Aswad4444

Эта ветка тоннелей полностью отличалась от левой. Тут уже не было никакого бетона. Стены и потолок сливались в одно огромное отверстие полукруглой формы. Кругом торчали острые камни, с потолка свисали небольшие сталактиты. Одним словом – пещера. И с первых же минут у меня создалось ощущение того, что она была нерукотворна. Уж слишком неровными были тут поверхности. Такие следы не останутся ни от примитивной кирки, ни от современных гидравлических инструментов.

Уже через пару десятков шагов я не мог стоять прямо. Приходилось продвигаться, сгорбив спину. При этом «пол», если это можно так назвать, был довольно гладок. Как будто его выровняли тысячи людей, некогда ступавших на него ежедневно годами и веками. С каждой секундой догадок и предположений становилось всё больше. Но, тем не менее, я не останавливался. Сегодня я двигался быстрее и увереннее, чем вчера. Однако вся эта смелость резко исчезла, как только я прошёл первый поворот, и свет электрической лампы остался у меня за спиной, лишь тускло отражаясь от влажной поверхности камня. И снова – непроглядный мрак.

С каждым последующим шагом само пространство вокруг меня сжималось. И это – не метафора. Стены сужались, потолок становился всё ниже и ниже. В конце концов, мне пришлось становиться на четвереньки, чтобы продолжать движение. Не знаю, сколько времени я так полз. Десять минут? Двадцать? Сорок? Час? Могу сказать наверняка только то, что я успел ужасно устать. Коленки болели, а руки ныли. И за всё это время я не встретил ни одной развилки, ни одного перекрёстка, ни единой штольни. Просто прямой коридор в неизвестность. Окончательно выбившись из сил, я лёг прямо на каменный пол, вытянув руки и ноги вдоль туловища. Нужно было перевести дух. А вокруг в это время царила гробовая тишина. Лишь где-то вдали слышался звук капель, разбивающихся о верхушки сталагмитов.
Когда я уже хотел подняться, и продолжить свой путь, до моих ушей донёсся внезапный, чуждый для этого места звук. Шуршание. Оно отдавалось эхом по всему тоннелю, и определить его источник было невозможно. Я замер, вжавшись ухом в холодный камень. До меня доходила еле заметная вибрация. Как будто что-то двигалось... В стенах. Что бы это ни было, оно явно казалось не маленьким. Сердце замерло. Последний раз я слышал этот звук в детстве, когда в стенах бабушкиного дома завелись крысы. И я готов поклясться, что это тоже были они. Большая, огромная крыса. Размером с собаку, если не с человека. Я её не видел, но слышал, и что более важно – чувствовал. Что же ещё могло поселиться в этих забытым богом тоннелях?!

Переборов страх, я принялся ползти дальше. С каждым метром воздуха становилось всё меньше, а лаз – всё уже. В какой-то момент мне вообще пришлось ползти уже на животе, отталкиваясь руками от каменных выступов. Не знаю, почему я просто не остановился. Не знаю. Как будто что-то толкало меня вперёд. Я подсознательно чувствовал, что не могу просто попятиться назад. И так было до того момента, пока я не встретил первую на своём пути развилку.

Тоннель раздваивался, образуя Y-образное разветвление. Ещё перед первым спуском я догадывался, что нечто подобное может случиться, но лишь завидев это в реальной жизни, тотчас растерялся. Я не знал, что мне делать, куда ползти. И в этот самый момент меня настигло ещё одно крайне неприятное осознание… Я не мог пойти назад. Если до этого момента я двигался вперёд просто потому, что не оставлял надежды найти что-то интересное или стоящее (как лично мне это казалось), то теперь я осознал, что банально не могу развернуться. Я попробовал отползти ногами вперёд, но это оказалось настолько сложно, что мне понадобилось бы несколько часов на то, чтобы вернуться к месту, где я бы смог хотя бы развернуться или стать на четвереньки. Тревога начала одолевать меня сильнее прежнего. Сначала – шорохи в стенах, а теперь ещё и это… А что, если я упрусь в тупик? Нет, это – не самое худшее. Что, если та гигантская крыса выйдет прямо ко мне нос к носу? Проскользнёт между рук, и начнёт заживо обгладывать моё лицо… Тревога постепенно перерастала в панику. Дышать практически нечем, сердце бешено стучит, холодные камни царапают кожу, а два прохода смотрят на меня своими пустыми глазницами. Бежать некуда. Я сам того не заметил, как по щекам полились слёзы.

Мне понадобилось, наверное, минут пятнадцать, чтобы немного успокоиться. Я пытался дышать глубже, втягивая в себя остатки свежего воздуха, заставлял себя думать о том, что об этих прохода соединены на подобие петли, и я смогу просто проползти через них насквозь.

Собравшись с духом, я начал светить в тоннели и внимательно вглядываться в то, что я там могу увидеть. Левый лаз казался вполне обычным, но вот правый… На полу отсвечивала еле заметная чёрная жижа. Прямо как та, что была вчера на открытой двери. Долго думать мне не пришлось. Я как можно скорее развернулся налево, и пополз по узкому тоннелю.

С каждым преодолённым метром ограниченное пространство всё сильнее давило на меня. В прямом и переносном смысле. Я никогда не страдал клаустрофобией, но теперь я начал всё сильнее испытывать эти приступы тревоги. Каждый шорох или какой-либо иной посторонний звук заставлял моё сердце замереть. Руки охватывал тремор. Казалось бы, что может быть ещё хуже? Ох, я ещё не догадывался о том, что меня ждёт…

Фонарик погас. В течение нескольких секунд он мерцал, а затем светодиод вовсе померк. Вот тут то меня и начало по-настоящему трясти от страха. Я начал бить фонарик об ладонь, на ощупь разобрал его, достал аккумулятор и присоединил его обратно. Тщетно. Безрезультатно. Теперь я остался в этом узком тоннеле один, без света. Нееет, было бы просто прекрасно, если бы я действительно был тут один… Но самое худшее началось только через несколько секунд. По моему телу побежали мурашки. Я почувствовал чей-то взгляд у себя на затылке. Тело пронзило чувство, похожее на электрический разряд, расползающийся от груди до самых пят. Я не видел его, не слышал, но знал, что сзади меня что-то есть. И оно смотрит на меня. Медленно ползёт в мою сторону, бесшумно чавкая своими мерзкими челюстями. К счастью или сожалению, я даже не мог обернуться, чтобы посмотреть этому страху в лицо…

Это был второй раз в моей жизни, когда я испытал на себе настоящую паническую атаку. Сердце стучало подобно отбойному молотку в груди. Пот лился ручьём. Дышать было нечем. Мои руки начали хвататься за каменные выступы почти без разбора, ноги – отталкиваться от любых поверхностей, за которые вообще можно зацепиться. Я начал стремительно ползти вперёд по тоннелю, отчаянно перебирая руками и ногами в попытках преодолеть лишний сантиметр, пока незримое чудовище не добралось до меня. В какой-то момент мои руки наткнулись на очень широкий выступ. Не думая ни мгновения, я ухватился за него, и протолкнул себя как можно дальше.

Только удар грудью о каменный пол смог меня отрезвить. Я вывалился в какое-то просторное помещение. Повезло, что я успел прикрыть голову руками. Ещё несколько минут я просто лежал на холодном камне, пытаясь прийти в себя. Воздух тут был чище, насыщеннее кислородом. Голова немного кружилась, за то лёгкие наконец-то расправлялись, позволяя дышать полной грудью. Внезапно мои глаза изрезал луч холодного света. Фонарик, лежавший прямо перед моим лицом, заработал. К тому моменту я уже перестал задаваться вопросами о том, почему он тогда погас, и как такое вообще возможно.

Поднявшись на ноги, я начал осматривать открывшееся мне помещение. Первое, что попалось мне на глаза – огромный саркофаг, находящийся прямо посреди комнаты. С высоченного потолка свисали просто гигантских размеров сталактиты, а прямо под ними в камне виднелись выбоины, проточенные каплями воды, стекающими туда на протяжении веков. На противоположной стороне помещения виднелся ещё один приземистый лаз. На самом саркофаге виднелись витиеватые росписи. Достав из кармана телефон, я спешно сделал несколько снимков.

Как вдруг опять раздались шорохи… И на этот раз я точно мог определить их источник. Они раздавались из каменного гроба. Будто кто-то или что-то там двигалось, старясь сдвинуть массивную крышку, и выбраться наружу. Я невольно разжал руку, и единственный источник света со звоном упал на каменный пол. На домыслы и догадки что именно там находиться у меня не было ни времени, ни сил. Я тотчас нырнул в дыру на другом конце помещения. Не знаю, действовал ли я «на автомате», или же просто привык к тому, что в этом подземелье всякое может случиться. Моё тело начало извиваться, стремясь как можно скорее проползти как можно глубже внутрь. Сердце бешено колотилось. Фонарик остался там, возле саркофага. Всё, что я мог сейчас делать – двигаться вперёд по тоннелю, слепо нащупывая дорогу.

В такие моменты время течёт не так, как в обычной жизни. Не знаю, сколько прошло секунд, минут или даже часов. Знаю только то, что в конце концов мои руки оказались в пустоте. Я достиг очередной комнаты. Ухватившись за края отверстия, я приложил все усилия, чтобы вытолкнуть себя из этого крайне узкого пространства, через которое я полз буквально на животе. Наконец я оказался в относительно просторном помещении. Проблема лишь в том, что я ничего не видел, и мог передвигаться только на ощупь. По крайней мере, теперь я мог распрямить спину, и встать в полный рост.

Вскоре моя левая рука нащупала ровную поверхность, похожую на древесину. Пошарив ею ещё немного, я понял, что это – стол, к которому приставлен хлипкий стульчик. Я не сразу поверил своим ощущениям, но когда моя правая рука наткнулась на металлическую спинку пружинной кровати, я полностью осознал, где именно нахожусь. Буквально пару минут назад я вылез из того самого узкого лаза, который располагался в самой первой комнате, которую я вчера исследовал. Той, что находилась за резной дверью…

Искорка надежды в моём сердце вспыхнула ярким пламенем. «Вот сейчас я открою дверь, поверну направо, и уже через пару минут окажусь на свободе!» - таковы были мои мысли в тот момент. До сих пор не понимаю, как эти тоннели меня вообще вывели к этому помещению? В голове ещё тысяча вопросов, но о них позже. Ведь на этом мои похождения не закончились.

Стоило мне прикоснуться к дверной ручке, как вдруг мои уши пронзил жуткий грохот, раздавшийся эхом по всему подземелью. И источник его мог быть только один - каменная крышка саркофага упавшая на землю… Я не видел этого, но точно знаю, что именно это и произошло. В затхлом воздухе тотчас разнёсся мерзкий запах чуть подгнившего сырого мяса. Из левой части тоннеля раздался шум: стук и хлюпанье. Будто чьи-то острые когти обхватывали бортики каменного гроба, а мерзкие щупальца медленно выбирались наружу, скользя по шероховатому камню.

На какую-то долю секунды меня парализовало от страха. В горле встал шершавый комок. Следующее, что я помню – громкий хлопок двери, закрывающейся за моей спиной, и эхо от собственных шагов. Я бежал так быстро, насколько мне хватало мочи. Настолько, что не рассчитал скорости, и впечатался лбом в каменную стену, рассекая кожу до крови, и валясь на спину. Но даже мощный удар не мог меня остановить. Мгновенно поднявшись на ноги, я двинулся к свету. Электрическая лампа, оставленная мною на развилке, указывала мне путь, манила к себе своим блаженным светом.

Достигнув цели, я тотчас метнулся вверх по лестнице. Безумный страх придавал мне сил, и в этот раз я оказался на самом верху менее чем за минуту. Обеими руками вцепившись в металлическую дверь, я со всей силы захлопнул её, придавив провод от лампы. Ну и плевать. Главное – что я смог закрыть её, подперев тумбочкой, стоявшей неподалёку.

Теперь я сижу у себя на кухне. В моих руках – бутылка водки. Уже наполовину пустая. Когда я начинал делать записи, она была ещё полной. Не могу… не хочу об этом думать… Вся моя одежда замазана этой чёрной слизью. Кажется, не только одежда. Как будто она впитывается в мою кожу. Отравляет меня…

День третий

Ночь.

Я не могу заснуть. Все мои мысли сконцентрированы на этом проклятом подвале. Что бы там ни было, оно всё ещё там. И дай господь Бог, чтобы оно там и оставалось.

…

Я не удержался. Пошёл проверить, закрыта ли дверь. Лучше бы не ходил. Я не хотел увидеть то, что там было. Сама дверь всё так же оставалась закрытой. Но вот прямо на тумбочке, подпиравшей её, я обнаружил кое-что… необъяснимое. Там был мой фонарик. Тот самый, который я выронил в том зале с саркофагом. Я не подбирал его! Клянусь, он там и оставался! Что это может значить? Как он тут оказался? Неужели, оно смогло проникнуть за дверь? Оставило его мне, как напоминание о себе…

Всё, к чёрту! Завтра же куплю кирпич, цементный раствор, и заделаю этот проклятый проход. Нет, лучше! Я замурую весь подвал. И буду делать это не сам, а найму рабочих. Чтобы надёжнее было. Дам им сверху пару тысяч за молчание и отсутствие вопросов.

…

Нет, я не могу так. Не могу перестать думать об этом подземелье. Оно всё ещё там. Оно ждёт меня. Зовёт меня…

…

Я достал телефон, и решил пересмотреть все фотографии, что я там сделал. И, боги, я смог прочитать! Я смог! Я понял, что они хотели нам сказать!

Те надписи на саркофаге оказались такими простыми и понятными. Там говорилось: «Здесь покоится Древний. Да будет проклят тот, кто потревожит вечный сон великого Шаддат». А я думал, что это какой-то иностранный язык… Вот же, всё просто и ясно написано!

В той комнате, что была в левом проходе, тоже всё более чем понятно. Надписи гласят: «И покоятся в этой гробнице Древнейший и слуги его. Да не потревожит же никто и ничто их покой. Ибо заберёт их сердце и душу тьма ползучая».

…

Я не могу больше терпеть. Я хочу увидеть его. Хочу встретиться с Древнейшим. Поговорить с ним. Он зовёт меня. Он хочет мне что-то сказать. Надо всего лишь спуститься в центральный проход…

День четвёртый

Что я наделал… Что я сотворил…

Я спустился на самое дно. Я делал это по велению Голоса. Он звал меня так громко и чётко, что сопротивляться ему было просто невозможно. Перечитывая свои предыдущие записи, я начинаю кое-что понимать. Картинка складывается в голове всё чётче.

Не многое я запомнил с моего последнего спуска под землю. От моих воспоминаний остались лишь крупицы. Помню, как открыл дверь, и пошёл в центральный проход. Очень долго спускался по лестнице. Наверное, не меньше часа. Чем глубже я пробирался, тем меньше свежего воздуха оставалось.

Ступив на ровную землю, я начал продвигаться по идеально ровно вытесанному коридору. Стены больше не давили на меня, ведь расстояние между ними было не менее метров пяти, а то и семи. Потолок же вообще был так высок, что лучик моего фонарика не мог его достичь. Как будто проход этот был сделан для чего-то огромного, для настоящего великана, спящего в своей гробнице.

Не знаю, было ли это взаправду, но я видел тысячи глаз. Они смотрели на меня отовсюду. С потолка, со стен, из-за спины, и даже спереди. Стоило лишь сфокусировать на них свой взгляд, как они тотчас исчезали. Что-то следовало за мной по пятам. Это были его слуги. Они ползли прямо за моей спиной, пресмыкаясь, хлюпая и шурша. Абоминации, которых я просто не должен был видеть. Настолько неописуемо мерзкие, что один взгляд в их сторону лишил бы меня глаз. Те, что покоились в этих тоннелях вместе с их хозяином – Древнейшим…

Там и тут были расставлены самодельные алтари. Созданные из камня и костей, они смотрели на меня пустыми глазницами человеческих черепов. И не только человеческих. Саблезубые клыки, круглые отверстия вместо рта, раздвоенные челюсти и жвала, завивающиеся рога… Страшно было даже представь, кому принадлежали эти останки. Сейчас то они покоятся вместе с их Хозяином, но раньше то… не хочется об этом думать. Не хочется думать вообще ни о чём.

…

Он стоял предо мной. Я не мог смотреть на него. Мог лишь слышать. Тень Древнейшего была темнее самой темноты подземелья. Она окутывала меня, обволакивала. Скрежет и чавканье пронзали мои уши. Таковым был его голос. И хоть слов было не разобрать, суть его речи оказалась вполне ясна: мне предстоит познать наказание. Они взяли меня за руки и ноги. Склизкие щупальца оплели каждый мой сустав, не позволяя двигаться. Ко рту подползла пульсирующая конечность, походившая на то, что я мог бы с очень большой натяжкой назвать «пальцем». Острый коготь распорол кожу на нём, и в мой рот брызнула та самая чёрная слизь. Она моментально въелась в меня, проникнув в мой организм.

Как я добирался наружу – не имею ни малейшего понятия. Очнулся я уже у себя в кровати, весь измазанный в чёрной слизи. Что мне делать дальше – вообще без понятия. Наверное, как и планировалось ранее, заложу проход кирпичом. А сначала – заварю дверь.

День …

Об этом дневнике я вспомнил в самый трудный час. Мне диагностировали онкологию. Лейкемия, третья стадия. Мне дают год-полтора.

Я вспомнил о той жуткой ночи, что случилась пять лет назад. О том, как я спустился в центральный тоннель, и о том, как мерзкий гной влился в мою глотку. И вот я подумал о том, что, возможно, меня постигла та же судьба, что и моего дядюшку. Что, если он умер по той же самой причине? Его тоже наказали Древние?

Металлическую дверь я плотно заварил, а сам проход заложил тройным слоем кирпичей и заставил мебелью. Сам же подвал я решил не трогать. Просто запер на ключ, и больше туда не вхожу. Даже дверь заклеил обоями и приставил туда шкаф.

Что же касается этого дневника – я собираюсь от него избавиться. Пятнышки чёрной слизи, впитавшиеся в его странички, не дают мне покоя. Наверное, сожгу его. Или просто выкину. Нет, сжигать не буду. Всё таки в нём храниться часть меня, мои воспоминания. Просто спрячу его где-нибудь подальше от своих глаз.

Если вы это сейчас читаете, то внемлите моим словам: не ищите то, что не хотите найти…»

И так, буквально неделю назад я получил все нужный документы. Возможно, решение было поспешным, но я решил сразу же начать переезд в новый дом. Надоело мне жить на арендованных квартирах. Знаю, частный дом, тем более в посёлке городского типа – отнюдь не квартира в многоэтажке, и подход требует совершенно другой. Но я верю, что справлюсь.

И так, я оказался в дядюшкином доме. Думал сразу перейти к делу, но решил немного добавить красок для чистоты контекста. Всё же, быть может, этот дневник когда-нибудь перенесётся на страницы книги или хотя бы газеты. На дворе – золотая осень. Дом, окруженный со всех сторон плодоносными деревьями, покрыт ярко-жёлтой листвой. Заметно и невооружённым взглядом – за зданием ухаживали. Это был не какой-то там захудалый домишко, а место, чьи стены пережили бы не одно поколение. Только вот в связи со своей ужасной болезнью дядя уже не мог поддерживать хозяйство в идеальном состоянии. Двор оказался полностью засыпан опавшими листьями, палисадник порос травой, а на крыше покоились сорванные ветром сухие ветки деревьев. Никак не могу назвать это «плачевным состоянием», но и до «порядка» это тоже не дотягивало.

Внутри дома меня ждали родные стены: всё та же дубовая мебель, что и ранее, кухня, оснащённая по последнему слову техники, ухоженная гостиная, лишь немного покрытая пылью. Единственное, что выбивалось из общей картины, так это дядюшкина спальня. Всё в ней говорило о том, что тут жил больной человек: к кровати был передвинут стол и стул, под ней стояла медицинская «утка», а к стене кто-то присверлил ручку, чтобы больной мог удобнее подниматься со своего лежбища. Этот интерьер вгонял меня в тоску. Дядя до последнего момента не хотел ехать в больницу, пытался лечиться на дому, при этом не имея вообще никого рядом. Никто не помогал ему до тех пор, пока он от собственного бессилия всё же не позвонил в скорую помощь...

Теперь, пожалуй, расскажу о самом интересном. Первые пару дней я провёл в относительном спокойствии. Убирался в доме, полол палисадник, перевозил все свои вещи со съёмной квартиры. Но вот на третий день мои руки дошли до подвала. С этим помещением у меня с самого детства были интересные «отношения». Точнее говоря, я был там всего два раза. Дядюшка всегда держал подвал под замком. Вход был строго воспрещён для всех без исключения. Лишь очень редко он сам спускался вниз, чтобы достать оттуда какие-нибудь закатки, запчасти или что-то подобное. Мама всегда махала на это рукой, мол «у каждого свои тараканы в голове», а вот мне была интересная причина. Дядя всегда оправдывался, что внизу может быть газ сероводород, и заходить туда опасно. Те два единственных раза, когда я бывал внизу, то не видел вообще ничего необычного: старые стеллажи, заваленные всяким хламом, запчастями, советскими книгами, которые никто и никогда не будет читать, да отдельная полочка с консервами и закатками.

Но в этот же раз я наконец понял, что именно скрывалось в этом подвале...

За дверью скрывалась массивная лестница, сделанная не из какого-нибудь дерева, а из настоящего бетона. Нащупав рукой выключатель, я повернул маленький рычажок, и подземелье озарил свет. Он исходил от светодиодной лампочки, подвешенной к потолку на одном проводе. Тусклый, холодный. Под стать подвалу. Интерьер оказался совсем не таким, каким я его запомнил: вся мебель оказалась сдвинута к одной единственной стене, бутыли с закатанными овощами стояли прямо на забетонированном полу, все автомобильные запчасти и стройматериалы исчезли. В воздухе витал еле ощущаемый запах плесени. Приближаясь к стене, загороженной мебелью, я сразу заметил, что все эти тумбы, шкафы, стеллажи и шкафы собраны в одной конкретной точке. Будто они предназначались для того, чтобы сделать какое-то ограждение или баррикаду.

Любопытство очень быстро взяло надо мной верх. Я быстро начал растаскивать мебель в разные стороны, открывая то, что скрывалось за сотнями килограммов сколоченной древесины. Как только последний стеллаж был убран, предо мной предстала грубо выложенная кирпичная кладка. Даже невооружённым глазом было заметно, как из рук вон плохо она была выполнена. Цементный раствор потрескался, и начал опадать, оставляя внушительные щели между потускневшими от времени и плесени кирпичами. Нижние ряды были выполнены как положено: кладка ровна, кирпичики лежали параллельно друг другу, в то время когда на верхних рядах сразу было видно, как дядя спешил, стараясь как можно скорее замуровать то, что было по ту сторону.

И вот теперь я бы хотел перейти непосредственно к делу. Отныне я буду делать записи по дням. Сегодня – нулевой день. Не знаю, как долго продлится моё расследование, но полагаю, что не менее трёх дней, судя по тому, что я обнаружил за той кирпичной стеной...

День ноль

Сегодня я разбил кирпичную кладку. Сначала думал отложить это дело на потом, но под руку подвернулась хорошая кувалда, притаившаяся в дядюшкином гараже. Хватило всего минут сорок. Кладка, как я уже говорил ранее, была совсем не прочной, и мне не составило труда просто снести всё подчистую, даже не беря перерывов.

Уже после первого удара стало ясно, что за стеной скрывается нечто интересное. Отбив пару кирпичей, я заглянул в образовавшуюся дыру, и увидел небольшой коридор, в конце которого ждала дверь. Вдохновение прибавило сил, и я начал работать молотом ещё усерднее. Осколки кирпича разлетались по всему подвалу, очки и респиратор кое-как спасали от красной пыли. Спустя минут сорок работа завершилась. Смахнув с потного лба слой грязи, я начал смотреть на открывшийся проход. Из тоннеля веяло холодом. Клянусь, я мог чувствовать лёгкий ветерок, доносившийся оттуда.

Включив фонарик, я начал внимательно осматривать дверь. На металлической поверхности виднелась облупившаяся жёлтая краска. По центру виднелась какая-то круглая фигура, похожая на предупреждающий знак. Что-то на подобие «Опасность: ионизирующее излучение» или значок биологической угрозы. В любом случае, от него остались лишь еле заметные следы. Металлическая дверная ручка была крепко приварена, и никакая ржавчина не убавила стойкости стали. Стены коридора, ведущего к загадочной двери, были похожи на грубые своды какого-то бункера.

Лишь стоило мне потянуть за толстую ручку, как стальная дверь тотчас пронзительно заскрипела. Давно несмазанные петли издавали мерзкий звук трения метала об метал. Я инстинктивно поморщился. До носа донёсся запах сырости и чего-то похожего на… сырое мясо? Честно говоря, не могу представить, каков именно должен быть его «аромат», но почему-то именно с ним у меня ассоциировался затхлый смрад этого подземелья. Мой фонарик выловил из тьмы ступеньки, ведущие куда-то вниз. Луч слабенького светодиода не добивал до самого дна. Недолго думая, я начал спускаться, аккуратно ступая вниз по лестнице. Шаг за шагом. Сначала я боялся, что ступени могут обвалиться под мои весом, но вскоре понял, что конструкция сделана целиком из железобетона, и переживёт ещё не одну тысячу восхождений и спусков по ней. Мои шаги отдавались гулким эхом, разносившимся по всему подземелью. Лишь спустя пару десяток ступеней я, наконец, смог разглядеть «дно».

Стоило мне ступить на самый нижний уровень, как тотчас предо мной открылись сразу три прохода. От небольшого тамбура, в котором я оказался, вели сразу три коридора. Каждый в свою сторону. Посветив в каждый из них, я понял, что идти по ним предстоит очень далеко, и соваться туда без снаряжения (как минимум – хорошего фонарика) – плохая идея.

Пока я поднимался вверх по лестнице, у меня создалось ощущение того, что путь назад куда более долог, чем вниз. Я успел изрядно запыхаться, пока не достиг металлической двери. Понимаю, подъём всегда труднее спуска, но в этот раз я стойко ощущал, будто само пространство растянулось, а ступеньки стали как-то даже выше, чем были при спуске. Очень странная иллюзия…

Что же это такое? Бункер? Если да, то когда он был построен? Великая отечественная война? Сталинские годы? Холодная война? Девяностные? Если хоть один из этих вариантов верен, то как вообще про негу могут не знать власти? А если это - не бункер, то что? Древние тоннели? Нет, дверь то вполне современно выглядит. А что, если те самые тоннели как раз и превратили в бункер?

Ладно, можно строить бесконечное количество догадок. Завтра кулю хороший фонарик, и пойду исследовать подземелье. Даже если в итоге оно окажется небольшим, то думаю, что на короткий репортаж для какого-нибудь канала сойдёт. Немного славы и денег никому не помешают. Но об этом очень рано говорить. Даже слишком. Так что пока что просто буду вести подробные записи.

День первый

Этим утром я проснулся разбитым. Не знаю, связано ли это с моей вчерашней работой, но всё тело ныло, а голова кружилась. Тем не менее, лишь выпив чашечку кофе, побежал в магазин за фонариком. Сначала в «Хозтоварах» я нашёл неплохой фонарик, но за тем решил сходить в специализированную лавку туристического и охотничьего снаряжения. Там я приобрёл качественный фонарь, способный держать заряд несколько часов, а так же двадцать метров прочной синтетической верёвки в придачу. Не то что бы она мне была необходима, но я будто почувствовал, что лишней она не будет как минимум в быту.

Когда я зашёл в подвал, на часах было без четверти одиннадцать. Солнце – практически в зените. Утренняя слабость практически полностью прошла, головокружение прекратилось. Прекрасное время чтобы начать интересную работу. Я – промышленный турист. Люблю лазать по заброшенным зданиям, искать всякие «реликвии прошлого», сувениры из прошедших эпох. Не счесть сколько покинутых предприятий, жилых комплексов, больниц и прочих заброшек я обошёл. В будущем, кстати говоря, мечтаю побывать в Чернобыле. Побродить по улочкам Припяти, давно запущенным заводам и местным сёлам. К чему я это всё веду? Да к тому, что то, что я увидел сегодня в этих тоннелях под своим домом и близко не похоже на то, что я бы осмелился предположить даже в самых мрачных своих думах….

Спуск к развилке не занял много времени. В этот раз я шагал быстро и уверенно, так что уже спустя пару минут оказался у своего так называемого «перекрёстка». В первую очередь я решил сходить в левый проход. Тоннель резко поворачивал, отрезая меня от света электрической лампы, которую я оставил на развилке. Первые несколько минут я двигался по узкому коридору, никак не больше одного метра в ширину. Стены, пол и потолок были явно рукотворными. Под подушечками пальцев ощущалась шершавость бетона. Но при этом я не увидел никаких надписей или символов. Вообще ничего, что напоминало бы о присутствии человека. Только голые стены. Пройдя несколько десятков шагов вперёд, я невольно обернулся. За моей спиной оставалась лишь тьма. Оставленный мною свет электрического прожектора вообще никак не отражался от матовой поверхности стен, оставляя меня наедине со своим новеньким фонариком.

Лишь спустя ещё пару десятков шагов я увидел дверь по свою левую руку. И знаете, она вот вообще не подходила к местной атмосфере. Прямо посреди мрачного и безлюдного тоннеля оказалась резная дверь, сделанная, по всей видимости, из дуба. Свет моего фонаря отражался от её лакированной поверхности. Что казалось ещё более странным, так это то, что на ней вообще не было пыли. Да, сами по себе тоннели были довольно сырыми, но чтобы за неопределённо большое количество времени не осталось на ней ни пыли, ни плесени, ни какой-либо другой грязи…

Я аккуратно нажал на ручку, и толкнул дверь от себя. Она открылась, издав тихий скрип, эхом разнёсшийся по всему подземелью. Предо мной предстала крошечная комнатушка, где-то в шесть или семь квадратных метров. У левой стены стояла старая пружинная кровать без матраса. Справа же находился ветхий деревянный столик, подле которого стоял старый покосившийся стульчик. Но что самое примечательное – в дальней стене, у самого пола виднелась дыра. Маленькая, приземистая. В неё смогла бы пролезть собака или на худой конец – очень тощий человек. Или же – гигантская крыса. Не знаю, почему мне это взбрело в голову. Забудьте. Но было кое-что странное подле этой дыры. Точнее говоря – жуткое. На полу виднелись шесть глубоких следов. Рядом с ними – нечто тёмно-тёмно-красное. Похожее на запёкшуюся кровь. Как будто чьи-то трёхпалые лапы оставили там борозды от когтей. Тогда я об этом не слишком глубоко задумывался, но лишь теперь, заполняя этот дневник, я начинаю думать: а не могли ли это быть следы от человеческих ногтей? Что если кого-то затягивали в эти дыру, а он сопротивлялся изо всех сил, тщетно впиваясь ногтями в бетонный пол? Нет, не хочу об этом думать… В те секунды моё дыхание спёрло из-за сырого, затхлого воздуха. Я аккуратно водил фонариком по стенам, будто подсознательно не желая заметить то, что я не хотел бы увидеть здесь, в подземелье. Кровать, деревянная дверь, ветхий стол, стул, дыра в стене, следы от когтей… Создавалось ощущение. Будто эта комната была вырвана из какой-то другой реальности, и помещена сюда, в эти тоннели.

Прогоняя из головы тревожные мысли, я поспешил выйти из помещения, и закрыть за собой дверь до щелчка. Желание повернуться назад резво зрело во мне, но я не мог просто остановить свои исследования из-за одной странной комнаты. Я продолжил идти вперёд по коридору. Каждый мой шаг, каждое движение отдавалось эхом. Спёртый воздух буквально давил на грудь.

Спустя где-то полсотни шагов лучик моего фонаря выловил из темноты ещё одну дверь. Она так же была слева от меня. Она встречала меня облупившейся краской, обнажавшей совсем прохудившуюся от плесени древесину. Казалось, что конструкция развалится от одного моего прикосновения. Красной краски практически не осталось на этих выцветших от времени досок, грубо сколоченных друг с другом проржавевшими гвоздями. Я лишь легонько толкнул дверь, и она просто напросто ввалилась в помещение, с грохотом упав на бетонный пол. Удивительно, как она вообще не разлетелась на щепки! Но вот оглушающий грохот раскатился по всему тоннелю, выдавая моё присутствие любому, кто МОГ БЫ оказаться вместе со мной в этом богом забытом месте.

На этот раз предо мной предстала комната побольше. Она была растянута вглубь, стены принимали овальную форму, а их очертания подчёркивала горизонтальная разметка, нарисованная на них багровой краской. Три красных полосы шли прямо от дверного косяка в разные стороны, и замыкались друг с другом в одной единственной вертикальной, простиравшейся от пола до потолка. Высота помещения тут была больше, чем во всё остальном тоннеле. Если в обычных проходах я едва ли не цеплялся макушкой о двухметровые потолки, то тут он возвышался на целых три, а то и на все четыре метра, образуя что-то наподобие срезанного свода.

Сама же комната была пуста. В ней не было ничего за исключением одного единственного предмета, лежавшего прямо по центру комнаты. Это была тряпка. Я аккуратно поддел её кончиком перочинного ножа, и поднял повыше, пытаясь разглядеть. Кусок серой тряпки, вымазанной в грязи, плесени и чём-то чёрном оказался платьем. Женская ночнушка на кружевных лямках. Размер был явно не большим, и судя по всему, некогда белоснежное платье служило ночным убранством какому-нибудь подростку, или просто миниатюрной женщине. Вот только стоило мне его поднять с земли, как я тотчас заметил чёрную точку, стремительно ринувшуюся к моей ноге. Я машинально отскочил назад, чуть не перецепившись через валяющуюся в проходе дверь, и инстинктивно попытался задавить то, что так отчаянно ринулось ко мне. Подошва моего кроссовка очень быстро и точно припечатала «агрессора» к земле. Моё сердце на какие-то несколько секунд забилось в бешенном темпе. Аккуратно подняв ногу, я заметил раздавленного паука. Маленького и чёрного. И любой местный, хоть краем уха слушавший школьные лекции по краеведению, знал, что это было не что иное, как «Чёрная вдова». Каракурт. Опасный, ядовитый паук, живущий в земле. Только вот что он делал в этих бетонных тоннелях? Почему напал на меня, когда они обычно просто обороняются? Как будто и он, и это платье здесь тоже появились из какого-то другого места. Похищены из другой реальности. Чертовщина какая-то…

Оставив овальную комнату за спиной, я двинулся дальше по коридору. И тут, должен признаться, мне окончательно стало не по себе. Я почему-то не мог перестать думать о том, что та ветхая дверь просто осталась там лежать. Не мог я спокойно идти вперёд, зная, что то помещение осталось открытым. Будто чёрная глазница смотрит в этот тоннель, наблюдая за мной. Глядя прямо мне в спину…

Конец же коридора увенчивал просторный зал. К нему не вела никакая дверь. Сразу за полукруглой аркой виднелось большое помещение, размерами, наверное, с небольшой фабричный цех. Потолки достигали как минимум пяти метров ввысь, сводчатые стены, образовывавшие некое подобие срезанного купола, по архитектуре напоминающего предыдущее помещение. Создавалось впечатление, будто я находился в неком подобии храма, или, если быть точнее, оказался прямо внутри церковного купола. На бетон были нанесены какие-то непонятные надписи. Я не сразу понял, что это за язык, так что достал телефон, и сделал несколько снимков. Лингвистом меня не назовёшь, но стало сразу ясно, что это – явно не европейские письмена. Скорее – что-то арабское или даже азиатское. Даже пересматривая эти снимки сейчас, я всё ещё не могу ответить на этот вопрос. При чём письмена эти были выполнены белоснежной краской, нанесённой такими ровными линиями, что их можно было бы принять за машинопись.

Но самое интересное меня ожидало в самом центре зала. Огромный саркофаг занимал чуть ли не треть всего свободного пространства этого огромного по меркам подземелья помещения. Он возвышался где-то на полтора метра над уровнем пола, в длину был не менее двух с половиной или даже трёх метров, и более одного метра в ширину. Не знаю, как именно я так быстро определил, что это именно саркофаг. Думаю, ориентиром послужила огромная каменная крышка, не плотно прилегающая к основному «резервуару». Интрига и страх разрывали меня на две равные части. Одна половинка меня говорила: «давай, сдвинь эту крышку, посмотрим, что там внутри», а вторая – «беги отсюда, беги и не возвращайся». Я колебался. До конца не решившись, что именно мне стоит сделать, я просто достал телефон, и начал фотографировать саркофаг с разных ракурсов. Потом распечатаю и вклею это снимки в дневник.

Я был очень увлечён процессом, и даже на время позабыл о страхе. Как вдруг за моей спиной раздался эхом скрип дверных петель… Сердце ёкнуло в груди. Только та резная дверь могла издать его. Но почему она открылась? Она Бог знает сколько находилась в покое, и не могла бы износиться от одного моего прикосновения, тем более, что я точно помню щелчок автоматического засова. Значит, её кто-то открыл. А это наталкивало на одну единственную мысль: в этом подземелье я не один… Но кто мог это сделать? Я не слышал никаких шагов, ни один человек физически не смог бы подкрасться или просто незаметно войти в тоннель, учитывая прекрасную акустику этого места. Но что, если он не пробрался внутрь, а наоборот – вышел откуда-то. Например – из этой странной комнаты. Если быть точнее – выполз из той приземистой дыры…

Спёртый воздух начал ещё сильнее давить на меня изнутри моих же лёгких. В горле пересохло. Я медленно обернулся назад, пытаясь светить фонариком немного на упреждение. Тоннель был пуст. Никого. Лишь сделав несколько неуверенных шажков в сторону выхода я, наконец, смог разглядеть вдали открытую дверь. Тяжело сглотнув, я медленно начал двигаться вперёд. Ни комната с пауком и платьем, ни каменный саркофаг меня больше не волновали. Все эти переживания отошли на второй план по сравнению с другим вопросом: что, мать его, открыло ту дверь? С каждым шагом тревога нарастала. Моя поступь отдавалась гулким эхом. Голова начинала гудеть из-за недостатка воздуха. Достигнув злополучной комнаты, я осторожно заглянул внутрь. Ничего нового. Всё та же старая кровать, стол, стул и дыра в стене. Ничего, кроме одной единственной детали. Со внутренней стороны двери появился отпечаток чьей-то руки. Чёрная слизь в форме ладони отблёскивала в свете моего фонаря. Трясущимися руками я взял из кармана мобильный телефон, и сделал несколько снимков. Поспешно убрав гаджет, я быстро закрыл дверь, и как можно скорее двинулся к выходу.

Какое же облегчение я испытал, увидев свет электрической лампы, оставленной мною на развилке. Подъём вверх по лестнице оказался труднее, чем я полагал. Мои ноги еле-еле поднимали тело по ступенькам. Создавалось такое впечатление, будто у меня на шее висит большущая гиря, килограмм на двадцать или тридцать, что мешает мне выбраться из подземелья. Будто сам тоннель держит меня, не хочет отпускать…

Но самое странное за день произошло тогда, когда я всё же поднялся наружу. Мой дом погрузился в кромешную тьму. Лишь взглянув на часы я понял, что на дворе уже поздний вечер. Но как? Я никак не мог провести в этом подземелье целых шесть часов! Это же просто невозможно! Там коридор то метров двести-триста в длину, если не меньше. Ну не мог мой путь туда и обратно, даже с учётом всех факторов занять больше минут… сорока? Одного часа? Чертовщина какая-то.
Ладно, завтра будет новый день.

***ПРОДОЛЖЕНИЕ В СЛЕДуЮЩЕМ ПОСТЕ***