Авиация и Техника

Экраноплан отделен от постамента.

Если вы хотели пересечь Атлантику в 1920-х годах, ваш выбор был весьма ограниченным. Вы могли бы сесть на корабль, но это путешествие могло занять до 12 дней. С конца 1920-х годов мощные дирижабли «Цеппелин» представляли собой гораздо более быструю альтернативу, но таких полетов было мало и они были очень дорогими. Нужен был надежный пассажирский самолет, способный совершать обратные рейсы между Европой и Америкой, что вдохновило на создание Dornier Do X.

Но возник ряд проблем. В частности, авиационные двигатели того периода не отличались высокой надежностью. Нередко проблемы с двигателем вынуждали самолет совершать незапланированные посадки. Если для наземных полетов такая посадка была относительно безопасна, то для длительных полетов над водой это было невозможно. Именно отсюда возникла идея использования летающих лодок в трансконтинентальных перелетах — летающая лодка могла безопасно приземлиться в любом месте, где был достаточно большой водоем.

К 1930-м годам элегантные американские Boeing 314 Clippers регулярно пересекали Атлантический и Тихий океаны, а летающие лодки British Short Empire совершали рейсы из Великобритании в Африку, Азию и даже Австралию.

Однако задолго до того, как британские и американские летающие лодки вступили в строй, огромная и роскошная немецкая летающая лодка на короткое время стала самым большим самолетом в мире.

Вступление

Клод (Клаудиус) Дорнье получил инженерное образование в Мюнхенском техническом колледже в 1910 году и сразу же начал искать работу в авиационной компании. Ему удалось найти работу на заводе дирижаблей «Zeppelin» во Фридрихсхафене, на берегу Боденского озера на юге Германии. Однако Дорнье всегда больше интересовали самолеты, чем дирижабли.

Компания Zeppelin была в авангарде создания и внедрения новых материалов и сплавов. Zeppelin освоили металлический каркас, придающий жесткость, но конструкции из стали были слишком тяжелыми для самолетов. Дорнье был заинтересован в использовании легких алюминиевых сплавов при проектировании самолетов, и в 1912 году граф Фердинанд фон Цеппелин разрешил Дорнье основать отдельный авиастроительный завод в Линдау, в нескольких километрах к югу от Фридрихсхафена.

Итогом стало создание истребителя Zeppelin-Lindau D.I, который совершил свой первый полет в июне 1918 года. Хотя он не успел поступить на вооружение ВВС Германии, это был удивительно совершенный маленький самолет. Это был первый одноместный истребитель, в котором использовалась монококовая усиленная обшивка, которая была намного прочнее, чем конструкция из дерева и ткани большинства современных ему военных самолетов.

Однако во время войны Дорнье спроектировал и цельнометаллический гидросамолет — массивный Zeppelin-Lindau Rs IV. Это был моноплан с крылом «парасоль» и четырьмя двигателями, установленными в паре мотогондол между крылом и нижней частью фюзеляжа, в котором располагалась кабина, и выступающие вбок спонсоны, придававшие устойчивость на воде. RS. IV (обозначенный как Riesenflugzeug (Гигантский самолет) для Императорского флота Германии) задумывался как дальний морской патрульный самолет, но до конца войны был построен только один самолет.

В 1923 году Клод Дорнье смог основать собственную компанию Dornier Flugzeugwerke. Одним из первых новых проектов Дорнье была летающая лодка Do J Wal (Кит).

Это был еще один самолет с крылом «парасоль» с использованием боковых поплавков-спонсонов для обеспечения устойчивости в воде и одной мотогондолы для двух двигателей над крылом. Впервые Wal был произведен в 1925 году и зарекомендовал себя как долговечная и надежная конструкция: он использовался во многих дальних перелетах и производился как в военной, так и в гражданской версиях до 1932 года. Однако, даже когда Wal еще находился в производстве, Клод Дорнье работаю над проектом гораздо более крупной и впечатляющей летающей лодки.

Do X

С точки зрения инноваций, в Do X, не было ничего по-настоящему нового. Это был высокоплан с металлической обшивкой поверх дюралюминиевого каркаса фюзеляжа, и с тканевой обшивка, на металлическом каркасе крыльев. Устойчивость на воде обеспечивалась парой широких спонсонов, прикрепленных к нижней части корпуса (они также обеспечивали доступ пассажиров и экипажа в самолет), а двигатели устанавливались попарно в гондолах над крылом.

Что отличало Do X, так это его огромный размер. Имея размах крыла более 47,2 м. и длину более 39,6 м., Do X был сопоставим по размеру с современным авиалайнером Boeing 767-300.

В движение его приводили двенадцать девятицилиндровых радиальных двигателей Siemens Jupiter мощностью по 500 л.с., установленных попарно в шести мотогондолах. Органы управления двигателем были настолько сложными, что пилот не имел прямого управления тягой: как и на корабле, пилот передавал команды двигателя бортинженеру через командный телеграф.

Гигант имел 3 палубы: на верхней палубе располагались кабина пилота, штурманское отделение, отделение управления двигателем и радиорубка, а на главной палубе располагалась основная зона отдыха для пассажиров (которая при необходимости могла быть преобразована в спальные места), письменные комнаты, ванные комнаты, кухня, бар и обеденная зона длиной 18 м. На нижней палубе располагались девять водонепроницаемых отсеков и топливные баки.

Совершив свой первый полет с Боденского озера в июле 1929 года, Do X стал самым большим из когда-либо летавших самолетов (хотя несколько лет спустя его превзошел еще более крупный Туполев АНТ-20 «Максим Горький»).

В октябре того же года он установил новый рекорд, взяв 159 пассажиров (в основном журналистов и работников Дорнье) и 10 членов экипажа в 45-минутный полет вокруг Боденского озера – это количество пассажиров, перевезенных за один рейс, не будет побито более 20 лет.

За последующий год после этого рекордного полета была проделана большая работа над интерьером Do X, чтобы сделать его максимально роскошным (он должен был напрямую конкурировать с первоклассными номерами, предоставляемыми на пассажирских лайнерах). Пассажиры располагались в кожаных креслах в помещениях с персидскими коврами и богато украшенной мебелью.

Хотя самолет был спроектирован так, чтобы вместить до 100 пассажиров, предполагалось, что на большинстве рейсов будет перевозиться только 40 состоятельных пассажиров.

Модернизацию получили и авиационные двигатели. Двигатели Siemens Jupiter с воздушным охлаждением оказались недостаточно мощными, и самолет не смог подняться выше 150 м. при полной загрузке.

На смену им пришли более мощные 12-цилиндровые двигатели Curtiss Conqueror с водяным охлаждением, каждый мощностью более 600 лошадиных сил. Более мощные двигатели позволили Do X развивать скорость 185 км/ч и подняться на немного большую высоту - около 600 м. при полной загрузке. Хотя это меньше проектной крейсерской высоты в 3000 м., но считалось достаточной для безопасного трансатлантического путешествия.

Do X на службе

30 ноября 1930 года Do X вылетел из Фридрихсхафена и направился в Нью-Йорк. Планировалось, что это будет триумфальное подтверждение развития немецких технологий и дизайна, но все пошло не так.

У Do X была серьезная проблема: расход топлива. Более мощные двигатели Curtiss позволили летающей лодке набрать немного большую скорость и высоту, но на крейсерской скорости 12 двигателей потребляли около 1800 л. топлива каждый час. По этой причине его первый дальний полет представлял собой серию коротких перелетов, позволяющих часто дозаправляться.

Покинув Фридрихсхафен, Do X вылетел в Нидерланды, Англию, Францию и Испанию, а 29 ноября приземлился в Лиссабоне, Португалия. Там возникший пожар уничтожил большую часть левого крыла.

Ремонт занял более шести недель, после чего Do X выполнил несколько коротких перелетов вдоль побережья Западной Африки, а затем направился на запад к островам Зеленого Мыса, где приземлился в июне. Затем он, наконец, пересек Атлантику и достиг Бразилии, а затем повернул на север и прибыл в Нью-Йорк 27 августа 1931 года. Продолжительность полета была «отрицательно впечатляющей» — более девяти месяцев!

Полет в обратном направлении был гораздо лучше: Do X покинул Нью-Йорк 21 мая 1932 года и прибыл в Берлин через три дня, 24 мая. Однако к тому времени мир был охвачен Великой депрессией и рынка для роскошных авиалайнеров с чрезвычайно высоким расходом топлива уже не было.

Дорнье, не имея возможности финансировать дальнейшие перелеты, летом 1932 года передал Do X немецкой государственной авиакомпании Deutsche Lufthansa. После нескольких коротких полетов вдоль побережья Германии Do X в 1933 году он отправился в Стамбул, но добрался лишь до водохранилища недалеко от города Пассау в Баварии, где был серьезно поврежден во время аварии при приземлении.

Стало ясно, что Lufthansa не была заинтересована в таком большом и сложном самолете, и после ремонта он вернулся в Берлин, где был выставлен в качестве центрального экспоната нового немецкого музея авиации Deutsche Luftfahrt-Sammlung.

Он больше никогда не летал и оставался в музее, пока не был сильно поврежден бомбардировками союзников в 1943 году. Большую часть обломков отправили на металлолом в 1945 году. От могучего Do X осталось лишь несколько фрагментов хвоста, которые в настоящее время экспонируется в музее Дорнье во Фридрихсхафене.

Итальянский Do X

Хотя только один Do X эксплуатировался компанией Dornier, а затем Lufthansa, еще два экземпляра были проданы в Италию. В 1931 году итальянская авиакомпания Società Anonima Navigazione Aerea (SANA) приобрела два экземпляра: Do X2 “Umberto Maddalena” и Do X3 “Alessandro Guidoni.” Хотя оба были приобретены с намерением использовать их в пассажирских авиаперевозках по Средиземноморью, этого не произошло.

Основная проблема заключалась в том, что оба итальянских экземпляра были оснащены 12 двигателями Fiat, каждый мощностью чуть более 440 л.с., что еще больше ухудшало и без того незначительные характеристики при полной загрузке. Вместо этого оба Do X использовались итальянскими вооруженными силами в качестве морских патрульных самолетов дальнего действия.

Их даже испытывали как бомбардировщики, в ходе которых в нижней части хвоста был установлен застекленный пост бомбардира. Do X2 был поврежден в результате серии аварий и выведен из эксплуатации в 1935 году, а оба итальянских Do X в конечном итоге были списаны в 1937 году. Ни от одного из них не осталось никаких следов.

Заключение

В 1920-е годы возник значительный интерес к разработке трансатлантического авиалайнера. Именно тогда родилась идея Do X, однако этому самолету мешали серьезные недостатки. Наиболее примечательным был чрезмерный расход топлива и малый радиус действия.

Недостаточная мощность двигателя также означала, что он никогда не мог подниматься выше 600 м. при перевозке пассажиров. Для этого пришлось бы лететь над поверхностью Атлантики, что существенно снизило бы комфорт пассажиров, независимо от того, насколько роскошно было их окружение.

Однако главная проблема этого самолета заключалась во времени появления. Эксплуатация была очень дорогой, и она рассчитывалась на богатых пассажиров, которые были готовы платить большие деньги за роскошные путешествия. Он совершил свой первый полет в США как раз в тот момент, когда последствия Великой депрессии стали явными. Рынок роскошных путешествий резко сокращался, и ни одна авиакомпания, кроме SANA, не проявила никакого интереса к покупке Do X.

Do X был смелым экспериментом и одним из самых больших и узнаваемых самолетов межвоенного периода. Но он также был гораздо менее коммерчески успешным, чем меньшие по размеру летающие лодки Dornier Wal, которые продолжали обеспечивать авиапочту и пассажирские перевозки через Южную Атлантику до 1938 года. Больше не всегда значит лучше…

Технические характеристики:

Экипаж:  10-14 человек.

Вместимость:  66-100 пассажиров.

Длина:  40,05 м.

Размах:  47,8 м.

Максимальная ширина корпуса: 4,8 м

Высота:  10,25м.

Максимальная масса: 49т.

Двигатели: 12 радиальных поршневых двигателей воздушного охлаждения Siemens Jupiter, мощностью 525 л.с. каждый.

Максимальная скорость:  242 км/ч.

Дальность: 1700 км.

Источник: PlaneHistoria, 21.01.2023

Автор:  Steve MacGregor

Перевод мой.

Аэропорт Шереметьево, Москва
16:00
5 мая 2019 года.

Обычный день. Воскресенье. Над столицей льёт слабый дождь. Через 2 часа у авиакомпании “Аэрофлот” запланирован регулярный пассажирский рейс из Москвы в Мурманск. На него заявлен экипаж в составе пяти человек и самолёт Сухой Суперджет 100.

Пилоты и бортпроводники прибыли в аэропорт примерно за 1,5 часа до вылета. После успешного прохождения медосмотра и проведения предполётного брифинга экипаж в полном составе отправился на самолёт.

Рейс в Мурманск возглавит 42-летний командир Денис Евдокимов. Бывший военный лётчик Ил-76. После банкротства авиакомпании Трансаэро, в которой он летал на Boeing 737, перешёл в «Аэрофлот» где был переучен на тип SSJ 100. Пролетав 4 месяца в статусе второго пилота, в октябре 2016 года был переведён в командиры. За всю карьеру налетал почти 7 тысяч часов, 1,5 тысячи из которых – на Суперджете.

В кабине ему будет помогать 36-летний второй пилот Максим Кузнецов. За 11 месяцев работы в «Аэрофлоте» на SSJ-100 он налетал всего 600 часов. Также в состав экипажа входили три бортпроводника: 27-летняя старший бортпроводник Ксения Фогель, 34-летняя Татьяна Касаткина и 21-летний Максим Моисеев.

Аэропорт Шереметьево, Москва
17:15
За 45 минут до вылета

Пока бортпроводники встречали пассажиров в кабине, полным ходом продолжалась подготовка к вылету. Экипаж прослушивал информацию об обстановке в районе аэродрома:

– «...для взлета ВПП 24 центральная, мокрая, сцепление нормативное 045. Эшелон перехода 60, действует процедура сокращенных минимумов эшелонирования на ВПП, осторожно птицы. Погода. Ветер у земли: 140 градусов 3 порывы 6. Видимость более 10 километров, незначительная кучево-дождевая 1800, температура 17, точка росы 13…».

Позже диспетчер сообщил экипажу схему выхода из зоны аэропорта:

– «Аэрофлот 1492 Шереметьево-Delivery, добрый вечер, clear to Мурманск, runway 24 Сentral, Kilo November 24 Echo departure».

Согласно схеме выхода Kilo November 24 Echo, после взлёта экипаж должен будет развернуться на 180˚ и следовать в сторону деревни Костино. Но прямо по курсу взлёта – гроза, в которую экипаж залететь не должен. Денис Евдокимов видит грозу на своем навигационном дисплее:

КВС: «Все то же самое, направо, просто там такая засветка стоит сзади. Так нам еще быстрее».

В 17:40 посадка на рейс 1492 закончилась. Всего на борт Суперджета поднялись 73 пассажира. Экипаж выходит на связь с диспетчером:

2П: «Шереметьево-Перрон, добрый день, Аэрофлот 1492, стоянка 107 Whiskey, информация Bravo, прошу разрешение на запуск».

В 17:57 лайнер выруливает на исполнительный старт ВПП № 24C (центральная). Экипажу приходится ждать на полосе целых 5 минут, прежде чем диспетчер даст им разрешение на взлёт. Всё это время пилоты наблюдали на своём локаторе грозовые засветки прямо по курсу взлёта.

КВС: «Засветка, видишь (нрзб). Да, елки-палки».

Наконец, в 18:02 диспетчер разрешает взлёт. Экипаж устанавливает РУДы во взлётный режим и спустя полминуты на скорости 285 км/ч самолёт отрывается от земли. На высоте 210 метров экипаж подключает автопилот и продолжает набор до 2150 метров.

В 18:07 КВС Денис Евдокимов на панели управления режимами полёта вручную устанавливает курс 327˚. Судя по всему, в этот момент самолёт приближался к зоне грозовой деятельности. В результате самолет начал выполнять правый разворот раньше, чем это предусмотрено схемой выхода KN 24E. При этом обход зон грозовой деятельности экипаж не запрашивал.

КВС: «Сейчас тряхнёт»
2П: «Блин»
КВС: «Ничего страшного»

В это время диспетчер дал указание экипажу подниматься до 3350 метров. После подтверждения данной информации вторым пилотом бортовыми системами был зафиксирован шумовой эффект. Согласно предварительному отчёту МАК (Межгосударственный авиационный комитет) наиболее вероятно, что на данном этапе произошло поражение самолёта атмосферным электричеством (молнией). В ту же секунду происходит отключение автопилота, а также переход самолёта в режим управления «DIRECT MODE».

«DIRECT MODE» или «ПРЯМОЕ УПРАВЛЕНИЕ» – режим, при котором управление самолётом происходит напрямую от воздействия пилотом на боковую ручку управления без вмешательства автоматики и систем защиты. Например, в нормальном режиме управления “NORMAL MODE

” автоматика не даст пилоту вывести самолёт на закритические углы атаки и вообще не даст лётчику совершить какую-либо ошибку. В режиме “DIRECT MODE” “защита от дурака” отключается и управление происходит через приводы. “DIRECT MODE” – это минимальная степень вмешательства автоматики в процесс управления. Теперь пилотирование ложится полностью на плечи лётчика. Переход системы управления в режим «DIRECT MODE» классифицируется как «сложная ситуация».

Позже было зафиксировано отключение автомата тяги. С этого момента самолет полностью перешёл на ручное управление, которое взял на себя КВС Денис Евдокимов.

Согласно техническим документам, пилотирование в режиме «DIRECT MODE» должно быть плавным и последовательным. Но характер управления Евдокимовым, напротив, носил импульсивный характер. Так, множественными нервными отклонениями пилот ввёл самолёт в правый крен, достигающий 20˚. Для его создания командир выполнил более 10 отклонений сайдстиком по крену за 18 секунд. Также неоднократно нажималась левая кнопка приоритета управления и отключения автопилота.

Стоит отметить, что возникшая ситуация не являлась аварийной и не требовала экстренной посадки. Однако, после краткого обсуждения КВС принимает решение о возврате в Шереметьево. В какой-то момент между пилотами и диспетчером пропала радиосвязь. После её восстановления на аварийной частоте экипаж доложил:

2П: «Москва-Подход, просим возврат 1492, потеря радиосвязи и самолет в direct mode».

Диспетчер дал указание о снижении до эшелона 80 (2500 метров). В процессе снижения КВС объяснил старшему бортпроводнику, что самолет возвращается, при этом обратил внимание: «Не аварийное, ничего, просто возвращаемся».

В 15:18 КВС вновь выходит на связь с диспетчером:

КВС: «Аэрофлот 1492, зонку ожидания над Kilo November, если можно».

Денис Евдокимов пока не готов к заходу, поэтому запрашивает разрешение на уход в зону ожидания. В процессе выполнения «орбиты» экипаж сверяется с инструкцией по управлению лайнером в режиме «DIRECT MODE», а также зачитывает раздел по посадке с превышением посадочной массы. Масса самолёта на тот момент составляла 42600 килограмм, что на 1600 кг превышало максимально допустимую.

Выполняя «орбиту» на высоте 600 метров, командиру с трудом удаётся выдерживать заданный эшелон полёта. При выполнении правых разворотов с углами крена до 40° отклонения от заданной высоты превышали ± 60 метров, что вызывало многократное срабатывание предупреждающей звуковой сигнализации.

2П: «Аэрофлот 1492, к посадке готов».

Дальнейшее снижение осуществлялось без существенных отклонений на скорости 287-296 км/ч. Заход на посадку производился в условиях бокового ветра силой 16 м/с.

Д: «Аэрофлот 1492 ветер у земли 160 градусов 7, порывы 10 метров в секунду, ВПП 24 левая, посадку разрешаю».

Нужно учитывать, что условия посадки были не самыми простыми. Возможно, при принятии решения о возвращении в Шереметьево экипажу стоило рассмотреть и другие аэродромы с наиболее подходящими погодными условиями. Но Денис Евдокимов уверен в своих силах и ведёт самолёт к земле.

На высоте 500 метров в кабине срабатывает сигнализация «Уходи на второй круг! Впереди сдвиг ветра!». Ранее экипаж даже не рассматривал подобный сценарий, поэтому сейчас оба пилота бездействуют. Экипаж игнорирует неоднократные предупреждения и даже не думает прерывать заход.

Речевой информатор сообщает о достижении высоты 305 метров. КВС принял решение о продолжении захода, о чем уведомил второго пилота фразой: «Continue», на что второй пилот ответил: «Check»

На высоте 80 метров самолёт вдруг начал уходить ниже глиссады. Есть риск приземлиться на грунт до полосы. Чтобы это исправить, КВС увеличивает режим работы двигателей. Это приводит к росту приборной скорости, которая к моменту прохода торца полосы на высоте 12 метров составляет 304 км/ч, а к высоте 5 метров – 315 км/ч, тогда как рекомендуемая для посадки - 287 км/ч. Денис Евдокимов очень интенсивно работает боковой ручкой, отклоняя её вплоть до полного хода как «от себя», так и «на себя» с относительно продолжительным удержанием в крайних положениях. Ещё на этапе подготовки к посадке экипаж армировал интерцепторы (щитки на крыле) которые должны прижать самолёт к земле. Но пилоты забыли, что в режиме «DIRECT MODE» они не выходят автоматически, и их нужно выпускать вручную.

Первое касание полосы произошло на удалении 900 метров от торца ВПП на скорости 293 км/ч. Из-за высокой скорости и неправильного угла тангажа, самолёт приземляется на «три точки» с вертикальной перегрузкой не менее 2,5G с последующим отскоком на высоту 2 метра. В авиации такой манёвр называется «козлением».

После отскока КВС продолжает удерживать боковую ручку управления в положении полностью «от себя» что приводит к резкому пикированию и повторному приземлению самолёта, но уже с опережением на переднюю стойку шасси. Самолёт касается полосы на скорости 287 км/ч с вертикальной перегрузкой не менее 5,85G, после чего опять подскакивает на высоту 6 метров.

В этот момент командир решает уходить на второй круг. Он даёт двигателям взлётный режим и отклоняет боковую ручку управления полностью «на себя». Но из-за того, что перед этим он уже активировал реверс, тяга двигателей не увеличивается.

Третье касание происходит на скорости 258 км/ч с вертикальной перегрузкой не менее 5G. Частично разрушенные к этому моменту стойки подломились и разрушились окончательно. В процессе движения самолёта по полосе происходит разрушение топливных баков, из которых льётся керосин. Начинается пожар.

Диспетчер: «Аварийные службы на полосу»
БП: «Расстегнуть ремни, оставить всё, на выход…»
БП: «Эвакуация!»

Охваченный пламенем самолёт останавливается. Диспетчером объявлен сигнал «Тревога». В это же время начинается эвакуация пассажиров силами экипажа по двум надувным трапам в носовой части.

Через две минуты к горящему самолёту прибывает первый расчёт аварийно-спасательной команды аэропорта, который приступает к тушению пожара. Менее чем за две минуты к нему присоединяются ещё пять расчётов. Через 3 минуты спасатели входят в горящий самолёт, а еще через 12 минут пожар полностью потушен.

Всего на борту Суперджета находилось 78 человек – 5 членов экипажа и 73 пассажира. Из них спаслись 33 пассажира и 4 члена экипажа (оба пилота и две стюардессы). Погибли 40 пассажиров и 1 член экипажа. Им оказался 21-летний бортпроводник Максим Моисеев, работавший в том полёте в хвостовой части лайнера. Он до последнего оставался в горящем самолёте и изо всех сил пытался открыть заблокированную заднюю дверь. Почти все погибшие пассажиры занимали места в хвостовой части самолёта (с 11 по 20 ряд). Максим хотел поработать бортпроводником пару лет, а после переучиться на пилота. Его смерть является примером того, что бортпроводник в первую очередь – это не официант. Бортпроводник – это человек, который даже ценой собственной жизни будет пытаться спасти жизни его пассажиров.

Позже многие будут отмечать великолепную работу бортпроводников:

"Как выжившему пассажиру, мне хочется выразить огромную благодарность всем бортпроводникам – девчонки молодцы, Максимушке (погибший бортпроводник Максим Моисеев), к сожалению, уже не скажешь "спасибо". — Марина Ситникова, пассажир рейса 1492.

Расследованием причин катастрофы занялась комиссия Межгосударственного авиационного комитета (МАК). 14 июня 2019 года МАК опубликовал предварительный отчёт о произошедшем. В нём, в соответствии с международной и российской практикой, не были названы причины катастрофы. Сказано было лишь о том, что на различных частях фюзеляжа были обнаружены повреждения, характерные для следов от воздействия молнии. Следы были обнаружены на остеклении кабины пилотов, на датчиках температуры и обледенения.

Пока МАК вёл свое расследование, Следственный комитет РФ вёл свое. Правоохранительные органы возбудили уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 263 УК РФ («Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации воздушного транспорта, повлёкшее по неосторожности смерть двух и более лиц»). 2 октября 2019 года следователь СК РФ предъявил Денису Евдокимову обвинение по вышеупомянутой статье УК РФ и отпустил под подписку о невыезде. Сам Евдокимов свою вину не признал.

Спустя год после трагедии бывший пилот «Аэрофлота» дал первое большое интервью. По его словам, находясь на взлётной полосе он полностью осознавал возможность безопасного взлёта и последующего набора высоты. Также Евдокимов пояснил, что управление самолётом в режиме «DIRECT MODE» может быть отработано только на специальных тренажёрах, и тренировок на настоящем самолете в этом режиме не предусмотрено.

«Дальнейшее выполнение рейса до Мурманска было невозможно, так как в режиме Direct mode полет можно выполнять только на небольших высотах, что ведет к увеличению расхода топлива. Необходимого дополнительного запаса в том полете не было. Многочисленные отказы, индицируемые на дисплее воздушного судна, тоже не позволяли принять решение о продолжении полета до аэропорта назначения, так как установить степень неисправности самолета именно в полете не представлялось возможным». — из интервью Дениса Евдокимова корреспонденту «Ленты. ру»

Когда в кабине прозвучало предупреждение о вероятном сдвиге ветра, пилоты проигнорировали его, считая, что признаков такого сдвига не наблюдалось. Свои размашистые движения боковой ручкой управления Евдокимов объяснил требованием возникшей ситуации.

Сам Евдокимов считает, что причиной катастрофы стало несоответствие самолёта нормам лётной годности. Защитники Евдокимова просили провести дополнительную экспертизу крепления шасси, предполагая наличие в ней конструктивных недостатков, приведших к пробитию топливных баков при аварийной посадке.

Несмотря на то, что окончательный отчёт МАКа не опубликован до сих пор, 15 апреля 2020 года СК РФ завершил расследование уголовного дела в отношении бывшего КВС «Аэрофлота» Дениса Евдокимова. По версии следователей, во время посадки пилот нарушил установленные процедуры, что повлекло разрушение самолёта и возгорание, приведшее к гибели людей. Версия Евдокимова о возможной неисправности самолёта была отвергнута. Как он считает, из-за риска для репутации производителя Superjet.

Отец пилота Александр уверен, что его сын делал всё правильно.

«И только за счет своего богатого опыта ему удалось привести самолет на полосу, все дальнейшее зависело только от наземных служб». — слова Александра Евдокимова журналисту телеканала НТВ.

Также он рассказал, что когда увидел сына после катастрофы в первый раз, тот сказал:

«Папа, это не моя вина».

«Я хочу выразить глубочайшие соболезнования людям, потерявшим своих близких, и тем, кто пострадал в результате катастрофы. Я искренне сожалею и прошу прощения, что стал участником этих событий. Точнее, я понимал, что жизнь пассажиров и членов экипажа зависит от правильности моих действий, и предпринял все возможное».

«Не было ни дня, ни минуты, чтобы я не думал о тех, кто не смог сойти на землю живым и невредимым. Я не отступлюсь, и чего бы мне это ни стоило, какие бы риски для судьбы моей семьи ни создавало, продолжу добиваться установления истинных и достоверных причин, способствовавших наступлению трагических последствий, ведь от этого зависят жизнь и здоровье людей, продолжающих летать на Superjet».

20 июня 2023 года Химкинский городской суд Московской области приговорил бывшего КВС «Аэрофлота» Дениса Евдокимова к 6 годам колонии-поселения. Кроме того, с него взыскали 2,5 млн руб. в пользу двух потерпевших и запретили на три года занимать должность пилота самолёта.

В тексте использованы материалы предварительного отчёта МАК

"Расследования авиакатастроф" в Telegram

https://t.me/rumayday

Это Высшая квалификация!

Из этого Флага (полотна) при боковом ветре не выбраться!

Запаска не поможет, это как в блокбастере!

Но, только в РЕАЛЕ и без страховки!