Вариант сильно отличается от нынешнего:

Хай живе ОУН. Геть з польськими школами. Дітям не вчитися по-польськи. Тільки по українськи.

Цитата в заголовке – это слова одного из персонажей романа Джорджа Оруэлла «1984» о сокращающемся словаре нового языка. Но роман романом, а что же в реальной жизни? Пример - Великобритания.

Совет по крикету Англии и Уэльса рекомендует игрокам, тренерам и болельщикам использовать «всем здравствуйте» вместо «здравствуйте леди и джентльмены», «супруги или партнеры» вместо «муж и жена», «энергичный или целеустремленный» вместо «молодой душой».
Мотивация - «как и в любой сфере общества, в крикетной семье есть люди разного пола, гендерного самовыражения, пола и сексуальной ориентации».

Спустя недолгое время уже появляется указ, согласно которого запрещается использовать такие термины, как «мама» и «папа», предпочитая «родитель».
Новость: https://www.thesun.co.uk/news/20018635/councils-banned-words...

Также следует избегать таких выражений, как «экспат», «экономический мигрант», «неблагополучные районы», «бездомные», «выбор образа жизни» и т.д. (см. картинку).
Обращение к «инвалидам» или «трудоспособным сотрудникам» также является должностным преступлением.
Мотивация - «люди, которые не являются «леди» или «джентльменами», могут распознать разницу, почувствовать себя частью общества и ощутить свою принадлежность».

Но и это еще не все! Позже досталось... рыбакам! В слове «рыбак» (fishermen), как оказалось, кроится причина многих бед и вместо него следует употреблять «рыболовы» (fisherpeople) или «рыбаки» (fishers).

Также призвано не использовать фразы, которые «исключают женщин», например такие как «джентльменское соглашение».
Мотивация - да все та же - запретить «сексистские» слова, а вместо них использовать «гендерно-нейтральные термины».

Но возникает вопрос – зачем этот сюр, какова цель? На него довольно ясно еще в далеком 1946 году дает ответ все тот же Оруэлл в своем эссе «Политика и английский язык»:

В наши дни речи и статьи политиков по большей части произносятся и пишутся для защиты того, что не подлежит защите. Такие действия, как продолжения английского правления в Индии, чистки и депортации в России, применение атомной бомбы против Японии вполне можно обосновать, но лишь такими аргументами, которые большинству людей покажутся слишком жестокими, и которые не будут соответствовать декларируемым целям политических партий. Поэтому язык политиков вынужденно состоит, побольшей части, из эвфемизмов, безосновательных утверждений и совершенно мутной расплывчатости. Беззащитные деревни подвергаются бомбардировке с воздуха, их жители бегут в поля, скот расстреливается из пулемётов, хижины поджигаются зажигательными пулями — это называется умиротворением. Миллионы крестьян лишаются своей земли и бредут по дорогам, сохранив лишь то, что они могут унести с собой - это называется перемещением населения или исправлением границ. Людей бросают в тюрьмы без суда и держат там годами, или убивают выстрелом в затылок, или отправляют умирать от цинги на сибирских лесозаготовках — это называется устранением неблагонадёжных элементов. Именно такая фразеология необходима для того, чтобы называть вещи, невызывая в сознании человека связанные с этими вещами образы.

Всем добра.

Летом 2017 года в немецком алфавите появилась новая буква — заглавная эсцет, которая до сих пор имела лишь строчное написание. Споры о ее необходимости велись с XIX века.

Тем, кто не знает немецкого, но хоть раз бывал в Германии, эсцет (ß) прекрасно знакома по слову «Straße» («улица»). Эсцет — или, как ее еще называют, «s острое» — читается как «с» и используется после долгих гласных звуков.

Эсцет нельзя назвать редкой буквой. Она встречается во многих распространенных словах: без нее не получится написать «groß» («большой»), «Schloß» («замок») или ругательное «Scheiße» («дерьмо»). Но поскольку с «s острого» не начинается ни одно немецкое слово, отсутствие заглавной буквы можно было бы даже не заметить. Зато оно становилось очевидным, когда требовалось написать заглавными буквами все слово — тогда «улица», например, выглядела как «УЛИцА», а словосочетание «большой замок» — как «БОЛЬшОЙ ЗАМОк».

Для таких случаев немецкая орфография предусматривала возможность заменить отсутствующую заглавную эсцет на сочетание «SS». Это вроде бы простое правило на практике приводило к путанице и ошибкам, а иногда и вступало в противоречие с другими правилами немецкого языка. Например, при замене эсцет на «SS» могут появиться монстры вроде слова MASSSTAB («масштаб») с тремя «s» подряд. Кроме того, в написании заглавными буквами с заменой ß на «SS» иногда возникает двусмысленность. Так, словосочетание «в целях» («in Maßen»), набранное заглавными буквами, превращается в словосочетание «в массах» («in Massen»).

Больше всего проблем из-за отсутствия заглавной эсцет возникало у людей, у которых злополучная буква встречается в фамилии. Поскольку в немецких паспортах фамилии пишутся большими буквами, чиновникам приходилось заменять в документах ß на «SS». В итоге разобрать, как фамилия пишется на самом деле — например, Großmann или Grossmann, — было невозможно. Собственно, именно это и убедило Совет по немецкому правописанию в том, что прописная ß все-таки нужна немецкому алфавиту. Эсцет, пишет газета Zeit, 500 с лишним лет была подростком, и лишь теперь ей позволили вырасти.

Новая буква выглядит как нечто среднее между маленькой эсцет и большой буквой B — ẞ. Нововведение, как водится, понравилось далеко не всем в Германии: одни критикуют букву из-за неказистого начертания, другие называют прописную эсцет «внедорожником среди букв» — из-за размеров. Вот как новую букву описывает газета Sueddeutsche Zeitung: «Основание наклонено так сильно, что напоминает уличный фонарь 1960-х годов, на нем болтается огромный крюк, который вот-вот опрокинет всю конструкцию».

Эсцет используется не во всех немецкоязычных странах. В Швейцарии «s острое» во всех случаях заменяют сочетанием «ss». От редкой буквы швейцарцы начали избавляться в начале ХХ века. По одной из версий, процесс был спровоцирован распространением печатных машинок: в Швейцарии, где помимо немецкого языка государственными были еще и французский с итальянским, на печатных машинках требовалось освободить место для знаков «ç», «à», «é» и «è». Последней от эсцет отказалась влиятельная швейцарская газета Neue Zuercher Zeitung; в издании этот знак использовали до 1974 года. Запрещать эсцет или официально от нее отказываться Швейцарии так и не пришлось: смерть этой буквы наступила в результате естественных причин.