Даня мечтал стать хоккеистом. С тех самых пор, как папа взял его на хоккей. Дане было три или четыре годика. Стадион запомнился ему праздничной атмосферой и огромным количеством людей. И двумя командами. Которые гоняли по льду чёрную шайбу. Одни были свои, донецкие. А другие - иностранные, из далёкой Чехии.

Родная команда проиграла. И это было обидно. Пропустили всего одну шайбу.

- Я когда вырасту, стану хоккеистом, - сказал папе Даня, - и мы будем всё время только побеждать.

- У тебя вся жизнь впереди, - ответил папа, - кем захочешь стать, тем и вырастешь. Отдадим тебя в хоккейную школу, и будешь чемпионом.

Папа у Дани работал электриком. У него была сумка с различными инструментами и приборами. Дане запрещалось в неё даже заглядывать. Мама называла папу Богом электричества. А папа называл маму Повелительницей младших классов.

Даня любил и маму, и папу. И верил им. И поверил папе, что когда он вырастет, то станет хоккеистом.

Но оказалось, что всё не так просто.

Стадион закрылся. Часть его сгорела. Часть вещей растащили какие-то серые люди. Хоккейная школа тоже закрылась. И некому стало учить Даню играть в хоккей.

Потому что началась война.

Вроде бы было всё то же самое. Но люди стали меньше улыбаться. А ещё иногда прилетали снаряды. Они где-то взрывались, и в окнах лопались стёкла.

Их сосед, дядя Лёва, очень любил, когда прилетали снаряды. Он работал стекольщиком, и ему нравилось, что стёкла в окнах бьются.

- Кому война, а кому мать родна, - говорил дядя Лёва, - стёкла бьются к счастью. А счастья на всех не хватит.

Даня за эти слова не любил соседа. Даня считал, что счастье должно быть у каждого. Но именно дядя Лёва вызвался отвезти Даню и папу в хоккейную школу.

Папа откуда-то узнал, что курсы молодых хоккеистов проходят где-то за городом. Кому-то позвонил. Договорился. Потом договорился с дядей Лёвой. И они рано утром поехали поступать. В хоккеисты.

- А почему летом? - спросил Даня. - Сейчас же тепло и нет льда.

- Готовь сани летом, - ответил дядя Лёва, - и коньки тоже.

Он любил пословицы и поговорки. И иногда даже придумывал свои.

- Мы поедем и запишем тебя, - пояснил папа, - тренер посмотрит на твою физическую форму, увидит, что ты умеешь. А занятия начнутся осенью.

Даня не просто обрадовался. Даня был счастлив. Наконец-то сбывается его мечта.

Из-за этого он плохо спал ночью. Вскакивал. Подходил к окну. Смотрел в ночь.

Где-то далеко грохотало. То ли гроза, то ли взрывы.

Рано утром полусонного Даню посадили на заднее сиденье. Папа сел впереди, на пассажирское. Дядя Лёва завёл машину. Поехали.

Даня вначале смотрел в окно. На город.

Но от тряски его сморило. И он уснул.

Проснулся Даня из-за того, что его подбросило в воздух и куда-то кинуло. Он на несколько секунд перестал что-либо слышать и видеть.

Наконец-то открыл глаза. Потряс головой. Из волос посыпались земля и песок.

Даня сидел на краю большой ямы. Машины, папы и дяди Лёвы не было.

- Я опять всё проспал, - сказал Даня.

Так говорила его мама, когда он просыпался поздно.

В небе над Даней летели снаряды. Справа налево.

- Вы что тут разлетались?! - закричал им Даня. - Летите обратно.

Снаряды на несколько минут перестали летать. А потом полетели обратно. Слева направо.

- Они меня слушаются? - удивился Даня.

- Нет, - ответил подлетевший к Дане один из снарядов, - мы тебя не слушаемся. Ты кричал тем, которые к нам летели. А теперь мы летим к тем, которые по нам стреляли.

- А зачем они по вам стреляли? - спросил Даня.

- Как зачем? - удивился Снаряд. - Потому что мы по ним вчера стреляли. Они теперь в ответку по нам стреляют.

- А зачем вы по ним вчера стреляли? - опять спросил Даня.

- Потому что позавчера они по нам били, - терпеливо объяснил Снаряд, - вот мы вчера им и ответили.

- А позавчера почему они по вам били? - не сдавался Даня. - С чего это вдруг?

- Позавчера они по нашим стреляли, потому что раньше мы по ним стреляли, - ответил Снаряд.

- Я уже запутался, - сказал Даня, - кто в итоге первый стрелять начал?

- А я откуда знаю? - удивился Снаряд. - Это давно было. Кто-то первый стрельнул. А те, в кого стрельнули, в обратку. Вот так и летаем туда-сюда.

- А договориться не пробовали, чтобы никто не стрелял? - спросил Даня, уже заранее зная ответ.

- Пробовали, - сказал Снаряд, - много раз уже договаривались. Но всё никак не получается остановиться. Начать войну очень просто. А вот остановить её практически невозможно.

- Ну, а если снаряды закончатся? - спросил Даня. - Тогда и война закончится.

- Мы никогда не закончимся, - рассмеялся Снаряд, - быстрее живые люди закончатся, чем мы. Человеку родиться - девять месяцев требуется. А снаряд на заводе за несколько минут делают.

Дане от этих слов стало как-то неуютно.

- Лети отсюда, - сказал он, - только туда лети, где никого нет. Некогда мне тут с тобой разговоры разговаривать. Мне надо хоккейную школу найти.

Снаряд не обиделся на Данины слова.

- В школу дальше по улице и потом по дороге, - сказал он, - а я полетел. Действительно, заболтался я с тобой.

И Снаряд усвистел. Куда-то далеко.

А Даня пошёл вдоль какого-то забора по улице. Забор был высоким, из деревянных досок. И без единой щелочки. Нельзя было посмотреть, что там, за забором. Поэтому Даня просто шёл и считал доски. Считать его научила мама. Повелительница младших классов.

После улицы с забором потянулась дорога. По полю. Но перед самой дорогой стояло странное сооружение из бетонных блоков. Над блоками развевалось знамя. Знамя было трёхцветным.

Около блоков на табуретке сидел мужчина в военной форме. Чуть вытянутое лицо, наголо побритая голова, усталые глаза. Рядом автомат, прислоненный к бетонному блоку.

- Здравствуйте, - сказал Даня, - красивый у вас флаг.

- Здравствуй, - сказал мужчина, - ты кто, откуда и куда идёшь?

- Я Данила, - сказал Даня, - иду из города учиться на хоккеиста.

- Так лето же, - удивился мужчина, - какой сейчас хоккей?

- Готовь сани летом, - повторил пословицу дяди Лёвы Даня. - А что ваш флаг обозначает? Вот эти три полоски.

- Флаг? - мужчина поднял глаза вверх. – Красный - это наша кровь, чёрный - это уголь, который мы добываем, а синий - это море.

- Так тут же нет моря, - удивился Даня.

- Вот возьмём Мариуполь - и будет у нас море, - убеждённо сказал мужчина.

Даня не знал, что такое Мариуполь, и поэтому промолчал. Лишь согласно кивнул головой. На всякий случай.

- Я пойду? - спросил Даня. - Мне вот по этой дороге надо.

- Иди, - кивнул мужчина, - только будь внимательным. С дороги не сворачивай. Береги себя. И без родителей не ходи больше.

- Спасибо, - сказал Даня и пошёл по дороге.

Дорога шла через поле. Хотя полем оно было раньше. Наверное. А сейчас на поле росла трава. Где-то густая, а где-то не очень. Да кое-где лежали охапки прошлогоднего сена.

Солнце припекало. Дане стало жарко.

Он остановился. Запрокинул голову. Поглядел на небо, заслонив солнце ладошкой.

Рядом раздалось какое-то жужжание.

- Ой, кто это? - удивился Даня.

Рядом с его лицом на тонких, как у стрекозы, крылышках, парила блестящая капелька.

- Здравствуй, Даня, - ответила капелька, - меня зовут Пуля. Будем дружить?

- Будем, - ответил Даня, - пуля дура, а штык молодец. Так дядя Лёва говорит.

- Ну вот, - обиделась Пуля, - только познакомились, а ты уже обзываться.

- Это не я, - возразил Даня, - это всё дядя Лёва. Я просто повторил.

- Эх, дети-дети, - вздохнула Пуля, - зачем же повторять за взрослыми всякие глупости? Живи своим умом. А не чужим.

- Хорошо, - пообещал Даня, - постараюсь.

- А дядя Лёва твой дурак, - добавила Пуля.

- Дурак не дурак, а червонец с окна имеет, - сказал Даня, и, помолчав, добавил: - Это тоже дядя Лёва так говорит.

Пуля рассмеялась. Хихикнул и Даня. За компанию.

- Смешной ты мальчик. - сказала Пуля. - А что ты один тут ходишь? Где родители?

- Мама дома, - начал рассказывать Даня, - у неё сейчас каникулы. А папа пропал, когда меня с дядей Лёвой вёз в хоккейную школу. Потерялся я от них. Я думаю, что они меня в этой самой школе и ждут.

- Логично рассуждаешь, как взрослый, - похвалила Даню Пуля, - только лучше родителей дома искать. Они всегда домой возвращаются. Как будто им там мёдом намазано.

- Я не знаю, где дом, - вздохнул Даня, - так бы я в первую очередь домой бы и пошёл.

Ему вдруг сделалось грустно-прегрустно. И захотелось домой, к маме.

Пуля, видимо, почувствовала настроение мальчика.

- Не грусти, хоккеист, - сказала она, - ты пока топай до блокпоста. А я полечу, гляну. Может, твоего дядю Лёву найду.

- Он не мой, - сказал Даня, - он общий дядя Лёва.

Пуля пролетела над Даней, сделав круг, и умчалась в ту сторону, откуда он пришёл.

А Даня продолжил свой путь. И уже через минут десять или пятнадцать подошёл к блокпосту, о котором говорила Пуля.

Это были всё те же бетонные блоки. Только флаг над ними развевался другой. Двухцветный.

У блоков на табуретке сидел лысый мужчина в форме. Один в один похожий на того, с соседнего блокпоста. Такое же вытянутое лицо, лысая голова, усталые глаза. Только у этого были усики. Рыжие.

- Здравствуйте, - поздоровался Даня, - красивый у вас флаг.

- Здравствуй, - сказал усатый мужчина. - Ты кто, откуда и куда идёшь?

- Я Данила, - сказал Даня, - иду из города учиться на хоккеиста. А почему у вас на флаге два цвета?

Усатый посмотрел вверх, на знамя.

- Жёлтый цвет - это цвет пшеницы, - гордо сказал он, - наша Родина богата полями. А синий - это цвет моря.

"Они, наверное, из-за моря, которого нету, и воюют", - подумал Даня. Но вслух сказал другое:

- Так тут же нет моря.

- Ничего, - усмехнулся усатый, - вот вернём Крым, и будет у нас моря столько же, как и раньше. Много, и всё наше.

Даня на всякий случай кивнул. Что толку спорить о море, которого тут нет?

- Можно, я пойду дальше? - спросил он.

- Нельзя, - ответил усатый, - сегодня был обстрел. Школа закрыта. Так что иди обратно, домой.

Даня вздохнул.

- До свидания, - сказал он, - и спасибо.

- Иди, - махнул рукой усатый, - только с дороги не сворачивай. Береги себя. И без родителей не ходи больше.

Даня развернулся и пошёл обратно.

"Странно, - думал Даня, - вроде бы одинаковые люди. Похожие. Говорят одинаковые слова. И на флагах у них одно и то же море. Но воюют друг с другом. Почему?"

Даня шёл по дороге. Один. Где-то далеко, вверху, синело небо.

Даня устал. Он решил сойти с дороги и отдохнуть.

Вдоль обочины кое-где стояли короткие шесты с табличками. На табличках было написано слово. Слово начиналось на букву М. Эту букву Даня знал. С этой буквы начиналось слово МАМА.

Но остальные буквы Даня не знал. Он научился только считать. Считал он хорошо.

Даня увидел стожок прошлогодней соломы. Сошёл с дороги. Солома пахла травой и детством. Как у бабушки в деревне.

Даня сел на солому и вытянул ноги. Потянулся.

И увидел, что сразу за его ногами из земли торчат железные усы. А из-под усов на Даню смотрят маленькие глазки.

- Здравствуйте, - сказал Даня, - я вам не помешаю?

- Нет, не помешаешь, - ответили усы, - наоборот. Мне тут одной грустно. Лежу на солнцепёке целый день. Одна. Даже поговорить не с кем.

- Я могу с вами поговорить, - сказал Даня, - и мы можем даже подружиться.

- Как здорово, - обрадовались усы, - как это замечательно. Я хочу рассказать тебе одну тайну. Иди ко мне, мальчик. Я тебе что-то на ухо скажу.

Даня хотел подняться, но не успел.

- Стой, - услышал он знакомый голос, - не шевелись.

- Пуля, - обрадовался Даня, - ты где так долго пропадала?

- Твоих искала, - ответила Пуля, - нашла. В ближайшем госпитале.

- Ой, а что с ними случилось? - испугался Даня.

- Контузия у одного и другого, - ответила Пуля, - до свадьбы заживёт.

- До какой свадьбы? - удивился Даня. - Папа ещё до моего рождения с мамой свадьбу сыграл. Они больше жениться не собирались.

- Да это твой дядя Лёва так сказал, - рассмеялась Пуля, - любитель присказок и поговорок.

- А я тут познакомился кое с кем, - Даня показал пальцем на торчащие из земли усы, - мы поговорили немного.

- Не слушай её, - сказала Пуля, - это Мина. Она тебя к себе специально подзывала, чтобы ты до её усов дотронулся.

- А что будет, если дотронусь? - спросил Даня и поёжился.

- Разорвёт она тебя на части, - ответила Пуля, - на мелкие-мелкие кусочки.

- За что? - удивился Даня. - Я же ей ничего плохого не сделал. За что меня на кусочки?

- Ни за что, - ответила Пуля, - просто так. Добрые люди на обочине указатели повесили, что тут Мина лежит. Ты почему их не послушался?

- Я читать не умею, я маленький, - сказал Даня.

Вдруг раздался чей-то смех. Это смеялась Мина. Усы у неё от смеха дрожали. А глаза под ними стали красными от злости.

- А ты-то, Пуля, чего рядом с этим мальчиком крутишься? - спросила Мина. - Твой мальчик-то? Вижу, что твой. Что же ты его не укусишь? В плечо или в ногу. Или сразу в голову, чтобы не мучился.

Пуля зависла между Даней и Миной. Помолчала несколько мгновений.

- Да, - ответила, - мой мальчик. Только мне его не хочется кусать. Он ни при чём в этой войне. Вся его вина, что он тут родился и тут живёт.

- Но тебя же выстрелили для того, чтобы в мальчика попасть, - удивилась Мина, - что же ты медлишь? Это твоя работа. А моя - разрывать тех, кто на мои усы наступит.

- А я Сентиментальная Пуля, - ответила Пуля, - мне не хочется никого убивать. Надоело. Не хочу я в будущего чемпиона попадать. Я вот лучше усы твои сейчас пощекочу. Даня, отойди подальше. Мне тут кое с кем поближе познакомиться надо.

- Не надо, - сказал Даня, - давайте лучше прекратим всё это. Разрывать, убивать. Я что-то устал от всего этого.

- Устал, отдохни, - сказала Пуля, - а Мину мы в мирных целях используем. На карьере будет скалы взрывать.

- А тебя куда используем? - спросила Мина. - Вместо сувенира на верёвочку повесим?

- Можно на верёвочку, - кивнула Пуля, - а можно в рентгеновском кабинете. Свинец для защиты используют там. Даня, тебе когда-нибудь флюорографию делали?

Пуля обернулась к Дане. А Даня уже спал. Свернувшись клубочком на соломе.

Дане снилась бабушка. И кот Матвей. Чёрный как сажа. Он любил, когда Даня гладил его под мордочкой. Тогда Матвей громко мурчал и счастливо закатывал глаза...

Даню нашли два сапёра. Уже поздно вечером. Они были одеты, как инопланетяне. В тяжёлые защитные костюмы.

Если бы Даня проснулся, он бы испугался их.

Но он не проснулся. Его укусила Сентиментальная Пуля. Она же дура.

Вадим Фёдоров ©

Рассказ из книги Ангел 006

Таня забронировала квартиру по букингу. Оплатила картой. Послала сообщение: «У вас большая двухместная кровать?»

«Два метра в длину и два метра в ширину», — ответил я.

«Спасибо, — написала мне Таня, — я приеду в 14:00».

«Буду ждать вас на рецепции, — напечатал я, — как приедете, позвоните мне».

Ровно в два часа дня раздался звонок.

— Я на месте, — сообщила Татьяна, — жду вас.

— Через минуту буду, — ответил я.

Спустился к рецепции. Поздоровался с охранником.

Татьяна ждала меня на улице. Худая, невысокая. Чёрные волосы. Скромная, но дорогая одежда. На вид лет 30—35.

Мы поднялись в квартиру. Татьяна всё придирчиво осмотрела. Особое внимание уделила спальне. Судя по всему, она осталась довольна осмотром.

— Я в гости к жениху приехала, — заявила она мне, — он в Праге живёт. А я в Москве.

— В Москве женихи закончились, — пошутил я, — обычно в Прагу едут пиво попить да на замки посмотреть. А вы вот соригинальничали.

Татьяна улыбнулась.

— Мы с ним в Москве и познакомились, — сказала она, — он на свадьбу к сестре приезжал. Он сам родом из Украины. Но работает тут. У вас. И живёт.

— Теперь понятно, — кивнул я, — не буду отвлекать. Располагайтесь. Надеюсь, что вам у нас понравится.

И я покинул свою гостеприимную квартиру.

С Таней я столкнулся на следующий день. У рецепции. Она стояла и курила какие-то тонкие чёрные сигареты.

— Курить — здоровью вредить, — поприветствовал я её.

— Ой, да я редко, — почему-то засмущалась она, — когда нервничаю или волнуюсь.

— А что случилось? — удивился я.

— Да ничего особенного, — ответила Таня, — просто у меня затруднения небольшие. Может, вы поможете?

— Рассказывайте, — улыбнулся я.

— Да вот не знаю, куда повести своего молодого человека, — всё ещё стесняясь, начала рассказывать о своей проблеме Таня, — были мы уже в местных ресторанах. И колено попробовали, и пиво попили. Но каждый раз наедаться как-то надоело. Хочется романтики.

— А сколько лет молодому человеку? — уточнил я.

— Тридцать восемь, — ответила Таня, — он на четыре года старше меня.

И покраснела.

— Сводите его на пивные или винные ванны, — после короткого раздумья посоветовал я, — у меня у знакомой есть салон на Праге 6.

Я покопался в бумажнике и достал уже порядочно затёртую визитку. Отдал её Татьяне.

— Ой, спасибо, — обрадовалась она, — я слышала про них. Но не знала, что в Праге тоже есть.

— Вот и сводите своего мужчину на романтические ванны, — улыбнулся я, — кожа после них бархатная. Я, к сожалению, давно у них не был. Всё некогда.

— Спасибо, — ещё раз поблагодарила Татьяна.

— А пожалуйста, — опять улыбнулся я, — кстати, а ваш мужчина чем занимается? Может, я его и знаю. Прага — город маленький.

— Он, как и я, в строительстве, — ответила Татьяна, — специалист по гипсокартону.

— А что же ваш специалист по гипсокартону вас сам на ванны не сводит? — удивился я. — Тем более он тут живёт, и вы к нему в гости приехали.

— Да у него с деньгами в данный период не очень, — простодушно сообщила Татьяна, — зарплату им ещё не выдали.

— Понятно, — кивнул я, — а вы чем в строительстве занимаетесь?

— Я в основном коттеджи строю, — ответила Татьяна, — в Подмосковье. Из бруса. У меня хорошие контакты с финнами. По их технологии и строим.

— Своя фирма или работаете на кого? — как бы невзначай спросил я.

— Своя, — гордо ответила Татьяна, — хватит, напахалась я на хозяина. Уже шестой год только на себя работаю.

— Молодец, — похвалил я её.

В это время к нам подошёл невысокий мужчина в чёрных джинсах и синей майке. Круглое лицо, небольшая залысина. Стоптанные кроссовки.

— Ну шо ты тут? — спросил он Таню, которая его не сразу заметила.

— Ой, Миша, — Таня расцвела, увидев своего возлюбленного, — а я тут болтаю с нашим домовладельцем. Познакомьтесь.

— Михайло, — мужчина протянул мне руку.

— Шестой, — я в ответ протянул свою.

Кожа на ладони у Миши была мозолистая, шершавая. Рукопожатие сильное.

Татьяна повисла на Мише, поцеловала его, затормошила.

— А ты знаешь, куда мы сегодня пойдём? — зашептала она ему в ухо. — Мне только позвонить и договориться.

— Не буду вам мешать, — сказала я, почувствовав себя лишним, — хорошего вечера.

— Спасибо большое, — ответила Таня.

Миша ничего не ответил. Он приобнял мою жиличку, и они куда-то медленно побрели вдоль улицы.

Встретились мы с Таней на следующий день на том же месте. Поздоровались.

— Как прошло романтическое свидание? — спросил я. — Понравились пивные ванны?

— Очень, — ответила Татьяна, — я в полном восторге. Да и Миша тоже.

— Вот и отлично, — улыбнулся я.

— Скажите, — чуть помедлив, спросила Таня, — а вы не можете посоветовать Мише, чем заняться в области строительного бизнеса? Может, вам бригады нужны для отделки квартир или для строительства коттеджей?

— Да я как-то больше занимаюсь уже готовым жильём, — ответил я, — мелкий ремонт сам делаю, а для более крупных переделок есть знакомый прораб.

— Вот мы с Мишей хотим, чтобы он тоже своё дело открыл, — сказала Таня, — организовал бы бригаду по ремонту вначале. А потом бы и покрупнее бы заказы пошли.

— Так пусть ко мне подойдёт, мы поговорим, — предложил я, — помогу, чем могу. По крайней мере, подскажу.

— Спасибо, — расцвела в улыбке Татьяна, — большое спасибо, если поможете.

— А что он раньше бизнесом не занялся? — спросил я Татьяну. — Не поздно ли ему собственное дело начинать?

— Денег у него мало, — вздохнула Татьяна, — человек он замечательный. И руки золотые. А чтобы своё что-то начать, надо инвестировать. Да вы сами всё это знаете.

— Знаю, — кивнул я, — и денег ему дадите вы?

Таня замялась.

— Дам, но немного, — ответила она, — посмотрим, как получится раскрутиться. Если пойдёт дело, то вложимся по полной. Мы же почти семья.

Я усмехнулся.

— А живёт ваш жених где? — вновь задал я вопрос. — Почему он вас к себе домой не пригласит?

— Так он в общежитии живёт, — простодушно ответила Татьяна, — у него в комнате ещё два мужика спят. Не может он меня к себе пригласить.

И она развела руками. Вздохнула.

— Таня, — осторожно начал я, — вашему суженому почти сороковник. У него нет своего жилья. Нет денег. Я думаю, что не получится у него свой бизнес открыть. Это же не каждому дано. А уж если до таких лет ничего не нажил, то и дальше у него вряд ли что получится.

— Да он хороший, — начала было защищать своего возлюбленного Татьяна, — он умный, он в строительстве очень много лет работает.

— Вы просто влюблены в него, вот и наделяете человека несуществующими качествами, — улыбнулся я, — ваш Миша наверняка хороший человек. Но вот как бизнесмен, я в этом сомневаюсь.

— Но всё равно надо попробовать, — подумав, сказала Татьяна, — не последние же отдаю. А человек он честный, Миша мой.

И улыбнулась. Расцвела.

Мы ещё поболтали о том о сём. И я уехал по делам. А на следующий день Татьяна уехала к себе в Москву.

Прошло несколько недель. Миша ко мне так и не обратился.

Однажды поздно вечером я с любимой женой смотрел сериал. На экране вечно невысыпавшийся Гуськов распутывал криминальную загадку.

И в это время вдруг мой телефон звякнул. Пришла СМС. Я глянул на часы. Десять двадцать вечера.

— Кто это в такой поздний час? — жена подняла голову с диванной подушки.

— Ой ты моя ревнивица, — отозвался я со своей половины дивана, — телефон к тебе ближе лежит. Возьми и посмотри.

Я сделал звук от телевизора потише. Леночка протянула руку и взяла мой телефон.

— Тут написано, ты приснился мне сегодня ночью, — ледяным голосом сказала она.

Я сел. Хотел что-то сказать, но не смог. По спине, между крыльев, побежала струйка пота.

— Это какое-то недоразумение, — наконец-то выдавил я из себя хоть какие-то слова.

— Недоразумение? — всё тем же ледяным голосом спросила Леночка. — То, что ты кому-то снишься, это недоразумение?

Она в отличие от меня осталась полулежать, крутя телефон в своих руках. В полумраке мне показалось, что волосы у моей любимой зашевелились, и оттуда послышалось змеиное шипение.

Я протянул руку и взял телефон. На экране светился номер. Российский. Мне не знакомый.

— Кто эта баба? — спросила Леночка.

— Не знаю, — честно ответил я, — это недоразумение. Я же не специально кому-то снюсь.

Голос мой почему-то охрип. Вспотела не только спина, но и руки. И стало трудно дышать. И захотелось в туалет.

В это время телефон сново тренькнул. Очередная СМС с того же номера.

«Извините. Это Таня. Я перепутала номер и послала СМС для Миши вам. У вас будет бронь на квартиру через две недели? Ещё раз извините. Татьяна».

Я выдохнул. Показал СМС Леночке.

— Как ты могла подумать? — спросил я укоризненно. — Как ты могла меня заподозрить чёрт знает в чём? Меня, твоего единственного и неповторимого.

Я? — мягко спросила Леночка. — Я ни о чём не подумала и ничего не заподозрила. Я просто напросто спросила, кто эта милая женщина, которой ты снишься ночами? Это ты чего-то разволновался.

— Я не разволновался, — сказал я, — чего мне волноваться? Я вообще ни при чём тут. Давай лучше сериал смотреть.

— Давай смотреть, — согласилась Леночка.

И я сделал звук погромче.

Татьяна позвонила мне через день. Извинилась, что перепутала адресата.

— Ничего страшного, — сказал я, — с кем не бывает. А квартиру на нужные вам даты я забронировал.

— Очень хорошо, — откликнулась Татьяна, — у меня к вам ещё одна просьба будет. Не могли бы вы дать денег моему Мише? А я как приеду, с вами рассчитаюсь.

— Извините, — ответил я, — но в долг никому не даю. Принципиально. И не беру. А что случилось-то?

— Да Миша оплатил материалы, — всхлипнула на другом конце провода Татьяна, — закупился для ремонта квартиры. А ему их не отдали. А он уже договорился с хозяином начать ремонт в понедельник. А нечем.

— Странно, — удивился я, — где он покупал стройматериалы, что ему их не дали? Я приезжаю в магазин и на кассе расплачиваюсь.

— Да он у друга у своего покупал, — опять всхлипнула Татьяна, — тот пообещал дешевле в два раза.

— Странный друг, — хмыкнул я в трубку, — но даже если его кинули, чего Миша в полицию не пошёл?

— Не знаю, — ответила Таня, — там сумма небольшая. Но для него значительная. Миша, он доверчивый. Вот его и обманули.

— Таня, — сказал я как можно решительнее, — не давайте ему денег. Вот приедете и разберётесь, кто кому стройматериалы не додал. Кто доверчивый, а кто нет.

— А как же ремонт? — спросила Таня. — Заказчик же ждать не будет.

— Других наймёт, — ответил я, — не переживайте. Но денег не давайте. Особенно через третьих лиц.

Татьяна заверила меня, что не будет. И что постарается всё решить, когда приедет. Через две недели.

Но вновь она мне позвонила спустя несколько дней.

Поздоровалась. Всхлипнула.

— Мне кажется, что у него кто-то есть, — сказала Татьяна после моего приветствия.

— С чего вы решили? — спросил я.

— Он после этой истории на мои звонки редко реагирует, — ответила Таня, — и когда разговаривает, то как-то неохотно.

— Переживает, наверное, — предположил я, — что профукал ваши денежки.

— Не похоже на переживания, — сказала Татьяна, — и на заднем плане у него какие-то голоса постоянно, в том числе и женские.

— Может, телевизор? — предположил я.

— Вряд ли, — отвергла моё предположение Татьяна, — не думаю, чтобы кто-то из телевизора мог бы моего Мишу по имени звать. У меня к вам будет просьба. Не подумайте, денег просить не буду.

— А что именно надо сделать? — спросил я.

— Не могли бы вы проследить за моим Мишей, — чуть помявшись, спросила Татьяна, — я вам адрес его скину, а вы просто проследите. Что он после работы делает. Где работает, с кем встречается.

Я еле сдержался, что бы не повесить трубку. Глубоко вдохнул. Мысленно досчитал до десяти.

— Я не буду ни за кем следить, — сказал я Татьяне, — но у меня к вам предложение. Приезжайте на день раньше. Но не говорите Мише про изменение ваших планов. У меня как раз перед вашим приездом квартира сутки свободна будет. Возьмите в прокат машину. Наденьте очки, парик, плащ. И следите за Мишей, если вы его в чём-то подозреваете. Вы же сможете поменять дату прилёта?

— Смогу, — чуть помолчав, ответила Татьяна, — спасибо за подсказку. Так и сделаю.

Таня поменяла дату на билете и прилетела на день раньше. Я встретил её после обеда перед домом. Передал ключи. Показал парковочное место в подвале дома.

Татьяна приехала на серой неприметной «Шкоде». Одета она была в серую футболку и синие джинсы. На голове бейсболка.

— Хорошо подготовились, — похвалил я её.

— Ну надо же узнать, на кого меня променял Миша, — зло ответила Таня.

— Узнавайте, — сказал я, — потом поделитесь результатами?

— Конечно, поделюсь, — кивнула мне Таня, — сейчас прям и поеду к его общежитию.

— Может, с утра? — робко предложил я.

— Нет, сейчас, — твёрдо ответила Таня, — вот только вещи в квартиру закину и поеду.

— Удачной охоты, — ляпнул я.

Татьяна поморщилась и пошла к лифту.

А я поехал домой. К Леночке.

Вечером, досмотрев сериал, собрались спать. И в этот момент тренькнул телефон. СМС.

— Татьяна? — укладываясь поудобнее, спросила Леночка.

— Да, Татьяна, — сказал я и зачем-то показал телефон Леночке.

На экране было написано: «У него не женщина, всё намного хуже».

— Интересный поворот событий, — прокомментировала сообщение Леночка.

— Что-то не похож Миша на гея, — засомневался я.

— Завтра всё узнаешь, — сказала Леночка, — нечего на ночь глядя про геев думать.

— Это точно, — сказал я и отключил у телефона звук.

На следующий день я приехал к своей жиличке. И она поделилась со мной результатами своей слежки.

Как оказалось, никакого друга со стройматериалами у Миши не было. И никто его не кидал.

Деньги Миша банально проиграл. В бильярд. И проел-пропил. Не все. Примерно половину.

Оказывается, была у него такая страсть. После работы или в выходной день пойти и покатать шары. Играл он средне, хотя и считал себя удачливым.

А тут Таня звонит. От игры отвлекает.

В общем, накрыла она нашего героя-любовника в бильярдной на Панской улице. Где он в подвыпившем состоянии рассказывал своим приятелям о богатой москвичке, которая даёт ему денег на игру и на выпивку.

— Остатки денег забрали? — спросил я грустную Таню.

— Нет, — ответила она, — я ему пиво на голову вылила и ушла.

— Это вы правильно сделали, — похвалил я её, — что пиво на голову. Но деньги надо было бы вернуть.

— Да пусть тратит, — махнула рукой Татьяна, — когда у него ещё такой праздник будет? Да и я эти несколько месяцев была счастлива. Будем считать это платой за удовольствие.

— Ваше дело, — сказал я, — только ведь сразу было видно, что вы разные. Из разной среды. Неужели в Москве мужиков нет? Что за каким-то проходимцем надо было в Прагу мотаться.

— Да нету нормальных, — вздохнула Таня, — нормальные, они ещё щенками в добрые руки пристроены. А кто не пристроен, те со своими причудами.

Мы помолчали.

— Когда домой? — спросил я.

— Завтра, — ответила Таня, — отпуск мой кончился. Буду и дальше повышать своё материальное благосостояние. А в Прагу я ещё приеду. Хорошо у вас тут.

— Ключ тогда на столе оставите, а дверь захлопните, — проинструктировал я её.

— Хорошо, — ответила Татьяна, — я вам СМСку скину, как выселюсь.

— Только не ночью, — попросил я её.

— Хорошо, — повторила Татьяна, — днём пошлю.

Я уехал.

Она осталась в квартире на 13 этаже.

Одна.

Вадим Фёдоров

Рассказ из книги Ангел 006

— Константин, — представился мужчина.

Немногим за 50, среднего роста. Чёрные волосы с проседью. Усы, совершенно ему не идущие. Одет в джинсы, майку и синюю куртку. За плечами рюкзачок.

— Шестой, — представился я, — пойдём, покажу вам место вашего жительства на ближайшую неделю.

Мы поднялись по ступенькам, пересекли атриум. Поднялись на 13 этаж.

— У меня небольшая просьба будет, — сказал я, пропуская Константина в квартиру, — я подожду мастера в квартире? Плита почему-то отказалась работать. Должен прийти человек и по гарантии заменить её. Вы не против?

— Не против, — ответил Константин, — а когда должен прийти человек?

— Мне было сказано, что с десяти до пятнадцати, — сказал я, — я его с десяти жду. Но по закону Мерфи, он появится, судя по всему, около трёх. Так что где-то час или меньше.

— Без проблем, — кивнул Константин, — я только вещи разложу, и можем вместе подождать вашего мастера. Заодно расскажете, что тут у вас в Праге за прошедший год интересного произошло.

— Вы уже бывали в Праге? — догадался я.

— Я тут жил, — улыбнулся Константин, — 15 лет. В прошлом году уехал. Так что я коренной житель. И давай на ты? Не против?

— Не против, — ответил я, — на ты даже удобнее. А чего уехал?

— После развода, — опять усмехнулся Константин, — два года назад развёлся с женой. Год на съёмной квартире жил, пока нас разводили. Потом плюнул на всё и уехал. Друг в Питер позвал на хорошую должность.

Константин вышел из комнаты. Принялся раскладывать вещи в гардеробной и в спальне. Когда он вернулся, я на правах хозяина вскипятил воду в чайнике. Заварил чай.

— Будешь? — предложил я.

— Я лучше кофе, — ответил Константин, — есть у тебя?

— Найдём, — ответил я, вытаскивая из шкафчика на кухне пачку кофе.

Мы сели за стол в зимнем саду. Каждый со своей кружкой.

— И как тебе Прага спустя год? — спросил я.

— Всё хорошеет и хорошеет, — ответил Костя, — смотрю, строится много. Дома растут, как грибы.

— Люди приезжают, новые рождаются, — сказал я, — у тебя-то дети есть?

Константин на мгновенье замялся.

— Сын есть, бывший, — сказал он.

— Как это бывший? — удивился я. — Сын он или есть, или его нет. Бывшими только жёны бывают.

— Вот я по аналогии с бывшей женой и сказал так, — поморщился Костя, — он мне не родной. Я его усыновил, когда он совсем маленьким был. Растил, воспитывал, как своего. Помогал. Свадьбу ему справил, когда он женился. На работу устроил. А вот как развёлся с его матерью, так всё. Вдруг я стал никому не нужен.

Голос у Кости стал глуше. Он обхватил кружку с кофе ладонями, как будто захотел согреться.

— А в каком возрасте усыновил? — осторожно спросил я. — И где его настоящий отец?

— Шесть лет ему было, — чуть помолчав, продолжил Костя, — с отцом он после развода не виделся. Мы уехали в другой город. Да и отцом я для него был. По крайней мере он меня так называл. И я думал, что так и есть. Отец не тот, кто родил, а кто воспитал. Так, по-моему, в народе говорят.

— А ещё говорят, что сколько волка ни корми, он всё равно в лес смотреть будет, — отозвался я, — чужой ребёнок всегда чужим останется.

— Ну, про волка это ты загнул, — усмехнулся Константин, — но, в принципе, ты прав. Как выяснилось, чужой ребёнок всегда чужим останется. Сколько ты его ни расти.

— Так ты из-за развода так переживаешь или из-за пасынка? — спросил я.

— Из-за внука, — вздохнул Костя, — развод я пережил на удивление спокойно. Да и то, что сын перестал общаться, как-то тоже не очень меня огорчило. Обида, конечно же, осталась. До двадцати лет кормил-поил. Но да бог с ним. Это его дело. А вот внук. Я же с самого его рождения. И Аньку с роддома вдвоём забирали. И памперсы ему покупал. И игрушки. Души не чаял.

— Как зовут-то внука, — воспользовавшись паузой, спросил я, — и лет сколько?

— Никита зовут, семь лет, — вздохнул Костя, — люблю его. Снится мне иногда. Прям наваждение какое-то. Жена бывшая не снится, пасынок не снится, а вот он через ночь. То конструктор с ним собираем, то на рыбалку едем.

— Так ведь если сын не твой, то и внук тоже не твой, получается, — осторожно сказал я.

— Я это всё понимаю, — устало ответил Константин, — но вот ничего поделать с собой не могу. Привязался я к этому человечку. А мне год назад заявили — ты внука не увидишь. Ты нам вообще никто.

— И ты приехал на него посмотреть сейчас, — догадался я.

— Ну да, — усмехнулся Костя, — на майские и приехал. Я в своё время ввёл в привычку перед 9 мая всей семьёй на Ольшанское кладбище ездить. Приводить в порядок могилы советских воинов. Травку постричь, мусор убрать. Нас там человек 20 каждый год собирается. Перед праздником.

— Хорошее дело, — похвалил я Костю, — а вдруг они отказались от этой привычки? И не придут.

— Придут, — убеждённо сказал Костя, — у нас это как ритуал уже стал. Каждый год 7 мая на Ольшанку. И Никиту брали, когда ему ещё год не исполнился. У бывшей жены дед Прагу освобождал. Придут.

— И ты издалека на внука посмотришь, — сказал я.

— Издалека посмотрю, — подтвердил Костя.

— Да, — сказал я, — две тысячи километров пролететь, чтобы на мальца взглянуть, я такого ещё не слышал.

В этот момент раздался звонок в дверь. Мы с Костей одновременно глянули на часы. Без одной минуты три.

Это пришёл мастер.

Он покопался в щитке. Выключил электричество. Потом ловко снял неработающую плиту. Поставил новую. Включил. Проверил, всё ли работает.

Плита работала.

Я расписался на куче разных бумажках.

Заняло всё это примерно 15 минут.

Техник ушёл, пожелав нам хорошего дня и исправных электроприборов.

Засобирался и я.

— При отъезде расскажешь, удалось внука увидеть или нет, — попросил я Константина.

— Хорошо, — согласился он, — я утром, часиков в 10 буду готов. Мне потом в аэропорт и домой. В Питер.

— Я к 10 подъеду, — пообещал я, — удачи тебе, дедушка.

Костя улыбнулся.

7 мая утром он встал, позавтракал. Оделся потеплее. И пешком пошёл на Ольшанское кладбище. Где похоронены наши солдаты и офицеры, освобождавшие Прагу.

Через 10 минут Костя был уже на месте. Тишина и спокойствие, как это обычно бывает на старых кладбищах. Лишь по деревьям и между могилками сновали пугливые белки. Где-то за забором слышался гул большого города.

Константин прошёлся по воинскому кладбищу. Всё тот же памятник и ряды обелисков за ним. Вот только тротуарная плитка изменилась. Вместо цветной положили серую.

В конце аллеи появилась группка людей. С лопатками, вениками и вёдрами. Среди них было несколько детей.

Сердце застучало чуть сильнее. Стало жарко. День обещал быть тёплым.

Костя свернул на боковую дорожку. Пошёл по направлению к церкви. Шёл медленно, оглядываясь. И ругая себя последними словами.

Затем он свернул между надгробий. Прошёлся, читая фамилии и годы жизни лежащих тут людей.

Остановился у могилы Аверченко. Присел на скамейку около последнего приюта своего любимого писателя.

«Надо было цветы хотя бы взять», — подумал запоздало.

По дорожке кто-то прошёл. Остановился невдалеке.

Костя поднял голову.

В 10 метрах от него стоял Никита. Удивлённые глаза на пол-лица.

— Привет, — сказал Костя, — а ты вырос.

— Привет, — ответил Никита, — а у тебя усы выросли. Смешные.

И хихикнул.

Улыбнулся и Костя.

— Как ты поживаешь-то? — спросил он.

— Хорошо поживаю, — деловито ответил Никита, — в школу готовлюсь. И мы сестрёнку мне хотим завести. Чтобы мне скучно не было.

— Сестрёнка — это хорошо, — кивнул Костя, разглядывая внука.

Старая курточка, джинсы, ботинки. И модная бейсболка местной хоккейной команды с буквой S на козырьке. Бейсболку он подарил Никите два года назад. Сам хоккей маленькому мальчику не понравился. «Кричат все кругом, громко», — сказал он.

— Дедушка, — осторожно спросил Никита, — а ты и вправду умер? И теперь на кладбище лежишь?

Костя вздрогнул. Очнулся от воспоминаний.

— С чего это ты решил, что я умер? — спросил внезапно охрипшим голосом.

Никита пробежался взглядом вдоль могил. Глянул на Константина.

— Мама сказала, что ты умер, — ответил мальчик.

— Я сильно похож на мёртвого? — усмехнулся Костя.

— Нет, — улыбнулся Никита, — у мёртвых усы не растут.

— Сбрею, — пообещал Костя, — а мама пошутила. Живой я.

И тут же откуда-то раздался знакомый женский голос: «Никииииита».

— Иду, — не отводя от деда взгляд, через плечо крикнул Никита, — иду уже.

— Иди, — сказал Костя, — маме нельзя волноваться.

— А ты сюда ещё придёшь? — спросил Никита.

— Нет, я завтра в Питер улетаю, — ответил Костя, — если и приеду обратно, то не скоро.

— А я тебя увижу ещё? — Никита стал серьёзным, улыбка растаяла.

— Конечно, увидишь, — ответил Костя, — вот вырастешь и найдёшь меня.

Никита кивнул. Развернулся и побежал обратно. К маме.

— Ты куда пропал? — спросила она его.

— Меня дяденька попросил ведро принести, — ответил он, показав рукой на меня.

Я стоял рядом, опираясь рукой на массивную трость из белого дерева.

— Нога болит, — ответил я, — вот и попросил вашего мальчика за ведром сбегать. Мусор-то надо куда-то сгребать.

Мама Никиты повернулась ко мне. Серое платье, синяя куртка. Зелёные кроссовки. Чуть наметившийся животик.

— Мы мусор в пакеты складываем и потом в контейнер выкидываем, — сказала она.

— Я тоже так сделаю, — ответил я и поковылял в противоположный конец кладбища, старательно припадая на левую ногу.

— Там нет ведра, куда вы меня послали, — крикнул мне в спину мальчик.

— А что там есть? — спросил я его, на секунду остановившись.

— А ничего, — ответил Никита и побежал вслед за мамой.

Ну а я похромал к своей припаркованной у входа машине.

На следующий день я приехал в квартиру. Поднялся.

Константин был уже собран. Усы с его лица исчезли. Лицо было гладко побрито. Чемодан лежал на пуфике в прихожей.

— Вовремя, — поприветствовал он меня, — только что позвонили. Такси у подъезда.

— Я провожу, — отозвался я, — помочь с багажом?

— Не надо, я сам, — ответил Костя.

Мы вышли из квартиры. Зашли в лифт.

— Удалось внука увидеть? — спросил я.

— Не только увидеть, но и поговорить, — задумчиво улыбнулся Константин.

— И как? — задал я очередной вопрос. — Успокоилась твоя душа?

Лифт приехал на первый этаж. Двери открылись. Мы вышли в коридор дома.

— Ты знаешь, — задумчиво ответил Костя, — я так думаю, что успокоилась. Ребёнок жив и здоров. Одет, обут. И всё у него хорошо. Сестрёнку вот ждёт. К школе готовится.

— Но с тобой же не видится, — не выдержав, ляпнул я.

— Не видится, — согласился Константин, — но в этом ничего страшного тоже нет. Вырастет. Захочет встретиться, найдёт меня.

— Это точно, — согласился я, — через Интернет кого угодно можно найти.

Мы пересекли внутренний дворик резиденции. Вышли на улицу.

Возле дома нас ждала жёлтая «Шкода».

— Спасибо за гостеприимство, — сказал Костя.

— Пожалуйста, — ответил я, — приезжай ещё.

— Обязательно, — ответил Костя. — Прага и Питер — мои самые любимые города.

Он сел в машину и уехал.

В аэропорт.

Вадим Фёдоров

http://vadimfedorov.eu/?page_id=13

Из книги Ангел 006 ( http://www.angel006.ru )

— Ангел мой, а на что мы будем жить? — как-то вечером спросила меня Леночка.

Мы уже второй месяц обитали в Праге. Наслаждаясь друг другом и нашей небольшой, но уютной квартиркой.

— Как на что? — удивился я. — У меня хорошее выходное пособие. И у тебя тоже. Неплохая сумма получилась. Никогда не думал, что когда прекращаешь спасать чьи-то семьи и души, тебе за это так хорошо платят.

— Я серьёзно, — поморщилась Леночка, — деньги, они имеют свойство заканчиваться. Да и делом надо заниматься. Я же вижу, что тебе на месте не сидится.

— Не сидится, — согласился я. — Любовь — штука хорошая. Но для мужчины, кроме любви, надо много всего разного. Покорять вершины, народы, делать мир прекраснее.

— Кстати, — нахмурилась Леночка, — у меня подруга в отделе кадров работает. Я с ней до сих пор переписываюсь. Она мне тут на днях статистику по бывшим ангелам скинула. Очень интересные цифры.

— И какие, если не секрет? — заинтересовался я.

— Не секрет, — сказала Леночка, — 62 процента после увольнения идут в таксисты, 24 процента — в органы здравоохранения, 12 процентов вообще отходят от дел, и остальные 2 процента — это прочее.

Я помолчал, переваривая информацию.

— В таксисты? — спросила Леночка. — Убер сейчас набирает новых водителей.

— У меня слишком дорогая машина для такси, — проворчал я, — лучше в прочее подамся.

— А это куда? — вновь спросила Леночка.

— Да купим себе квартиру и будем сдавать, — ответил я, — уж где, а в Праге это самый надёжный вид заработка. У меня как раз на днях это самое выходное пособие на счёт упало. На двушку в новостройке хватит.

— А в чём работа-то? — подумав, вновь спросила Леночка. — Сдал квартиру — и раз в месяц получай за это деньги.

— А давай мы посуточно будем сдавать, — предложил я, — загруженность будет не раз в месяц, а каждый день. Ну или через день. Как народ заселяться будет. Прага, он же туристический город.

Леночка помолчала.

— Давай, — сказала, — начнём с одной квартиры. Если получится, ещё прикупим. Мне тоже выходное пособие положено.

Сказано — сделано.

Я обзвонил и посетил всех пражских девелоперов. Просмотрел десяток новостроек. И, наконец-то, остановился на двухкомнатной квартире в резиденции Гарден Тауэр.

— Не подходит, — заявила Леночка, когда я ей показал планы квартиры и договор резервации.

— Что именно не подходит? — спросил я.

— Этаж не подходит, — объяснила мне Леночка, — население боится цифры 13. А эта квартира на 13 этаже.

— Предрассудки, — заявил я, — населению мы не скажем, какой этаж. А квартиру назовём как-нибудь симпатично. Например, жилище Шестого ангела. Планировка там идеальная. А вид из окна — закачаешься.

И я отвёз Леночку в квартиру. Показал планировку и замечательный вид из окна.

— Надо брать, — сказала Леночка, — действительно, жилище ангела.

И мы купили эту двушку.

Ещё месяц ушёл на оформление, установку кухни, покупку мебели.

Я зарегестрировался на booking.com и на airbnb.ru. Сделал отличные фотографии.

Но первые клиенты пришли не с сайтов. А от знакомой, которая занималась тем же самым. Сдавала квартиры на короткий срок в этой же резиденции. Звали её Алёна.

— Шестой, — сказала она, — у меня накладка. Приезжают гости, а все квартиры сданы. Твоя укомплектована?

— Почти, — ответил я, — когда приезжают? И кто такие?

— Семейная пара с России твоего возраста, — ответила Алёна, — на несколько дней. Через неделю приедут.

— Через неделю готово всё будет, — ответил я, — примем в лучшем виде.

На том и порешили.

В заранее обговорённое время я встретил эту пару на рецепции и отвёл к себе в квартиру. Мужа звали Александр. Жену Наталья.

Оба среднего роста. Он черноволосый, с сединой. Подтянутый. Она с короткими светлыми волосами, чуть полноватая.

Заселились. Немного поговорили. Оказалось, что они уже не первый раз в Праге. Последний раз были тут чуть меньше месяца назад.

Я отдал ключи и распрощался. До следующей недели.

Но получилось так, что я встретился с ними раньше. На следующий день.

Забежал в центре в какую-то кафешку перекусить. Заказал сок с бутербродами. Сел.

Слышу, за спиной говорят на русском. И голоса знакомые. Мужской и женский.

— А вдруг глаза будут не мои? — женский голос. — Или нос. Не как у тебя и у меня, а с горбинкой. Или рыжий. А у меня в роду рыжих никогда не было. У тебя были в роду рыжие?

— Не было рыжих, — устало ответил мужской голос, — всё будет хорошо. Не переживай.

Я повернулся. За соседним столом сидели Александр и Наташа.

— Здравствуйте, — сказал я. — Прага — город маленький. Вы извините, что я вас подслушал. Что-то случилось? Может, помощь нужна?

— Подсаживайтесь к нам, — предложил Александр, — вместе перекусим.

— Да, пожалуйста, — сказала Наташа, подвигая ко мне свободный стул.

Я пересел.

— Так о чём спор? — спросил я, слопав бутерброд. — И чем вам не нравятся рыжие?

Саша быстро взглянул на Наташу. Взгляд у него был уставший.

— Рассказывай, чего уж там, — Наташа махнула рукой, — может, и правда, человек советом поможет. А то я уже и не знаю, что делать.

И Саша рассказал.

Познакомились они несколько лет назад. У обоих были в прошлом браки, дети. У Александра даже внучка.

Поженились. Стали жить вместе. Любя и оберегая друг друга. Как могут любить два человека, знающие, как бывает хрупко счастье с любимым человеком.

Мысль о совместном ребёнке пришла в голову одновременно. Долго говорили на эту тему. Читали статьи в Интернете. В 45 лет забеременеть можно. Но очень тяжело. Естественным путём практически невозможно.

Поэтому они собрали информацию всё в том же Интернете. И выяснили, что лучшие репродукционные центры находятся в Израиле, Белоруссии и Чехии.

Наташа сразу сказала, что где угодно, но только не в Белоруссии. На все приводимые мужем аргументы отвечала одно и то же — не доверяю, это бывший Союз.

Израиль не подошёл по другой причине. Слишком дорого.

Остановились на Чехии.

Приехали первый раз. Заключили контракт. Сдали анализы. После консультации с доктором решили, что яйцеклетки возьмут у донора, так как дочери или подходящей по возрасту у Наташи родственницы не было.

По заданным параметрам врач подобрала им три кандидатуры. Главным параметром была группа крови.

Выбрали одну из девушек.

Брюнетка, 24 года, 170 сантиметров рост, 63 кило вес.

Всё. Больше никаких данных. Донорство в Чехии анонимное.

Наташа и донор начали принимать лекарства. Наташа в России, донор в Праге.

Через три дня должна будет состояться операция. У донора заберут созревшие яйцеклетки. Обработают их спермой Александра и одну из них подсадят Наташе. Остальные заморозят.

И тут у Наташи, то ли от влияния постоянно принимаемых гормонов, то ли от обилия информации, то ли ещё от чего, сдали нервы. Ей стало казаться, что запланированный ребёнок будет похож на кого угодно, но только не на них с Александром.

Муж пытался её переубедить, взывал к логике, ссылался на репутацию клиники. Всё без толку.

Наташа договорилась до того, что будущий ребёнок может родиться темнокожим.

— А что, — глядя в сторону и сжав губы, цедила Наташа, — вдруг эта донор негритянка? Нам же только на словах сказали, что она белая. И волосы у неё могут быть крашеные. А вдруг она рыжая на самом деле?

— Всё гормоны проклятые. — сказал мне Саша. — Вначале она комплексовала по поводу того, что из-за этих гормонов растолстела. Сейчас вот новый бзик. Я уж и не знаю, что делать. Хоть отказывайся от операции.

— А вы ещё с кем-то на эту тему беседовали? — спросил я несчастных супругов. — С врачом говорили? С родственниками?

— С врачом говорили, просили фотку показать донора, — кивнул Саша, — но она отказалась. Анонимность. А родственники не в курсе, зачем мы в Прагу мотаемся. Не надо им это знать. Вы единственный, кому мы это всё рассказали.

— А почему мне? — удивился я.

Александр замялся.

— Наверное, эффект случайного попутчика, — наконец-то сказал он, — мы вас не знаем. А лицо у вас располагающее. И вряд ли мы с вами больше увидимся. Да и местный вы. Может, что подскажете?

Я задумался.

— Может, и подскажу, — казал я наконец, — что за клиника-то? Как называется?

— «Гинем», — сказала Наташа.

— Так, так, так, — заинтересовался я, — а адрес какой у них?

— На Праге 8, Лидчицка улица, дом не помню, — отрапортовал Саша.

Я откинулся на спинку стула, загадочно улыбаясь. Достал телефон. Набрал номер.

— Аллё, Влад? Привет, — сказал я в трубку, — ты мне сто крон должен. Можно я к тебе подъеду за долгом? Заодно поговорим об одном деле.

— Привет, — ответил Влад, — приезжай, я дома. Только не сто крон, а двадцать. И не я тебе, а ты мне должен.

Но Саша и Наташа ответа Влада не слышали. Телефон я слишком плотно прижимал к уху, чтобы моего знакомого не было слышно. Затем я взял и сфоткал Наташу на всё тот же свой телефон.

— Это зачем? — удивилась она.

— Влад работает в фирме «Гинем» системным администратором, — пояснил я, — и у него есть доступ к базе данных. Я съезжу к нему и узнаю о вашем доноре всё, что нужно.

— Не может быть, — прошептала Наташа.

— Сколько это стоит? — в свою очередь спросил Саша.

— Нисколько не стоит, — ответил я, — а насчёт не может быть… Прага — город маленький. Тут все друг друга знают.

— Мы отблагодарим, — сказал Саша, — не сомневайтесь.

— Ещё раз об этом заикнётесь, и я ничего делать не буду, — парировал я.

— Хорошо, — кивнул Саша, — а когда вы всё узнаете?

— Думаю, завтра вечером всё будет известно, — сказал я, — сейчас съезжу к нашему айтишному гению и всё узнаю.

И я поехал.

К Владу.

Но Влад не был гением системного программирования. Влад был фотографом. И, как каждый приличный фотограф, он в совершенстве владел фотошопом.

Я показал ему фотографию Наташи.

— Сможешь сделать эту женщину моложе лет на 20? — спросил я. — Есть же специальные программы.

— Легко, — ответил Влад, перекидывая фотографию с моего телефона на свой компьютер, — заходи через неделю, будет тебе чудо омоложения.

— Не выпендривайся, — попросил я Влада, — мне сегодня надо. Чтобы была намного моложе. Лет так 20. И чтобы в другой одежде, и фон сзади другой.

— А что мне за это будет? — спросил Влад, стуча по клавишам.

— Я верну тебе твои 20 крон, — великодушно предложил я Владу.

Тот хмыкнул, кивнул головой и принялся колдовать над фотографией Наташи.

— Долго? — спросил я его.

— Минут 40, — ответил тот, — можешь пока погулять.

Я кивнул и отправился погулять. Купил себе и Владу кофе в «Чибо». Круассаны. Всё это притащил к Владу домой.

Тот уже заканчивал.

С экрана на меня смотрела сильно помолодевшая Наташа в очень откровенном купальнике на фоне Ниагарского водопада.

— Стоп, — сказал я, — водопад убрать. Девушку одеть.

Влад поворчал. Но получив в руки кофе и круассан, принялся исправлять свою работу.

Через 10 минут вместо купальника на девушке красовался симпатичный сарафан в горошек. А вместо водопада Влад поставил какие-то кусты и деревья.

— Так нормально? — спросил он.

— Отлично, — похвалил я его, — вот твои 20 крон. Скинь мне, пожалуйста, фотку на телефон.

— А кто это? — поинтересовался Влад, пересылая мне фотографию.

— Меньше знаешь — крепче спишь, — ответил я.

Мы допили кофе, и я отправился домой.

С Наташей и Сашей я встретился на следующий день. Зашёл к ним на тринадцатый этаж.

— Ну что? — с порога спросила меня Наташа. — Удалось что-нибудь узнать?

— Конечно, — ответил я, проходя в комнату, — всё про вашего донора узнал. Всё в порядке.

Я сел на диван и вынул свой телефон.

— Вот она, наша красавица, — сказал я.

Наташа выхватила у меня телефон и впилась взглядом в экран. Саша осторожно заглянул через её плечо.

— Симпатичная, — констатировал он, — и на тебя похожа.

— Отличница, красавица, — отозвался я с дивана, — учит языки. В том числе русский. Папа преподаёт в Карловом университете, мама играет в пражской филармонии.

— Худая она какая-то, — протянула Наташа.

— Бегом занимается, — отозвался я, — полумарафон и марафон. Очень спортивная девочка.

— На тебя похожа, — опять сказал Саша.

— Что-то есть, — согласилась Наташа, — а из-за чего она стала донором? Деньги нужны?

— Нет, — ответил я, — как правило, с деньгами у доноров всё в порядке. Это гражданская позиция такая. Помочь другим.

— А как её зовут? — спросила Наташа.

— Это я не могу сказать, — ответил я.

— Мы вам точно ничего не должны? — спросил Александр.

— За проживание вы мне уже заплатили, — поморщился я, — буду благодарен, если вы рекомендуете мою квартиру другим путешественникам в Прагу.

— Конечно, порекомендуем, — сказала Наташа, с неохотой отдавая мне телефон.

— Спасибо, — искренне ответил я.

Мы ещё посидели. Поболтали о погоде и о предстоящей операции. Наташа заметно успокоилась.

Я встал. Собрался домой. Александр вызвался меня проводить.

Мы спустились вниз на лифте. Вышли в атриум.

— Спасибо, — ещё раз сказал Александр, — вы нам очень помогли. Вселили уверенность.

— Женщины — существа эмоциональные, — ответил я, — наша задача — пускать эмоции в нужное русло. Тогда будет всё хорошо.

— Я думаю, эмоции сейчас в нужном русле, — улыбнулся Саша, — очень хорошая девочка, наш донор.

— Всё у вас будет хорошо, — повторил я, — всё получится. Вы мне весточку пошлите, когда Наташа родит.

— Обязательно, — ответил Александр, — пошлём. И на крестины пригласим.

Он улыбнулся. Развернулся и пошёл к Наташе. Лечить её страхи.

Съехали они через две недели.

И пропали.

Ни письма, ни сообщения.

Лишь спустя 9 месяцев я получил СМСку с незнакомого российского номера.

«Девочка. 3400, 50. Копия Саши. Спасибо.»

— От кого СМСка? — спросила Леночка.

— От знакомых, у нас в квартире останавливались, — ответил я, — ребёнок у них родился. Девочка.

Ой, как здорово, — обрадовалась Леночка, — молодцы. Дети — это хорошо. А ты любишь детей, ангел мой?

— Люблю, — ответил я, — а что?

— Да так, — ответила Леночка, — просто спросила. С нынешней медициной, которая творит чудеса, всё возможно.

— Это точно, — поддакнул я.

— Пойду бельё сниму, — сказала Леночка и вышла на балкон.

А я остался в комнате размышлять.

О детях, о медицине, о правде и лжи.

Вадим Фёдоров

http://vadimfedorov.eu/?page_id=13

Посвящаю Мусе

С утра меня не покидало ощущение, что что-то вокруг меня происходит. Какое-то движение.

Вроде бы, всё как обычно. Воскресное утро. Привет от соседа, когда выносил мусор. Рекламные листовки в почтовом ящике. Слепящее солнце. И обещанная службой погоды вечерняя гроза.

Всё как обычно. Но не совсем. А что именно не совсем, я не мог понять.

Вынес мусор. Постоял у подъезда. Поднялся. Позавтракал.

Не спеша собрался. Вышел из дома.

Небо было голубое-голубое. Почти бирюзового цвета.

Вот на это-то необычное небо я и загляделся. И, подходя к остановке, не посмотрел по сторонам. Шагнул на рельсы, запрокинув голову.

Раздался пронзительный треск сигнала. У трамваев это не гудок, а именно противный треск.

Я очнулся. Повернул голову. И увидел, как на меня накатывается красный трамвай. Мой любимый девятый номер.

Я резко остановился. Подпрыгнул на месте. И рванулся обратно, понимая, что уже не успеваю. Что это красное железное чудовище сейчас сомнёт меня, ломая кости и разрывая мышцы.

Девятка задела меня, мазанув по ноге и отбросив на остановку. Не на рельсы.

Я упал и заскользил по спасительному бетону к ограждению, глядя на проносящийся мимо вагон.

«Девятка - это перевёрнутая шестёрка», - успел подумать я. Всё происшедшее заняло какие-то доли секунды. Но мозг работал, как в замедленной съёмке, замечая и отмечая всякие мелочи и пустяки, на которые в обычной жизни не обращаешь внимания.

В следующий момент я со всей дури врезался головой в железную скамейку, стоящую на остановке.

Мне показалось, что мой череп взорвался от боли и рассыпался на громадное количество осколков. Я потерял сознание.

Очнулся в каком-то коридоре. Я сидел на стуле. Голова ещё болела, но совсем немного.

Коридор был белый и длинный и заканчивался метров через десять поворотом. В одну и в другую сторону. У одной из стен стоял стул. Обычный канцелярский стул, с железными ножками и сидушкой из потёртого кожзама. На стуле сидел я. Напротив меня была дверь. Единственная на весь коридор. И тоже белая.

- Шестой, войдите, - раздался из-за этой двери знакомый голос.

Я встал, ойкнув от боли. Левое бедро, которое зацепил трамвай, болело.

Прихрамывая, я подошёл к двери. Открыл её. Шагнул внутрь.

Небольшая комната без окон. Кушетка. Вдоль стен шкафы. Серые, со стеклянными дверцами. За дверцами ряды папок.

Посередине комнаты канцелярский стол. Перед столом такой же канцелярский стул. За столом сидит женщина. Белый халат. Белая шапочка на голове. Референт М. Собственной персоной.

Я шагнул к стулу, сел на него.

- Здравствуй, - выдохнул хрипло, - я соскучился.

Выглядела Референт М так же, как и во время нашей последней встречи. Красиво и недоступно.

- Здравствуй, мой Ангел, - сказала она и покраснела.

- Значит, ты теперь тут работаешь, - сказал я и обвёл взглядом комнату, - на приёмке. И меня сюда при помощи трамвая приволокла. А если бы он меня напополам разрезал?

- Никого никто не разрезал и не разрежет, - торопливо сказала Референт М, - ты ударился головой. Сейчас тебя везут в больницу. Через час ты очнёшься.

- И вернусь обратно? - спросил я.

- И вернёшься обратно, - кивнула она грустно.

- И всё это ради одного часа? - удивился я. - Зачем?

Референт М наклонила голову.

- Я люблю тебя, Шестой, - сказала она и заплакала. - Я скучала. Я не могу без тебя.

- Женщина всегда остаётся женщиной, - тяжело вздохнул я, - всё на эмоциях. Сначала сделает, не подумав о последствиях, а там хоть трава не расти.

- Я тебе хоть немножечко нравлюсь? - спросила она меня сквозь рыдания.

- Нравишься, очень, - сказал я, - если бы не твои змейки вместо волос, я тебе давно бы в любви признался. А так опасаюсь.

Референт М подняла на меня глаза. Они блестели от слёз.

- А я ради нашего свидания постриглась, - заявила она, - я без змей сегодня.

И она сорвала с головы докторскую шапочку. Под которой оказалась абсолютно лысая голова. Блестящая под светом ламп.

Отсутствие волос ничуть не портило Референта М. Наоборот. Она была прекрасна. А без змей ещё и более доступна.

Я протянул руку через стол. Дотронулся до её руки. Кожа у неё была тёплой и сухой.

- И что же мы теперь делать будем? - спросил я. - Наверняка Главному настучат, если уже не настучали.

- Я не знаю, - растерянно протянула Референт М, - я тебя сюда доставила. Ты и думай, что дальше. Ты же мужчина.

Я рассмеялся. Боль в ноге прошла. Да и голова уже не болела. Стало легко и свободно. Я встал. Поднялась и Референт М.

- Надо сделать так, чтобы нас отсюда выгнали, - весело сказал я.

- Это как? - спросила Референт М.

- Как Адама и Еву выгнали, - продолжил я.

- Съесть яблоко? - удивилась Референт М.

- Нет, - я обогнул стол и вплотную подошёл к женщине в белом халате, - про яблоко - это версия для общественности. На самом деле их выгнали за то, что они вступили в сексуальный контакт. За секс их выгнали, за любовь.

Референт М посмотрела мне в глаза и покраснела. Совсем как ребёнок.

- А у тебя много баб было без меня? - спросила тихо.

- Ни одной, как узнал о твоём существовании, - честно соврал я, глядя в её глаза.

Я отстранил её. Кряхтя, пододвинул стол к двери. Он, на удивление, оказался очень тяжёлым.

Смёл лежащие на столе бумаги. Взял Референта М за руку. Подвёл к столу, посадил на краешек.

- Как тебя зовут? - спросил я. - А то всё Референт М да Референт М. Что скрывается за М?

- Мне мифы Древней Греции нравятся, - ответила Референт М, - вот я и выбрала себе образ. Зовут меня Мегера. Отсюда и змейки. Да Главный не одобрил и имя сократил. Но змеек оставил. Это было так круто. Сильная и независимая женщина, которую все боятся.

Я расстегнул верхнюю пуговицу на её халате, потом следующую. Лифчик она не носила. И под халатом было женское тело. Грудь второго размера, небольшой животик, родинка чуть выше пупка.

- Имя мы тебе поменяем, - сказал я и поцеловал её.

Она ответила на поцелуй, подавшись ко мне всем телом.

- Хочешь, будешь Марией или Моникой? - прошептал я ей на ухо, расстёгивая последние пуговицы на халате.

- Я хочу быть Еленой Прекрасной, - прошептала она мне в ответ, - в задницу всех этих змей и независимость. Я хочу быть с тобой. Только с тобой.

В дверь тихо постучали. Тихо, но властно.

Референт М соскочила со стола. Запахнула халатик. Спряталась за меня.

Дверь открылась. На пороге стоял Главный. Нас разделял дурацкий стол, который я подвинул к двери. Та, как оказалось, открывалась в обратную сторону – в коридор.

- Отодвинуть? - спросил я его.

- Аха, - кивнул Главный, - будь добр. Я смотрю, тебе силы некуда девать. Вот ты мебеля и двигаешь.

Я, поднатужившись, отодвинул стол от двери, чувствуя себя идиотом.

Главный вошёл, заложив руки за спину. Покосился на разбросанные по полу бумаги. Но ничего не сказал. Подошёл к одному из шкафов, порылся там. Нацепил на нос модные очки. Вытащил какой-то листок из папки. Долго читал его.

Мы с Референтом М стояли, боясь вздохнуть.

Наконец, Главный окончил чтение. Сдвинул очки на кончик носа. Подошёл к нам.

- Вот так: воспитываешь, учишь, готовишь кадры, - сказал горько, - а они раз - и бросают всё ради какого-то сиюминутного чувства.

Мы с Референтом М благоразумно промолчали.

- Вы понимаете, что теперь будете простыми смертными? - всё так же строго спросил он нас.

- Да, - ответил я, стараясь не смотреть в глаза Главному.

- Да, - пискнула из-за моего плеча Референт М.

- Хотя самого факта грехопадения не было, - Главный лукаво взглянул на меня, - можно отделаться выговором и продолжить службу. Ты, Шестой, поди соскучился по работе?

Я сглотнул.

- Если честно, - сказал я, помолчав перед этим пару мгновений, - мне надоело чужие судьбы решать и разгребать чужие косяки. Мне бы свою жизнь устроить.

- И мне, - раздалось сзади.

- Ну-ну, - Главный насупился, - каждый раз одно и то же. Пошли за мной, молодожёны.

Он развернулся и вышел в коридор. Мы с Референтом М поспешили за ним, держась за руки. Она на ходу застегнула халат, натянула на голову белую шапочку.

За ближайшим поворотом нас ждала инвалидная коляска.

- Садись, - приказал мне Главный.

Я послушно сел.

- Вези его на рентген, а потом домой можете идти, - приказал он Референту М, - приказ об увольнении я вам сброшу на мейл.

- Спасибо, - сказали мы одновременно.

- Пожалуйста, - буркнул Главный и, не попрощавшись, развернулся и ушёл обратно.

А моя любимая покатила меня по коридору. За очередным поворотом оказалась дверь с красной лампочкой. За дверью обещанный рентген кабинет.

Там меня положили на стол и просветили.

- С головой всё в порядке, - сказал бородатый мужик в зелёном халате, - гематом и трещин нет. Вот со спиной проблемы.

- А что там? - всполошилась Референт М.

- Крылья там, - почесав бороду, сказал мужик, - надо бы ампутировать.

- Я тебе ща самому кое-что ампутирую, - вдруг зашипела Референт М, - так ампутирую, что писать только сидя будешь.

Мне на мгновенье показалось, что шапочка у моей возлюбленной зашевелилась, как несколько лет назад в Москве.

- Да я-то что? - бородач попятился. - Моё дело просветить. А что отрезать - это вам решать, доктор.

И он спрятался в своей комнатёнке. От греха подальше.

А Референт М посадила меня обратно в кресло и выкатила из рентген кабинета.

Только попали мы не в прежний коридор. А в другой. В коридор настоящей больницы.

Я доехал до выхода. Слез с инвалидного кресла. Потянулся.

- У тебя дома хлеб есть? - спросила меня Референт М.

- Нету, - ответил я.

- По дороге купим, - сказала она и взяла меня под руку, - по дороге же будет продуктовый магазин?

- Будет, - кивнул я, - даже два.

- И мяса надо купить, - продолжила Референт М, - телятины. Я тебе котлет наделаю. Ты любишь котлеты?

- Обожаю котлеты из телятины, - сглотнул я.

- Тогда пошли, - Референт М улыбнулась и прижалась на мгновенье щекой к моему плечу, - и вещи мне надо будет какие-нибудь купить. А то я в этом ужасном халате.

- Купим, - пообещал я, - всё у нас будет. Но сначала телятина. Я что-то сильно проголодался после нашего совместного увольнения.

И мы пошли вниз по улице. Обнявшись.

- Ангел мой, - через каждые сто шагов повторяла Референт М.

- Твой, Леночка, твой, - отзывался я и глупо улыбался.

Где-то вдалеке громыхало. Приближалась обещанная утром гроза. Мы шли домой.

Вадим Фёдоров

http://vadimfedorov.eu/?page_id=13

Посвящаю моей племяннице Валентине-Антонии

В Праге я прожил около года. Срываясь иногда на моря позагорать да в любимые Карловы Вары.

Времени у меня свободного было много. Поэтому я стал посещать местные тусовки. В основном народ собирался по интересам. И по пятницам. Пива попить, себя показать.

На одной из таких тематических вечеринок я и познакомился с Олегом.

Олегу было 46 лет. Спортивного телосложения, чуть выше меня ростом. Голову он тщательно брил. Не пил, не курил. В Москве у него был какой-то нефтяной бизнес, на дивиденды от которого он и жил. Жил, кстати, весьма неплохо.

У Олега была парочка квартир в Праге и участок за городом. Где он собирался строить дом. Двухэтажный, с бассейном и сауной. А какой дом без хозяйки? Правильно, не дом, а так - место для сна.

Вот с хозяйкой-то у Олега не клеилось. Нет, девушки у него были, и женским вниманием он не был обойден. Но все его романы носили временный характер, и спутницы жизни менялись с пугающей его быстротой.

- Может, меня сглазил кто? - спросил он меня как-то, предварительно рассказав о недавнем расставании с голубоглазой брюнеткой.

- Вряд ли, - ответил я, - к лысым сглазы не пристают. Но в проблеме твоей разобраться можно. Тем более я специалист по гендерным темам.

- Типа психотерапевта? - спросил Олег.

- Типа кризисного управляющего в семейных отношениях, - в тон ему ответил я. - Если хочешь, можем попробовать разобраться с твоей невезучестью с женщинами и попробуем это исправить.

- Давай, - загорелся Олег, - в случае удачи с меня ящик коньяка.

- Я практически не пью, но коньяк в хозяйстве всегда пригодится, - кивнул я, - и ты со мной должен быть предельно откровенен и постарайся соблюдать все мои рекомендации.

- Договорились, - сказал Олег, - но сейчас нормальных девушек нет. Всех интересуют только деньги.

- Ты просто не умеешь их готовить, - пробурчал я. – Ладно. Где ты обычно знакомишься с женщинами?

- Да много где, - задумался Олег, - в основном в клубах и в интернете. На сайтах знакомств.

- Интересное кино, - протянул я, - ты ищешь себе спутницу жизни, мать твоих будущих детей, в клубах? В тех местах, где пьют, принимают наркотики и завязывают знакомства для банальных потрахушек?

- Ну, а где их искать-то, - удивился Олег, - не в планетарии же?

- Да хотя бы и в планетарии, - усмехнулся я, - или на концертах, тематических встречах и прочих культурных мероприятиях. Уж в столице-то их полным-полно.

- Да был я на местных тусовках пару раз, - сморщился Олег, - на Прагматиков и на Friday ходил. Скукота одна. Тёткам далеко за 30. Злые и неудовлетворённые какие-то.

- Я тебе не про тусовки, а про культурные мероприятия, - перебил я Олега, - вернисажи, выставки, театр. Тусовки от клубов отличаются лишь более тихой музыкой и более дешёвым алкоголем.

- Ну, не знаю, - протянул Олег, - в клубе как-то проще познакомиться. Да и девушки в клубе помоложе и покрасивее.

- А тебя какой возраст интересует? - прищурившись, спросил я.

- От 20 до 25 лет, - ответил Олег.

- О как, - усмехнулся я, - ты ищешь для семьи женщину в два раза младше тебя. А потом удивляешься, что тебя бросают.

- Возраст не помеха в серьёзных отношениях, - возразил мне Олег, - они же со мной спать ложатся, несмотря на мои 46. Да и выгляжу я ещё о-го-го.

- Поверь мне, - я положил руку на плечо собеседника, - молодые девушки хотят спать с молодыми парнями. А со старпёрами они спят в ожидании каких-либо ништяков.

Олег нахмурился.

- А почему у тебя такие странные имя и фамилия? - внезапно спросил он.

Я искоса посмотрел на Олега.

- У меня болгарские корни, - сказал я, - имя Ангел очень распространено в Болгарии. А фамилию Шесто переделали в Шестой. Тоже очень распространённая фамилия.

- Ясно, - кивнул Олег, - а у тебя-то есть кто? Жена или подруга.

- У меня постоянно кто-то есть, - усмехнулся я, - но только все временные. Есть Единственная любовь, но она сейчас в командировке. В длительной. Очень длительной.

- А с ней ты где познакомился? - спросил Олег.

- На работе, - ответил я, - она была секретаршей шефа. Референтом, точнее. Ну, я и закрутил роман. Меня за это и уволили.

- Круто, - усмехнулся Олег, - то есть ты вот такой умный, а всё равно косяк спорол. Завёл служебный роман.

- Все мы грешны, - вздохнул я, - все мы думаем, что умнее других, и делаем одни и те же ошибки. Только у тебя есть возможность поучиться на чужих ошибках, чтобы не наделать своих.

- Постараюсь, - кивнул Олег, - завтра же пойду в планетарий, послезавтра в театр. А потом на балет. Буду женщину себе искать.

Я поморщился.

- Да не ищи ты никого специально, - сказал я ему, - живи, как тебе нравится. Она к тебе сама придёт.

И мы расстались. На неделю.

Через неделю встретились на том же месте. За тем же столиком.

- Познакомился, - после приветствия выдал мне Олег, - всё, что я хотел и о чём мечтал.

Глаза его горели. На лице то и дело возникала улыбка.

- Скока лет и где познакомились? - перебил я его.

- 25 лет ей, - отозвался он, - на последнем курсе учится в универе, красавица, умница...

- Где познакомились? - перебил я его.

Олег замер на мгновенье.

- В клубе, - наконец-то ответил он и тут же горячо затараторил: - Но она там случайно оказалась. Её подруги затащили. А так она не такая. Скромная, детей любит, животных.

Я с интересом посмотрел на Олега.

- Подарки дарил уже? - спросил его.

- Серёжки хочу подарить, они ей очень нравятся, - ответил тот, - на Парижской в магазине видели.

Я рассмеялся.

- Сейчас что-либо тебе говорить бесполезно, - сказал я Олегу, - у тебя в голове бардак. Просто исполни одну мою просьбу. Ни под каким видом ничего не покупай своей новой девушке. Кстати, как её зовут?

- Оксана, - сказал Олег, - и даже серёжки?

- Вообще ничего, - кивнул я, - и особенно серёжки. Скажи, что у тебя проблемы в бизнесе и ты должен экономить.

- Но я ей обещал уже, - растерянно протянул Олег, - что подарю на именины. У неё именины на следующей неделе.

- Подари букет роз, - посоветовал я ему, - три цветка. Красный, жёлтый и зелёный. Очень красиво смотрится.

Олег задумался. Посмотрел на меня. Кивнул.

- Попробую, - сказал он, - но я почему-то уверен, что она всё поймёт. И твои подозрения беспочвенны.

- Хотя бы две недели ничего не дари, - попросил я Олега, - всего две недели.

На этом и договорились. Попили кофе. Поболтали про футбол и погоду. И разошлись. Каждый по своим делам. Я домой, Олег прикидываться бедным перед Оксаной.

На следующей неделе он не пришёл. У меня не было его номера телефона. Как-то не обменялись при знакомстве. Да и зачем? Всё равно же каждую неделю встречаемся в одном и том же кафе.

Появился Олег только через пятницу.

Пришёл. Плюхнулся за мой столик. Поздоровался. Махнул официанту: как всегда – латте и маффин.

- Как успехи на личном фронте? - осторожно спросил я.

- Она злая и меркантильная сука, - выпалил Олег и добавил уже спокойно: - Ты был прав. И денег мне сэкономил. И дамочка проявилась во всей красе.

Я не стал расспрашивать о подробностях его разрыва с Оксаной. Олег сам мне рассказал. Он не стал покупать своей возлюбленной серёжки. Ограничился одной розочкой. И получил в ответ кучу помоев.

- Она назвала меня нищебродом, - сокрушался он, нервно попивая латте, - ты представляешь? А когда я заикнулся, что дела вот-вот пойдут в гору и мы с ней сможем полететь на две недели отдыхать куда-нибудь, то она потребовала кроме оплаты отдыха ещё и две тысячи евро наличными. На её личные расходы. Ты представляешь?

- Жуть, - согласился я, - это прям какая-то проституция получается.

- Да, получается, - Олег отложил чашку с напитком и подпёр кулаками подбородок, - может, всё дело в том, что я не бедный человек? Вот мне и попадаются одни хищницы. Был бы я каким-нибудь слесарем в Подмосковье, давно бы нашёл себе жену и жил бы в любви и заботе.

- Всё было бы то же самое, - рассмеялся я, - только вместо золотых серёжек у тебя просили бы серебряную цепочку и вместо двух тысяч евро хотели бы две тысячи рублей взаймы до получки.

Олег пригорюнился.

- И что теперь делать? - спросил он.

- Просто жить, - ответил я, - не зацикливайся ты на бабах. Живи в своё удовольствие. Наслаждайся. А она тебя сама найдёт, твоя единственная.

- Да мне уже вон сколько лет, - вздохнул Олег, - а за плечами один неудачный законный брак и куча таких же неудачных гражданских.

- Я тебе твои ошибки указал, - ответил я ему, - повышай возрастной ценз. Прекращай бегать за двадцатилетними. Ты им интересен только как банкомат. Или не интересен, если у мамзель с деньгами всё в порядке.

- Хорошо, - кивнул Олег, - буду просто жить в своё удовольствие и игнорировать молодёжь.

Но продержался он, живя в своё удовольствие, недолго. Две недели.

Через две недели он приземлился за мой столик всё с тем же знакомым выражением лица. Смесь телячьего восторга и юношеской влюблённости.

- Ей тридцать четыре года, - выпалил он, - но выглядит на двадцать. Фигурка закачаешься. Зовут Таня. В разводе.

- Ты делаешь успехи, - улыбнулся я, - так мы через пару месяцев и до сорокалетних дойдём.

- Да ну тебя, - обиделся Олег, - тьфу-тьфу-тьфу, какие сорокалетние? Я уже нашёл свой идеал.

- Расскажи про идеал подробнее, - попросил я, - как долго живёт одна, что делает в Праге, из-за чего развелась с предыдущим мужем?

- Познакомились на презентации одной книги, - начал отчитываться Олег, - что-то про наркотики и про безумную любовь. Интересная книга, кстати. Подошёл, представился. В Праге живёт уже два года. Своя квартира на Гурке. Занимается продажей каких-то косметических средств. Но обеспечена. Её бывший платит алименты.

- Стоп, - остановил я словесный поток Олега, - а вот отсюда поподробнее. Сколько ребёнку лет? Какого он пола?

Олег на секунду запнулся. Но потом продолжил в прежнем темпе.

- Мальчик и девочка, - сказал он, - Петру десять лет, Катрин четырнадцать. Воспитанные дети. Занимаются музыкой и иностранными языками. Я с ними уже познакомился.

- Олег, ты дурак? - вновь перебил я его. - Зачем тебе чужие дети?

- Ну, они же уже есть, - ответил Олег, - куда их деть? Будут жить с нами.

Я схватился за голову.

- Они чужие, - сказал я, - они чужие и никогда не будут твоими. Хоть что делай. И они всегда будут детьми твоей Татьяны. Тем более у старшей дочери сейчас самый опасный возраст. Гормоны и прочие прелести подросткового периода.

- Но мы нравимся друг другу, - запротестовал Олег, - Таня сказала, что она от меня без ума. Что до меня у неё ничего подобного не было ни с кем. У нас каждая ночь как праздник. А ты хочешь мне запретить спать с любимой женщиной?

- Да я не запрещаю вам спать, - замахал я руками, - спите на здоровье. Это полезно. Секс всегда полезен.

Молодая парочка, сидящая за соседним столом, подозрительно уставилась на нас.

- Только жениться-то зачем? - понизив голос, продолжил я. - Покувыркались в постельке - и по домам. Ты к себе, она к себе.

- Мы планировали съехаться, - так же тихо сказал Олег, - точнее говоря, я намекнул, а Танечка сказала, что не против.

- Это она сейчас не против, пока у неё бабочки в пузе играют, - проворчал я, - а как дочка пару скандалов закатит по поводу чужого дядьки в доме, так сразу станет против.

- Так в таком возрасте все девушки с детьми, как правило, - уныло сказал Олег, - ты ещё бы предложил девственницу искать.

- Девушка с ребёнком звучит по-идиотски, - поморщился я, как от зубной боли, - называй вещи своими именами. Девушки с детьми быть не может. По определению. Разведёнка с двумя детьми. Особо циничные мужики называют их прицепами. Зачем тебе два прицепа на склоне лет?

- Они не прицепы, они дети, - обиделся Олег, - где мне бездетную мадам в таком возрасте взять?

- Та, у которой уже дети выросли, - сказал я, - как раз около сорока лет. Ребятёнок подрос, вылетел из гнезда. А вместо него ты. Будет тебя кормить, поить и баловать.

- Вот всё ты мне старушек пытаешься сосватать, - прошипел Олег.

Но поблагодарил за советы. Часть из которых он выполнил. А часть нет.

С Татьяной он встречался полтора месяца. Пока её старшая дочь не заявила, что дядя Олег засматривается на неё.

Таня обозвала Олега педофилом и выставила его вон.

После Тани у Олега была двадцатидвухлетняя Ира. После Иры двадцатисемилетняя Галина. Потом ещё кто-то.

Мысли о женитьбе Олег оставил. Хотя всем своим женщинам всегда намекал, что не против связать свою жизнь с единственной и неповторимой.

Женщины вначале верили. Некоторые из них снижали свои аппетиты. Думая о предстоящем выгодном браке. Но потом понимали, что Олег их динамит, и разрывали отношения. А динамил Олег по одной простой причине. Он опасался, что его используют, хотя сам делал всё, чтобы именно так и было.

Каждый раз, знакомясь со своей новой возлюбленной, Олег искренне верил, что это она. Не такая, как все. Другая. Которая полюбит его не за деньги, а за то, что он такой хороший человек.

И каждый раз разочаровывался.

Мне вначале было забавно наблюдать, как взрослый, довольно неглупый человек делает одни и те же ошибки. Как запрограммированный робот. Постоянно наступает на одни и те же грабли. Мучается. Переживает. Зализывает раны. И потом начинает всё сначала.

Вся его жизнь свелась к поиску спутницы жизни. Он и спортом-то занимался не для себя, а для того, чтобы произвести хорошее впечатление на слабый пол. Вместо того чтобы заниматься чем-то нужным и полезным для себя, он ухаживал за молодыми и глупыми девчонками. А когда его, использовав, посылали к чёрту, переживал и винил весь женский пол в коварстве и меркантильности. Хотя виноват во всей этой клоунаде был он сам.

Потом Олегу надоело рассказывать мне про свои любовные неудачи и выслушивать в ответ «ну, я же тебе говорил».

Мы стали реже видеться. Пятничные посиделки постепенно сошли на нет.

Я несколько раз встречал его в Праге. Постаревшего, но в отличной физической форме. И всегда под ручку с молодой особой.

Я подходил, здоровался.

- Олег, это ваша дочка? - спрашивал, пряча улыбку.

Олег хмурился.

- Нет, это моя девушка, - отвечал он, глядя поверх головы.

А в последний раз при встрече сделал вид, что не заметил меня. Отвернулся в другую сторону и что-то оживлённо начал рассказывать своей молодой спутнице.

Я не стал его перебивать и прошёл мимо.

Пусть живёт в своих фантазиях.

Это его жизнь. Не моя.

Вадим Фёдоров

http://vadimfedorov.eu/?page_id=13

Посвящаю моему отцу

Мой самый любимый город - это Прага. Он домашний, уютный и родной. Всего два с половиной часа полёта из Питера - и я буду дома.

Я летел на A319 авиакомпанией Россия. По три кресла в каждом ряду. Тесновато, но терпимо. Я выбрал место около прохода.

Рядом со мной расположилась крашеная блондинка лет 40. У окна уселся долговязый парнишка. Он сразу же после набора высоты всунул в уши наушники и закрыл глаза.

Я же достал свой макбук, открыл программу Coda и напечатал первую строчку: «Вечер. Из окна лёгкий приятный ветерок».

Блондинка покосилась на меня, достала из кармашка сиденья журнал, полистала его. Я продолжал печатать. Буквы складывались в слова, слова в предложения. Писалось легко. За полчаса рассказ был готов.

Я перечитал написанное. Захлопнул крышку макбука.

- Вы писатель? - спросила меня блондинка.

- Нет, я Ангел, - ответил я, - правда, сейчас в отставке.

- Меня зовут Изабелла, - протянула мне руку женщина, - друзья зовут меня Белочка.

- Очень приятно, - отозвался я, - Шестой моя фамилия.

- Ой, а почему Шестой? - удивилась Белла.

- Да дедушка был математиком, заведовал кафедрой статистики и бухгалтерского учёта в университете имени Патриса Лумумбы, - наклонившись к Белочке, рассказал я, - очень он цифры любил. А шестёрка считается симметричной цифрой, образуется, если сложить две тройки или три двойки. А к старости дед увлёкся нумерологией. И в итоге поменял фамилию на Шестой.

- Как интересно, что вы своих предков знаете, - протянула Изабелла, - а вы в Прагу тоже отдыхать летите?

- Живу я тут, - ответил я, - в перерывах между командировками.

- Ой, как интересно, - Белочка подвинулась ко мне, нечаянно коснувшись грудью моего плеча, - а вы мне покажете Прагу?

- А у вас разве нет экскурсий в вашей туристической поездке? - спросил я её.

- Ну, это же всё банально, - Белочка поправила свои крашеные волосы, - а мне интересна индивидуальная программа. Я, в свою очередь, в долгу не останусь.

- А ты в каком городе мне экскурсионную программу можешь предложить? - усмехнулся я. - Ничего, что на ты? Привык просто.

- Ничего, на ты как-то более интимно, - улыбнулась мне в ответ Белочка, - а родом я из Великих Лук. Могу их показать, если будете в наших краях.

- Бывал, бывал, - ещё шире улыбнулся я, - драматический театр у вас там замечательный. Да и набережная красивая.

- Ты, наверное, много где бывал, - облизнула свои узкие губки Белочка. - Так как насчёт индивидуальной программы для периферийной барышни? Моя благодарность не будет знать границ.

Левая грудь Изабеллы уже прочно впечаталась в моё плечо. Узкие всё-таки сиденья у авиакомпании Россия.

- А муж не будет против? - сухо спросил я.

- А откуда ты о муже знаешь? - удивлённо спросила Белочка.

- След от кольца, - показал я глазами на правую руку Беллы, которой она гладила мой левый рукав пиджака.

- Ты такой внимательный, - усмехнулась Белочка, - ничего от тебя не скроешь.

- Так что у нас с мужем-то? - вновь улыбнулся я.

- Муж объелся груш, - ответила Белочка, - он со своими обязанностями мужа не справляется.

- Импотент, что ли? - удивился я.

- Да нет, не импотент, - поморщилась Белочка, - просто совсем от рук отбился. Внимания не уделяет. Цветов уже целую вечность не дарил. Только и может, что по пятницам с мужиками пиво в гаражах пить.

- По пятницам или каждый день? - попытался уточнить я.

- Да что ты меня про этого неудачника расспрашиваешь? - возмутилась Белочка. - Ты лучше про себя расскажи. Где живёшь, кем работаешь?

- Да что обо мне рассказывать? - сказал я. - Работаю я Ангелом-хранителем. Помогаю людям. Разруливаю различные жизненные ситуации. Мотаюсь по всему миру. Сейчас вот в бессрочном отпуске. Еду домой. Отдыхать и работать над ошибками.

- Правда, Ангел-хранитель? И людям помогаешь? - заинтересовалась Белочка. - А мне поможешь? Мне нужен сильный мужчина, который бы мне помог.

Бортпроводники предложили нам напитки. Я взял томатный сок, Белла попросила кофе. Самолёт ровно гудел турбинами.

- Чтобы помочь, надо знать, что человеку надо, - опустошив свой стакан, сказал я. - Расскажи о себе. Только не ври. Где работаешь, что за семья, что за проблемы?

- Я работаю менеджером по продажам в фирме Филипс, - отложив свой кофе, начала рассказывать Белочка, - живу в городе Великие Луки.

- Говори проще, - попросил я её, - работаешь продавщицей в магазине электротоваров.

- Хорошо, - кивнула мне Белочка, - буду попроще. Замужем. Два ребёнка. Дочке 19 лет, учится в Академии. Сыну 15 лет, школьник.

- Хорошо, - кивнул я, - а что с мужем-то не так? Где работает, что делает?

- Да надоел он мне, - Белочка нервно сжала губы, - скучный. То на работе пропадает целыми днями, то дома сидит на диване, телевизор смотрит.

- А по субботам пиво пьёт, - подсказал я Белле.

- По субботам пиво, - кивнула та, - а по воскресеньям у них футбол. Бегает куча придурков за одним мячом. И сына к этому же приучил.

- Так спорт - это же хорошо, - сказал я.

- Спорт, может быть, хорошо, - опять сжала губки Белочка, - а мне что делать? Когда дети маленькие были, ими занималась. А как выросли, сижу дома одна, как дура. Никаких развлечений, кроме телевизора.

- Телевизор - это зло, - поддакнул я.

- Разведусь я с ним, - зло сказала Белочка, - надоела мне такая жизнь. Точнее, отсутствие жизни.

- А в Египет и Турцию ты когда ездила? - спросил я.

- В Турции мы три года назад были, а в Египет в прошлом году я с дочкой летала, - протянула Белочка. - А с чего это такие вопросы? И откуда ты про Турцию с Египтом узнал?

- На этих курортах посторонние сексуальные контакты имелись? - не обращая внимания на последний вопрос, продолжил я допрос.

Белла вспыхнула от негодования. Лицо её покраснело и стало некрасивым. Чётко обозначились морщинки, скрытые до этого слоем пудры.

- Что за дурацкие вопросы? - прошипела она.

- Я Ангел, - напомнил я ей, - хочу тебе помочь. Поэтому отвечай. И не ври.

Изабелла недовольно скривилась. Пожевала губами. Помолчала.

- Были, - сказала просто, - подробности интересуют?

- Нет, подробностей не надо, - сказал я, - сама-то чего от жизни хочешь?

- От жизни? - Белочка мечтательно закатила глаза. - Хочу встретить принца на белом коне. Настоящего мужчину. Навроде тебя. Который бы на руках носил. Был щедрым. И добрым. Ко мне и моим детям. Я с Колей всё равно разведусь. Это вопрос времени.

- А Коля в курсе про твои планы? - спросил я.

- Что я, дура, что ли? - усмехнулась Белочка. - Коля живёт своей жизнью. Да у него и самого наверняка любовница есть.

- Почему так думаешь? - задал я очередной вопрос.

- Да мы почти не спим уже последние пару лет, - ответила Белочка. - И с чего я так разоткровенничалась с посторонним мужчиной? Я тебя же первый раз в жизни вижу.

- Я Ангел, - вновь напомнил я ей, - мне можно рассказывать всё, как своему гинекологу.

- Гинекология женской души, - засмеялась Белочка, - интересное сравнение. Ещё вопросы будут?

- Будут, - кивнул я, - расскажи о своих родителях и о родителях мужа.

- А это-то тут при чём? - скривилась Белочка, но на вопрос ответила: - Мама воспитывала меня одна. Нас папа бросил, когда мне было пять лет. Я его почти не помню. Он изменял маме. Есть ещё сестра, старше меня на два года, она в разводе. Мама умерла несколько лет назад от рака. И у Николая папа недавно умер. Маме его около 70 лет. Они верующие. Семья большая была у них, четверо детей. Николай второй. Всё.

Я задумался. По большому счёту, я этой блондинке ничего не должен. Она не моё задание. Да и вероятность того, что она что-то будет делать в своей жизни, равнялась одному проценту.

- Ну, так ты поможешь бедной девушке? - толкнула меня в бок Белочка и призывно улыбнулась. - Мне очень нужна помощь Ангела-хранителя.

- Почему ты называешь себя девушкой? - ответил я вопросом на вопрос. - И почему зовёшь себя Белочкой?

- А что такого? - растерялась Белла.

- Ну какая ты девушка? - спросил я её. - У тебя двое детей, и тебе 41 год.

- 39, - перебила меня Белла.

- 41 минимум, я же просил не врать, - жёстко сказал я, - это ты оленям можешь про свой возраст рассказывать. А я всё по сетчатке глаза увидел. И возраст, и чем болела.

Белла испуганно прикусила губу.

- И какая ты Белочка? - продолжил я. - Ты Белла Ивановна. Взрослая тётка. У тебя климакс не за горами, а ты всё Белочка.

- А когда он наступит? - прошептала Белла.

- Что? Кто? - я за шумом турбин еле её услышал и не понял вначале, о чём она спрашивает.

- Климакс, - покосившись на соседа в наушниках, сказала Белла.

- В 48, - сказал я.

- Ой, а что так рано-то? - испугалась Белла.

- А ты кури больше, - язвительно сказал я, - тогда, может быть, и до климакса не доживёшь.

Изабелла отодвинулась от меня, насколько ей позволило сиденье. По громкой связи объявили о снижении и попросили пристегнуть ремни.

- Я думала, ты мне поможешь, - протянула она, шмыгнув носом, - а ты всяких гадостей наговорил. А я красивая. Мне многие это говорят и пишут.

- Где пишут? - спросил я.

- В Контакте и на Мамбе, - ответила Белла, - и ещё на Одноклассниках.

Я изумлённо посмотрел на сидящую справа от меня женщину.

- Это соцсети, - сказал я, - там тебе что угодно напишут. Это же виртуальный мир. А у тебя реальная семья. Живые муж и дети. Тебе не о любовниках надо думать, а о внуках будущих.

- Я всё равно разведусь, - опять поджала свои губки Белла, - и найду себе богатого и красивого мужа. Который будет любить меня и моих детей. И буду жить за границей. Надоели мне эти Великие Луки. Грязь и пьянь. И никакой культуры.

- Да никого ты не найдёшь, - разозлился я, - женских романов надо меньше читать. Кому ты нужна? И что ты из себя представляешь? Принцы ещё щенками разобраны. Вакантных нет. И в ближайшие сто лет не будет.

- Я найду, я упрямая, - возразила мне Белла. - Мне мама всегда говорила, что если чего-то захотеть, то оно всегда сбудется. И ещё мне по нумерологии, которую твой дедушка, между прочим, любил, в этом году предсказаны большие перемены и большая любовь.

- Дура ты, Белка, - устало сказал я, - и мама твоя дура была. Останешься ты такой же злой и одинокой, как твоя мать. И благодарить за это можешь её же.

- Моя мама хорошая, - обиженно сказала Белла, - нельзя плохо о покойных говорить.

- Хорошо, не буду, - согласился я, - тем более, мы уже прилетели.

Самолёт коснулся колёсами бетонной полосы, зашумели двигатели.

- Так ты мне поможешь? - громко спросила меня Белла. - Что мне делать-то?

Я усмехнулся. Наклонился к ней.

- Я тебе не помогу, - сказал так же громко, - помочь себе можешь только ты сама. Но ты этого делать не будешь. Ты будешь скакать по мужикам, ища непонятно чего и разрушая то хорошее, что у тебя уже есть. Семью. Ты своей мамой запрограммирована на это.

- Я не робот, - возразила мне Белла, - я буду счастливой.

Я ничего ей не сказал. После событий в Питере и разговора с самовлюблённой Белочкой мне хотелось только одного: доехать до дома и как следует выспаться.

Я взял свои вещи. Прошёл к выходу. Попрощался с бортпроводниками, поблагодарив их за полёт.

Перед паспортным контролем кто-то несмело тронул меня за плечо. Я обернулся. Передо мной стоял сосед по ряду, молодой парень с наушниками в ушах.

- Извините, пожалуйста, - сказал он мне, - у меня в середине полёта аккумулятор сел, и я невольно подслушал ваш разговор. С Белочкой. Это просто ужас. Она даже не скрывает всего этого. Как так можно?

И он выжидательно уставился на меня.

- Да ничего ужасного, - сказал я, - а откровенность объясняется просто. Я её ввёл в лёгкий транс. Вот у Беллы Ивановны язык и развязался. То, что на душе было, всё мне и выложила.

- Это что-то вроде гипноза? - уважительно посмотрел на меня парень.

- Типа того, - кивнул я.

- Тогда понятно, - сказал парень, - а то я уж подумал, что мир совсем с ума сошёл.

Я рассмеялся.

- Так в этом мире здоровых людей нет, - сказал я ему, - у всех какие-то тараканы в голове. У кого-то крупные, у кого-то мелкие.

- Это точно, - улыбнулся мне в ответ паренёк, - ещё раз извините. Всего хорошего.

- И вам не хворать, - ответил я.

Развернулся, достал паспорт и потопал к стеклянным кабинкам, стоящим у меня на пути.

Я вернулся домой.

Вадим Фёдоров

http://vadimfedorov.eu/?page_id=13

.