Продолжение книги первой части "Однажды в Тоцком". По просьбам подписчиков и читателей первой книги, на сайте издателя Ridero, вторая книга, полностью доступна без цензуры. В настоящее время ведется работа над отмены цензуры первой книги, которая доступна, так же, на сайте издателя. Приятного чтения. По всем вопросам Esenen@yandex.ru

БАТАРЕЙКИ

После отбоя мы с Серегой остались в каптерке — нужно было подготовить сержантские планшеты к строевому смотру. Главная проблема сержантских сумок — фонарик. А вернее батарейки в нем — вечно они севшие. Можно, конечно, понадеяться, что ваш фонарик никто из офицеров не проверит, но это закон подлости — именно вас попросят его достать и включить.

Мы с Серегой прошлись по батареям, в надежде, что кто-нибудь расщедрится батарейками, но нам не повезло.

Собрав сумки и найдя для этого все, кроме батареек, мы собирались уже ложиться спать. Время было около двенадцати ночи, когда мы выходили из своей каптерки и пошли в сторону кубрика.

Дверь дивизиона открылась, и на пороге показался пьяный лейтенант. Я сразу понял, что лейтенант не наш — раньше я его не видел на этаже, а вот лицо его было знакомым. Дежурным по части он тоже быть не может, так как он бухой — не напиваться же ему на дежурстве. Хотя это армия — мало ли…

— Дневальный, строй этаж! — отдал приказ дневальному лейтенант.

— Но все уже спят, товарищ лейтенант! Завтра у нас смотр! — отговаривал дневальный, нутром чуя, что здесь что-то не так.

— Дневальный, я тебе приказ отдал! — лейтенант подошел к дневальному и дал тому увесистую пощечину.

Мы с Серегой переглянулись.

— Ты его знаешь? — спросил я у Сереги.

— Впервые вижу. — почесал Серега подбородок.

Дневальный решил больше не спорить с лейтенантом и последовал приказу:

— Этаж, строиться! — эту фразу дневальный, скорее, проговорил, нежели прокричал, а потому его никто не услышал.

— Громче, блядь! — недовольный летеха снова замахнулся на дневального.

— Отставить строиться! — эту фразу я услышал за своей спиной.

Мы с Серегой повернулись — перед нами стоял Зарубек.

— Кто там выебывается? —лейтенант направился шатающейся походкой в нашу сторону.

Зарубек пошел навстречу лейтенанту, мы с Серегой двинули следом.

— Что вам здесь нужно, товарищ лейтенант? Вы не из нашего подразделения! Зачем этаж строите? — поинтересовался Зарубек.

— Вы чо себе позволяете?! — лейтенант замахнулся на Зарубека, но тот поймал его руки и оттолкнул летеху.

— Иди проспись, лейтенант! Набухался, и начал пальцы растопыривать! Ты вообще, походу, этажом ошибся!

— Ах вы суки! — лейтенант сжал кулаки. — Где ответственный?

Никто не ответил лейтенанту.

— Тааак, понятно! Я сейчас ваш этаж построю, и вы у меня до утра тут стоять будете!

Дневальный, строй этаж, мать твою!

Бедный дневальный стоял в смятении — с одной стороны пьяный лейтенант, с другой сердитый Зарубек. Посчитав, что у Зарубека рука гораздо тяжелее, дневальный решил не дублировать команду лейтенанта.

— Товарищ лейтенант, идите домой. — Я попытался вежливо проводить офицера домой.

Офицер окинул нас недовольным взглядом, с секунду, задумчиво постоял, развернулся и направился к выходу.

— Пидорасы, блядь! — пробубнил лейтенант.

— Сам ты пидор! — крикнул вслед Серега.

Зарубек недовольно посмотрел на Сергея, на что тот лишь пожал плечами.

— Кто это сказал? — лейтенант развернулся и стремительно пошел в нашу сторону.

— Блядь, Сережа! — прошептал я, понимая, что мы почти выпроводили лейтенанта за дверь, а тут…

— Кто сказал, спрашиваю?! — с этой фразой лейтенант кинулся на Сергея.

Серега попытался увернуться, но лейтенант вцепился в него обеими руками и они оба рухнули на пол.

— Блядь, снимите его с меня! — кричал Серега.

Зарубек подошел, схватил лейтенанта одной рукой за ремень и поднял, словно котенка.

— Хохол, тащи веревку! — кричал мне Зарубек.

Ага, вот где я тебе веревку возьму среди ночи!?.. Хотя, можно использовать полевку — провод для связи! Я понял, что Зарубек решил связать пьяного лейтенанта, пока тот не натворил делов.

Вернувшись из каптерки с катушкой проволки, я застал лейтенанта лежащего на полу, а на нем сидел верхом Серега. Зарубек же держал летехе ноги.

— Вяжи его, Хохол! — кричали мне парни.

И я вязал! Чуть ли не всю катушку размотал я на пьяного лейтенанта. Пока мы его вязали, он плевался в нас и обещал всех засадить в дисбат. Когда лейтенант был связан по рукам и ногам, он немного успокоился:

— Слышь, ну хорош, пацаны! Не смешно нихуя! Развяжите меня!

— Ага, разбежался! — Серега проверил, насколько крепко связан лейтенант.

— Ну и что теперь? — Чесал я в затылке.

— Давай в бытовку его отнесем. Проспится — завтра утром отвяжем. — предложил Зарубек.

Мы с Серегой взяли лейтенанта подмышки и поволокли в бытовку первой батареи. Зарубек открыл нам дверь, взял с вешалки чей-то бушлат и кинул его на пол. Мы положили летеху на бушлат и пожелали тому спокойной ночи.

— Ебанулись, что ли?! Всех под трибунал, блядь! — не оценил наши пожелания лейтенант.

— Давай только завтра, ладно? — с этими словами Зарубек закрыл бытовку на ключ. — Я спать.

Зарубек ушел обратно к себе в кубрик, как ни в чем не бывало. Мы с Серегой выкурили по сигарете в умывальнике, и тоже отправились в кубрик. Проходя мимо дневального, Сергей увидел на тумбочке планшет.

— Это чей? — спросил Серега у дневального.

— Это летеха тот оставил.

Серега взял офицерский планшет и начал в нем шариться. Вскоре Серега достал из планшета полупустую бутылку коньяка и фонарик. Щелкнув кнопочкой, фонарик загорелся.

— За-е-бись! — улыбнулся Серега и вытащил из фонарика две батарейки, которых нам так не хватало.

Взяв бутылку, Серега вопросительно на меня посмотрел.

— Не надо. Оставь. Пусть опохмелится завтра. — решил я побеспокоиться о здоровье лейтенанта. — За десять минут до подъема разбудишь лейтенанта и отдашь ему планшет! — дал я наставление дневальному и пошел спать.

Утром дневальный развязал лейтенанта и отдал тому планшет. Ничего не сказав, офицер ушел.

После утреннего развода начался строевой смотр. Офицеры штаба полка проверяли наше обмундирование. Как я и ожидал, наши с Серегой фонарики проверили на работоспособность. Когда смотр дошел до танкового батальона, что стоял рядом с нами, я услышал, как полковник на кого-то матерится:

— Лейтенант, блядь! Сержанты и то выглядят лучше тебя, блядь! Ты себя в зеркале видел? Мятый как из жопы! Ладно, форму погладить не сумел, ну уж батарейки-то в фонарик можно было купить, блядь!

Мы с Серегой переглянулись, молча, улыбнулись друг другу и спрятали свои фонари в планшет.

Продолжение книги первой части "Однажды в Тоцком". По просьбам подписчиков и читателей первой книги, на сайте издателя Ridero, вторая книга, полностью доступна без цензуры. В настоящее время ведется работа над отмены цензуры первой книги, которая доступна, так же, на сайте издателя. Приятного чтения. По всем вопросам Esenen@yandex.ru

СВЕТ В КОТЕЛКЕ

Накануне у нас отобрали офицеры чайник, ссылаясь на пожарную безопасность. Единственное место, где мы могли, до этого, заваривать чай — это каптерка, где и был наш электрический чайник. Были чайники и у батарейных, которые стояли в бытовках, но и их отобрали.

Дело было уже после отбоя. Я, Сергей, Сашка, Марат и Димка Гурбанов решили попить чайку. Собрались в каптерке, и стали думать, где бы раздобыть кипяток.

В общем, вскипятить воду нам было нечем, и я решил смастерить кипятильник. Даже и не помню, где я видел такой самодельный кипятильник до этого момента, но я решил, что ничего сложного в его конструкции нет.

Все что мне нужно было для самодельного устройства, у меня было, а именно: кусок провода с вилкой для розетки, две алюминиевые ложки, моток ниток и спички. Ложки отламывались практически у самого выпуклого основания, оставляя около двух сантиметров от ручки, чтобы прикрутить на них провод и зажать плоскогубцами. Между ложками прокладывались спички и приматывались нитками — это служило изоляцией, чтобы не было замыканий. В принципе, вот и все устройство, оставалось лишь воткнуть в розетку.

Марат отправил дневального, чтобы он набрал в алюминиевый котелок полтора литра воды. За заваркой и сахаром, я отправил бойца с взвода в столовую к Рашиду. Когда все ингредиенты были в сборе, я перекрестился, опустил кипятильник в воду и воткнул его в розетку. Вода моментально начала бурлить! Потрясающе! Такого молниеносного эффекта от простенького кипятильника я не ожидал. Все с предвкушением ожидали приятного чаепития.

Сам кипятильник лежал в котелке боком, на одной стороне ложки. Не знаю почему, но черт меня дернул поиграть кипятильником, как пакетиком чая. Наверное, многие, заваривая чай в пакетиках, брались за веревочку и несколько раз погружали и вытаскивали чайный пакетик, чтобы тот лучше заварился. А я вот решил поиграть так с кипятильником, чтобы лучше вода вскипятилась… ничего не говорите — сам знаю.

Взяв кипятильник за провод, я начал его вынимать и погружать. Сначала все было нормально, но когда я опустил самодельный кипятильник на самое дно алюминиевого котла… Два торца алюминиевых ложек соприкоснулись с днищем котелка, что, мгновенно, вызвало замыкание. От неожиданности я выпустил провод из рук.

Что тут началось!

Свет в каптерке потух. Однако в помещении все еще было светло — свет исходил из нашего котелка. Много-много искр, потрескивая, выпрыгивали из котла. Голубоватый свет мигал, освещая наши испуганные лица. Словно на ночной дискотеке, где создают световые спецэффекты, так и мы — спецэффект из котла работал на полную катушку! Более того, к нам прибавила освещения проводка, что скрывалась за слоем штукатурки в стене. Вдоль стены, словно змейка, бежал по дорожке ярко-желтый искристый огонек, вырываясь из стены, оставляя за собой лишь обуглившуюся полоску. Щелк! Щелк! Один за другим куски штукатурки вместе с обоями вылетали с треском из стены, освобождая пламя, вырывающееся из проводки.

— Вытащи провод из розетки! — кричал мне Марат.

— А если током пизданет!? — парировал я в ответ.

В каптерке не на шутку завоняло паленым. Запах плавленого пластмасса все больше становился едким. Из-за плохого освещения, мы не могли ориентироваться в тесной каптерке. Все старались не двигаться с места, чтобы не задеть провод, который валялся на полу.

— Хохол, сгорим к ебеням! — орал Сергей.

Я вспомнил, что где-то в углу каптерки стоял веник. Аккуратно, чтобы не упасть, я продвигался к углу под мерцающие голубые огоньки, которые, то вспыхивали, то, на мгновение, гасли. В одну из ярких вспышек я заметил веник. Это то, что нужно. Дерево очень плохой проводник электричества — это мы помним еще со школьного курса. Схватив веник, я кинулся к котелку и, со всего размаху, как в гольфе, ударил по источнику огня.

В каптерке воцарилась кромешная тишина. Свет почти потух. Бледным огоньком горели обои, в местах выбивания проводки. Глаза резало от едкого дыма. Трудно было дышать.

— Все живы? — нарушил я тишину.

— Все. — По-очереди отозвались парни.

Огонек на обоях потух. Мы на ощупь вышли из каптерки в коридор. И здесь кромешная тьма. Оказалось, что наше короткое замыкание вырубило свет во всей казарме!

Что ж, попили чайку, ничего не скажешь.

Со стороны кабинета начальника штаба мы услышали, как кто-то громко рыдает.

— Это еще что? — вслух произнес Димка то, о чем все подумали.

Вглядываясь в темные силуэты, мы не спеша прошли по коридору и заглянули в кабинет начштаба.

— Есть кто? — почему-то шепотом спросил Марат.

— Ееесть. — всхлипывая, протянул нам чей-то голос.

— Ты чего ревешь? — спросил Серега у незнакомого голоса, вглядываясь в темноту.

— Компьютер выключился. — продолжал рыдать незнакомый голос.

В голосе я узнал своего бойца Евтушенко. Он был писарем у начальника штаба и много работал за компьютером.

— Евтушенко, ты что ли? — спросил я в темноту.

— Я. — отозвался Евтушенко.

Наконец глаза свыклись с темнотой, и я сумел разглядеть как за столом, обхватив голову руками, сидел рядовой Евтушенко.

— Хули ревешь, балбес?! — спросил у него Серега.

— Да я весь день печатал документы майору Лютаеву! Их завтра уже нужно отдать! — продолжая реветь, говорил Евтушенко.

— И чо теперь? — не понимая, к чему клонит штабной, спросил Марат.

— Я забыл сохранитьсяаааа! — и вновь Евтушенко зашелся громким плачем.

— Не повезло парню. — подвел итог Димка Гурбанов.

Мне было жалко штабного писаря, хоть я их и недолюбливал за то, что они сидят в тепле, когда мы работаем на холоде. Я понимал, что, даже если включат свет, он не успеет напечатать к утру все то, что не сохранилось. За это его отругает майор Лютаев. Возможно, даже ударит указкой пару раз по голове. Хотя нет — не возможно, но точно вдарит как следует!

Мы не стали ждать, когда починят свет и легли спать, оставшись без чая и без электричества. Наутро мы ужаснулись от состояния нашей каптерки: обои черные, обугленные. Там где была спрятана проводка, теперь видна черная колея, а в ней скукоженный, весь оплавленный, провод. По всему полу вода, что я пролил из котла. Розетка, где был вставлен кипятильник, просто сплавилась в комок пластмассы. В комнате сильно воняло паленой проводкой. На столе стояли нетронутыми заварка и сахар.

— Чайку? — спросил я у парней, что вместе со мной разглядывали в каптерке бардак, оставленный нами вчера ночью.

— В пизду такие чаепития! Я в столовую. — сказал Серега и вышел. Вслед за Сергеем вышли остальные.

— Ну, в столовую, так в столовую. — вслух согласился я и пошел за парнями.

Проходя мимо кабинета начштаба, я услышал как Перов орал на Евтушенко. Еще слышал недовольный голос майора Лютаева. Потом пару звонких щелчков и короткое «Ай!». По всему видно, что бедного писаря все же огрели указкой.

В общем, делайте выводы, господа — старайтесь не играть с самодельными кипятильниками и чаще сохраняйте свои документы в компьютере — это поможет вам избежать ударов указкой по голове.

Продолжение книги первой части "Однажды в Тоцком". По просьбам подписчиков и читателей первой книги, на сайте издателя Ridero, вторая книга, полностью доступна без цензуры. В настоящее время ведется работа над отмены цензуры первой книги, которая доступна, так же, на сайте издателя. Приятного чтения. По всем вопросам Esenen@yandex.ru

ДЕНЬ РХБЗ

Об инциденте в умывальнике ночью, я никому не рассказывал. Я решил не торопиться, чтобы не наломать лишних дров, взвесить все — почему это произошло и как не допустить подобного вновь. В общем, я абстрагировался от вчерашнего, но это вовсе не означало, что я об этом забыл. Пусть так думают Гена, Борзый и Золотой. Пусть думают, что им удалось меня «осадить». Это будет моим маленьким поражением, но лишь для того, чтобы потом обрести большую победу!

А сегодня настала среда, что означает — день РХБЗ.

Иногда мы в шутку называли этот день «день резиновых человечков» или же «день марсиан». Много мы шутили по этому поводу. Цель этого дня — проверить готовность части к химической, или же газовой атаке.

На самом деле все очень просто. Полк строится на плацу со специальной амуницией — противогазами и костюмами ОЗК. По команде командира полка «Газы!», все подразделения начинают надевать резиновую амуницию. Существуют определенные нормативы, в которые солдат должен уложиться. Надеть противогаз — это не долго, а вот правильно и быстро одеть ОЗК — это уже сложнее.

На костюме ОЗК очень много замков «крокодильчиков», которые иногда попросту отсутствуют на костюме. Из-за этого надеть костюм правильно не представляется возможным. Я вообще за всю службу ни разу не смог надеть костюм ОЗК как полагается. По крайней мере, надеть его так, чтобы он полностью был застегнут на все замочки, и уложиться в норматив. Сейчас даже уже и не вспомню, за сколько секунд нужно было уложиться.

Когда, по команде «Газы!», все начинали надевать противогазы, и резиновые костюмы, начинался цирк. Если вам интересно, и вы никогда не служили в армии, то можете заглянуть в интернет и посмотреть, как выглядит солдат в ОЗК. Тогда вы поймете, почему мы называли это «день марсианина». Плац наполнялся зелеными человечками, которые громко, тяжело дышали в своих противогазах. Да и сам процесс одевания вызывал не малый смех. Нелепо одеваясь, удерживая равновесие, чтобы не упасть, ты всегда, не вольно, засматриваешься на других, кто также как и ты, неуклюже пытается влезть в резиновый костюм, а потом еще и надеть на голову подобранный не по размеру противогаз.

В армии, как ни странно, вообще редко что бывает по размеру. Кто-то попросту схватил чужой противогаз и с неистовой силою пытается натянуть его на свою голову, как презерватив. Но вот если с презервативами не бывает особых проблем, то с маленькими противогазами… Ваше лицо сожмется и сморщится как у столетней старушки. Волосы на голове будет сильно натягивать, от чего будет больно и неприятно. В общем, много мелочей, которые в реальной бы газовой атаке сыграли бы с вами очень злую шутку, а точнее фатальную шутку. Если ваш противогаз не по размеру, то газы могут просочиться сквозь не закрытые щели, и вы умрете. Как то так.

Но для нас это всего лишь очередной «резиновый день».

Из-за того, что в костюмах ОЗК и в противогазах солдаты смотрелись смешно и нелепо, многие бойцы сознательно не надевали резиновую амуницию. Дагестанцы уходили в зад строя, где прятались от глаз своих командиров, которые заставляли надевать противогазы. Да и не только дагестанцы, но и все, кто считал себя круче остальных, кто надевал резиновые костюмы. Никто не хотел выглядеть клоуном. Глупо, правда? Вот считаешь ты себя «перцем», и не тренируешься с остальными, а потом, не приведи Господь, начнется война, газовая атака и… По ходу дела, при первой же атаке, все «перцы» вымрут, так как не смогут правильно надеть амуницию.

О том, что многие уклонялись от занятий в день РХБЗ, прячась за строем, знали все офицеры. Да что там — офицеры тоже себя клоунами не хотели выставлять и не надевали свои противогазы, хотя команда давалась для всех. Знал об этом и замкомандира полка полковник Карапетян. Именно по этому, как то в среду, Карапетян пошел на хитрость. Он приказал разведроте раскидать, позади построившегося полка, едкие дымовые шашки.

Что тут началось! Весь плац окутало красным, густым дымом. Дышать было просто невозможно! Глаза слезились. Мы с трудом могли различать в этом дыму друг друга. Вот тогда то, хочешь — не хочешь, а надеть противогаз пришлось, иначе можно было угореть. Все кто прятался за строем, начали панически доставать из сумок свои противогазы. Кругом все кашляли, матерились, плакали и надевали свои противогазы. И только тогда я понял, что такое газовая атака, и на что она может быть похожа. Но мы-то были на плацу в мирное время. А представьте, что идет война — стрельба, взрывы, крики, а тут еще и газ! И если вы вовремя не наденете амуницию — вы умрете. Так что не увиливайте от учений в день РХБЗ, так как, когда-нибудь, это спасет вам жизнь!

Продолжение книги первой части "Однажды в Тоцком". По просьбам подписчиков и читателей первой книги, на сайте издателя Ridero, вторая книга, полностью доступна без цензуры. В настоящее время ведется работа над отмены цензуры первой книги, которая доступна, так же, на сайте издателя. Приятного чтения. По всем вопросам Esenen@yandex.ru

НА ГРАНИ

Я уже стал забывать про инцидент с дедами из третьей батареи, про взгляд Борзого исподлобья в каптерке. Я позволил себе расслабиться и посчитал, что в дивизионе я неприкосновенная личность, после того, как Акай за меня заступился. Разумеется, что всему есть свой предел, и я не старался прыгать выше головы. И, если про Борзого с Золотым я уже забыл, то они про меня, все еще, помнили.

Этой ночью я плохо спал. Возможно, из-за того, что мне удалось в парке вздремнуть днем. Как бы то ни было, но к часу ночи я никак не мог сомкнуть глаз.

Из каптерки третьей батареи доносились веселые возгласы — деды снова бухали. На носу осень — близился их дембель и мой год службы.

Я решил пойти в туалет покурить.

В коридоре, если не считать голоса из каптерки третьей батареи, была тишина. Вот за это я и любил ночь в казарме — днем тут суета, сплошные головняки, постоянно кто-то кричит, но ночью — ночью здесь совсем другая жизнь. Тихая, размеренная, спокойная жизнь.

Я зашел в умывальник, сел на подоконник и закурил сигарету.

Через пару минут в умывальник зашли трое — Борзый, еще один дед и, конечно же, их прихвостень Золотой.

— Здарова, Хохол! — брезгливо скривился Борзый.

— Привет.- ответил я и повернулся к окну, давая понять, что не горю желанием общаться.

Троица из батареи не стала заострять на мне внимание — сначала они сходили по малой нужде, потом пристроились у второго подоконника и тоже закурили.

Так как в казарме, априори, курить запрещено, то никаких пепельниц в умывальниках не стояло — бычки мы топили в унитазах. А вот пепел стряхивали, либо в умывальник, либо просто на пол.

Я докурил сигарету, выбросил бычок в туалет и собрался уже выходить, как Борзый меня окликнул:

— Слышь, Хохол?! Не хочешь за собой убрать?

Я обернулся.

— Не понял?

— Сегодня дежурит моя батарея, а ты намусорил, стряхивая пепел на пол! Так что, будь любезен, возьми веник и подмети за собой!

То, что пьяный Борзый нарывается на конфликт, это и ежу понятно. Как только теперь выкручиваться?

— Для этого есть дневальные, Слава. Вот пусть они и убирают! — я старался говорить спокойно, чтобы не спровоцировать пьяную троицу.

— Ты не понял, Хохол! — Борзый встал с подоконника и медленно пошел в мою сторону. — Ты что думаешь, что мои дневальные будут за тобой убирать?

Пока Борзый шел на меня, Золотой зашел мне за спину и встал у выхода. Второй дед шел вслед за Славой.

— Слава, я не понял, тебе нужен повод, чтобы до меня доебаться?

— Мне нужно, чтобы ты подмел за собой пепел и выбросил в урну!

И так, что мы имеем? Золотой стоит у выхода, тем самым блокируя путь к отступлению, и двое пьяных дедов прямо передо мной. Хм. С тремя я, явно, не смогу бороться, а вот с Золотым…

Я решил больше не размениваться любезностями с пьяными дедами и первым перешел к делу. План был прост — дать в бубин Золотому и выбежать в коридор, а там уже и до своих рукой подать.

Я обернулся назад, чтобы оценить расстояние до Золотого и уловил взглядом его пошлую, пьяную улыбку. Что ж, расстояние для удара локтем — то, что нужно!

Отвернувшись от Золотого, я тут же сделал шаг назад и локтем, с разворота, стукнул ему в челюсть. Золотой попятился назад, но не упал — что уже было не по плану, так как он продолжал загораживать мне путь. Тогда я схватил Золотого за белугу, потянул на себя и, подставив ногу, уронил его на пол. До двери всего пару метров. Я уже потянулся за ручкой, когда двое дедов схватили меня за руки и уронили на пол.

Я стукнулся головой о кафель. В голове загудело. Перед глазами все расплывалось темными пятнами. Не успев прийти в себя, я почувствовал как меня начали бить ногами. Все что мне оставалось, это прикрыть голову руками, чтобы эти пьянчуги мне ее не отбили. Под градом ударов я попытался привстать на колени, но, получив удар ногой по животу, снова оказался на полу. Не помню, сколько это продолжалось, но, когда удары прекратились, я еще с минуту не мог встать.

— Твоя беда, Хохол в том, что ты слишком рано в себя уверовал! — Возвышался надо мной запыхавшийся Борзый. — Ты думаешь, что отпиздив своих сопливых дедов стал перцем? Ошибаешься, дружок! Они по жизни слонами были! И то, что Акай за тебя впрягается, еще ни о чем не говорит!

Я привстал, сначала на колени, потом присел на корточки, держась за живот. Говорить я не мог, так как мне попали по солнечному сплетению и сейчас я только глотал жадно воздух.

— В армии всегда были деды и слоны — это традиция! Неужели ты подумал, что можешь сломать систему? Ты слон, Хохол, понимаешь? Ты ебанный слон!

— Это твои шавки слоны ебаные! — я встал и облокотился о стену.

— Чо ты сказал, пидор? — Золотой выкатил грудь вперед, расправил назад плечи и пошел на меня в атаку.

— Следи за базаром, еблан! — крикнул я на Золотого и сжал кулаки. — Я, в отличии от тебя, в служанках не ходил! Еще раз меня пидором назовешь…

Я не успел договорить — тот дед, что стоял с краю от меня, стукнул мне кулаком по левой щеке. Я потерял равновесие, схватился рукой за умывальник и смог устоять на ногах. Только я повернулся к обидчикам, как мне в живот прилетел поникающий удар ногой от Борзого.

— Да что ж вы делаете, блядь?! — выругался я, обхватив живот двумя руками.

— Указываем тебе, где твое место! — ровным, тяжелым голосом пробасил Борзый. — А теперь бери веник с совком и убери за собой!

Посчитав, что меня смогли сломать, деды с Золотым направились к выходу. Все, что мне тогда оставалось, это дождаться, когда они уйдут, смыть с лица кровь и пойти к своим — рассказать что случилось и устроить побоище.

Мне просто нужно было промолчать пару секунд!

Просто помолчать…

— Сами за собой убирайте! — выдавил я.

Молчание — золото! Думаю, что умные люди фигни не сочиняют и, все, что нужно, так это прислушиваться к вековым пословицам. Однако, не всегда язык дружит с головой, к сожалению.

В общем, эти трое снова на меня накинулись, повалили на пол и забили ногами. Желания вставать у меня уже не было.

— Я смотрю, Хохол, ты совсем не понимаешь меня! Что ж, я знаю, как тебя урезонить! Я сделаю так, что с тобой уже никто не будет общаться!

Слова Борзого были пугающими. Чего же такого может сделать этот пьяный дед? Не убивать же он меня будет — это глупо!

— Гена, Золотой, держите этого слона ебанного! — приказал Борзый своим подопечным.

Золотой с Геной схватили меня по бокам и заломили руки за спину. Попытки вырваться были бесполезны — было только еще больнее.

— Ну, что, Хохол, допизделся? — Борзый расплылся в пьяной улыбке.

То, что происходило дальше, заставило меня ужаснуться! Ко всему я был готов, но чтобы это!

Борзый достал из штанов свой член и сделал шаг мне на встречу. Гена и Золотой, которым идея Славы пришлась по душе, еще сильнее заломили мне руки, чтобы я согнулся.

— Вы чо беспределите, гондоны! Хули вы, блядь, творите, ебынный в рот! — я орал, что было мочи! Сердце мое бешено колотилось! Словно под страхом смерти я брыкался стараясь выбраться из рук этих подонков, но они еще сильнее вцепились в меня.

Я запаниковал! Мне стало по-настоящему страшно!

— Да ты не брыкайся, Хохол! Это не больно! — ухмылялся Борзый и продолжал идти с членом в руках, неумолимо приближаясь к моему лицу.

Все, что я тогда кричал было без толку. Пьяный Борзый уже принял свое решение, и оно было окончательным и бесповоротным. Та грань, где можно было просто припугнуть, была уже перечеркнута!

Вот Борзый уже в метре от меня!

— Держите крепче, пацаны! Ща я ему в рот нассу!

Сука! Как страшно то!

Это не описать словами! Никому не посоветую такое пережить! В тот момент я будто с жизнью прощался! Даже сейчас, пока пишу эти строки и вспоминаю это событие, у меня дрожат руки!

— Блядь, Слава, на нас не нассы! — Забеспокоился Гена.

— Да не очкуйте! Крепче его держите!

Борзый был от меня в полуметре! Его член целился мне прямо в лицо. Я закрыл рот и отворачивал голову, но Золотой с Геной держали меня очень крепко — не увернуться…

— Блядь, тока-тока поссал! Погодь, Хохол, выдавлю тебе пару капель!

В какую-то секунду я сдался.

Я перестал сопротивляться, понимая, что это все бесполезно. Страх настолько сильно меня переполнил, что перерос во что-то большое — смирение. Я не знаю, как еще объяснить вам то, что со мной тогда происходило. Я понял, что здесь и сейчас я уже ничего не смогу сделать. Но смогу сделать потом! И о том, что я уже планировал в своей голове, я решил, сначала, рассказать Борзому:

— Слава постой! Дай сначала сказать!

Борзый остановился. Из его члена покапала на пол моча.

Воспользовавшись замешательством Борзого, я высказался:

— Послушай, прошу тебя — не бери грех на душу, Слава! Христом Богом молю! Если сейчас ты меня опустишь, мне не жить! Мне уже нечего будет терять, Слава! Когда вы ляжете спать, клянусь, я вам глотки нахуй поперерезаю! Я вам клянусь! Как баранов ебаных зарежу! И я сейчас нихуя не шучу! В глаза мне посмотри, Борзый! А когда вы сдохните, я в бега подамся! Найду ваших братьев, сестер и тоже самое сделаю с ними!

Слава с удивлением на меня взглянул — в его глазах было замешательство. В моих же глазах был страх и отчаяние. Но именно эти две составляющие и говорили о моей решительности и правдивости моих слов.

— Не делай этого, Слава! Я тебе мамой клянусь, что отрежу вам головы, закину их в унитаз и обоссу! Богом клянусь!

Борзый стоял в нерешительности. Из члена его подкапывала на пол моча. Все молчали.

Дверь умывальника открылась, и зашел дневальный. Увидев такую картину перед собой — двое меня держат, и Борзый стоит с членом в руках, дневальный обомлел.

— Сьебись нахуй отсюда! — рявкнул на дневального Борзый и тот поспешил удалиться.

Дневальный мигом скрылся за дверью.

Борзый еще с секунду постоял и спрятал член обратно в штаны.

— Что-то ссать расхотелось! — недовольно проворчал Слава. — Отпустите его!

Гена с Золотым меня отпустили и я упал на колени — еще чуть-чуть, и я бы вляпался руками в лужу мочи, что накрапала из члена Борзого.

Золотой с Геной заржали.

Я встал.

— Что, Хохол, правда подумал, что мы тебя опустим? — ухмылялся Слава.

— Я тебе уже сказал, о чем я подумал! — процедил я сквозь зубы.

— Слава, да ну его нахуй! — Гена похлопал Борзого по плечу. — Видишь он ебанутый! Пошли бухать!

Золотой с Геной вышли, оставив с Борзым нас наедине.

— Я так понял, убирать за собой ты не будешь? — решил Борзый еще раз меня испытать.

— Не буду. И дневальному своему скажи — если он хуйню всякую болтать начнет, я ему язык вырежу!

— Что-то ты всех, Хохол, зарезать обещаешь. За базар свой отвечать надо!

Я промолчал.

— Ладно. Я с дневальным поговорю, а ты своей обезьянке ничего не рассказывай!

Борзый вышел из умывальника.

Говоря про «обезьянку», Борзый имел ввиду Акая. Он прекрасно понимал, если Акай узнает о сегодняшней ночи, то просто изобьет с остальными кавказцами всю третью батарею. Славе не нужны были такие проблемы, тем более, что ему скоро на дембель.

Оставшись в умывальнике один, я умылся, закурил сигарету и успокоился.

Надо привести мысли в порядок.

Это было не просто страшно — это было на грани! Избыток адреналина потихоньку отпускал мое сердце. Руки тряслись.

Я размышлял о своем чудесном спасении. Размышлял о мести. О том, как будет служить в дивизионе Золотой, когда все деды с третьей батареи уволятся…

Продолжение книги первой части "Однажды в Тоцком". По просьбам подписчиков и читателей первой книги, на сайте издателя Ridero, вторая книга, полностью доступна без цензуры. В настоящее время ведется работа над отмены цензуры первой книги, которая доступна, так же, на сайте издателя. Приятного чтения. По всем вопросам Esenen@yandex.ru

НОВЫЙ УРАЛ

Весь полк сдал старые ЗИЛы и получил новенькие УРАЛы. По такому поводу было принято решение провести смотр техники. Перед своими боксами командиры выставляли имеющеюся технику: танки, самоходки, БМП, МТЛБу, зенитки, в общем, весь арсенал, ну и, конечно же, УРАлы. В наш дивизион пришло пять УРАЛов: три в батареи и два взводам.

Накануне смотра каждое подразделение помыло свои машины. Чего только мы не делали, чтобы техника выглядела абсолютно новой. Мы разбавляли солярку с гудроном и получившейся краской красили гусянки в яркий черный цвет. На колесной технике мы красили резину обувным кремом или вазелином. Покупали и специальную краску цвета хаки, чтобы подновить броню на самоходках и маталыгах. В общем, каждый смотр — это суета вокруг техники. И если вы уже все сделали и ваша машина блестит лучше чем в салоне, но до смотра еще осталось несколько дней, то сдувайте пылинки, полируйте кузов ветошью и протирайте стекла до блеска!

Мои две маталыги и новый УРАЛ блестели и радовали глаз. Особенно новенький УРАл манил своей новизной. Хаба суетился вокруг своей новой машины и никак не мог нарадоваться обнове. Техника была готова к смотру, но до него еще оставалось три дня.

Напротив наших артиллерийских боксов через сорок-пятьдесят метров стояли параллельно боксы зенитчиков и противотанковой батареи (ПТБ). Наши боксы находились на возвышенности, и получался небольшой уклон в сторону противоположных боксов. Техника зенитчиков и ПТБ стояла, аккурат, напротив наших самоходок и УРАлов, словно бойцы на ринге, безмолвные машины смотрели друг на друга и устрашали каждая своим величием.

Чтобы наша техника не скатилась к боксам, напротив мы подкладывали под гусянки и колеса бревна. Под УРАЛы бруски не подкладывали, так как они стояли на ручном тормозе, и была включена задняя передача для страховки.

Когда все уходили на обед, я решил остаться и покемарить немного. Лезть спать в маталыгу не хотелось, так как там прохладно. А вот УРАЛ стоящий на солнышке нагрелся и оказался самым подходящим местом для короткого сна. Я взял у Хабы ключи от машины, залез в кабину и, устроившись поудобней, попытался уснуть.

Должен признать, что на тот момент я вообще мало что понимал в машинах (точнее вообще ничего не понимал). Я знал, что ручник не даст скатиться машине вниз, но, то, что передача была включена для страховки не догадывался. Когда я лег на сиденья мне в бок упирался ручник и жутко мешал. Мне ничего не оставалось сделать, как снять машину с ручника — перед сном солдата, никаких преград нет, сами понимаете. На всякий случай я покачался в кабине взад-вперед в надежде, что машина не покатиться. Убедившись, что УРАл с места не сдвинулся, я продолжил спать. Но не прошло и десяти минут, как мне захотелось поджать колени ближе к груди, но мешалась рукоятка переключения передач. Мельком я допустил мысль о том, что рукоятку не следует трогать вообще, но, все же, переключил скорость на нейтральную и, снова покачавшись взад-вперед, уснул как младенец.

Меня разбудил будильник на телефоне. Через десять минут все начнут приходить с обеда, поэтому пора было покидать временное убежище, которое находилось у всех на виду. Было бы мало приятного, если бы майор Лютаев нашел меня спящим в кабине.

Я вышел из машины и даже не удосужился вернуть ручник и рукоятку передач в нужное положение. На всякий случай я от всей души хлопнул дверью, надеясь, что если от вибрации машина не поедет, то бояться нечего. Машина даже не шелохнулась.

Со спокойной душой я направился в палатку, которую временно установили на время смотра у торца боксов. В палатке был стол и, зная, что по пути ребята заскочат в чипок и купят доширак, я уже мысленно приготовился к обеду. Но стоило мне войти в палатку, как за моей спиной раздался страшный грохот. В тот момент я даже не сомневался, что звук, который я слышал — это удар УРАЛа о стоящую напротив ПРП (передвижной разведывательный пункт) противотанковой батареи. Но выходить из палатки и увидеть воочию то, чему непосредственно я был виной, не торопился. Мне стало не по себе только от одной мысли, что майор Лютаев уже пришел с обеда и увидел как УРАЛ врезался в ПРП.

Только представьте — новейший УРАЛ! Только с завода! Если в армии появляется что-то новое, то командиры из кожи вон вылезут, чтобы по минимуму задействовать эту технику! Новый КАМАЗ? Что ж, идите ребята пешком, а то вдруг чего сломаете! Танк новый? Ну, так имитируйте стрельбу, а то еще дуло поведет! И т. д. Ни один зампотех не позволит вам лишний раз выехать на новой технике только потому, что она НОВАЯ! А, уж если, вы поцарапаете, не приведи Господь, новую машину…

Как я и думал УРАЛ скатился с места и врезался в стоящий напротив остроносый ПРП. По инерции ПРП должен был откатиться назад и врезаться в ворота боксов, что было бы намного страшнее, но умные ребята из противотанковой батареи, все же, додумались подложить под гусянки бревно. Однако нужно было исправлять сложившуюся ситуацию немедля, но я даже не умел водить машину!

Я просто стоял один посреди боксов и ничего не мог поделать! Кроме караульного с вышки меня никто не видел — такой грохот явно вывел караульного из сна. Однако караульный тоже солдат и не станет наводить панику, так как завтра у него может возникнуть аналогичная ситуация.

На мое везение из боксов ОБОЗа выбежал Якут — водитель КАМАЗа. Он был равны со мной по сроку службы. Якут выпучил свои узкие глаза и смотрел то на меня, то на врезавшийся УРАЛ. Я нашарил в карманах ключи от грузовика и кинул их Якуту.

— Хули ты вылупился?! — прикрикнул я на Якута. — Отгоняй УРАЛ на место, пока никто не увидел!

Якут бегом забрался в кабину УРАЛа, завел грузовик и поставил его на прежнее место. При этом у Якута никак не проходило состояние шока, а его выпученные глаза все никак не сужались обратно. Видимо для него произошло все так быстро, что даже когда он поставил УРАЛ на место, выходить из машины не торопился.

Я подошел к ПРП чтобы посмотреть повреждения. Но какого, же было мое удивление, когда я не увидел на броне ни одной царапины! Даже краска армейская и та не слезла! Удар пришелся в самый нос четко по центру ПРП. Я облегченно вздохнул от той мысли, что мне не придется объяснять ПТБшникам, откуда на их ПРП вмятины.

Тогда я пошел к своему УРАЛу.

В отличии от ПРП грузовику повезло меньше — передняя решетка радиатора замялась во внутрь, да и сам радиатор пробило. Скрыть такой дефект не имело возможности. А тут еще и этот смотр. Я представил как генерал Ершов, который отвечал за смотр техники, увидит новый УРАЛ в таком состоянии. Только дали солдатам новенькие грузовики, а они уже их ушатали! При этом машины еще даже не были на выездах! А как Лютаев — то «обрадуется»!

Я позвонил Хабе и сказал ему срочно бежать в парк. Когда он пришел, то я ему все рассказал. Конечно, он сильно расстроился, но надо было срочно придумать отговорку для зампотеха майора Лютаева. И мы придумали. Точнее мы сказали правду, но не всю. Лютаеву мы доложили, что машина покатилась сама по себе, и что при этом она стояла на ручнике. К нашему удивлению майор не стал кричать и ругаться. Лютаев сделал вывод, что в тормозах стравило воздух, и грузовик покатился.

Мы облегченно вздохнули, что майор Лютаев не стал беситься из-за грузовика, но он приказал нам, чтобы мы до смотра поставили новый радиатор и новую решетку.

Радиатор новый мы купили и поставили. Решетку выпрямили, подкрасили и закрыли специальным утеплителем.

Больше в УРАЛ я спать не ходил.

Зимой, этого же года, танкисты перевернули свой новый УРАЛ. Они ехали из полей с личным составом мыться в баню.

Дорога вся усыпанная снежным покровом, с трудом позволяла грузовику надежно сцепляться с землей. А яркое солнце, сговорившись с белым-белым снегом, то и дело ослепляли молодого водителя.

Справа от водителя, на пассажирском сиденье, покуривая сигаретку, сидел лейтенант и вдумчиво смотрел куда-то вдаль.

Каждую неделю этой дорогой УРАЛ ездил в баню и обратно. Для парней, кто сидел в кузове — такая поездка была что-то вроде отдыха от службы. Банный день всегда предвещал отдых до обеда. Пока до бани смотались, там душ горячий, а потом обратно чистые и свежие приезжают на обед. А там, после того как покушаешь, можно с новыми силами служить Отчизне. И так каждую неделю, в определенный день.

И в тот день, как обычно, пацаны собрали свое грязное постельное белье, завернули его в простыни, сделав подобие мешка. Мешки загрузили в УРАЛ, и следом уселись сами по команде командира «к машине!». Пацаны, кто понаглей, уселись на постельные мешки, чтобы не морозить задницу на холодных деревянных лавочках, предусмотренных для перевозки бойцов в кузове по обеим сторонам борта.

В кузов набилось человек тридцать. Как говориться «в тесноте, да не в обиде».

УРАЛ тронулся, и направился по уже накатанному курсу в сторону бани.

И вот, тот самый новенький УРАЛ мчится по дороге. В какой-то момент молодой водитель допустил небольшой занос на прямой дороге. Возможно, парень не знал как вести себя в таких ситуациях, а может он просто запаниковал и не смог справиться с управлением. УРАЛ отказался слушать водителя и начал вилять из стороны в сторону. И сколько б парнишка не крутил баранку, все становилось только хуже — занос стал все больше кидать машину. Большая машина, словно маленький ребенок, который только учится ходить, пыталась удержать равновесие, чтобы не сойти с дороги. Солдат в кузове кидает друг на друга.

Офицер выронил сигарету и вцепился правой рукой за ручку двери. Выпучив глаза от страха, он кричал водителю, чтобы тот держался подальше от обочины. Но молодой водитель уже не мог справиться с управлением, и просто в панике крутил баранку то в одну сторону, то в другую.

Страшно. В такой ситуации никогда не знаешь как поведешь себя за рулем, и уж тем более не знаешь как поведет себя машина. В тот день УРАЛ не позволил себя усмирить и вывести обратно на дорогу. Все старания выровнять машину были тщетны.

УРАЛ съехал с дороги, перевернулся и лег на крышу.

Металлические ребра жесткости, на которых крепиться тент, моментально прогнулись и прижали парней, кто сидел в кузове.

Началась паника.

Бойцы старались как можно быстрее выбраться из-под УРАЛа. Была страшная давка. В такой ситуации трудно удерживать спокойствие, особенно, если толком не знаешь, что произошло.

Те, кто выбрался первыми, помогали остальным застрявшим парням. Выбравшись из кабины, лейтенант взял ситуацию под контроль и начал командовать. Постепенно паника начала проходить. Вылезли практически все, кто сидел в тот день в кузове. Все, кроме одного…

Один мальчишка так и остался лежать под перевернутым УРАЛом. Его придавило грязным постельным бельем, и он не смог докричаться до своих сослуживцев. Как потом укажут в отчете следствие — «смерть вследствие удушения». Парню просто нечем было дышать.

Я помню хорошо тот день. УРАЛ лежал колесами вверх. У машины суетились солдаты, а рядом лежала груда постельного белья. Погибшего парня накрыли все тем же постельным бельем. Он лежал не далеко от перевернутого грузовика.

Так закончил свою службу еще один солдат, который погиб в мирное время.

Судьбу водителя грузовика я не знаю. Возможно его судили за неосторожное вождение, а может все списали на плохую дорогу. Как бы то ни было, но парня уже не вернуть.

Продолжение книги первой части "Однажды в Тоцком". По просьбам подписчиков и читателей первой книги, на сайте издателя Ridero, вторая книга, полностью доступна без цензуры. В настоящее время ведется работа над отмены цензуры первой книги, которая доступна, так же, на сайте издателя. Приятного чтения. По всем вопросам Esenen@yandex.ru

СДАЧА ЗИЛА

По всему полку проходила переинвентаризация. Сдавали старую технику, а именно все сдавали ЗИЛы, чтобы получить потом новенькие УРАЛы. В нашем взводе числился один ЗИЛ, который уже сто лет, наверное, не ездил. Когда наш старый взводник лейтенант Расходчиков увольнялся, он сдавал этот ЗИЛ новому взводнику лейтенанту Тишинскому. Тишинский сильно оплошал, когда принимал этот старенький ЗИЛ. В машине важно было не только техническая исправность, но и комплектация, а именно — аптечка, огнетушитель, и обязательно запасные части, инструмент, принадлежности и расходные материалы (ЗИП). В общем, все выше перечисленное, Тишинскому пришлось искать самому, так как Расходчиков это похерил.

Водителем грузовика был назначен Хаба, наш единственный дух во взводе, так как у него одного были права на грузовые автомобили, но ездить, как оказалось, он не умеет. Тем не менее за Хабой закрепили старенький ЗИЛ и обязали его починить ко дню сдачи. Состояние ЗИЛа было хуже некуда. Все патрубки, все фильтра, жидкости и так далее, нужно было менять. Что-то пришлось купить, а что-то украсть с других ЗИЛов стоящих в соседних боксах. В армии так всегда — не хватает чего-то, стырь у соседа. Однако потом нужно смотреть в оба, чтобы сосед не спер у тебя. В общем, более или менее, но ко дню сдачи ЗИЛ был практически готов и даже заводился. Так и хотелось кричать: «Он живой! Живой!» Осталось только перегнать его на площадку верхних боксов где должна проходить сдача старых машин. На этой же площадке происходит построение полка, когда все работают в парке, чтобы не бегать каждый раз на плац. И вот, перед самым построением, Тишинский решает перегнать ЗИЛ на площадку. Была только одна маленькая загвостка — в ЗИЛе не барахлили пара свечей. Конечно, машина заводилась и даже ехала, но только до той поры пока свечи снова не зальет маслом.

Хаба ковырялся под капотом машины, когда подошел взводник.

— Ну чо, Хаба? Заводи свое корыто. Поедем на верх. — Сказал Тишинский.

— Может не надо, товарищ лейтенант? — Хаба начал волноваться.

Дело в том, что у Хабы напрочь отсутствовала практика вождения грузовых автомобилей. Он жутко боялся садиться за руль и перегонять ЗИЛ на верхнюю площадку. Но взводник был настойчив, и Хабе пришлось исполнять приказ.

— Ты главное до верха дотяни и поставь этого ебаного ЗИЛа куда надо, а все остальное хуйня. — Тишинский достал телефон и позвонил кому-то из офицеров. — Але, Стас? Там построение еще не началось?…Успеем?… Ладно, понял. — положив телефон в карман, взводник начал торопить Хабу. — Давай быстрей, заводи!

Хаба со второго раза завел ЗИЛа. Мотор недовольно начал рычать то и дело подтраивая. Тишинский вышел из бокса и руками направлял Хабу, чтобы тот смог аккуратно выехать и не задеть ворота. С первого раза тронуться не получилось — машина заглохла. Взводник начал материться:

— Блядь, Хаба, пидор ебанный! Там сейчас уже все построятся, пока ты из бокса выезжаешь! Шевели, блядь, батонами!

Хаба занервничал. Вторая попытка тронуться с места увенчалась успехом. ЗИЛок медленно выехал из гаража и развернулся к выезду из нашей секции.

До самого верха Хаба ехал аккуратно под руководством Тишинского. Уже подъезжая к площадке, Хаба увидел, что весь полк построен и ждет командира полка. Все смотрели на Хабин ЗИЛ и на лейтенанта Тишинского. Столько зрителей заставили Хабу жутко понервничать. Он не хотел перед такой огромной аудиторией лохануться — заглохнуть или, что еще хуже, врезаться куда-нибудь и стать посмешищем перед всем полком. Толпа продолжала с вниманием следить за ЗИЛом.

Проехать можно было только через то место, где стоит, обычно, командир полка. Деваться было некуда, и Тишинский рискнул.

— Хаба! — кричал взводник. — Давай быстрей, пока кэпа нет!

И Хаба поехал. ЗИЛ, пыхтя и коптя, упрямо ехал в сторону своей стоянки. Вот он уже почти добрался до середины площадки, как раз в том месте где должен стоять командир полка, и… заглох. По полку пробежал смешок. Кто-то крикнул, что командир полка уже поднимается по парку и через минуту будет здесь. Как Хаба ни старался и как бы Тишинский не матерился на него, но ЗИЛ уже не заводился. А командир полка все поднимался не спеша к месту построения и даже не догадывался, что на том месте, где он должен проводить развод гордо стоит Хабин ЗИЛ. Полк умирал со смеху, когда наблюдал за лейтенантом Тишинским, который уже слюной брызгал на Хабу, лишь бы тот убрал ЗИЛа с места, где обычно проводит развод полковник.

Конечно же, всю эту картину наблюдал и наш командир дивизиона подполковник Перов, так как наш дивизион во главе со своими командирами был построен среди прочих в составе полка. Увидев, что Тишинский не справляется, Перов дал команду всему дивизиону:

— Дивизион, еб! Ну-ка, бегом уберите это ебанное корыто, чтобы его никто не видел!

Командиры батарей подгоняли своих солдат и те побежали толкать ЗИЛ. Картина была еще та — человек сорок толкают Хабин ЗИЛ, а Хаба спокойно рулит себе. Кто-то, из толкающих, тогда крикнул:

— Блядь, Хаба! Ты охуел совсем — пару месяцев всего служишь, а на тебя пашет уже весь дивизион!

Полк залился новой волной смеха. Смеялись даже офицеры. Наконец появился из-за боксов командир полка, и смех потихоньку начал умолкать. Хабин ЗИЛ откатили в сторону. Замполит полка дал команду «Смирно!», и все утихли.

ЗИЛ еще месяц не могли привести в полную готовность для сдачи, но после долгих уговоров и небольшой взятки в виде коньяка, машину, все же, согласились принять. А Хабу все запомнили как духа, который поневоле заставил работать весь дивизион на себя!

Продолжение книги первой части "Однажды в Тоцком". По просьбам подписчиков и читателей первой книги, на сайте издателя Ridero, вторая книга, полностью доступна без цензуры. В настоящее время ведется работа над отмены цензуры первой книги, которая доступна, так же, на сайте издателя. Приятного чтения. По всем вопросам Esenen@yandex.ru

ПСЕВДОПЕРЕЦ

Я уже писал о том, что во всем дивизионе, только ребята с нашего взвода, прослужив больше полугода, вели себя наравне со старослужащими, позволяя многое, что не могут себе позволить ребята с аналогичным сроком службы. И, конечно же, вы помните, что такой статус сам по себе не появился — все было добыто потом и кровью. Никто не дарил нам поблажек, разрешая разгуливать по дивизиону с телефоном и распивать с дедами спиртное в каптерках. Все это было исключительно нашей заслугой и нашим решением. И все в дивизионе знали, что Миша Хохол с парнями с взвода сделал революцию и перевернул армейские понятия внутри своего подразделения. И это был факт.

Я даже не помню, когда Золотарев стал таким крутым перцем в дивизионе, что для меня стало это неожиданностью.

Но, давайте по порядку.

После того, как к нам в дивизион прибыло пополнение с учебок, взамен уволившимся дедам, в третьей батарее появился своего рода любимчик — боец по фамилии Золотарев. Тому сразу приклеилось элитное прозвище — Золотой! Получается, что у нас с Золотым был одинаков срок службы.

С первых же дней, Золотой начал подмазываться к дедам — старался крутиться вокруг них, вечно пытался им угодить. Я тогда еще себя вспомнил, как с первых дней налаживал контакты среди коллектива. Но в одном от Золотарева я отличался — я не был лизоблюдом и подхалимом. Я не старался угодить всем и вся и откровенно лизать задницы своим сержантам — я просто был собой и вступал в разговор с дедами там, где мне это было необходимо. Когда надо я молчал, где нужно было делать — делал. С Золотым было все иначе — он был готов на все, лишь бы попасть в круг дедов и выделиться из своего окружения полугодишников. Золотой не чурался чистить дедам сапоги и заправлять за ними кровати. Бегал по поручениям дедов в виде живой смски из кубрика в кубрик и все это до тех пор, пока, в какой-то момент, Золотарев не почувствовал себя равным дедам.

Конечно, призыв Золотого боялись с ним спорить, так как деды сразу за него заступятся, и Золотарев начал смотреть на свой призыв с высока, а потом и вовсе стал включать начальника и где-то, даже, рукоприкладствовать. Разумеется, с ним не спорили, так как боялись последствий. Все это Золотому жутко нравилось и он начал выходить в окружение дивизиона — мол, смотрите, какой я крутой перец!

Моих личных интересов к Золотареву никогда не было, а потому я с ним не пересекался общими делами. Не помню даже в какой момент мы с ним стали здороваться, но для меня это дежурная фраза «Привет, Хохол!» давно стало некой обыденностью, так как в день я мог это услышать десятки раз! Часто со мной здоровались люди, которых я даже не знал, но они знали меня. Возможно, мне это льстило. Возможно. Но Золотарев был как раз из тех, из чьих уст эта фраза звучала обыденностью и ничего для меня не значила. Просто дежурное приветствие — ничего большего.

Как-то, возвращаясь, после вечерней поверки, я задержался у казармы, чтобы покурить с Хасаном из танкового батальона. Мы простояли на углу казармы не больше десяти минут. Вернувшись в расположение, я обратил внимание, что у моего кубрика стоит Золотарев и на кого-то кричит. Мне стало очень интересно.

— Ты будешь еще со мной спорить, блядь?! — Золотой, держа руки в карманах, наезжал на моего солдата.

— Что случилось? — подойдя к кубрику, спросил я у Золотарева.

— О, Хохол! Здорова, братан! — и снова эта дежурная фраза, вслед за которой дежурное рукопожатие. Хотя слово «братан» из его уст было для меня в диковинку.

— Привет. Так что случилось?

— Твои слоны совсем охуели! — Золотой настолько был пафосен, что меня даже передернуло от брезгливости! Он так старался быть крутым, что это выглядело больше нелепостью, по крайней мере, так это выглядело с моей стороны.

— Я извиняюсь, а можно по подробней? — я старался быть учтивым, хотя это было больше некой наигранностью, так как Золотого всерьез я не воспринимал и уже был недоволен тем, что он позволил себе кричать на моих бойцов.

— Я попросил твоего слона сходить до зенитчиков — там зема мой служит. Нужно было ему кое-что передать.

Я скрипнул зубами.

— И что тебе ответили? — до последнего старался я сдержаться, чтобы не двинуть Золотареву в челюсть.

— Да нихуя он не ответил — мычит чо-то себе под нос! Да, блядь!? — с последними словами Золотарев вытащил руку из кармана и дал легкого подзатыльника моему солдату.

Я уже говорил, что я больше по разговорной части и не особо приветствую насилие? Что я больше за диалог? Думаю, что говорил. Однако этот Золотарев…

— Слушай, Золотой, можно тебя на секундочку? — как можно мягче обратился я к Золотареву и пригласил его жестом руки зайти в мой кубрик.

— Конечно, братан! — ухмыльнулся тот и прошел в пролет.

Братан… Нет, ну вы слышали его — братан! Сколько пафоса! Сколько спеси перло из этого псевдоперца!

— Встань на фишку! Маякнешь, если кто из офицеров пройдет! — шепнул я на ухо солдату, которого принижал Золотой.

Боец, молча, кивнул головой, и встал дозорным у входа в кубрик.

Я прошел вслед за Золотаревым. Я помню, что диалог многое решает и очень часто выручал меня в трудных ситуациях, но, знаете что…

Я не стал дожидаться, когда Золотой повернется ко мне лицом. Я просто взял с кровати деревянную плашку и со всего размаху стукнул ею Золотого по затылку. Схватившись обеими руками за голову, Золотарев взвыл:

— Ты чего, Хохол?!

Я не удостоил Золотого устным ответом. Схватив Золотого левой рукой за воротник, я продолжил его бить плашкой по голове, пока у того не пошла кровь. Золотарев пытался прикрываться руками, сидя на коленях, и все умолял его не бить. Я же ничего не говорил, просто бил, бил, бил…

— Братан, ты чего, ебанулся, что ли?! — за руку меня схватил Серега Карпин. — Хули ты вытворяешь?!

Видимо Серега тоже запозднился в курилке, а когда вернулся, то застал меня за тем, как я разбиваю деревянной плашкой голову Золотареву.

Честно сказать, я и сам не знал, когда остановиться и Серега меня сейчас спас. Вернее он спас Золотого он тяжелых травм, а меня от их последствий.

— Все нормально, Серый. Этот гондон пытался нашего бойца запречь!

Серега обошел меня, склонился над Золотым, и взял того за правое ухо.

— Ты чего, Золотой, совсем страх потерял?! Забыл, где твоя батарея находится? — Сергею так же как и мне не понравился тот факт, что Золотой позволил себе по отношению к нашим солдатам.

— Да он бухой, братан! От него же водярой несет!

И правда. Почему я сразу не обратил на это внимание — от Золотого несло водкой. По всей видимости, он выпил с дедами своей батареи, те его послали к зенитчикам, а Золотой решил послать кого-то вместо себя. А, так как большая часть его батареи в нарядах, ему нужен был слон со стороны — так он оказался в нашем кубрике.

— Если ты еще раз, гнида, решишь залезть в наш взвод, я тебе все ебало разворочу! И плашку эту в жопу затолкаю! — Я дал увесистую пощечину Золотому. — Ты что же думаешь — бухнул водоньки с дедами и перцем стал?! Я тебя спрашиваю!

Я отвесил Золотареву еще пару оплеух, после чего он взвыл, что больше так не будет, и мы с Серегой его отпустили. Правда, на выходе из кубрика, Серега еще успел дать Золотому хорошего пинка.

— Все заебись, братан, но он ведь с дедами водку пил.

— И что с того?! Теперь все можно, что ли? — не сразу понял я Сергея.

— Да нет, братан — теперь эти пьяные деды придут к нам разбираться за своего шныря, а ты ему всю башку раскроил.

Вот об этом-то я не подумал. С трезвыми дедами еще можно вести диалог, а вот с пьяными…

— Блядь! — выругался я. — Серый, дуй за Димкой с Сашкой. Марат в каптерке должен быть. По ходу веселый вечер у нас сегодня с тобой будет.

— А ты куда?

— А я попробую найти парламентера.

Серега ничего не понял, явно, когда я сказал про парламентера, но последовал моему совету и убежал за ребятами. Я же понимал, что сейчас мы спровоцировали серьезный конфликт с батарейными дедами и можем не хило из-за этого пострадать. Говоря о парламентере, я имел ввиду человека, способного выступить в нашем случае третейским судьей и развести наш конфликт с помощью диалога. Ну, вот, как я и говорил — диалог всему голова! Вот только не всегда удается следовать этому правилу…

В качестве парламентера я мог обратиться только к двум людям — это Акай и Зарубек. Так как с Зарубеком мы не особо дружны, то выбор пал на Акая. Именно эти два человека имели весомый авторитет в нашем дивизионе, а Зарубек и вовсе был уважаем во всем полку. Оставалось только найти Акая раньше, чем пьяные дедушки захотят отомстить нашему взводу.

Акая я застал в кубрике его первой батареи.

— Акай, помощь твоя нужна! — как можно скорее старался я перейти к сути.

Пока я объяснял Акаю всю ситуацию, из коридора послышался пьяный кипишь — это дедушки третей батареи кричали, что поставят Хохла, вместе со взводом управления раком.

— Твои фанаты? –улыбнулся мне Акай.

— Мои. — улыбнулся я в ответ, хоть и не так мне весело было, как Акаю.

— Где Хохол?! — один из пьяных дедушек стукнул моего солдата кулаком по лицу. Всего их было человек шесть, а позади стоял с окровавленной головой Золотарев, и ехидно ухмылялся.

Из каптерки вышли Серега с Маратом — видимо Сашку с Димкой не успели найти.

— Э, вы хули слонов наших трогаете?! — возмутился Сергей и сжал кулаки.

— Чего?! Вы совсем взвода охуели?! Пизды давно не получали?! — один из дедов ринулся на Серегу с кулаками.

Между Серегой и дедом с третьей батареи вышел из своего кубрика Акай.

— Ну-ка, на хуй, разбежались! — крикнул Акай во все горло.

Все замерли.

— Акай, не лезь! Это между нами разборки! Надо проучить этих слонов взводовских! — деды были недовольны, что Акай встал на их пути.

— Ты бы рот свой закрыл, э! — возмутился Акай. — Хохол и его пацаны трезвые, а вы, как я погляжу, все пьяные! Набухались и все можно?!

— Акай, мы… — попытались оправдаться деды.

— Короче, меня не ебет, что у вас там! Идите, проспитесь! С пьяными вами никто вопросы решать не будет. Завтра, как протрезвеете, сядем и все обсудим!

Деды еще немного постояли, как бы решая, стоит ли лезть в драку или нет, развернулись и пошли обратно. Последним пошел Золотарев, чей змеиный взгляд я успел поймать на себе.

— Иди, шавка, за своими хозяевами! — бросил я Золотому.

— Чо ты там сказал, блядь?! — развернулся дед с третей батареи.

— Ша, я сказал! — Акай уже не на шутку разозлился. –Хохол, не накаляй обстановку! Ты тоже можешь идти!

Мы разошлись по кубрикам.

На следующий день мы сели в каптерке первой батареи, чтобы обсудить вчерашний инцидент — Акай, я, Золотой и представитель третей батареи Слава Борзый.

— Короче, Акай, — начал Борзый, — то, что там Хохол со своими слонами своих дедов отпиздил, нам вообще до пизды! Мы и так им многое позволили!

— Ты на что намекаешь? — уточнил Акай.

— Я прямо говорю — слоны должны оставаться слонами! Они должны соответствовать сроку службы и не выебываться, пока их время не придет!

— Что скажешь, Хохол? — Акай уже обратился ко мне.

— Скажу, что я не живу по армейским понятиям и не считаюсь с мнением тех, кто их придерживается.

— А, что, мне нравится ответ! — Акай улыбнулся.

— Акай… — Слава попытался что-то сказать, но Акай его перебил.

— Слава, давай на чистоту. Ты когда с учебки приехал, тебя деды твои сильно принижали?

— Ну, не то, чтобы сильно…

— Не пизди, Борзый! Я же всему был очевидцем! Как ты кровати заправлял. Как в столовую за хлебушком для дедов бегал.

— А это здесь причем?! — Борзый был сильно не доволен, что Акай вспомнил его прошлое.

— При том, Слава, что ты мирился со своим положением, и ждал своего срока, как ты советуешь Хохлу. А вот Хохол со своими пацанами не стал дожидаться и мириться с таким произволом. У этих ребят хватило духу за себя постоять, в отличии от вас, а их, заметь, было в разы меньше, чем дедов! А у вас, как я помню, дедов можно было по пальцам пересчитать! Так что не дуй мне в уши, Слава всю эту хуйню армейскую и смирись с тем, что у этих парней яйца по круче ваших будут. Мне лично похуй на срок службы, и, как оказалось, Хохлу тоже. Так что, твоего призыва, чтобы слоны были слонами, мы не одобряем. Что касается твоего слона… — Акай повернулся к Золотому.- Что ты сделал для того, чтобы позволить себе обращаться с подобными себе с высока? М?!

Золотой опустил голову и ничего не ответил.

— Послушай, Борзый, — повернулся Акай к Славе, — твоего слона вчера Хохол отхуярил вполне справедливо. Если честно, я бы ему еще добавил. Мой тебе совет — если хочешь, чтобы слоны были слонами, то начни со своего шныря.

Слава проглотил сказанное Акаем. Взглянув на меня исподлобья, Борзый поймал мою издевательскую ухмылку. Я выиграл эту партию и праздновал победу, но, как оказалось потом, — слишком рано радовался.

Борзый ушел вместе с Золотым явно недовольный.

— Знаешь, Хохол, я сам, порой, не понимаю, чем ты мне так нравишься и какого хуя я за тебя впрягаюсь. Все-таки Зарубек был прав на счет тебя. Что-то в тебе есть…

Я не стал спрашивать у Акая про Зарубека, о чем именно он с ним говорил. Я и так получил то, чего хотел — своего рода иммунитет для себя и своего взвода. А все остальное… А все остальное будет потом, а пока я выходил из каптерки первой батареи размышляя над тем, что же Зарубек сказал такого Акаю, из-за чего тот проникся ко мне уважением…