Цитрин
Цитрин, полученный путем термообработки аметиста. Фото моё.
Цитрин, полученный путем термообработки аметиста. Фото моё.
Местонахождение: Республика Адыгея, пос. Габукай, р. Пшиш.
Всем привет уважаемые подписчики и гости канала. Какой минерал самый цитрусовый?
Конечно же, первым делом на ум приходит ЦИТРИН, ведь даже его название происходит от латинского «citrus», что в переводе означает «лимон».
Его цвет наполняет человека жизненной энергией, как солнце, наполняет мир согревающим светом, так цитрин привносит в жизнь радость и наполняет мир счастливыми оттенками солнечного цвета. Он, доброжелательный и дружелюбный, будет радовать, прогонит уныние и хандру из жизни, наполнит пространство яркими жизнеутверждающими красками.
Высокая плотность камня и хорошая твёрдость с великолепным свойством подвергаться обработке сделали камень любимым материалом для изготовления ювелирных изделий и поделок из цитрина.
Природный цитрин может быть жёлтых, оранжевых и зеленоватых оттенков, всё зависит от количества примесей железа, алюминия и лития в его составе.
Его формула такая же как у кварца SiO2. Довольно твёрдый минерал, способный поцарапать стекло. Твёрдость по шкале Мооса - 7, плотность 2,65 г/ см3. Цитрин относится к 4 категории ювелирных камней. Обычно он залегает в горных породах магматического характера, кристалл отличается шестиугольной формой призмы в виде пирамиды, часто его находят сросшимся с кристаллами других пород.
Залежи цитрина есть на территории России, Казахстана, Франции, Испании, Мадагаскара, Шотландии, США, но самые качественные камни добывают в Бразилии. Бразилия является основным поставщиком цитрина на мировой рынок.
Стоит отметить, что в естественных условиях жёлтые кварцы находят реже, чем другие виды этого семейства, и природные цитрины не всегда отличаются яркостью красок. Поэтому большая часть цитринов ещё в средние века была «рождена» другими минералами из семейства кварцевых при помощи термической обработки.
Цвет научились создавать искусственным образом. Термическая обработка из низкосортных аметистов или дымчатых кварцев позволяет получить замечательные по красоте цитрины разных оттенков жёлто-оранжевого цвета. Так как показатели плотности и твёрдости у прозрачных кварцев одинаковы, то результат будет абсолютно аналогичен цитринам, созданным в золотистом цвете матушкой Природой.
Цитрин любили на Руси, именовали его камнем «купеческим». Согласно преданиям, камень оправленный в золото, помогал накопить состояние и говорил о благополучии семьи. Были очень популярны фамильные украшения с цитрином. В торговых делах он тоже благоприятствовал, например, как талисман, торговцы носили кольца-печати, инкрустированные цитринами.
В России во времена Екатерины II уральские мастера придумали оригинальный способ окраски кварцевых пород для получения модных оттенков. Крупные куски кварца запекали в тесте. Вынимали из «готового хлеба» новоиспечённые цитрины только после полного остывания продукта во избежание растрескивания породы. Полученные из аметиста цитрины имеют коричневый, красноватый (гиацинтовый) оттенок, а преобразованные из дымчатого кварца могут быть слегка зеленоватыми. Наибольшей ювелирной ценностью обладают цитрины жёлто-оранжевого цвета, похожего на густой мёд или апельсиновое желе — сорт МАДЕЙРА.
Впрочем бывают иные цитрины — лимонно-жёлтые, полностью соответствующие своему названию — «лимонный».
В Боливии и в Бразилии встречаются разноцветные кристаллы кварца с зонами или секторами, окрашенными попеременно то в лиловый цвет аметиста, то в золотистый — цитрина. Такую необычную разновидность назвали АМЕТРИНОМ, это полихромный двуцветный камень, который сочетает в себе цитриновые и аметистовые нотки.
Стоимость двухцветного кварца одна из самых высоких относительно семейства кварцевых. В таких камнях прослеживается ровная граница между двумя цветами. При нарезании таких камней только определённая часть может называться аметринами, остальная, окрашенная в один цвет, окажется или цитрином, или аметистом, или прозрачным горным хрусталём.
И, конечно же, если вы видите камень насыщенного цвета с чётким разграничением, надо полагать, что скорее всего это синтетический экземпляр.
Основная добыча аметрина осуществляется в Боливии, отсюда и второе название камня — боливианит. Природная окраска у этих минералов более насыщена цветом, чем у камней из месторождений в Бразилии. Других залежей аметрина пока не обнаружено. Учёные считают, что запасы этого камня на земле ограничены, и его добыча продлится ещё не более 20-30 лет.
Общественность узнала об аметрине не так давно, в 1980 году. Большинство людей до сих пор ничего не знают об этом удивительном камне. Его философские оттенки несут в себе гармонию и мудрость, позволяя относиться к течению жизни с пониманием.
Всем спасибо за внимание.
В 1997 году в шахте на северо-востоке Замбии был найден огромный кристалл цитрина. Изначально удивительный камень весил более 900 кг !
Невероятному камню дали имя собственное - "Золотой" (глядя на него, можно понять, почему 😏).
После огранки и полировки всемирно известным американским мастером по работе с камнем Лоуренсом Столлером (англ. Lawrence Stoller), вес уникального камня составляет почти 635 кг (3,178,000 карат).
Сегодня уникальный - как-никак самый крупный в мире ограненный камень! - образец хранится в Смитсоновском Национальном музее естественной истории (англ. Smithsonian National Museum of Natural History) в Вашингтоне.
-----
Подписывайтесь!
Будет еще много всего интересного ;)
Выезд на два дня. Цель была - просто побегать с лёгкой разведкой по Центральному полю, посетить места былой славы.
Приехав и позавтракав, решил спуститься в свою копь, и вдруг… меня накрыли странные ощущения. Тепло и лёгкость разлились по всему телу, появилась необъяснимая уверенность в себе и невыразимое чувство покоя, единения с окружающим миром. Подхватил кайлушку и пошёл в направлении Сёмкиных ям. Но не успел перешагнуть даже через первый валун возле Щели (так называется копь), как из-под сапога вылетел камень, оказавшийся куском полевого шпата с небольшим кристаллом аквамарина! Начало было положено.
Погуляв вдоль Снежной и Обманщицы, спрыгнул в заросшую и оплывшую яму, которую работал одиннадцать лет назад с компаньонами на жиле Сёмкины ямы. Шли мы тогда по кварцевому ядру вертикально вниз несколько дней, но из всех находок было лишь пару кристаллов слабеньких цитринов. Спрыгнул, примерился, и ухнул кайлом в борт ямы, в небольшой выступ между стенкой и появившейся позже разведочной канавой. А оттуда… посыпались друзы и отдельные кристаллы дымчатых кварцев в цитриновой рубашке! На улице было начало мая и земля оттаять не успела: так я тот занорыш два дня выбирал, оттайкой.
…Солнце неумолимо клонилось к закату, карман стоял «в разморозке», и я решил прогуляться по лесу, поискать новые жилы. Вроде, откуда им здесь взяться? Деды наши, да хитники смекалистые, в прошедшие годы исходили эту часть массива вдоль и поперёк, оставив нам немало разведочных канав, копушек и капитальных ям.
Каково же было моё удивление, когда я нашёл, одну за другой, две новых, нетронутых пегматитовых жилы!
Уже понимая, что секретов для меня сегодня нет, решил пройтись вдоль жилы Князя Мещерского: ну совсем утопический вариант, если кто понимает. И нахожу ниже по жиле…. Развал занорыша! Жаль, что только с дымарём….
Солнце село и я, довольный проведённым днём завалился в офицерскую избу, ужинать и спать. Закрыв клапан спальника, я долго ещё представлял, как завтра буду искать жилы и кварцевые ядра, ведомый рукой Хозяйки, как это было сегодня. Разрабатывал маршруты, строил планы…
Следующий день выдался ярким, солнечным, насыщенным лесными звуками и запахами. Красивый день. Увы, но чувство сопричастности к этому организму пропало вместе с настоящим фартом, оставив только лёгкую эйфорию от прикосновения к вечности…
Цитрин, подобно аметисту, заполняет полости в кристаллических горных породах. Он образуется в низкотемпературных гидротермальных условиях и выполняет пустоты (трещины и миндалины) в гидротермальных кварцевых жилах среди кристаллических (вулканических, метаморфических и осадочных) пород, нарастая на халцедоновую или опаловую подложку, образуя жеоды. Кристаллы всегда растут на основе. Встречается с кварцем, аметистом, аметистовым кварцем и прочими разновидностями кремнезёма, кальцитом.
На Урале цитрин также встречается в пегматитовых жилах полостного типа.
Примечательно, что дымчатые кварцы, подвергнутые медленному нагреванию (т.н. отпеканию) также приобретают золотистую окраску.
Цитрины, найденные в приповерхностном слое (под корнями, дёрном в развалах жил, на пашнях) имеют именно такое происхождение.
Седой и ворчливый, северный ветер гнал осень по Уралу.
Волнуясь, словно опоздавшая на важный урок первоклашка, она ворвалась в наши края вчера, окутанная запахами тлеющей на огородах картофельной ботвы, терпкого печного дыма и прелых опавших листьев.
Лес, подёрнутый жёлтой берёзовой дымкой, жадно пил холодные солнечные лучи, замёрзшей утренней росой приветствуя неизбежность. На седых от этого жемчуга отвалах я и встретил того старика, одиноко бродившего между заросших обвалившихся шурфов.
-Хозяйка в помощь!
Наверное, моему голосу не хватило уверенности. Старик удивлённо посмотрел на парня с лопатой и усмехнулся, присаживаясь на ствол огромной поваленной лиственницы. Не спеша достал папиросу, спички.
-Помощь… - эхом отозвался дед и хрипло закашлял, сделав первую затяжку.
Я переминался поодаль, не зная, как начать разговор и уже навострившись отправиться дальше, куда манили неизвестностью забытые самоцветные копи, как вдруг старый горщик приветливо улыбнулся, кивнув на место рядом.
-Присаживайся, парень, охолони. Давно по камешки-то бегаешь? – и закивал, будто уже зная ответ, - давно, давно…
-Как звать-то вас? – я немного осмелел, с любопытством разглядывая случайного знакомого.
-Степаном зови. А батюшку Никифором величали.
Поди, про старину, про горщиков расспросить хочешь? – и снова закивал, - хочешь, хочешь…
Где камешки цветные у поверхности лежат, про то я тебе не скажу, конечно. Да тебе и незачем уже. А вот кто и как копался, чего добыл – это могу. Ну, так что, будешь слушать, али на Заимку побежишь? – старик улыбнулся.
Я оторопел, ведь и правда, в Сарапулку шёл.
-Степан Никифорович, а вы знаете, откуда у копей здешних названия такие… звонкие, как выстрел охотничий?
Старик крякнул довольно:
-А, то ж. Владели словом мужики наши, не чета нынешним пустобаям.
Наперво я тебе, парень, так скажу: имена к ямам сами липли, никто их гвоздями не приколачивал.
Возьми Адуйские копи, в пример.
Как шурф у реки поставили, из первого же кармана югов на полную тыщу вынули. Как думаешь, копь-то назвали? - правильно, правильно… Тысячница.
Или у Сизиковских вон, развал поддерновый с тальяшками копытом по осени зацепило. Ясное дело, теперь эта шахтёнка Быком зовётся, увековечили скотину.
Ну, да это простоватые имена, конечно.
Давай-ка, я тебе пару историй заковыристее расскажу…
Ерёмина перемена
Первый, ломкий снег закружил позёмкой по узким деревенским улочкам.
На рябины, ещё державшие гроздья спелых, подмороженных ягод потянулись желтогрудые синицы, нестройным щебетом выражая удовольствие от рано нагрянувших холодов.
Потянулись и горщики на ямы, закончив сезон кропотливых полевых работ.
…Вот и в Южаково, кто камнем промышлял между делом, по колкам окрестным разбредаться начал.
Основные работы тогда на Щегре велись, на Богатом Болоте, Золотухе ещё. Редко, кому по-настоящему фартило, но и самоцветы выпадали, бывало. Чаще же, весь сезон ямы пустые ставили. Одна мимо жилы пройдёт, вторая – мимо занорыша. Третья в чужой штрек провалится, а четвёртую уже к зиме готовить надо. У каждого старателя, кто работы не боялся, в то время по зимней яме было, а то и не по одной. И так получилось, что шурфов, подготовленных больше стало, чем желающих свою удачу попытать.
По разным причинам ямы сиротами становились: хозяин ли приболеет надолго, или новое место найдёт интересное, а то и затеряется она среди других похожих, что по лесу, словно грузди осенние, пятнами раскиданы. Простоит такая копуха несколько лет, да и обвалится. Пойди, пойми потом, что в консервах этих упрятано.
В ту пору обитал приметный парнишка в селе, Еремеем звали.
Сам он не работал по камню, поскольку ущербный был: в детстве ещё с коровника упал, неудачно. Головой ударился так, что с тех пор без ума слегка остался. Но, среди горщиков тёрся, любил смотреть, как другие по жилам бьются. То у одной артелки крутится, то к другой ковыляет.
Вот и сейчас, только кирочки по граниту застучали, Ерёма на Золотуху пожаловал.
Мужики, что у ямы вечеряли, встретили гостя улыбками. Приветили парня, как в те времена на деревне заведено было.
Жизнь у Ерёмы сразу не заладилась: сначала отца-старателя лиходеи забили до смерти, а после и мать отошла, после болезни чахоточной. Мальчишку бабка взяла по отцовской линии, но тоже не зажилась на свете. И пошла канитель: то одни родственники за него возьмутся, то другие, то у случайных людей мыкается ребёнок, а тут ещё повредился ко времени и всё, вовсе никому не нужен стал. Так и сиротствовал с тех пор в родной деревне, с хлеба на воду перебиваясь.
…По случаю начала копчего сезона мужики обычно не церемонились с напитками, тут же и оприходовали литру, возле ямы. Ну, и Ерёма с ними посидел, конечно. Как совсем смеркаться затеяло, уже впотьмах, решил он до Береговой дойти, копи, что через поле от Золотухи семейным подрядом отрабатывалась. Чёрт его понёс или ангел, о том уже вам судить. Вместо того, чтобы пол версты по опушке обойти, парень напрямки пошёл, через лес. Костерок у реки, словно маяк, издалека видать было. Вот Ерёма, как бабочка зимняя, на этот огонёк и полетел.
Беда уже на выходе из колка поджидала, гораздо западнее основных ям: оступившись на коряге, он, поскользнувшись, ухнул кулём в полуприкрытый шурф.
Вроде, и мягко он приземлился: снега в яму намело уже по пояс взрослому человеку, но прилетевшие сверху кондовые жерди, которые служили временной крышей, припечатали парня торцами так, что свет померк окончательно.
Всю ночь Ерёма в яме провалялся. Как не замёрз насмерть, до сих пор не понятно, но очухался поутру, как заново родился. Словно в тумане он до деревни добрался и после ещё пару дней, как оглашенный ходил, дорог не разбирая.
А после стали замечать люди, что удивительные дела с дурачком деревенским творятся: глаза, вроде как, совсем без поволоки смотрят, речь связная вовсе стала, поступки смысл обрели. Будто подменили человека.
Видимо, сухары сосновые бесов не хуже ладана церковного изгонять умели, в правильном к человеку приложении.
Ох, что тут началось среди горщиков: каждый, кто в околотке трудился, захотел эту яму на камень опробовать. Прямо, до драки у шурфа доходило. Как же, такое знамение!
В конечном счёте, случаем решили, на веточках.
Братья Подкорытовы, что на Зимняке паслись в ту пору, эту судьбу вытянули. Год парни коренник лопатили, и вдоль и поперёк рассечки делали. Копь поставили – страсть, какую огромную и правильную. Всё поверить не могли, что пустая она, как барабан. Ни единого камня не взяли старатели.
…Ерёма, как перемены такие наступили в жизни, вовсе по шурфам перестал бегать. Строительство, огород затеял. Остепенился, в общем.
Чудно иногда, как Хозяйка карточную колоду тасует, прикуп раздаёт.
Куда там, шулерам столичным…
…Степан развёл небольшой костерок, пытаясь разогнать промозглое марево, нависшее над старыми копями, и зажмурил от удовольствия глаза, вспоминая…
-Когда по осени тальяшки-то нашли у Сизиковой, горщики из всех деревень окрестных в разведку кинулись, не мешкая. Но, не тут-то было. Места эти топкие, болотистые – одно удовольствие глину холодную месить и обутками по тине чавкать. Так, из полсотни охотничков к зиме от силы пяток остался оголтелых.
И была среди них оборвашка одна, Валентиной звали. Никогда она по камешки не бегала до того, да и в горе не робила, так, мыкалась от мужика к мужику, да горькую трескала.
А как камень увидела, вроде подменили её: носится с лопаткой по лесам целыми днями, дёрн пробивает, корешки трясёт. Прямо специалист, верное слово. На погоду совсем внимания не обращала: сырость, дождь – всё едино по камни бежит. Как савраска полоумная, в общем.
И вышла с ней такая история…
Шабурница
Осень в тот год совсем мокрая выдалась: дожди хлестали так, что даже Амбарка из берегов вышла, всё норовила к домам подобраться, а правобережье и вовсе до первых елей мутью залило.
Валька с Прокопичем тогда брагу пировали и спорить затеяли, что найдёт Валентина камни не хуже тех, что до того момента мужики хитничали. Спор какой-то шибко жаркий выдался, ну, он её и попёр из дома, с кулаками. Тот ещё ухажёр-то был. А девка даром, что бестолковая, но с характером оказалась: сказала – сделаю! Лопатку свою подхватила и снова в лес напрямки кинулась. Наверное, не только упрямство у неё в крови бурлило, вино тоже. Оно, по всей видимости, ей и реку перейти помогло, вброд, и ещё сколько-то по вечерней тайге протопать.
А как смеркаться начало, её, не доходя Чистого болота, холодом и припечатало. Сырющая же вся была после переправы. Так она, дурёха, чем в зимовье идти, что на Калёной стояло, решила прямо в лесу укрепиться. Ну, пьяная, понятно.
Забилась под корешок подходящий, кострами обложилась, и спать настроилась: но не тут-то было. Как совсем стемнело, волки вышли. Видать, от деревни её пасли. Какой тут сон?
Пришлось скакать у костров этих, хворостину подбрасывать. Потом, как дровишки поблизости заканчиваться начали, под утро уже, корень в дело пошёл. Валька его прямо лопатой дубасила, рубила.
Кто ж знал тогда, что она не костры - судьбу строит?
По всем законам фарта, выпал к её ногам аметист. Цвет густой, сполохи от огня его и вовсе краше делают. Любованье, а не камень.
Валька его в руке держит, не отпускает, а другой топливо в огонь подбрасывает. Смех, да и только.
Как она продержалась таким макаром, не знаю, но отбилась, ушёл зверь.
После, как в деревню вернулась, сразу к Прокопичу – смотри, мол! Ну, дым коромыслом недели три стоял, парень проспорье ставил. А там и зима накатила.
Валентина, сказывают, все холода как зверь в клетке, по деревне металась. Даже мужики от неё шарахалась, как от прокажённой.
Но поздно ли, рано, объявилась она на жиле, с первыми ручьями весенними. Развал обозначила, яму заложила, всё, как полагается. Камень прямо с поверхности пошёл. Краше даже на Рве не видывали. Валя по трубе занорышевой за аметистом весь сезон шла почти, с перерывами на гудёж. Пропито камня было, страсть, сколько. Там уже и вода подоспела и глыбко стало чересчур.
Решила она артелку набрать, из приписных. Мужики и рады у такой хозяйки подрядиться: два дня куролесят, день охают, вкалывают. Но, худо-бедно, шла работа. Крепь поставили, клеть опускать начали, яму наловчились сухой держать. Так год, сказывают, отработали.
К тому времени копуха эта, имечко и обрела: Шабурницей назвалась. Ну, по Валькиному подобию, получается. Как уж она обстоятельствам не противилась, ничего не вышло.
И вот раз, на Пасху, вся артель снялась и в город уехала, самовольно. Богатство, трудом непосильным нажитое, по кабакам оставлять. Смотровых, что копь откачивали, тоже забрали, прямо с помпы.
Ох, погуляли…
В общем, когда они в деревню вернулись, на яме можно всё заново начинать было. Валька им чуть глаза не выцарапала, втроём держали, бестию.
Неделю она тенью вокруг жилы бродила, думала…
А после сухой закон на копи установила.
Мужики, которые при ней трудились, такой бунт подняли, что по лесным хозяйствам окрестным ещё долго эхо гудело: крепи порушили, подъёмник срезали, породу пустую в ствол скинули, ещё напакостили, по мелочи уже. Но Валька на своём стояла, не хуже попа какого: со слова сказанного не сдвинуть было.
Так она почти сезон пропустила, пока людей набирала, да копь в порядок приводила. Зато теперь уже она верховодила, а не водка и пропойцы здешние.
…После, как Валентина совсем горщицей стала, да расцвела, что твоя герань на подоконнике, жизнь у неё иными красками заиграла.
Парни вокруг, как пчёлы роились, о прошлом не заикались даже. Правда, не довелось ей семьёй обзавестись полной, но парнишку родила, в любви. Пашка, кстати, тоже камешками занялся, обрабатывал больше. Виртуоз был, страсть какой.
До конца дней Валентина своей копи стыдилась. Она в ней, видишь, саму себя видела, как в отражении. Всю жизнь свою, беспутную.
Но даровал ей, Господь, искупление, всё ж таки… Уже много позже, она ещё жилёшку набегала, неуёмная. Хороший камень был, густой. Ну, и место на редкость светлое: для здешних то болот вовсе чудно это.
Копуха та, Валёк сейчас называется. Так Валентину горщики местные величали, из уважения.
Вот её люди и запомнили, внове: Валька, красавица.
А что девкой пропащей была когда-то, так это в старой шахте водой да отвалом похоронено…
С тех пор много времени и аметистов из земли уральской утекло: гремел край по всем державам заморским, словно набат победный, Русь прославляющий.
Камнем гремел.
Тем самым, который нашу жизнь смыслом наполнял и душу правил…
…Слушал я до позднего вечера, забыв и про Заимку, и про лопату свою.
Встреча эта случилась, когда время уже больше половины старых ям самоцветных с землёй сравняло, да из памяти людской названия вытравило.
Вот и получилось, что Степан им второе рождение, вроде как, устроил.
А самого уже больше века в живых не было тогда.
Не сомневайтесь, я точно знаю.
Довелось встретиться…