В северной долине Эврота, в так называемой «полой Лакедемонии», толпы дорян основали во время переселений спартанское государство, с главным городом Спартой. Земледельческое население долины лишено было своей свободы и земли: обращенное в неволю, оно должно было работать на своих прежних полях, которые победители разделили теперь между собой.

Оно названо было илотами, т. е. военнопленными. Ахеяне, жившие по обеим сторонам, у склонов Тайгета и Парнона, сохранили из своих земель те, которые были похуже, и могли обрабатывать их для себя, как подданные победителей, платя подать царю. Их называли периэками, окрестными жителями, потому что их города лежали вокруг Спарты, единственного места жительства господствовавших дорян, дворянства страны. Новое государство имело мало пространства и не могло свободно развиваться, пока оно не обнимало всей долины Эврота до моря. Во главе государства стояли два царских рода — совершенно особенное устройство, которое тем более ослабляло государство, что оба царственные дома жили в постоянной распре между собой. По этой причине, как говорят Геродот и Фукидид, спартанское государство долее других греческих государств раздираемо было внутренними распрями, так что до законодательства Ликурга оно находилось в самом беспорядочном состоянии и имело самые дурные законы.

Своим законодательством Ликург положил конец этому пагубному состоянию беспорядка и слабости. Известия о жизни Ликурга скудны. Он жил во второй половине IX и первой половине VIII столетия и что его законодательство относится к 830–820 годам до P. X.

Для спасения государства Ликург должен был, прежде всего, уничтожить распрю между обоими царственными родами и положить предел раздорам партий в дворянстве. Так как ни один из обоих царственных родов не мог быть устранен, то необходимо было установить либо попеременное, либо совместное господство этих родов. Ликург имел основание решиться в пользу второго устройства; господство разделено было договором между обоими родами, так что в Спарте находились всегда два царя. Но чтобы устранить в будущем возможность новых и опасных споров между обоими царственными родами, он оставил царям власть лишь по имени и передал действительную власть в самых важных делах в руки выборных из дворян — совета старейшин (герусия).

Решение совета относительно предметов, касавшихся всего народа, как война и мир, договоры и новые законы, должны были быть предлагаемы на утверждение народному собранию, потому что, по указанию Дельфийского бога, все право решения и вся власть должны были, в сущности, принадлежать народу. Этот народ составляло городское общество Спарты, дорическое население страны или дворянство, в противоположность покоренным народностями периэкам и илотам. Каждый спартанец, достигший тридцатилетнего возраста, имел право являться в собрание и подавать свой голос.

Доряне жили вместе в городе Спарте, который всегда сохранял характер открытого лагеря и свободно расстилался, без всяких стен, вдоль Эврота; поэтому они назывались спартанцами, в отличие от живших кругом лакедемонян, периэков. Уже при покорении страны земля, вероятно, разделена была неравномерно; с течением же времени одни завладели огромными имуществами, а другие пришли в нищету. Между тем государство налагало на всех одинаковые обязанности и тягости, требуя от всех равномерно, чтоб они защищали и расширяли страну, завоеванную предками. Недовольство с одной стороны, гордость и высокомерие с другой стороны привели к раздору и беспорядку. Необходимо было положить предел этому положению, для того чтобы сохранить надолго мир между гражданами. Ликург уничтожил разницу между богатыми и бедными; он разделил между беспоместными и мелкопоместными семействами, вероятно, царские поместья. Таким образом, завоеванная земля разделена была между 9000 спартанскими семействами на 9000 довольно равных наделов, и дальнейшими распоряжениями Ликург позаботился о возможном сохранении в будущем этого положения.

Владение наделом налагало обязанность военной службы. Дорянин был рожденный воин, и спартанская община представляла войско, всегда готовое сражаться. Гордость спартанцев презирала плуг и мотыгу — для их рук созданы были меч и копье. Поэтому они не обрабатывали сами своих земель, да и интерес государства не терпел такого занятия граждан, так как они, как завоеватели, постоянно должны были быть готовы сражаться против несравненно более многочисленной массы непокорных подданных. Илоты распределены были по землям спартанцев для обработки их земель. Они должны были давать спартанцам определенную часть продуктов, с надела по 82 медимна (около 40 четвериков) ячменя и соответственную меру вина и масла; излишек оставался илотам, и под угрозой проклятия запрещено было требовать от них больше определенной части. Илоты были рабами и жили под тяжким гнетом; однако они не были предоставлены неограниченному произволу своих господ. Их нельзя было умерщвлять, продавать или отдавать в дар, потому что они были собственностью государства, которое отдавало на время их руки и рабочую силу в пользование гражданам. Спартанец мог употреблять своих илотов и для других личных услуг; он мог брать их и на войну, как слуг и оруженосцев.

Периэки были свободными собственниками оставленных им земель, но исключены были от всякого участия в государственных делах; они, впрочем, должны были участвовать в военной службе. Они платили подать царю и находились в его распоряжении и под его судом. Они занимались земледелием, скотоводством, ремеслами, горным делом, мореплаванием и торговлей — занятия, которые дорические граждане считали ниже своего достоинства.

Город Спарта представлял военный лагерь, а спартанские граждане — постоянное войско. Обычай войска во время лагеря жить, варить, и есть вместе, по известным отделениям, перенесен был в Спарте и на жизнь граждан в мирное время. Все граждане, способные носить оружие, разделены были на товарищества по палаткам, по 15 человек в каждом; товарищества соединены были между собой, по собственному свободному выбору, тесным братским союзом и клятвой верно стоять друг за друга. Эти товарищества по оружию или эномотии, т. е. клятвенные союзы, находились между собой в ежедневных отношениях и имели общие трапезы, сисситии или, как их называли в Спарте, фитидии, которые содержались на счет взносов отдельных членов из ячменя, вина, сыра, олив или фиг и 10 оволов денег в месяц. Ежедневное блюдо составлял известный черный кровяной суп из свиного мяса, варенного в крови, с уксусом и солью. После этого можно было есть еще особенное блюдо, которым тот или другой член общества угощал товарищей, и состоявшее обыкновенно из убитой им дичи. По праздникам и во время жертвоприношений стол был богаче. Никому из спартанцев не дозволено было есть дома. Эти товарищества палаток, под надзором военачальника, представляли низшее разделение войска; кто в них не участвовал, тот исключал себя из военной службы и терял свои гражданские права.

Памятник царю Леониду в современной Спарте.

По устройству Ликурга вся жизнь спартанцев была рассчитана так, чтобы сделать из них хороших воинов, чтобы, таким образом, строгой дисциплиной и постоянными военными упражнениями, поддержать оборонительную силу народа. При спокойном ходе государственных дел, враждебном всяким нововведениям, политическая деятельность отнимала у спартанца мало времени; забот о материальных нуждах у него не было, и, таким образом, он мог посвящать почти все свое время военным упражнениям. Охота, сродная войне, в горных округах Тайгета, изобиловавших дичью, была любимым развлечением в обыкновенной однообразной жизни спартанца. Грубая простота царствовала во всех житейских отношениях; лишние и бесполезные искусства, все предметы роскоши были запрещены; при постройке дома можно было употреблять для обделки крыши только топор, а для обделки дверей — только пилу. Для того чтобы эта простая жизнь не извратилась, сообщение с другими странами было до возможности затруднено. Пребывание чужестранцев в Спарте было сильно стеснено, а спартанцам запрещен был выезд в чужие края; оставление отечества наказывалось смертью, потому что оно равнялось побегу из войска. Владение золотом и серебром запрещено было, под опасением смертной казни; для внутренних отношений спартанцы имели только железную монету, которая не привлекала иностранных купцов.

В воспитании детей, которое Ликург предписал государству, главная забота состояла в том, чтобы они выросли в духе отцов и храбрыми воинами. Каждого новорожденного приносили к старейшинам филы, они исследовали его телосложение и здоровье; если дитя было уродливого и слабого телосложения, то его выносили на Тайгет и оставляли там. Мальчики проводили первые годы своего детства в родительском доме, под попечением матери; но по достижении семилетнего возраста государство брало их из семейства для общественного воспитания, под общественным руководством и надзором. Их разделяли на роты, заставляли постоянно вместе жить, вместе есть, играть и учиться. Каждая рота имела общий ночлег на подстилке из камыша, который мальчики сами должны были собирать на Евроте, сламывая верхушки руками, без помощи ножа. Читать и писать они учились кое-как.

По достижении двенадцатилетнего возраста они получали один только хитон (верхнее платье) на целый год, а нижнего платья совсем не носили. Во главе каждой роты стоял особый старшина, которого она сама избирала между так называемыми иренами, т. е. между юношами, уже два года вышедшими из детского возраста; старшина предводительствовал ротой в ее играх и ратоборствах, и дома заставлял ее работать для кухни. Более сильные в роте должны были доставлять дрова, а более слабые — зелень и овощи. Они собирали все это воровством; одни пробирались в огороды и сады, другие с большой хитростью и осторожностью прокрадывались в дома. Кто попадался — получал достаточное количество ударов плетью за неумелость и неосторожность в воровстве.

Далее дети уже с ранних лет приучались зорко наблюдать поведение своих сограждан, оценивать в их поступках благородное и прекрасное и выражаться об этом коротко и ясно. В присутствии старших от детей требовалось почтительное молчание; когда их спрашивали, они должны были отвечать коротко, сжато и метко. Таким образом спартанцы раньше всех других греков достигли искусства выражаться коротко и остроумно; «говорить лаконически» значило выражаться кратко и не без остроумия.

Строгая дисциплина, которой подчинена была молодежь, распространялась и на взрослых. Никто не должен был жить по собственному выбору и желанию, каждый спартанец обязан был вести предписанный образ жизни и во всех своих действиях следовать правилу, что он принадлежит не самому себе, а отечеству. Кроме того, учреждения Ликурга, принуждавшие спартанцев жить постоянно вместе вне дома, почти совершенно уничтожили в Спарте семейную жизнь.

По преданию, Ликург добровольно умер голодной смертью в Кирре, гавани Дельф, или в Элиде, или наконец на острове Крит. Рассказывают, что жители Крита, у которых Ликург гостил, согласно с его приказанием, сожгли его труп и бросили золу в море.

Из книги "История Древней Греции в биографиях" Автор Штоль Г.В.

На этот раз мы заберемся в совсем полумифическую древность и поговорим о Спарте, а именно, о том человеке, что эту Спарту создал в том виде, в каком мы ее помним, любим, скорбим. Дедушка Ликург.

Когда-то Спарта была обычным таким городом, где жили обычные такие греки, ходили воевать друг с другом, торговали, все как у людей. Власть в Спарте была слабая, непродуманная и являлась деспотией. То есть при сильном и деятельном лидере народ постоянно получал от него боль и страдания, очень это не любил и норовил прирезать при любой возможности. При слабом же, граждане его смело игнорировали и начинался форменный бардак с майданами и прочим идиотизмом. То есть осмысленное и поступательное развитие было невозможно, потому что внезапные приступы жесткой диктатуры сменялись внезапной же анархией. И все очень от этого страдали.

В этой самой Спарте и родился еще не Дедушка, а просто Ликург, сын какого-то очередного царя, причем младший. Ну и пока будущий реформатор взрослел папашку замочили, по свидетельству Плутарха, кухонным ножом. А потом и старший брат склеил ласты на царском троне. К тому моменту наш герой был уже достаточно мудр, чтобы понять что ловить тут нечего. Поэтому когда внезапно оказалось что брательник перед тем как отбросить копыта успел заделать жене ребенка, он тут же решил посадить его на престол, а сам править как опекун. Хитрый план вполне удался, ребенок оказался мальчиком, Ликург опекуном. Но, как оно у греков и бывает, что-то пошло не так и пришлось путешествовать.

Про путешествия надо сказать отдельно. Дело в том, что в Греции каждый отдельный город был тем еще Мухосранском, интернета еще не было, книги не печатали, ни библиотек, ни монастырей, нихрена нет, короче говоря. Поэтому единственный способ получить реально всестороннее образование был в том, чтобы пометаться по греческому архипелагу, посетив пару десятков Мухосрансков, везде немного поучившись и повидав мир, тем самым получая более-менее цельное представление о жизни. Ну и в городах было всего несколько местных живых достопримечательностей, а то и одна (или ни одной), поэтому чтобы познакомится с интересными людьми тоже приходилось побегать. Плюс, сама по себе специализация это уже наше время, человек-функция, тогда же было в ходу разностороннее развитие и разносторонняя же деятельность. То есть философ и законодатель не сидел, обычно, в недрах библиотеки, чтобы потом вылезти и поделиться с человечеством своими мыслями. Философы трахали шлюх, бухали, водили армии, сжигали города, жертвовали на благотворительность, мореходили, торговали, етс. Плюс часть путешественников были вынужденными переселенцами, которых дома ждут чтобы убить, например. В отличии от Вечного Города, где "лучше быть вторым человеком в Риме, чем первым в какой-нибудь галльской деревне", в Греции если не приживался в одном городе и тебя не успевали убить, ты спокойно сваливал в другой или вовсе основывал себе свой город с блек-джеком и шлюхами. В этом, кстати, секрет греческой экспансии с полуострова даже на небо, даже к Аллаху.

Наш герой шел путешествовать сразу по трем этим причинам. В Спарте начались проблемы с царицей, матерью малолетнего правителя. Закончить и усовершенствовать свое образование. И просто мир повидать. Видимо где-то тут к нему приходит концепция его идеального государства, он ее всячески продумывает и оттачивает, а потом возвращается в Грецию, где без него народ заскучал и уже звали обратно. И начинается многоходовочка.

Первым делом Ликург двинул в Дельфы, где перетер с оракулами, как у спартанцев принято. Заручившись божественной поддержкой он двигает к Спарте, собирает своих корешей и призывает их выйти на площадь, пошуметь и показать что шутки кончились. Царя пришлось вытаскивать из храма, он думал что его свергать пришли, но потом успокоился и идеи одобрил. Ну а затем, получив кредит доверия и от охреневшего населения, начинаются реформы. Надо заметить что в цари Ликург все еще не рвался, ему хватало роли полубога и главного идеолога нового мирового порядка. Дядька был умный и понимал что главная власть - над умами, а управлять мирским и любой дурак может.

Первым делом Ликург вводит Совет Старейшин, дабы между царем и народом была какая-то прослойка, не дающая творить херню ни первому ни второму. Вторым подвигом Ликурга было деление земель. Коммунизм, камрад! Взял всю землю и раздал ее гражданам поровну. Все охренели, но согласились. Стоит напомнить, что рабы и илоты это НЕграждане. Третьим подвигом была отмена денег и предметов роскоши. Всё что не было функциональным отправилось за границу, деньги ввели железные. Греция проигрывала с этих сектантов, наверное. В четвертых есть спартанцы тоже должны были вместе, жрать по домам было нельзя. Даже царям и прочим тузам. Общий котел, вся хурма.

Далее, кроме этих глобальных изменений, Ликург дал несколько наставлений общего характера. Нельзя иметь письменные законы. То есть вообще нельзя, что старейшины скажут, то и закон. Очень круто, когда вместо того чтобы нарушать законы ты их просто выдумываешь, а главное - эффективно, судя по продолжительности гегемонии Спарты. Нельзя обставлять дом. Дом должен быть надежным, крепким и квадратно-гнездовым, собственно, всё. В таком доме живут и умирают квадратно-гнездовые граждане, идеальные солдаты спартанской армии и ничто их не отвлекает. Ну и, самое интересное и мудрое, Ликург призывал Спарту не воевать постоянно с один и тем же противником, чтобы тот не выучился воевать и не навалял спартанцам. Все эти понятия Ликургу нашептал оракул и нарушать их атата. Во всяком случае так он сказал.

Затем Дедушка, дядька уже не слишком молодой, все силы бросил на то, чтобы создать систему по обработке и зомбированию детишек, превращению их в идеальных солдат, воспитанию и отбору. Собственно, то что выше просто декорации для главного, для уникальной самоподдерживающейся системы производства уберзольдатенов, которая не снилась никакому Третьему Рейху, при этом не вырождалась ни на втором ни даже на десятом поколении. Система где уберзольдатены производят таких же по качеству уберзольдатенов, стабильно работающая и дающая стабильный же результат.

Дожив до глубокой старости и поставив на крыло первое поколение, выросшее по его порядкам, впитавшее их дух и суть, Ликург понял что заработало и начал готовить главную и последнюю в своей жизни многоходовочку. Дабы после его смерти. как оно обычно бывает, всё не развалилось на плесень и липовый мед а шло по плану, Дедушка берет обещание с жителей Спарты о том, что они оставят все порядки в том виде. в котором он их организовал до того времени. пока он не вернется домой. И ушел совещаться с богами к Дельфийскому Оракулу. Боги говорят "малаца, если ничего не трогать, то будет работать". Ну и Ликург, дабы не возвращаться домой и показать пример спартанского духа, решил добровольно умереть, уморив себя голодом. Вот что значит по настоящему болеть за свое дело и выкладываться по полной! А дабы хитрожопые соотечественники не могли привести домой его труп, тем самым обманув обещание, он попросил после смерти его сжечь и развеять прах. Так и закончил наш герой.

А Спарта еще несколько веков давала просраться всем вокруг, завоевала себе титул первого города Греции и арбитра во всех спорах, всех победила, показала торжество духа, дала истории Царя Леонида и всех этих забавных людей вокруг него, но потом все таки скатилась и подохла в корчах, как оно случается абсолютно со всеми государственными образованиями, рано или поздно. Уже к эпохе Филлипа Македонского Спарта являла собой жалкое зрелище, а когда туда пришли римляне этот город и вовсе нахрен никому не был нужен. Так закончилась эпоха, но Дедушка Ликург навсегда останется в наших сердцах, как и его наследие, потому что кто только не списывал со Спарты ее устройство. Несколько поколений греков носились по всей Греции, пытаясь везде построить идеальные государства. Не сильно того желая, Ликург сумел затроллить целые поколения философов, превратив античную Северную Корею в предмет всеобщего фапа и обожания. Это одна из самых значимых персоналий античного мира, хитрый лис стоит того, чтобы познакомится с ним поближе.

На этом все.

299 СПАРТАНЦЕВ, ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Почти все, что мы знаем о спартанцах, мы знаем из комиксов и фильмов, которые по этим комиксам поставлены, и большая часть из этого не совсем правда. Более того, почти никто не задумывается, что же в итоге произошло со спартанцами. Вопроса «как вымерли спартанцы» почти никто не задает, всех интересуют динозавры. Между тем, вымирание спартанцев это, пожалуй, одно из самых долгих этнических самоубийств в истории.

И виновен в этом, по большому счету, один человек, который хотел как лучше. Его звали Ликург, и он был немного не в ладах с математикой.

О его соплеменниках мы знаем не очень много, потому что эти мощные старики были мастерами молчаливого пиара: рассказывать и записывать не любили, но и другим врать не мешали, если это вранье отпугивало от Спарты захватчиков. Не каждого захватчика можно отпугнуть – так, например, персидского царя Ксеркса басни об отчаянной суровости спартанцев не смутили (и, кстати, чтобы два раза не вставать: нет, он был вовсе не лысый и напомаженный великан непонятной ориентации, как в кино, а вполне серьезный мужчина с большой окладистой бородой, немного похожий на Александра Цекало) – но соседей такое впечатляло.

Но, например, история о том, что спартанцы сбрасывали больных детей в пропасть, никаких подтверждения пока не нашла (а вот пропасть, в которую сбрасывали взрослых людей, археологи обнаружили и, конечно, она вовсе не в центре города, а в нескольких километрах от него). Несмотря на это сегодня никто особенно не сомневается в том, что спартанцы время от времени убивали детей – в те времена (и даже позже) от больных и некрасивых детей или девочек, которые тоже считались относительно бесполезными, избавлялись все кому не лень. Полисов ОМС еще не было, и никто не хотел с такими детьми особенно возиться. Римляне, например, выносили их на дорогу и оставляли. Считалось, что если богам зачем-то нужен именно этот ребенок, они что-нибудь придумают.

Но вернемся к Ликургу и его роковой ошибке.

Ликурга, как мы догадываемся, ни в какую пропасть не сбросили, так что он, наверное, был относительно здоров. Ну и, наверное, немного помогло, что папа Ликурга работал у спартанцев царем, пока его не зарезали кухонным ножом. После папы царем стал брат Ликурга Полидект, но он тоже не очень-то зажился.

Так очередь дошла до Ликурга, и он действительно какое-то время руководил своими соплеменниками, но тут выяснилось, что его невестка, вдова Полидекта, беременна.

Ликург подумал и решил, что он еще немножко поправит, а когда мальчик подрастет – если это, конечно, мальчик, это же древняя Спарта, никакого ОМС, никакого УЗИ, ничего – то передаст бразды правления ему. Чего Ликург не учел, так это трепетного женского сердца.

Дело в том, что невестка, овдовев, заскучала и в результате немножко прониклась Ликургом, так что какой-то непонятный мальчик от предыдущего мужа в ее планы не входил. Ликург отговорил ее от аборта, пообещав сбросить младенца в пропасть, даже если он родится здоровым.

Как ни удивительно, но Ликург ее обманул. Когда родился мальчик, Ликург сразу взял его на руки и объявил, что этот мальчик и есть будущий царь. Но пока он мал и неразумен, порулит немного Ликург.

Тут нужно оговориться, что от Ликурга до ближайшего историка, чьи труды нам доступны, прошло несколько сотен лет, поэтому какие-то детали могли потеряться, а какие-то – прирасти. В общем, в законы Спарты, о которых речь пойдет дальше, историки более-менее верят, а что там на самом деле было с Ликургом (и был ли он вообще) – это темная история.

Но интересная.

Так вот, коварная невестка затаила злобу и начала плести интриги и рассказывать всем, что Ликург, дескать, племянника изведет, чтобы вечно править самому.

Не очень понятно, зачем Ликургу было это делать, если он мог убить племянника в первый же день, однако спартанцы были смелые, но туповатые. В общем, они поверили, Ликург на всех обиделся и сказал, что раз так, то он считает маленького царя вполне взрослым, пропадите вы все пропадом, а я поеду посмотрю мир.

Царю было восемь месяцев.

Спартанцы, разумеется, сразу об отъезде Ликурга пожалели, но было уже поздно. Ликург тем временем добрался до ионийцев, где, вы не поверите, обнаружил поэмы Гомера. Не исключено, что он даже лично познакомился со слепым стариком – жили они примерно в одно время. Один из источников даже упоминает об этом событии, но источник этот не очень надежный.

Чуть менее ненадежный Плутарх утверждает, что древние греки были знакомы с «Илиадой» и «Одиссеей» Гомера, но не понимали, что это цельные произведения. Ликург был первым, кто понял, что это не разные песни про любовь и битвы, а два концептуальных альбома. Так или иначе, Ликург, по версии Плутарха, собрал песни вместе, расположил в правильном порядке, в общем, слегка подредактировал классика – и сделал для популярности Гомера все что можно, только что Брэда Питта на главную роль не позвал, но Брэда Питта тогда еще не было.

Сегодня это называется продюсер.

Разобравшись с Гомером, Ликург заехал еще в несколько стран, включая даже якобы Индию, но потом решил все-таки вернуться домой, потому что спартанцы совсем уж извелись без любимого руководителя.

Но по пути он забежал буквально на пару дней в Дельфы, чтобы уточнить у местного оракула, сможет ли он, Ликург, придумать самые лучшие законы для своих соплеменников.

Оракул сказал, что все будет зашибись.

Разумеется, это была ложь.

299 СПАРТАНЦЕВ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Воодушевленный Ликург вернулся к сородичам, без особого сопротивления взял власть в свои руки – подросший племянник, правда, на всякий случай спрятался и вышел на улицу только после долгих уговоров – и начал перестраивать местное общество, как оракул завещал.

Первым делом Ликург отменил деньги.

Честно говоря, мы толком не знаем, что с деньгами у спартанцев было до Ликурга, но знаем, что после него с деньгами стало совсем никак. Единственным средством платежа, которое признавал Ликург, было железо. Золото и серебро из обращения ушли. Друг с другом спартанцы расплачивались тяжелыми железными брусками.

Реально тяжелыми. Даже для спартанцев тяжелыми.

Брать взятки или грабить стало физически очень некомфортно. Преступность практически исчезла. Проституция тоже исчезла или свелась к бартеру. Гастроли зарубежных исполнителей сошли на нет, потому что никто не хотел возвращаться с гастролей с двумя тоннами железа в телеге.

Второе правило, которое ввел Ликург, заключалось в том, что все граждане Спарты должны были каждый день обедать в специальных столовых. Каждый гражданин ежемесячно сдавал определенное количество припасов, из которых и готовилась еда. Обедать дома было нельзя. Приходить на обед сытым было нельзя. Говорить, что тебе невкусно, тоже было нельзя, неблагодарная ты тварь.

А было, в общем, на любителя, и Ликургу за такие нововведения сгоряча выкололи глаз. Тут у нас опять легкие разночтения в исторических документах, потому что в одних упоминается, что ему выкололи глаз насовсем, а в других, что глаз пару минут повисел на ниточке, а потом Ликург усилием воли всосал его в глазницу обратно.

В любом случае, эта печальная офтальмология его не остановила, и он придумал еще одно правило, которое, в общем-то, и погубило Спарту.

Ликург разделил всю землю Спарты на девять тысяч равных частей, чтобы у каждого гражданина был кусок земли, который его кормит. И чтобы эти участки передавались в наследство и делились равным образом, если в семье не один ребенок, а больше.

Надо сказать, что законы Ликурга при его жизни и даже позже не были записаны. Ликург, даром что отредактировал Гомера, к письменности относился с подозрением и гораздо сильнее верил в силу традиций и воспитания. Собственно, даже деловые сделки он рекомендовал заключать устно, а потом по обстоятельствам корректировать договоренность согласно мнению умных людей. Ну, как рекомендовал. Думаю, вы уже уловили, что Ликург, как и его братья спартанцы, был не очень про полумеры.

В любом случае, его неписаные законы просуществовали еще несколько сотен лет.

Итак, каждому спартанцу дали по куску земли, который тот должен был передать своим детям, но при этом запретили на этой земле работать, потому что настоящий спартанец должен был служить в армии.

Понятно, что в чистом виде эта схема работать не может даже в Греции, нужен был кто-то еще. И этот кто-то еще нашелся. Для работы на земле спартанцы использовали илотов.

Древние и современные историки не очень понимают, кто такие илоты и какое место они занимали в спартанском обществе. Считается, что спартанцы на самом деле были пришлыми захватчиками, а илоты – это менее пассионарные местные жители, которым немного не повезло. Совсем непонятно, как спартанцы относились к илотам, потому что разные источники говорят разное. Одни древние историки пишут, что спартанцы относились к илотам нормально и просто отбирали у них половину урожая. То есть это было не рабство в чистом виде и даже крепостными илотов можно назвать с большой натяжкой, они просто платили дань.

Другие древние историки рассказывают, что молодые спартанцы в качестве испытания раз в год выходили на дорогу и убивали всех встреченных илотов. А однажды, когда илотов развелось слишком много, спартанцы просто выбрали две тысячи самых крепких и опасных на вид и убили их за один день.

Скорее всего, илотам и в самом начале жилось несладко, а под конец истории Спарты, когда спартанцы начали нервничать, начался полный цугундер, но во времена Ликурга было более-менее ок.

Итак, у каждого спартанца есть кусок земли, на котором работают илоты. Спартанец обязан сдавать определенное количество урожая в общую кассу, есть в общей столовой и служить в армии. А если спартанец умирает, то его надел делится поровну между всеми его детьми.

И тут возникает тонкий момент, потому что налог, придуманный Ликургом, не зависит от размера надела. Он об этом просто не подумал.

Спустя пару веков выяснилось, что гениальный план Ликурга не очень-то работает, потому что площадь земельных наделов величина постоянная, а население растет.

И хотя эти законы Ликурга никогда не были записаны, у спартанцев оказалась прекрасная память.

Если в семье спартанцев рождалось два ребенка, то надел автоматически разрубался на две части. Если у каждого из этих детей тоже рождались дети, то надел, доставшийся им в наследство, уменьшался соответственно. В результате такого деления какой-нибудь гражданин Спарты вдруг обнаруживал, что заплатить налог ему нечем, потому что его надел слишком мал.

В этот момент перед ним извинялись, говорили, что ничего личного, но правила есть правила – и отнимали гражданство вместе с наделом. Потому что надел мог быть только у настоящего гражданина. Вернуть себе гражданство, однажды потеряв его, было практически невозможно. Спарта, в целом, была не про социальную мобильность.

Таких людей называли гипомейоны.

Первые три-четыре сотни лет спартанцы ничего не замечали, но они были не совсем уж дураки. В какой-то момент стало невозможно не видеть, что илотов и гипомейонов вокруг становится все больше, а настоящих спартанцев – все меньше.

К сожалению, уважение к законам и неспособность к арифметике у спартанцев передавалась по наследству, и они приняли худшее решение из возможных.

Если нас становится все меньше, рассудили спартанцы, надо поднять рождаемость.

Повышение рождаемости, разумеется, привело к еще более быстрой фрагментации наделов, которые в результате оказались в руках относительно небольшого количества семей.

Мы знаем, что Спарта начиналась с 9000 наделов, но когда в 371 году до нашей эры спартанцы проиграли битву при Левктрах, они потеряли 400 граждан убитыми. И в Спарте осталось 800 человек, обладающих полным гражданством.

Собственно, врагам Спарты оставалось просто немного подождать.

А потом Спарта закончилась.

Конечно, хотелось бы узнать, что имела в виду оракул из Дельф, которая сказала, что все будет зашибись. Но, возможно, Ликург ее не расслышал.

В любом случае, история Ликурга на этом не заканчивается.

Помните, как он раскрутил старика Гомера? Пройдет несколько сотен лет, Спарта останется только в исторических хрониках, но Ликург с помощью Гомера нанесет человеческой цивилизации еще один удар.

Но это совсем отдельная история про талантливого музыканта, которого никто не любил.

ТЕКСТ Владимир Гуриев

ИЛЛЮСТРАЦИИ Мария Незнанова

https://esquire.ru/lycurgus