Идиотизм + Книги

Часть Тринадцатая. Баня.

Баня для солдата — отдельная песня, особенно у нас. 15 лет назад в городке была своя баня, банщик и прачечная, но один из командиров решил ее реконструировать, а для начала разобрать. Кажись, это было в 1998 году, когда баню разобрали к чертовой бабушке, а финансирования хватило только на это. С тех пор бани в части нет, а солдаты ходят мыться в Караваево, за 7км в частную баню. К слову, за 1 помывку личного состава части, отдается почти семьсот тысяч рублей — при численности городка в 1500 срочников, а стоимости одного посещения — 100рублей...

Мы со Стародубовым проснулись во втором часу дня, собрали шмот и быстро погрузились в строй. Потом мы пошли до ПАЗика, который вез нас до Бани. Мы ехали, сержанты спали, а я смотрел на фотографию Леночки, распечатанную мной на принтере в канцелярии. На месте нам дали 5 минут, чтобы помыться, еще 3 минуты, чтобы высохнуть и одеться. Тех, кто опаздывал — назначали на уборку бани после помывки.

В банный день — обычно среда (резиновый день), мы меняли белье, как нательное, так и постельное. Больше всего везло тем, кого отправляли с сержантами на склад, сдавать грязное и получать чистое белье. Любой подобный поход назывался «Проебом», так как делать особо ничего не надо, а опиздюливанию данные солдаты подвергались чуть чаще, чем никогда. Если от роты в банный день был караул — то ребята, стоящие в наряде, мылись в душе, в ледяной воде. Горячей летом просто не было в принципе.
Часть четырнадцатая. Тигр.

Первые полтора часа после отбоя — самое стремное время. За это время я успевал в канцелярии подшиться (пришить подворотничок), доделать какие-то мелочи и потихоньку свалить спать, не попадаясь на глаза сержантам. Но так происходило далеко не всегда.

В этот раз я вышел из канцелярии около половины двенадцатого. Ответственный ушел в штаб на совещание, а сержанты курили в туалете или же игрались в мобильном телефоне. Проходя мимо соседнего кубрика, где спали два из трех моих сержантов, я услышал храп.

 Клава! Ко мне! Быстро — шепотом крикнул Буцько. - Тигра слышишь?
 Не понял, товарищ сержант...
 Ну храп слышишь?
 Так точно!
 Соси сочно, блядь. Это и есть тигр, еблан. Убей его.
 В смысле?
 Бляяя. Берешь подушку и по голове — хуяк. Но со всей дури, понял?
 Но...
 Никакх но! Взял подушку и уебал, быстро!
 Есть!

Я взял с соседней кровати подушку. В этот момент, все, кто еще не успел заснуть начали следить за зрелищем. Мне было очень страшно ударить подушкой человека, с которым я вместе пришел служить, но делать было нечего — или ударить своего, или получить по роже от сержанта. Я размахнулся и ударил. «Тигр» вскочил с кровати, казарма наполнилась громогласным сержантским смехом, а я стал извиняться перед своим сослуживцем. Тот, правда, сам ничего не понял, что произошло.

 Бирюков, сказать ничего не хочешь? - услышал я из-за спины голос Буцько
 Нет...
 А доклад кто делать будет? Пушкин?
 Товарищ младший сержант, не знаю формы доклада..
 Ты ебанутый?
 Никак нет...
 Так точно! Упор лежа принять. Отжимаешься на каждое слово, понял?
 Так точно!

Я стоял в упоре лежа и повторял, отжимаясь, все, что говорил сержант, а именно «Товарищ младший сержант, тигр, в количестве одной штуки убит прицельным выстрелом из подушки пятидесятого калибра, курсант второй учебной роты, рядовой Бирюков»

Отжиматься пришлось дважды, потому что сержанту хотелось услышать полный доклад из моих уст. После этого я был отпущен на отбой.


Часть 12

Для начала прошу прощения, что не выложил вчера. Отрубился.

Часть двенадцатая. Ночные посиделки.

День начался как обычно. Рота пошла на зарядку — я в канцелярию, готовить документацию для приемки оружия и противогазов. Работы была уйма. На завтрак в первый раз давали Бикус. Это такая капуста... Для тех, кто не знает — слегка, али не очень, переквашенная, тушеная капуста, с куриными костями. «Вкусно до умопомрачения».

После завтрака рота пошла на склады. Через пару часов принесли несколько ящиков с автоматами калашникова АК-74 5.45 и несколько ящиков с ОЗК и Противогазами. Я бегал по комнате Хранения оружия и переписывал номера автоматов вместе с Фирсовым, который меня контролировал и проверял — правильно ли я заполнил бумажку, пока еще от руки, на клечатом листке, вырванном из моей тетради.
Рота в этот момент пришивала шивроны, запихивала в кепки иголки, на которые были намотаны нитки. Белая, черная и зеленая. Моя форма досталась Антохе(парень из Екатеринбурга), потому что я физически не мог разорваться и пришить этот шиврон сам. А вот кепку пришлось делать уже ночью, после отбоя.
Когда я проверил все написанное, потом список проверил сержант и командир Роты, оружейку закрыли, а я ушел в канцелярию делать список роты повзводно, с номерами автоматов, которые будут закреплены за каждой личностью. Переделывать пришлось трижды, потому что из-за моей невнимательности я путал номера, а потом, при проверке в оружейке они не сходились либо с расположением в конкретном ящике, либо с собственным номером. Старшина тоже крутился у оружейки, проверяя старые таблички с указанием номеров автоматов, там хранящихся.
К смене наряда все было готово. Теперь Ротный выпер меня за пределы канцелярии, построил роту, встал перед ней и, окидывая взглядом строй, начал речь.

Так, ебать... так... так.... так... так, ебать... ебать... так... Так, кто умеет красиво писать, выйти из строя!
Из строя вышел только Стародубов — слегка пухлый, но вполне накаченный парень из Балашихи. Он закончил РАП, был дипломированным юристом и, на мое удивление, прошел парикмахерские курсы. Его и назначили мне в помощь.

В канцелярии я уже успел разложить военные билеты в специальную коробочку, сделанную из фанеры, по-взводно. Ротный разрешил включить музыку и я, покапавшись в запасниках врубил рок-н-ролл. Мы сидели с Ромой и общались на разные темы. Я печатал и выерзал листы для карточек учета облучения, вкладыши в военнк и прочую хрень, которую было необходимо сделать, а Рома вставлял все это хозяйство в военники, ставил печати и заполнял, расписываясь за ротного, пока тот сидел и смотрел Наруто на большом экране, изредка поглядывая на то, что происходит в его комнатушке, пока не уснул на кровати. Работы было столько, что под разговоры мы не заметили, как пролетела ночь. В 5:30 Голубев ушел из казармы по каким-то своим делам.

5:55. Мы с Ромой повернули головы на дверь, потому что из нее показалась рожа Буцько.
Вы хуле расселись? Подъем через 5 минут, пойдете на зарядку.
Товариш младший сержант! Мы всю ночь работали...
Это мало ебучий фактор. Или идете на зарядку, или вам пизда, понятно?
Так точно.

Мы оделись по форме 2, голый торс и пошли строиться.

На обычном беговом маршруте Буцько остановил строй.

Так! Специально для Бирюкова и Стародубова! Рота, садись! Гуськом, до поворота у склада ГСМ, марш!

К слову сказать, до склада ГСМ было метров 800. Естественно, нам и так пришел пиздец. Мы вернулись в роту и единственное наше желание было упасть по-скорее. Но пришлось пройти в канцелярию и разгрести остатки завалов вместо того, чтобы умыться и приготовиться к утреннему осмотру. В этот момент я услышал «Смирно», раздавшееся из уст дневального на том конце взлетки. Пришел Голубев. Он неспеша заполз в канцелярию и увидел наши красные, охреневшие рожи.

Так, ебать. Че за хуйня, ебать? Вы че такие уставшие?
Товарищ капитан, - начал я, - нас Буцько на зарядку выпер.
Что? Понятно.
Ротный, во время разговора стоявший в дверях канцелярии, правой рукой схватился за дверной косяк и, наклонившись на градус, который позволяла вытянутая рука, вовнутрь казармы, крикнул «Буцько, ебать! А ну пиздуй сюда, нахуй!»
Буцько подбежал к канцелярии, встал перед ротным по стойке смирно, приложил руку к голове, выполнив воинское приветствие и, улыбаясь, произнес: «Товарищ капитан, младший сержант Буцько по вашему приказу прибыл!»
Так, ебать! Бирюков, Стародубов — марш в люли спать, - сказал Голубев нам, а потом повернулся к сержанту и повысил голос, - а ты, уебище, иди сюда.

Сержанта пиздил ротный за зарядку. Мы слышали краем уха, как товарищ капитан орет на моего начальника и лупит его в своей комнатушке. Мы заснули.

Часть Одиннадцатая. Немец и залупа
Среди сержантского состава был один крупный товарищ из Калининграда. Этнический немец с классическим Немецким именем — Вернер Вебер. Для Камчатского, который очень любил немецкий язык (обращаясь к сержантам на линейке «Ферштейн?» или «Вот там вам будет настоящий Ахтунг зи битте, фройляны, блядь») Вебер был самым настоящим кладом, даже на полное отсутствие знания языка у последнего. Немец был полностью ассимеллирован. Из калининградских он был последним, кто остался на территории городка — остальных отправили в войска. Его по-началу тоже хотели отправить в Шиханы, но вместо него отправили кого-то другого. То ли по случайности, то ли Голубев так захотел. Так или иначе, во втором взводе было весело.

Рота! Подъем! Строиться на зарядку! Форма одежды номер 2! Голый торс!
Почти укомплектованный состав подразделения подскачил и побежал в сушилку, пытатья найти свои берцы. На тот момент не только берцы, даже штаны перепутались у личного состава, потому что маркировку никто не додумался еще провести, хотя номера военников нас уже заставили выучить.

Напра-ВО! - скомандовал Фирсов, - справа, по одному на плац шагом-марш!
Рота строилась на плацу, во главе строя стоял Буцько, рядом, в спортивной форме, стоял старший лейтенант Фомин.
Ответственные по подразделениям! Выйти из строя! - прокричал дежурный по части — Майор Скука.
Офицеры получали указания, а мы просыпались, обдуваемые прохладным ветерком и матом сержантов.
После короткого совещания Фомин подошел ко мне и отправил меня с утренними уборщиками в казарму. Мне было приказано одеться и идти в штаб.
Товарищ старший лейтенант! Мне же надо предупредить своего непосредственного начальника...
Сейчас я твой начальник и командир. Более того, ты что, забыл, что я твой командир взвода?
Никак нет!
Ну и хули мозга ебешь?
Я ушел в шатб, где занимался мелкой работой у начфина. Вернулся перед завтраком, меня моментально поставили в строй. Я не успел наполнить флягу...
Буцько передал Веберу право утренней проверки в нашем взводе, пока Фомин вышел в штаб. Я получил по почкам фляжкой, а затем с ноги в спину — чтоб не забывал. При том последнего удара я ну никак не ждал — я видел как он уходит, а, оказывается, он зашел со спины и, подвиснув на 2 кроватях на вытянутые руки, раскачался и двинул мне с ноги в спину. Ботинки я почистить тоже не успел. На втором раунде проверки на плацу Буцько увидел мою нечищенную обувь, посмотрел по сторонам и с ноги ушатал мне в грудь. Я вылетел из строя, успев среагировать, попытался ухватиться за соседей, они упали, а я полетел дальше. Костромские берцы — Сила.
Почему-то немцу я не понравился. Он постоянно на меня косился, когда никто не видел — делал хромого. Вот так я с ним и жил, постоянно оглядываясь и ожидая подвоха в самый неподходящий момент.
В этот день он заступал дежурным по роте. В 17 часов новый суточный наряд выходил на тренировку и проверку знаний. Веберу было скучно и поэтому он стоял у тумбочки, вынесенной для тренировки дневального и прикалывался над зольдами.
Ну смотри, звонок по телефону. Как ты представишься?
Курсант Бариков.
Ты ебанутый? Я тебя как учил?
Дневальный по второй учебной роте, курсант Залупа.
Правильно.

И так все. Каждый, кто подходил к «телефону» отвечал, что он курсант Залупа.

В третьем часу ночи, заступивший в тот же вечер дежурный по части позвонил нам, спросить Ротного, который был ответственным за распорядок дня.

- Дневальный по второй учебной роте, курсант Залупа — услышал из телефонной трубки дежурный по части.
- ЧТО?
- Эээ...
- Солдат, как твоя фамилия?
- Бариков...
- Ты мудак, Бариков!
- Эээ...
- Кто дежурный?
- Младший сержант Вебер...
- Дай его к телефону!
Дневальный позвал своего «начальника» к телефону.
- Дежурный по второй учебной роте, младший сержант Вебер!
- Дежурный, сука!.. Хуй абажурный, ты ебанутый, а? Какого, блядь, хуя, у тебя дневальные предствляются фамилией Залупа, а? Ты что, самый остроумный сержант, чтоли, блядь? Мне тебя с наряда снять?
-Эээ... прошу прощения, товарищ капитан...
- Так, дай мне сюда ответственного к телефону, он пусть решает, как тебя наказывать.

Голубев в этот момент сидел и смотрел свое любимое Наруто, поэтому сержанту повезло, хотя с утра ему поспать не дали. В этот день прибывали остатки людей, которыми должны были заполнить роту.

Часть 10. Ссылки на предыдущие части в конце каждого поста

Часть Десятая. Пока, Осадный.

Я стал вживаться в армейский ритм, начал привыкать к ежедневному опиздюливанию, производимому сержантами на утреннем осмотре и не только. Это нормально, когда тебе дают подзатыльник, пинка или по почкам за твои косяки. Твоя фляжка, хоть и помятая, добытая с трудом в каптерке у прапора должна быть всегда полной и не булькать, твой ремень должен быть затянут, чтобы ты пятками не отбил себе почки, идя «строевым», хотя ты им еще не умеешь ходить совсем, ты должен быть чист, выбрит, для твоей лысой головы в кармане должна лежать расческа, а ботинки должны быть чернее черного. Днем ты работаешь где скажут, ротный может взять и вытащить тебя куда угодно, при этом надо умудриться еще и сержанта не обидеть.

Рота наполнялась людьми почти каждый день и я уже не успевал следить кто, где, зачем и как сюда попал, но знал имена и фамилии сержантов, ориентировался по звездочкам и узнавал офицеров других подразделений.

В наряды меня не брали — запрет Голубева. Иногда поднимался со второго этажа Комбат и, заикаясь, спрашивал: «Ну ччттто, хаккер, как жжизнь?», я поднимал свою пятую точку и отвечал, что весь в работе. Потом опять заходили дембеля, за ними замполит, потом Кутузов или еще кто. Так теперь выглядел мой день. Иногда забегал Вася (тот, что старшина) и отправлял меня в Чепок, купить сигарет, бутерброд и еще что-то. В такие моменты я собирал где-то урванную мелочь и покупал себе пачку красной Явы. Радости было немерено, особенно, когда на пути из Чепка меня ловили мои сержанты и начинали вывешивать пиздюлей за то, что я на второй-третьей неделе службы бегаю с котлетами, майонезом и сигаретами, но хвалившие меня, что я напиздил денег у прапора.

Этот день вроде ничем не отличался от других. С утра мы отжимались, потом бегали, потом прыгали, ели... Но в строю не было Осадного. Я вернулся в роту, зашел в канцелярию и увидел на столе ротного документы на увольнение в запас младшего сержанта Осадного. Все, его год кончился. Мне было приятно общаться с этим дембелем, потому что он был спокоен и никогда не делал лишнего, хотя и прикалывался над всеми молодыми. Именно он научил меня основам армейской дисциплины, практически не прикладываясь физически.

После завтрака и развода я опять остался в канцелярии, чтобы заполнить документы. Рота была «кто-где» - в рабочих нарядах, качалась в каптерке, красила траву. Осадный заглянул в канцелярию.

Ну че, Клава, я домой! - радостно воскликнул он.
Эх, везет. Я бы тоже домой, но не положняк.
Да ладно, тебе вон уже меньше года служить!
Мне с первой минуты было меньше года служить
Радуйся, что не два! - Осадный засмеялся, а после этого закричал. - Гражданка!! Бирюков! Ты понимаешь? Гражданка! Домой! На поезд. Водку пить, с девушкой гулять!
И наше время придет.
Это да. Точно придет. Дембель неизбежен, Клава.
Сержанта-то дали?
Да хер там плавал. За год службы сержика не дают. Так и уйду с двумя соплями.
Главное, что уйдешь. Дома лучше
Не спорю. Слушай, а Голубев не появлялся?
Нет, но документы твои вот лежат. С самого утра.
Дай гляну... - он взял документы и стал читать, в этот момент в дверях показался Голубев, мы встали.
Сдитьсь. - тихо сказал ротный и сел за стол замполита, - Ну че, ебть, домой, товарищ сержант, ебть нахуй? И уже документы в руках держит... - повернув голову в мою сторону, сказал Капитан. - Так, ебть, Бирюков, ебть, я тебе, ебть, руки когда-нибудь оторву, понял, ебть?
Так точно, товарищ капитан! - ответил я
Ну что, когда я выйти-то уже смогу? - спросил Осадный
Да хоть щас, ебть, только мне с тобой еще в штаб переться. Но мне чуть раньше.

Ротный взял документы Осадного из моих рук и вышел из канцелярии. Осадный протянул мне руку для очень крепкого рукопожатия. Выходя из помещения он остановился, обернулся и, сделав очень доброжелательное выражение лица, сказал: «Служи, солдат, как я служил. А я на службу хуй ложил!»
Настроение до конца дня мне испортить так никто и не смог. Я радовался за человека, который наконец уезжал домой, хотя я с ним был знаком меньше, чем успевал провести времени в детском лагере.

Части 11+ Буду выкладывать с началом следующей недели. Приятного чтения

Часть 9. Ссылки на предыдущие части в конце каждого поста

Часть девятая. Описание.

Со всеми историями из жизни солдата первых дней службы я совсем забыл описать вам Армейский Быт. Поехали.

Армия состоит из: солдат, сержантов, офицеров, старших офицеров и тех, кто вроде в форме... Ефрейтор — это, вроде, такой солдат, но если у младшего сержанта 2 "сопли на погонах", то у ефера - одна. Поэтому он просто старший солдат. Как говорится - переебаный солдат - недоебаный сержант. Прапорщик. Это отдельная категория воров и жуликов по хлеще тех, что сидит в госдуме. Прапорщиков готовили в специальных подразделениях войск в каждой отдельной части. С первых дней их учат воровать и считать сворованное, оформляя как убыток внезапно спижженные вещи. Прапорщик носит звездочки. звездочки расположены так же как у генерала, поэтому солдат может лего их перепутать - оба толстые, у обоих звезды, оба бухают и воруют. Прапорщик - переебаный сержант, недоебаный офицер.

Вся эта шобла живет в военных городках на территории нашей необъятной родины от камчатки до Калининграда. В военном городке может быть расположена одна маленькая часть на 20-60 человеков, а может и бригада войск в десять тысяч рыл. В моем городке 3 части, но о них потом. В городке есть казармы, общежития для тех, кто не урвал и нормальные дома для тех, кто урвал. Бывают дома типа "голубая мечта" - для тех, кто урвал, но не насосал. В казармах обитают срочники - сержанты и солдаты, хотя иногда там обитают и контрактные сержанты, но последним дают обычно общежитие или субсидию на съем жилья в соседнем Мухосранске. Так же в казарме обитают офицеры, но они туда приходят, чтобы проверить все ли подчиненные живы, не все ли имущество разворовал старшина (читай - Прапор) и бухнуть, поиграть в преферанс, когда жена выперла из дома за перегар.

Расположение роты делится на несколько секторов. Обычно рядом со входом находится Каптерка. В каптерке обитают ефрейторы и прапорщики, так как являются родными душами. В каптерке хранится постоянно разворовываемое имущество армии, скотч и краска, без которых в армии уже давно бы все развалилось. Так же среди бушлатов в летнее время и где-то еще в зимнее хранятся залежи водки, консервов и зачищаемые дембелями пули, а иногда целые патроны. пустые. Хотя попадаются идиоты...

Напротив входа стоит Дневальный и его тумбочка. Дневальный смотрит на часы, висящие перед его рожей над дверью одним глазом, а другим на Комнату Хранения Оружия. Если вы сфотографируете его, то получится забавный косоглазый мальчик под надписью "Служу России". На тумбочке стоит телефон, лежат журналы, внутри лежит аптечка, которая должна быть, но не имеет права быть вскрытой. Никем.

Рядом с комнатой хранения оружия так же обычно находится туалет. Такое расположение не случайно - если враг захочет попасть прямо в КХО, ему надо будет пройти либо через прапорщика и его каптерку, либо через говны туалета. Грамотный тактический маневр!

На удивление, дневальный (у нас, по крайней мере), находился между входом в туалет и входом в Комнату Бытового обслуживания, где зависали сержанты и провинившиеся срочники-духи.

Центральный проход казармы называют взлеткой. на взлетке либо ничего не находится, либо стоят табуретки - тут уж зависит от того, что взбредет в голову командиру. По бокам взлетки стоят "кубрики". Кубрик - расположение одного отделения, а иногда и взвода. Кровати, стоящие в помещении №2 (это взлетка и кубрики вместе)

За помещением номер 2 немного почти пустого пространства, где помещается Храм Замполита в виде телевизора, который включается ровно в 21:00 для просмотра программы время и выключается через 10 минут, потому что слушать этот бред невозможно, а сержанты хотят покурить на улице. Там же находятся Канцелярии - Командира роты и командиров взводов. Первая используется для задрачивания "Клавы" - специально недоученного солдата-хакера, а вторая - для выше описанных посиделок офицеров. Иногда Командир Батальона запирает ротного и его взводных в взводной канцелярии, после чего все младшие офицеры выходят с обиженными лицами и держат руки либо в карманах, либо в задних карманах...

Напротив канцелярий находится Алтарь замполита, бывший во времена СССР Ленинской комнатой, а ныне всего лишь комнатой Досуга. Комната очень напоминает Домашнюю. Собственно досуга там разного очень много - Шашки, шахматы, гитара и даже диван. Диван используется по назначению (да, для того самого Досуга...), когда Ответственным за распорядок дня остается Старшина.

Святым местом для каждого солдата является Столовая. Столовая стоит отдельным зданием и живут там Прапорщики и Повара. Повара бывают разные - Хлеборезы-хомяки, варилки и раздатчики. Дружба с поваром (любым) дает неоспоримые приемущества в получении большего количества килокаллорий. правда допуск до кормушки получаешь далеко не сразу, хотя в нарядах по столовой разное творится...

Штаб. Страшное место, где хранится Боевое Знамя Части, сидит дежурный офицер и командир. В наряд по штабу отправляют только самых адекватных солдат и сержантов. Ибо командир части может в любой момент навешать командиру роты за юродивость оных. Обычно Командир роты заступает дежурным по части вместе со своим нарядом по штабу, чтоб командиру не надо было бегать до роты или вызывать последнего на ковер.

Медсанчасть. Мечта солдата. Там дают спать, есть и аскорбинку. Лечат там исключительно ей и клизьмой. Ну, если вдруг у тебя нашли воспаление легких, то могут и в госпиталь отправить - там клизьмы большего объема. в Медсанчасти сидит начмед, дежурный фельдшер и срочник-акушер. Он научит вас Рожать. В медсанчасть попадают все, хотя бы 2 раза - на первичном осмотре и на ВВК. на ввк твое Б-3 превращается в А-1 с допуском до полетов в космос.

Клуб. Странное место, где показывают кино, сидит замполит части и его клавиатура. В клубе части есть сцена, на которой выступают самодеятели, назначенные командирами рот, командир части, когда ему хочется собрать всех в одном зале и почувствовать себя Брежневым на съезде ЦК, а так же приезжие коллективы, на выступление которых отправляют только самых упоротых. На стенах данного здания висят символы части, войск, а так же история воинского подразделения. Так же в клубе, если не оказывается другой приемлемой площадки проводятся банкеты. На банкетах офицеры потребляют немереное количество Водки и других спиртосодержащих продуктов. Срочники, удостоившиеся чести охранять кутящую компанию или раскладывающие/убирающие на/со столов объедаются вкусной домашней хавкой до отвала.

ЧПК. Произносится как Чпок или Чепок. Расшифровывается как Чрезвычайная помощь курсанту. В чепках продается сладкое, кофе и бич-пакеты, а иногда пельмени и пирожки. Среди срочников катируется овсянка(имею в виду овсяное печенье), а за майонез можно на начале срока и в рожу получить. В Чепках любят сидеть сержанты, прапорщики и солдаты, которым можно.

Спортгородок. Место, любимое начфизом (офицер, ответственный за физподоготовку в части) и ненавистное срочниками . Так же там может находиться стадион для игры в футбол, воллейбол и хоккей на льду в +30 на открытом небе.

Склады. Еще один ареал обитания прапорщиков. Больше сказать нечего.

Парк. Место, где собираются водятлы со всей части, чтобы померяться дулами своих пушек, размерами колес на БТРах и пиписьками. Сленг соответствующий. Да, прапорщики очень любят парк, за что назначаются дежурными по оному.

Караульное помещение. Место где сидит начальник караула, играет в Call Of Duty/Counter-Strike/Crysis на своем ноутбуке, а так же 2/2/2 часа спящие/неспящие/стоящие на 1/2/3/4/5 посту срочники.

Вот вроде и все. Такой он, армейский быт.


Часть 8. Ссылки на предыдущие части в конце каждого поста

Часть Восьмая. КТООО?
Прошло не так много времени, как я оказался в ритме армейской жизни, а кто-то еще только продолжал прибывать. Глаза у вновь испеченных бойцов не шибко отличались от моей напуганной рожи. Те, у кого была такая возможность, а это был в основном я, на всех в роте из младшего призыва, высматривали, кто куда идет с мандатки. Работа в канцелярии давала свои плюсы. Офицеры, приносившие документы новых бойцов сами давали мне всю нужную информацию. Я перебирал военники, раскладывал их в коробочку, а за соседним столом сидел старшина и писал какие-то бумажки. Иногда, ради прикола, тот подходил ко мне, бил со всей дури, что имелась в прапорщике, в левое плечо и ржал. Я старался не проявлять никакой реакции на произошедшее, кроме «Ну за что на этот раз?», затем получив за вопрос еще один пиздюль.
В этот день опять привели много москвичей. Замки разбирали своих новых подчиненных и расспрашивали их, рядом сидели уже слегка прошаренные бойцы и заполняли личные дела, которые я бережно распечатал в прошедшую ночь. Я стоял рядом с кубриком, в котором помещался второй взвод, и, держа в руках кипу бумаг, слушал о чем говорят приехавшие.
Вот Фирсов стал опрашивать еще одного, приехавшего в очках.
Стаханов, Евгений Павлович. Отец Павел Михайлович Стаханов...
Не успел он сказать до конца фамилию своего отца, как из-за моей спины выбежал капитан Колосов и практически закричал
- Как ты сказал? Твой отец Павел Стаханов?
- Да, товарищ капитан
- Это тот, который полковник в НИИ?
Да... - сказал Женя таким разочарованным тоном, что мне его даже стало жалко
- Охнихуяжсебе!
Фирсов тоже слегка прибалдел от того, какой товарищ заглянул к нему "на огонек".
- А че, тебя отец от службы отмазать не мог?
- Почему, мог. И хотел, но я вчера с ним поссорился, ушел из дома и сегодня с утра пошел в военкомат. Вот я тут...
- Настоящий долбоеб!
- Почему долбоеб-то сразу?
- Потому что ты осел, понимаешь? У тебя были все шансы, чтобы сюда не попасть, но ты прям герой!
- И что? Я хочу служить, я буду служить. Назад уже не уйдешь.
Дальше последовал стандартный набор процедур по отъему нямки, предметов обихода и прочей нужной сержантам хрени. Я же вернулся в канцелярию, чтобы распечатать для дежурного заявки на еду в столовую, потому что количество народа изрядно прибавилось. Собственно, я был занят в канцелярии весь день и ничего особенного, кроме забегов офицеров внутрь моей маленькой вотчины, поисков журналов и постановки указаний мне не следовало. Я был этому несказанно рад. В печать потихоньку двинулись журналы учета боевой подготовки, которые я в итоге печатал еще месяц. После обеда ко мне заглянул замполит Батальона — майор Дуров. В канцелярии в этот момент сидел Голубев, который расспрашивал меня о всякой всячине от машин до компьютеров.
Слышь, Хакер! - обратился ко мне майор.
Я, товарищ майор.
Вот скажи мне, есть дома ноутбук, выхожу в интернет, а у меня какой-то синий экран вылезает и компьютер перезагружать приходится. Что это?
А! Это синий экран смерти! - веселым и бодрым голосом ответил я.
Что?! - испугался Дуров, - Хочешь сказать, что новый ноут надо брать?
- Нет-нет. Это фигня. За 15 минут вылечу.
Ну не пугал бы так! - Сказал он мне и перевел взгляд на ротного, - Слышь, Сань, я у тебя зольда заберу ненадолго?
Да бери, только верни — с улыбкой ответил командир.
Я пошел домой к майору. У него была вполне-себе приличная квартирка, которые я обычно видел в Москве в новостройках у богатых людей. Министерство обороны хоть здесь постаралось и дало нормальное жилье офицерам. С собой я взял флешку, так на всякий случай. Когда я вылечил компьютер, попросил у майора скачать пару фотографий из интернета. Майор внимательно наблюдал за тем, какие фотографии я сохраняю. Я качал портреты моей Леночки. Дуров оценил девушку и выразил надежду, что она меня дождется. Потом я вернулся в казарму, принялся за работу, где и провел остаток дня и кусок вечера, что после отбоя.

Часть 7. Ссылки на предыдущие части в конце каждого поста

Часть Седьмая. Физподготовка по-Кутузовски
- Рота! Подъем!
Крик дневального, включается свет, я откидываю одеяло, встаю, снимаю с табуретки штаны, быстро влезаю в них, надеваю тапочки, бегу в сушилку, ищу свои берцы, кое-как завязываю шнурки, мчусь в строй. Этот нехитрый порядок я уже выучил за неделю пребывания в армии. Рота стоит на взлетке, сержант считает людей, подходит к офицеру, докладывает…
- Нале-ВО! Выходим строиться на плац!
Рота идет на плац, строится…
- Равняйсь! Смирно! Уборщики на территорию, выйти из строя! – командует ответственный по части. – Убощики казарменных помещений, выйти из строя!
Эи люди разбредаются по местам несения службы, остальные, под командованием офицера бегут мимо штаба, поворачивают налево, потом офицер останавливает на повороте колонну и объявляет «засыв». Потом мы вновь бежим. Чуть меньше километра вокруг части. Спортгородок, брусья, турник… С ускорением до казармы… Заправка кроватей, проверка тумбочки, умыться, побриться, сделать кантик.
- Рота! Строиться в 2 шеренги для утреннего осмотра! – опять кричит дневальный.
Если это читает офицер, он, наверняка, упрекнет меня, что кричит только резаный, а дневальный подает команду… Но как это звучит?.. Мы строимся. Первая шеренга делает 2 шага вперед, становится кругом, сержанты подают команды. Снять головные уборы, содержимое карманов в головные уборы, потом проверяют, полные ли у нас фляжки. Те, у кого фляга булькает, или пустая, получают ей по почкам. Это больно… потом проверяют, насколько сильно у нас затянут ремень. Если слабо затянут, то заворачивают его, сколько раз провернули, столько раз бьют «душу»(это значит с кулака в грудь). Потом мы спускаемся на плац, у нас проверяют, начищена ли обувь. Если хреново начистил, можно опять огрести. Мы идем на завтрак…
- Рота! Садись! Раздатчик пищи, встать! К раздаче пищи приступить! Приятного Аппетита, Рота!
- Взаимно!
- Я вас не слышу!
- Взаимно!
Рота быстро поглощает то, что дали на завтрак, будь это сечка, гречка или рис с куриными костями, если повезет. Если совсем повезло, рис может быть и без костей, но это редкость. Мы выходим из столовой, до дверей казармы идем строевым, с песней. Потом развод на занятия, торжественный марш… Строевые занятия, в роту, что-нибудь еще… Потом обед, опять строевым с песней…Кто-то готовится в наряд, кто-то еще чем-то занят… А перед ужином нас отправляют на ФП – физподготовку, ну, или, спортмассовое мероприятие, как его правильно называть. Сегодня за распорядок дня отвечает Капитан Кутузов. Непривычно бежать 10 км, когда ты в носках, неразношенных берцах, а еще тебя гонят вперед сержанты, а твоя прокуренная дыхалка дает о себе знать. Потом брусья, турник. И хрен ты от этого откосишь. Да и смысла не имеет. Кэп сидит на лавочке стадиона и смотрит на часы, пока мы бежим
- Ускорились, норматив проходят только трое из всех вас и те старшего призыва! Бегом! Бегом!
Последний круг стараешься пробежать побыстрее, потому что знаешь, что после него будет долгожданный отдых. Не тут-то было!
- Упор лежа принять!
И мы отжимаемся. Вот она подготовка в армии от настоящего офицера. Его многие не любили за такие гонения, но надо понимать, что он все делал правильно. В момент, когда ты стоишь в упоре лежа, об этом не думаешь – некогда. В твоем мозгу, если и есть мысль, то только одна: «Когда это, наконец, закончится». И вот капитан выводит нас на дорожку, ведущую к казарме.
- До роты, с ускорением, по моей отмашке бегом…. МАРШ!
И вот ты в роте. Умываешься ледяной водой, потому что другой нет в принципе. И вот ужин… подшиться, выйти на прогулку, крикнуть «Я!» на вечерней поверке, услышав свою фамилию, раздеться, услышать «Рота! Десять секунд времени! Отбой!», побежать к кровати, скинуть тапки, улечься и заснуть…
- Что за шевеления?! Играем в три скрипа… РАЗ!... Два!... Спокойной ночи, рота!
- Взаимно!
Спать…

Часть 6. Ссылки на предыдущие части в конце каждого поста