Ей не было и месяца, когда железный вагон, где было логово манулов, перетащили. Даша – единственная уцелевшая из потомства. Её приняли в человеческую семью – семью Кирилюков Вадима и Ольги.
Так делала мама
Манулёнка назвали Дашей Будлановной, отчество – от названия горы, рядом с которой котёнок родился. Кормить стали из шприца физраствором, чтобы устранить обезвоживание, затем добавили в рацион молоко. «Первые сутки отпаивали Дашу каждые 2-3 часа. Выживет – не выживет? Подойдёт ли новая еда, успеет ли быстро перестроиться организм? Шанс потерять такого маленького ослабленного детёныша в первые дни и недели очень велик», - рассказывает Вадим Евгеньевич на своей странице в сети «Фейсбук».
Даша перестала бояться новых «родителей» уже после пары кормлений. «Логово» ей устроили в картонном ящике с меховой шапкой. После кормления ей обязательно массажировали животик для лучшего переваривания пищи: «Так делала мама. После этого в «логово», прикрыв ненадолго рукой. Засыпала маленькая Даша быстро».
Постепенно котёнка перевели на соску... человеческую, от специальной кошачьей она отказалась. Постепенно её перевели на молоко и смесь для котят, в полтора месяца дали мяса. «Никакого фарша, хищник должен грызть».
Новый дом Даша освоила быстро. «Карабкаясь по «логову», а потом и по свисающему покрывалу, Дарья быстро научилась залезать на диван. Вечером в своё «логово» устраивалась сама. Его переносили на день в зал, а вечером – в спальню, поближе к «родителям», – рассказывает Вадим, отслеживая каждый маленький шаг манула.
Когда Дашу впервые вывезли на природу, она испугалась, бежала к своим, жаловалась. Директор заповедника отмечает, что в этом возрасте самки манула уводят своих отпрысков из первого логова. «Нам Дарью предстояло приучить к дикой жизни. Человеку не повторить навыки её родной мамы, но без обучения у неё не будет шансов научиться жить самостоятельно». После прогулок котёнок радостно встречал дом.
Как и все кошачьи, Даша любила поточить коготки. «Уже у маленького манулёнка они очень большие и острые. К тому же, даже в месячном возрасте ещё не убираются. Идёт по полу, а когти стучат. Лезет на ноги – оставит глубокие царапины (для «мамы» это значит – прощай, юбка на лето). Отталкивает лапами или, наоборот, – притягивает бутылочку с соской тоже исцарапает», – пишет Кирилюк.
С туалетом тоже поначалу были проблемы. Метила тряпку, устраивала туалет за шкафом, портила кормушку домашних кошек. К двум месяцам поняла, что ходить надо в коробочку с песком. Потом, подглядев за кошками, стала зарывать за собой. Умница!
А как же домашние кошки (их три - прим. авт.)? Как приняли, вроде бы, свою, но чужую кошечку? «Две из них – изнеженные городские барышни и один – уставший от непрерывных баталий и весь израненный деревенский кот. Взаимоотношения с ними у Даши сложились не сразу». Домашним кошкам не нравился запах дикого котёнка. Шикали, поднимали лапу. Храбрая Даша очень скоро не боялась никого из них: напыжится и наступает. Кот Мурзик обходил этот комок ярости стороной. А больная и слабая Муся первой приняла Дашу. «Они никогда не лизались, но научились мирно лежать на кровати у «родителей» или бок о бок вдвоём в кресле», – пишет Кирилюк.
Даша росла своенравной: почёсывания, «драку» с рукой или ногой любила, сопровождая её громким особым потявкиванием. Когда ей играть не хотелось – возмущалась. Если она не в настроении, то лучше к ней не прикасаться. Ласку с радостью или обречённостью в избытке принимала только от «мамы» – Ольги Кузьминичны. Даша всегда демонстрировала свою гордость и самостоятельность.
И всё же она была дикой кошкой, взрослея, всё чаще жила сама по себе. Стала спать отдельно от «родителей». «Утром просыпаешься, а Даша уже тихо сидит на окошке и наблюдает за происходящим на сельской улице. И ночью, и рано утром она вела себя очень деликатно. Старалась никого не разбудить. Так же, в целом очень говорливая, она скромно просила еду – начинает сосать подушечку ладони, прося молоко, или, услышав, что открывают холодильник, подбежит и скребётся в него, поднявшись на задних лапах, выпрашивая курицу». То же самое проделывают и домашние питомцы, видимо, это у них в крови.
На четвёртом месяце жизни Дарья всё больше хотела проводить время вне дома. Оставшись дома одна, начинала жаловаться: «ияв-вав-вав». Её манил двор, а в поленнице Даша даже устроила себе логово.
«С самого начала было понятно, что она не может долго у нас жить. Взрослея, становилась всё более самостоятельной. Даша предпочитала оставаться на улице, дичала, злилась из-за любых ограничений её свободы», – пишет свои наблюдения директор заповедника. Он поясняет, что в четыре-пять месяцев молодые манулы покидают мать, начиная жить самостоятельно. 50-90% из них, в зависимости от условий зимовки, погибают в первые 10 месяцев жизни.
Какова может быть судьба воспитанного человеком манула? Дома оставить нельзя, зоопарк тоже не вариант. «Родители» изначально были настроены вернуть её в природу. Чтобы она стала настоящей дикой кошкой, Дашу привезли в новый дом – кордон Адончелонского участка Даурского заповедника – местность с лучшими местообитаниями для манулов. Даша тут же убежала, но её вернули, чтобы она запомнила новое логово, место, где «родня» и корм. Вадим Евгеньевич рассказывает, что кошечка ловила и убивала мышей, но не любила их есть. А главной опасностью на кордоне было то, что кошка могла уйти и не вернуться. «Оставалась вера в то, что она ещё недостаточно самостоятельная и нуждается в своей семье». С утра до вечера Даша исследовала кордон. Так потекла её жизнь на новом месте.
На пятый день жизни на кордоне Даша поймала детёныша пищухи, выйдя утром на охоту с мамой. Помогло классическое ожидание прямо у норы. Даша стала понимать, что азартные прыжки и погоня ни к чему не приводят. В этот же день кошка справилась с почти взрослой пищухой. «Правда, ей помогли – пищуха выскочила из приоткрытой живоловки. За первые уроки можно поставить твёрдую четвёрку».
Во взгляде Дарьи появилась взрослая суровость. Тут ещё на кордон с собой взяли кошку Тимку, которая начала осваивать территорию. «Дарья, чувствуя здесь себя хозяйкой, гонялась за ней в доме, во дворе. Иногда ходила следом, усердно зарывая Тимкины туалеты. Уступая в скорости и, особенно, в прыжках на высокие предметы, Даша брала настырностью, никогда не отступала сама. Проявляла не агрессивную, но настойчивую тактику вытеснения». Тимка останавливала надоедливого манулёнка рычанием и оплеухами. Даше так и не удалось познать любви и ласки своей усатой родни. «В глазах домашних кошек она была «гадким котёнком».
К середине сентября Даша набрала два килограмма, что было нормально. В запасе у неё ещё есть полтора месяца и для роста, и для запасания жира. «Даша, при таких-то богатых кормах в природе всё у нас с тобой получится. Ты в марте встретишь своего первого кота, а потом родишь манулят-первенцев. И они тоже будут голубоглазыми», – обращается Вадим Евгеньевич к своей подопечной.
…Всё чаще Даша стала смотреть на ближайшие скалы. В очередной отъезд «родителя» она ушла, оставив недоеденную пищуху. Манулёнок выбрал полную свободу.
Ольга Чеузова
Фото из архива
«Читинское обозрение»
№39 (1523) // 26.09.2018 г.