«Мама умерла ночью от разрыва сердца».
Именно этой фразой (п. № 1 домашнего завещания-распоряжения) я просила оповестить всех знакомых Алису – если что.
Если вдруг он на меня прыгнет.
(Остальные семь пунктов малоинтересная бытовая требуха, вроде: кто сколько должен мне из нанимателей, как оформить пенсию по потере кормильца и т.д.)
Загерметизированный скотчем, как космический корабль, балкон лишил нашего кота главной радости – охраны границ квартиры от соседских ос и одарения меня ими. Поэтому, от безысходности, он стал охранять мой сон – на Икеевском шкафе-комоде прямо над моим диваном.
От кого, мы спрашивали – не говорит; видимо дал подписку о неразглашении.
Расчёты мои верны: шкаф - 180 сантиметров, кот - 9200 грамм: поэтому я на ночь прощаюсь с присутствующими, а утром радуюсь новому, чудесному, возможно последнему дню.
(Ну, может и не от разрыва сердца, а от травм не совместимых с жизнью?)
У меня выходные – 2/2, и это здорово.
Очень люблю выходные с планами! А особенно: с планами и с деньгами. Хотя бы с тысячей.
Несмотря на то, что 2/3 моей семьи на диете (каждый на своей), а меня две смены кормит ресторан, я всё-таки хожу на Удельный рынок за провизией. И готовлю.
Диетическое.
Среди 18 – 19 летних дурочек Алисиной группы объявлен конкурс «На самое весеннее похудание». Первое место, к сожалению, уже занято Алиной из Читы: на похудала на столько, что встревоженная мама бросила Читу и спасает дочь в коммуналочке на Петроградке.
Идёт борьба за второе и последующие места.
С обмером различных мест (утром и вечером), почасовым взвешиванием, обменом в Контакте фотографиями похудавших мест и ценными советами по меню. Худают они диетами – безглютеновой, раздельнопитательной, ларисыдолиной, голливудской и т.д.
Наличие меня в Санкт-Петербурге несколько связывает руки моей Алисе – я не позволяю полностью перейти в диетическую жизнь. Нагло требую съесть завтрак и ужин.
Днём она худает морковной диетой: ограниченное количество сырой моркови и не ограниченное количество питьевой воды.
(Вместо замечательных хычинов по сорок рублей из малюсенькой кафешки на Съезжинской. Причём, сто обеденных рублей она экономит и тратит на кота).
Диета сопровождается ритуалами – обматыванием плёнкой и натиранием всякой мурой самых аппетитных мест.
Кот тоже на диете.
Комбинированной: ветеринарно-алисиной.
Бородатый дяденька-ветврач, кастрируя кота в феврале, сказал мне:
- У животного изменится гормональный фон. Может поправиться. И даже ожиреть. Кормите осторожно!
И написал на листике сколько и чего давать в сутки. В граммах и миллилитрах.
Кот плевал на предписания ветеринара с Икеевского комода: написанное он старается съесть за пять-шесть часов. Остальное время – ищет.
Что бы ещё сожрать?
Февральский ветврач напрасно убеждал меня во вредности для домашних животных еды с общего стола. После 200 грамм полезной куриной печени кот лихо съедает вредные домашние жаренные свино-говяжие котлеты.
Если вовремя не убрать в холодильник.
Холодильник он не может открыть. Пока. Но, уже сидит рядом и вынашивает планы взлома.
Дорогущий сухой корм кот принимает за подсолнечные семечки. И употребляет между приёмами прописанной и запрещённой пищи.
Когда я на смене – у Алисы и кота идиллия. Она обматывается пищевой плёнкой и ужинает морковью; он, одобрительно глядя на творящееся безобразие, съедает оставленный мною Алисе ужин.
Я, похоже, стала замечательно готовить – кот оценил и бисквит, и коврижку, и, даже, тривиальный салат из крабовых палочек.
От непрестанных диет 2/3 моей семьи чудесно выглядят.
Алиса влезает во все джинсы-юбки из моего гардероба, оставляя мне только поварскую спецодежду. За ненадобностью.
Кот, вообще – великолепен.
Положенный в 1961 году паркет в квартире несколько прогибается под его мощными лапами, при прыжке кота на подоконник – с берёзы напротив, в ужасе, разлетаются вороны и галки. Пушистость меха – невероятная. Выражение морды – благодарно-умиротворённое.
Беспокоит меня одно: благодарный кот несёт ночную охранную вахту на комоде.
А если прыгнет?
Как они без меня?
