Решила написать пост о наших бабушках и дедушках, переживших вторую мировую войну. Написать именно сейчас, когда нет никаких годовщин, никаких дат, отшагали парады, отгремели салюты, пошел домой "Бессмертный полк" и... еще на год все забыли про ветеранов и трудовых тыловиков, переживших в войну своё детство, юность, молодость.
Тех, кто воевал, кто работал в тылу, был ребенком. Тех, кто пережил голод, холод и страх. Пережил и за себя, и авансом за нас. Для того, чтобы мы - их внуки не знали таких бед.
Но, увы, сейчас в мире не мало войн. Земля горит то тут, то там. И не всем потомкам наших ветеранов удалось жить тихо и мирно.
Что я помню о войне?
Помню, что я 5-летней пигалицей Марианнкой сидела на скамеечке у ног моего дедушки Васи, а он, прислонившись спиной к печке, и приняв морфин рассказывал мне о своей военной юности и молодости. Он умирал от рака легких. Вернулся домой из больницы после операции умирать. Вся жизнь проходила перед его глазами. Он говорил, я сидела и слушала. Память у меня была хорошая, воображение прекрасное, впечатлительность тоже.
Семья родителей деда Васи была зажиточная, кулаческая. Не хотели прадед Павел и прабабка Марфа отдать всё имущество в колхоз и вступить туда добровольно, чтоб работать за трудодни (1 трудодень = 300 грамм зерна на работника). Итогом их упрямства стала репрессия прадеда и насильная экспроприация всего имущества.
Ночью подъехал автомобиль, люди в форме посадили прадеда Павла на заднее сиденье и... больше никто, никогда его не видел. Жена Марфа - ни вдова, ни жена, а соломенная вдова, как говорили в те дни.
На следующий зимний день люди в форме пришли в дом, Марфу и 5 детей раздели и выгнали из дома на снег босых и в нижних рубахах, весь скот и всё имущество было отнято, изба сожжена. На руках у прабабки Марфы лежал грудной младенец Шурик, завернутый в шерстяное одеяло. И это одеяло тоже потребовали отдать. Тогда Марфа протянула ребенка и сказала: "Тогда берите одеяло вместе с ним. Без него он не жилец." Лишь это одеяло позволили оставить.
Кто-то из соседей приютил семью в сарае. Первое время ходили и просили милостыню: еду, одежду. Потом Марфа и старшие дети вступили в колхоз. Получили разрешение нарубить леса и поставить новую избёнку.
Дети подросли. Марфа работала в колхозе. Несмотря на риск расстрела по закону "О колосках" воровала и носила домой немного муки. Варила из него кашу и кормила детей. Старший сын Василий - мой дед окончил школу с отличием и даже поступил в институт на учителя истории.
Дед учился, сдал сессию, приехал в родную деревню на каникулы помогать матери и работать в колхозе. Это был июнь 1941 года.
Объявили о войне. Днем всех молодых парней позвали в сельсовет. Дед Вася вместе с другими парнями работал в поле. Пришли в сельсовет, где их тут же построили строем и пешком отправили в ближайшую воинскую часть. Матери новобранцев узнали об этом уже после окончания рабочего дня, когда сыновья не пришли с поля домой.
Прабабушка и младшая дедова сестра Дуня (моя любимая баб Дуся) не спали всю ночь, сушили сухари, собирали мешок с теплыми вещами, бельем, самым необходимым. А потом 14-летняя Дуня, взвалив на плечи мешок с сухарями и теплой одеждой пошла пешком догонять брата. Прошла пешком много километров, ночевала в поле, стерла ноги до крови. Продукты в узелочке, собранные для Дуни закончились раньше, чем она догнала молодых солдат, но она не съела ни одного сухаря из мешка. Боялась, что старшему любимому брату будет мало еды. Догнала, увидела, отдала мешок, обняла и попрощалась.
Дед ушел воевать. Воевал, был ранен в голову, контужен, отправлен в госпиталь. А уже в госпитале заболел тифом. Был отослан домой умирать. Прабабка Марфа выходила, вылечила. Чудом остался жив. Деда искали немецы, хотели расстрелять как советского солдата. И только благодаря влюбленному в Марфу немецкому офицеру, дед Вася остался жив. Этот немецкий офицер ходил к Марфе, носил еду и медикаменты, одежду и обувь четырем младшим детям - Дуне, Нюре, Ване и Шурику. Поэтому не умерли от голода. Позже эта любовная связь чуть не стоила жизни всей семье. После победы Советских войск Марфу и всех детей хотели расстрелять. Как удалось этого избежать? - не знаю.
Младший Шурик во время войны подорвался на мине. Мальчишки играли в поле, нашли какую-то железную штуковину и стали на спор кидать в нее камнями. Кто-то попал, мина взорвалась. Все ребята погибли. Дед Василий рассказывал, как матери ребят и его мама Марфа ходили по полю и собирали куски трупов ребят в подола своих фартуков. Похоронили сами. В войну все сами хоронили своих покойников.
Дедушка Вася выздоровел и снова ушел на фронт. Воевал до июня или июля 1945 года. Ведь после того, как объявили Победу над гитлеровскими войсками, еще месяц остатки немецких войск партизанили в руинах немецких городов. Везде в нашей стране праздновали Мир, а советские солдаты еще погибали.
Бабушка Дуся вышла замуж и уехала на Украину. Я часто приезжала к ней на каникулы. Она не была моей родной бабушкой, но любила я ее сильно. Она была маленькая, кругленькая, улыбчивая и добрая. Мой дед Вася умер от рака, когда мне было 5 лет. И мы с баб Дусей о нем вспоминали. О ее любимом старшем брате.
Баб Дуся никогда не ела яблоки. Я спросила: почему? Она рассказала, что была война и был голод. Нечего было кушать, болел живот. А ей 15 лет. И она хныкала: мам, мам, я кушать хочу. На что Марфа отвечала: иди в сад, яблочек поешь. А яблоки были еще зеленые и кислые. Дуня ела эти яблоки, и от них живот болел еще больше. Ели крапиву, за крапивой ходили далеко от деревни. Потому что крапива, лопухи и прочие более-менее съедобные растения в деревне уже давно были съедены. Потом стал помогать и кормить немецкий офицер.
Потом была Победа и выжившие солдаты пришли домой.
Выжили, победили, смогли.
Как-то раз я смотрела видео про юного, бритоголового паренька с тату в виде свастики. Который сказал, что он проклинает своего деда за эту победу. Потому что, если бы не дед, то жил бы сейчас этот внучек в Германской России, пил бы немецкое пиво и закусывал бы немецкими колбасками. Это такая у внучка больная фантазия.
Ну что ж! Допустим. Но... Жил бы этот глупец в Германской рабской колонии. Допивал бы остатки немецкого пива из пивных кружек на донышке, работая посудомойкой в кабаке. А сосиски видел бы на том этапе, когда они хрюкают и нужно выгребать за ними дерьмо. А плохо будешь выгребать, то придет господин немец и по бритой шее даст русскому рабу. Увы, у внучка маловато мозгов, чтобы это понять.
Каждый год ветеранов остается всё меньше. Каждый май они встречаются и поминают тех, кого не стало за этот год. Уходят наши дедушки и бабушки. Умерла и баб Дуся. Уже и мы - их внуки становимся старше. У кого-то дети, а кто-то даже сам стал бабушкой и дедушкой. И для этих маленьких детей рассказы о Второй мировой войне - это уже история, далекая столетняя история. И это естественно. Столько лет для маленького 7-летнего человечка - это целая вечность!
И рассказы о битвах они могут услышать только от нас - внуков тех солдат.
Уже сейчас историю пишут и переписывают, как хочется, как удобно, как выгодно. В разных странах - бывших республиках СССР каждый упражняется и соревнуется в переписывании исторических фактов.
Мне остается только порадоваться, что баб Дуся и дед Вася умерли раньше, чем смогли это застать.
Умирают, уходят те, кто лично своими глазами видел, своими ушами слышал, своими плечами держал и руками спасал.
Но пока еще немногие из них живы.
И живы мы, воспитанные на историях наших дедушек и бабушек. Живы, благодаря им!
(На фото я и мой дед Вася в год своей смерти)