Железная дорога и мистика. Часть IV⁠⁠

История четвертая и последняя: Призрак со станции «Овражная»

И напоследок — история в которой не будет огромных вокзалов или глубоких станций метро. Эта история про обычную пригородную станцию... И, пожалуй, самую жуткую станцию России.

Здесь, в рассказе, мы будем называть ее «Овражная».

Это маленькая, захудалая платформа где-то в паре часов езды от одного очень крупного города. Рядом — старые дачи, лес и глубокий овраг, куда много-много лет сваливали всякий мусор. Место само по себе тоскливое. А еще, как говорят местные старожилы, станция эта стоит на месте старого холерного кладбища.

Но пугает место не этим. По ночам на этой станции можно встретить призрак девочки-подростка. Лет пятнадцати. Она просто стоит под единственным тусклым фонарем или медленно бродит по краю платформы, опустив голову. Иногда тихо плачет. От нее не веет страхом, она не пытается напугать случайного путника. Но есть в этой девочке одна жуткая деталь. У нее на груди, на светлой кофточке, расплывается огромное, мокрое, темное пятно. Будто ударили ее ножом прямо в сердце, и из этой раны не переставая течь кровь.

Почти ...почти все, кто ее видел, говорят одно и то же. При виде нее ты испытываешь не страх, скорее острую, разрывающую сердце жалость к несчастному ребенку. Тебе хочется подойти, помочь, спросить, что с ней случилось.

Некоторые, на свою беду, так и делали...

Один молодой паренек, возвращаясь поздно с работы, увидел одиноко стоящую женскую фигуру под фонарем, на другой стороне платформы. Девушка, у вас все в порядке? — крикнул он ей.

Она не ответила. Просто стояла, и ее плечи мелко-мелко дрожали. Парень решил помочь, может девушке плохо, может, ограбили или обидел кто. Он спрыгнул с платформы и пошел к ней по путям. Чем ближе подходил, тем отчетливее слышал ее плач. Тихий такой, надрывный.

— Эй, тебе помочь? — он был уже в паре шагов от нее.

И тут она медленно подняла голову.

Лицо у нее было обычное. Симпатичное даже, хоть и заплаканное и смертельно бледное. Но вот ее глаза... В них была черная, вязкая, бездонная тоска. Такая, какая бывает только у тех, кто заглянул за самую грань жизни и не нашел там ничего, кроме пустоты.

Она посмотрела на него и полным печали голосом, от которого у парня по спине побежал мороз, прошептала:

— Холодно... Мне так холодно...

Ее рука, тонкая, почти прозрачная, потянулась к нему. Он на автомате протянул свою, чтобы помочь, поддержать. И в тот момент, когда их пальцы соприкоснулись, он выписал себе приговор.

Нет он не испытал холод. Холод — это когда просто мерзнешь. Это же было похоже на удар сотен острых иголок. На «Абсолютный ноль». Казалось, он просто высасывал жизнь изнутри него. Руку парня будто окунули в жидкий азот. Он заорал, отдернул руку, но было поздно. На его ладони, там, где она коснулась его, осталось мокрое, липкое пятно. Такое же темное, как и на ее кофте.

Ее плач прекратился. Он сменился тихим, булькающим звуком, который шел откуда-то из ее груди. Звуком, который издает человек, захлебывающийся собственной кровью. Она сделала шаг к нему, и он увидел, что пятно на ее груди — это не просто пятно. Это дыра. Рваная, черная дыра прямо в вечность, из которой сочилась вовсе не кровь, а сама стылая тьма ее смерти.

Парень не помнил, как он бежал. Он очнулся уже дома, весь трясущийся от страха, забившись в угол комнаты. Пятно на его руке никак не смывалось. Оно было ледяным на ощупь, и от него по всей руке расползался холод.

Придя в себя он начал расспрашивать местных, рыться в архивах старых газет, чтобы узнать хоть что-нибудь о призраке на станции. И он нашел:

Это случилось в конце 90-х. В овраге у станции нашли тело пятнадцатилетней девушки, по имен Аня. Она была в гостях у бабушки и припозднившись возвращалась на последней электричке. Какие-то ублюдки затащили ее в лес, надругались и зарезали. Ударили заточкой прямо в сердце. Тело ее пролежало в овраге почти две недели, прежде чем его обнаружили.

Убийц так и не нашли.

После этого парень понял. Так она мстит — забирает «тепло», вытягивает жизнь у живых.

Пятно на его руке начало расти. Сначала оно было размером с монету, потом — с ладонь. Холод распространялся уже по всему телу, сковывая движения, словно замораживая кровь в жилах. Врачи разводили руками — некроз тканей неизвестной этиологии. Он чувствовал, как жизнь по капле уходит из него, а на смену ей приходит та самая бездонная, ледяная тоска, которую он увидел в ее глазах.

Он перестал спать. Каждую ночь, закрывая глаза, он видел ее. Она стояла у его кровати и шептала: «Холодно... Поделись, пожалуйста, теплом...». Просыпаясь он кричал, но из горла вырывался только сиплый хрип.

В последнюю свою ночь он уже совсем не мог двигаться. Лежал, парализованный ледяным ужасом. Она пришла снова. Наклонилась над ним, и в тот же момент он увидел в ее глазах уже не тоску. Он увидел — голод.

— Теперь ты точно согреешь меня, — прошептала в последний раз она, и ее пальцы, тонкие и холодные, как лед, коснулись его груди.

Несчастного нашли две недели спустя. Официальная причина смерти — сердечный приступ. Но патологоанатом, старый циник, который много чего повидал за время работы, за рюмкой рассказывал, что ничего подобного в жизни не встречал. Сердце у парня с виду было здоровым, но внутри — абсолютно пустым. Будто из него всю кровь выкачали. До самой последней капельки.

А на груди, на коже в области сердца, темнел огромный синяк, по форме напоминающий рваную рану от острого предмета.

***

Вот что я скажу вам, друзья мои. Железная дорога — это не просто рельсы и шпалы. Это настоящий лабиринт, из которого не все и не всегда находят выход.

И когда в следующий раз будете стоять на пустой ночной платформе и увидите вдали одинокую фигуру... просто отвернитесь. Не смотрите. Не пытайтесь помочь. И молитесь, чтобы твой поезд пришел раньше, чем она заметит вас.

У таких историй, обычно, не бывает счастливого конца.