Записки интроверта-мизантропа, часть шестая. Про любовь.
Дисклеймер: дальше вы найдёте очень противоречивые рассуждения. Не читайте, если вы тонкая натура или нетерпимы к альтернативным взглядам (не общепринятым с моральной точки зрения).
В этой части я также немного поменял заголовок, отчасти основываясь на комментариях к предыдущим заметкам, отчасти чтобы более чётко обозначить тему.
С места в карьер: любви не существует. Либидо к противоположному (или своему) полу основывается на чистой химии. Человек как млекопитающее ищет партнёров для размножения по запаху. Наши тела «широковещают» на весь мир своим генетическим отпечатком, а наиболее подходящие с точки зрения природы-эволюции особи откликаются на этот запрос соответствующими химическими процессами, что наш мозг интерпретирует как «бабочки в животе». Назовём это «влюблённостью» или «страстью». Но это не любовь. Иногда этот механизм даёт сбой, и тогда – здравствуй, LGBTQIA+ (или как там полное название?)
Когда бабочки проходят, остаются чисто социальные факторы. Например, уважение, зависимость или жалость. На этом держатся браки.
Любви к родителям как абсолютной данности тоже не существует.
Я не люблю своих родителей. Был даже какой-то период в моей юности, когда я их открыто ненавидел. Отца я ненавидел заочно, потому что никогда его не видел. Мать я ненавидел взаправду, потому что считал её виноватой в моей неудавшейся жизни. Это она профилонила большую ответственность по выращиванию детей, не найдя сбежавшему папаше замену. Это она воспитала во мне мизантропию и социофобию. Это она вырастила меня в нищете. Это она не научила меня, как справляться с жизненными неурядицами.
Сейчас мне абсолютно всё равно, я просто считаю родителей чужими людьми. Отца я так и не видел, так что он и вправду чужой человек. Мать я не видел лет пятнадцать, оборвал все контакты – телефон, интернет, почта. Она мне никто – я не злюсь больше, но и знать её тоже не хочу.
Братской любви тоже не существует. У меня есть брат, но нет любви. И это взаимно. Мы не виделись тоже уже лет десять, и оба довольны таким раскладом. Я не нравлюсь ему, он не нравится мне – можно сказать, мы друг другу не приятны и просто избегаем любых контактов. Если с ним случится что-то неприятное, я не побегу ему помогать, как и он мне. Да я даже и не знаю, где он живёт и чем вообще занимается.
Любви к друзьям не существует. Дружба основана на взаимной и взаимовыгодной установке «вот ежели чего, мне помогут». Отсюда всё остальное – поддержка социальных контактов, совместное времяпрепровождение, вся эта чепуха. Вы серьёзно думаете, что можно как-то по-дружески любить какого-нибудь бухарика-другана просто так? «Эй, Колян, пойдём тяпнем, друган!» Просто у Коляна жена в бизнесе, поэтому ежели чего Колян поможет. Но себя мы убеждаем: нет, жена не причём, это любовь к другу!
Любовь к музыке, театру, искусству в целом? Это либо гормонная химия, основанная на переживаниях с характерными всплесками концентраций определённых субстанций в крови, либо самовнушение. Я сам иногда врубаю на полную мощность в наушниках определённую музыку, чтобы снова и снова оказаться там, куда эта музыка меня переносит. Это может быть конкретное место и событие из прошлого или несуществующее место, где мне хорошо. Запуская химию в своём организме, мы обманываем мозг и даём ему небольшую отдушину, чтобы не свихнуться окончательно. Это химия, и ничего более.
Остаётся последняя любовь: любовь к себе. Ну, с этим к психиатру, я думаю. Никакой любви к себе нет, есть социальный аспект (нарциссизм) и боязнь смерти (естественный биологический фактор).
Мрачноватая вышла заметка про любовь. Часто так оно и бывает, если взглянуть на суть вещей. Не стоит по этому поводу грузиться, это – данность, и это не так уж и плохо.
Мальчик Givodior, 41 год.
Предыдущая часть: Записки интроверта, часть пятая. Отпуск.
