Забавная мифология: Богобайки
Глава 28. Тифоша, на место!
Все проблемы в античном мире закономерно начинались со скуки. Арес вполне мог замутить какую-нибудь войну, Зевс – народить новое племя, Посейдон – что-нибудь потопить, Афродита – кого-нибудь влюбить… Ну, а уж если скучать начинал Гермес – все долго ходили, ругались и искали пропавшие вещи.
Но вот случилось страшное: соскучилась Гея.
Вскоре после финала Титаномахии мать Земля села, призадумалась и решила, что жизнь – отстой. Муж – не муж, дети – чуть ли не все в Тартаре, а какие остались – совсем про маму забыли… внуки своими делами заняты, смертные – гады и не уважают экологию. И восхотела Гея-мать любви, детей и мести – все одновременно.
И получилось у нее все логично как всегда.
Для начала, раз уж у мужа – недостаток необходимых деталей, а мужики перевелись чуть ли не подчистую, Гея нашла себе утешение… с Тартаром. Анатомические подробности опускаем, потому что после подвигов Зевса – уже как-то и неудивительно… В общем, первая часть желания – насчет любви – была выполнена.
А вскоре сбылось и то, что про детей. Гея опять родила. Но родила такую хрень, что насчет мести тоже должно было скоро сбыться.
Очередное великое чудо-юдо звали Тифоном, и было оно мало того что здоровым, так еще и со ста драконьими головами. Понятно, что, только увидев себя в зеркале, Тифон заработал жуткий комплекс неполноценности, отчего тут же возжелал в мире быть самым главным, оборзел вконец и двинул к Олимпу, оглашая окрестности жуткой помесью собачьего воя, рыканья льва и человеческих матюков.
Моря загорелись. Небеса и земля затряслись. Мама-Гея умиленно всплеснула ладошками: ай, сынок удался!
Все живое присело от страха. Боги на Олимпе подумали и тоже присели.
Похмельный Громовержец, проснувшись, схватился за голову, а потом за колчан с воплем: «Убью скотину! Не троньте его, он мой!!»
И грянул баттл! Тифон дышал огнем, сотрясал все на свете и дымил как старый «Запорожец», но ярость Зевса была все-таки ужаснее. Методично испепеляя монстру головы, Громовержец повторял: «Я тебе спать не давал?! Я тебе над ухом орал?! Получи за все хорошее!»
Тифон не успел еще осознать, как он просчитался, не выяснив перед эпическим походом состояние Зевса, как в последнюю – сотую голову угодила молния. «Мозги кончились», – сокрушенно подумал последний сын Геи, грохаясь на берег, но из вредности продолжая плавить землю вокруг себя, гореть и вонять.
– Фу, - закашлялся Зевс, – куда б его такого воспламеняемого… о, идея!
И зашвырнул безголового Тифона к папке в гости, то есть в Тартар. После чего отряхнул руки и побрел на Олимп – досыпать и опохмеляться.
Мать Гея, которая поняла, что просто так внуков не проймешь, издала многозначительное и горестное «Гм!» и надолго затихарилась.
________________________________________________
Из вполне проверенных источников
Для Тифона его заключение в Тартаре обернулось не так уж плохо. Хоть и без головы, но узничек быстро познакомился с мотающими срок товарищами-титанами и начал закатывать вечеринки, колебать землю и по привычке гореть и вонять. А как-то в Тартар направилась страдающая от одиночества полуженщина-полузмея Ехидна и признала в Тифоне свою судьбу: во-первых – ни одной головы, значит, не сможет комментировать внешность жены, во-вторых, все остальное на месте и в исправности. Так что скоро Тифон стал счастливым отцом целого выводка чудовищ вроде Цербера, Сфинкса, Химеры и прочих милых малюток.
Глава 29. Хомо античикус в пяти ипостасях
Если с происхождением титанов и богов все мало-мальски понятно (ну, родились, ну, кровосмешения всякие, у всех бывает), то с людьми в античных мифах дело обстоит настолько сложно, что другие мифологии позавидовать могут. Дарвинисты в этом смысле вообще рядом не валялись.
По мнению древних греков, история рода людского делилась на некие века-поколения. Каждый век носил название какого-нибудь металла, каждый начинался тем, что боги на Олимпе создавали опытные образцы смертных, распространяли их… ну, а потом образцы или уничтожались или вымирали сами, лаборатория (кузница, тигль, что там было?) готовилась заново – и начиналось сначала.
Первым веком был Золотой. Людей этой модели создал еще Крон и потрудился неплохо, потому что получились они мудрыми, красивыми, богатыми и вообще такими, что даже боги не гнушались с ними советоваться. Жили эти самые люди тоже довольно кучеряво: болезней, нищеты и кризисов не знали, и аэды даже утверждают, что смерть к ним приходила тихая и похожая на приятный сон (то есть, Танат одевался в белое, повязывал на меч ленточку и кривился в улыбке). Но с течением времени люди Золотого Века от своей хорошести все перемерли и стали добрыми духами.
Серебрянный век – уже дело рук Зевса. Поскольку с практикой у сына Крона дела обстояли не очень, его творения получились слегка тормозными: на полноценное созревание у них уходило до ста лет, да и после этого они особым умом не отличались. Озадаченный Зевс быстро стер брак с лица земли и полез смотреть рецептуру…
Может быть, почерк у Крона был как у современных врачей, но только за основу для людей Медного Века Громовержец взял древко копья. Получившиеся экземпляры были здоровыми, весь свой быт строили из меди, а еще отличались редкой кровожадностью и не отличались умом. Поэтому они мало того, что начали истреблять друг друга в войнах, так еще и решили не почитать богов. Озадаченный Зевс истребил род людской еще раз и серьезно задумался…
После корректировки рецептуры на свет появился Бронзовый Век – людей-героев, о котором у нас в основном и пойдет речь ниже. Это поколение получилось уже более разнообразным, но постепенно, опять же, выявился солидный недостаток думалки. В результате люди Бронзового Века тихо-мирно перебили сами себя кто под стенами Трои, кто под еще какими стенами…
Под конец Зевс создал людей Железного Века: жалких, ничего решительно не умеющих и, уж конечно, не умных. Здесь упрямство Громовержца иссякло, он бросил экспериментировать и заявил, что «выживут так выживут».
А вспомнил бы Зевс про глину – глядишь, с греками было бы совсем по-другому…
