Эй, толстый! Пятый сезон. 83 серия
Эй, толстый! 1 сезон в HD качестве
Каждая секунда жизни сейчас приобретала необычайную ценность, рассыпалась горошинами возможностей. Побольше бы их осталось – этих секунд! Надо было, наверное, тянуть время. Но зачем? Что это даст? Кто-то придет их спасти? Ха! И еще раз ха!
И еще Марусе было неудобно. Перед Даниилом и Марианной. Вот им-то как раз жить да жить. А не погибать за грехи матери.
– Простите меня, дети! – сказала Маруся. – Мне неудобно… Я не знаю… Вас здесь не должно быть…
– Да брось, мама, – сказал Даниил. – Ты сделала, что могла.
– Я этого не хотела, – прохрипела Маруся.
– Хуевая мать забирает за собой всех своих гаденышей, – сказал Лема. – Убирайся в ад, гнусная тварь.
– А знаешь, Лема, в чем твоя главная проблема? – сказала Маруся. – В том, что ты – лох.
– Я? Лох? – в притворном удивлении спросил гангстер под зонтом. – Ха-ха!
Чечены заржали, но как-то неубедительно.
– Ты-ты, – сказала Маруся. – Я двадцать лет была здесь, в одном с тобой городе. А ты встретился со мной только сейчас.
– Лучше поздно, чем ни хуя, – сказал Лема.
– А твой сынок… Он не должен был жить. Я избавила от него планету. Надеюсь, там мне это зачтется.
Чечен с автоматом подошел к Марусе, чтобы начать экзекуцию. Пластмассовая мать видела ногу, занесенную над ней, знала, что нога сейчас обрушится на нее. И, может быть, убьет.
Маруся уже смирилась с мыслью о смерти. Ей казалось, хотя она ничего и не помнила, что она уже была на том свете. Не далее, чем сегодня. И память об этом спряталась где-то в запретном уголке сознания. Но, по любому, там ведь ничего страшного нет? Или есть?
На всю крышу заревели «Черные глаза». На этот раз без всякой примеси Prodigy. Телефонный звонок.
– Билят! Кто звонит? – сказал Лема. – Э, подожди. Вдруг что-то важное.
– Да ты разговаривай, уважаемый Лема, – сказал чечен с автоматом. – Я могу сделать так, что она и орать не будет.
– Э, слушай, не хочу сюрпризов, – сказал Лема. И ответил на звонок: – Да, нахуй, слушаю.
«Бу-бу-бу», – раздался из трубки чей-то взволнованный голос.
– Да ладно, нахуй, – сказал в трубку гангстер. – Ты меня разыгрываешь? Зачем, нахуй?
«Бу-бу-бу… серьезно!»
– Не пыздишь?
«Бу-бу-бу!»
Лема нажал отбой и присел рядом с Марусей.
– Э, слушай, нахуй. Ты миллиардерша, да? Тебя по телеку показывают? В таком случае, у твоих сопляков есть возможность выжить.
– Да что ты? – невесело засмеялась Маруся.
– Серьезно! Ты, конечно, сдохнешь, как я и обещал. Но эти твои – пусть уебывают. Мне они не нужны. Только ты взамен отдашь мне то, что унаследовал твой сын. Все отдашь, поняла?
– И не мечтай, ушлепок, – сказала Маруся.
– Отчего бы не помечтать? – задумчиво сказал Лема. – Сейчас я буду немного мучить твоих шакалят. А ты тем временем догадаешься, как сделать мне приятно, как достать деньги. И когда я услышу от тебя удовлетворительный вариант, я разрешу тебе умереть, а гаденышей твоих – отпущу. Если они, конечно, еще будут ходить.
– Ха-гага! – заржали чечены.
– Прямо так и отпустишь, – усмехнулась Маруся.
– Э, слово пацана, нахуй!
– Не знаю, – сказала Маруся, – насколько можно верить слову вонючей прошмандовки с разъебанной жопой.
Лема взревел. Маруся захохотала в предчувствии скорого конца. Бешенство врага искупит страдания. Может быть.
Маруся видела дуло автомата. Сейчас оттуда вылетит смерть.
И в тот же миг по крыше разнесся голос Хоттабыча:
– Стойте! Я знаю то, что вам нужно. Я все расскажу.
– Хоттабыч? – удивилась Маруся. – Ты такая гнида? Ты меня предаешь?
Он-то наверняка что-то знал, что-то такое, что могло привести бандитов к чужим миллиардам.
– Зачем ты это делаешь?
– Ты ничего не понимаешь, – поспешно сказал этот козлобородый предатель. – Я должен это рассказать.
***
Виталя Глист, в общем-то, иногда мечтал о том, чтобы стать крутым, и чтобы из-за него пиздились девки. Но этот без пизды сладостный момент наступил как-то резко, как-то слишком вдруг. Виталя еще не успел не то, что свыкнуться со своей крутостью, но даже элементарно протрезветь после попойки с Малаховым и Киркоровым. Его адски колбасило, а мысли носились по палубе головы сорванными штормом артиллерийскими орудиями.
Девки преследовали его в переходе «Новокузнецкой». Потом Виталя сумел втиснуться в вагон на Кукуево. Но дерущаяся толпа девчонок какой-то частью ворвалась следом за ним. Его хватали, а Виталя уже без всякого стыда, уворачивался, визжал, проталкивался через пассажиров. Кто-то пытался двинуть ему по морде. Но Виталю пока проносило от того, чтобы поймать на физиономию чей-нибудь кулак. К тому же за ним следовал ад, в виде дерущихся девок.
На одной из станций Виталя Глист выскользнул из охваченного побоищем вагона, перескочил в другой. Но и там его инкогнито не длилось вообще нисколько. На него указали пальцем какие-то молодухи. Решительно двинулись на перехват. Но тут одна из молодух огребла по голове пакетом «Пятерочка». А тетке с пакетом прилетело от женщины с боку. Сначала кулаком по морде, а потом чей-то алый маникюр стал оставлять на физиономии тетки багровые полосы.
И все началось по новой. Виталю болтало, как теннисный мячик между вопящих Марий Шараповых. Он метался туда, несся сюда, отчего-то уворачивался. Не был бы бухим – уже сто раз был бы растоптан, растерзан. А так еще держался, куда-то прыгал, от кого-то спасался. И орал, орал.
А когда поезд приехал на конечную, Глист шампанской пробкой вылетел из вагона и понесся прочь, прочь – к автобусной остановке.
Вопящие, дерущиеся фурии бежали за ним. Бросались Витале наперерез какие-то еще бабы. Но Виталя лавировал, извивался. И был все еще жив.
На остановке стоял автобус, и Виталя запрыгнул в него. Его тянули за ноги, а Виталя вопил, брыкался, держался за поручни. Кто-то затягивал его в автобус, кто-то тянул на улицу.
«Я ведь сейчас лопну!» – думал Глист. Ему представилось, как вылетят на заплеванный пол автобуса его внутренности, кишки, как запрыгает между многочисленных пассажирских ног его несчастное сердце.
Он остался в автобусе. Какая-то часть бойцовского бабья забралась за ним следом. Были и знакомые лица – например, двухметровая, с огромными сиськами, спортсменка. Она уже давно была с ним. И сейчас побеждала.
– Не волнуйся, маленький, я с тобой, – начала было она. Но тут на нее из глубины салона кто-то бросился. И по салону понесся верещащий клубок.
Весь мир сошел с ума. Ошалел в кровавом безумии. В драку включались и мужики. Побоище вовлекало всех. Засасывало, как трясина. Все бились против всех.
«Я теперь не избавлюсь от этого!» – с ужасом осознал Виталя.
Его телом управлял какой-то автопилот. Глист извивался, струился, ползал, убегал. Он еще как-то держался. А на остановке «Кукуево» он смог даже выбежать из автобуса. И помчаться к дому, где скрывался братец. У Витали открылось второе дыхание.
А за ним следовал, никуда не девался, верещащий клубок разъяренных женских тел.
– Лови олигарха!
– Уходит!
– Держи!
А Виталя все еще бежал. Бежал…
Лупил дождь. Неподалеку, совсем даже рядом, сверкали молнии. Витале казалось, что он бежит через линию фронта.
***
– Нет уж, – сказал Хоттабыч. – Я должен это рассказать.
– Заткнись, пожалуйста, Хоттабыч! Миленький! – просила Маруся.
– Ты что, не помнишь, что ты уже пообещала эти миллиарды?
Где-то рядом сверкнула молния. И вспышка эта выхватила из памяти чье-то хитрое бородатое лицо. Таксист? Но как? Зачем? Отдать, что не знаю дома…
– Ну?!
– Его звали Гасан, – сказала Маруся.
– Да!
– Рояль в кустах помнишь?
Высверк молнии. Рояль. В памяти всплыл лес. И рояль, который давит, сшибает с ног зомби-чечена.
– А до этого был тот свет! – вспомнила Маруся.
– Да! А потом мы убегали…
– Убегали, да…
– Слушайте, говорите понятно, нахуй! – сказал Лема.
– От кого мы убегали? Вспомни! Вспомни! – орал Хоттабыч, перекрикивая внезапный и близкий грохот грома.
– Вспомнила, – заорала Маруся.
Джинны. Вот кто лишил ее памяти. Они!
– Вы меня дурите! – заорал Лема.
– Ты даже не представляешь, как, – сказала Маруся.
Она поняла план Хоттабыча. Ему было не отказать в изяществе.
Следующая молния ударила у самых Марусиных ног. Туда, где стоял под зонтом Лема. А чеченов – тех разбросало кого куда. Лема орал, объятый холодным электрическим огнем. Чернел, но по краям ослепительно сиял.
Впрочем, это был уже не Лема. Кто-то другой. Грозный, огромный и сияющий. И этот кто-то был не один.
***
Виталя добежал. Вход в подъезд преграждал чей-то джип – черный и блестящий. Как концертный рояль.
Силы выходили из Витали, как воздух из проколотого воздушного шарика. Уже не гнулись ноги. И почти ничего не соображала голова. Бегать Витале оставалось совсем недолго. Уже у двери подъезда он сообразил, что не знает код. Но что хуже, он не помнил и номера квартиры. Вылетел из памяти этот номер!
И теперь Виталя Глист оказался в ловушке. На него надвигалось разъяренное бабьё. Теперь-то совершенно точно они его растерзают.
Помощь пришла, откуда не ждали. Из джипа вышел бородатый серьезный дядька – может, даже и бандит. Он в каком-то изумлении смотрел на дерущихся девок.
– Э, – сказал было он.
Но никто его, конечно же, не слушал. Все эти фурии, разъяренные бабы – все они неслись к Витале. Бородатый тоже повернулся к Глисту. Какая-то тень узнавания пробежала по мрачной физиономии.
– Билят! Да это же этот… – сказал бородач. – Миллиардер ебаный! Ахмад, звони Леме…
– Задержи его!
«Что? Меня? Задерживать?!» – подумал Глист.
Он уже не знал, как ему быть. Он принялся бить ладонями в безжалостную дверь подъезда.
– Эй, мальчик! – сказал бородач. – Руки вверх подними.
Он целился в Виталю из пистолета.
«Он меня убьет?» – ошалело подумал Виталя.
– Руки подними, сюда иди!
– Он наш! – завопила какая-то девка.
– Хуяш, – ответил бандит.
О да! Это, несомненно, был бандит.
– Да пошел ты! – завопила еще одна девчонка.
Да это же была та самая спортсменка, которая преследовала Виталю еще от Царицыно!
Бандит развернулся и выстрелил над головой.
– Вопросы? – спросил он, ухмыляясь.
И вот тут-то девки пошли в отчаянную атаку. Со всех сторон накинулись они на бородача. Кто-то вцепился, драл его за бороду, кто-то гасил кулаком по роже. Девчонки выволокли из джипа второго – низенького, со шкиперской бородкой и мутузили его, бессмысленно, жестоко и беспощадно.
Проскользил по асфальту пистолет, который совсем недавно держал бандит. Оружие теперь валялось прямо у дверей.
Виталя наклонился и подобрал пистолет. Целиться в девок не было никакого смысла. И Глист приставил дуло к своему виску.
– Оставьте меня в покое! – сказал наследник миллиардов. – Или я прямо здесь застрелюсь.
Словно в подтверждение серьезности намерений где-то совсем рядом сверкнула молния. Было такое впечатление, что она врезала прямо в крышу этого самого дома.
Продолжение следует...