ЭТИ СТРАННЫЕ ИНОСТРАНЦЫ⁠⁠

Серия пособий по уяснению межкультурных различий "The Xenophobe's Guides", выпускаемых лондонским издательством Oval Books. По мнению издателей, эти пособия почти гарантируют излечение от ксенофобии, "вполне понятного и отчасти оправданного иррационального страха перед иностранцами.

ХАРАКТЕР АНГЛИЧАНЕ

Два лица

У англичан есть любимая поговорка, что "у всего своя изнанка". Этой банальностью обычно щеголяют, дабы разрешить различные споры и разногласия. Однако же из всего того, что действительно обладает и лицом, и изнанкой, наиболее ярко демонстрирует свою "двусторонность" английский характер.

С первого взгляда англичане кажутся людьми сдержанными и невозмутимыми. Со своими застегнутыми на все пуговицы эмоциями и непоколебимым самообладанием они представляются на редкость надежными и последовательными – как друг для друга, так и для всего мира. Но на самом деле в глубине души каждого англичанина кипят необузданные примитивные страсти, которые ему так и не удалось до конца подчинить.

Этой "темной" стороны своего характера англичане стараются не замечать и всячески скрывают ее от чужих глаз. Буквально с рождения английских детей учат не проявлять своих истинных чувств, то есть попросту лицемерить, и подавлять любую несдержанность, дабы случайно кого-нибудь не обидеть. Наблюдая за старшими, дети видят, что те очень часто говорят одно, а делают совсем другое. И в ответ на недоуменные детские вопросы взрослые поясняют: "Поступай так, как я тебе говорю, а не так, как я поступаю сам". Внешний вид, видимость, приличия – вот что для англичанина важнее всего. И очень скоро маленькие янусы постигают основы этого искусства, вырастая двуликими в полном соответствии с безупречно сложившимся у них истинно английским характером, так что надетые ими еще в детстве маски держатся достаточно прочно всю жизнь.

Но стоит необузданным страстям вскипеть в душе внешне бесстрастного англичанина, а маске ледяного спокойствия соскользнуть с его лица, как он приходит в смятение. Англичане начисто лишены способности управлять своими дикими инстинктами. А столкнувшись с проявлением подобных страстей в других, они, скорее всего, совершенно растеряются, спрячутся за развернутыми газетами и сделают вид, что ничего особенного не происходит. Такие из ряда вон выходящие события, как хулиганское поведение футбольных фанатов или яростные стычки автомобилистов на шоссе, неизменно вызывают целый хор осуждающих голосов. Но даже если все это вещи достаточно для Англии заурядные и вполне соответствующие английскому характеру, англичане все равно считают, что "это не по-английски".

Дело в том, что в глубине души англичане не менее способны на обман, грубость, насилие и прочие безобразия, чем любой другой народ мира; просто они всем своим видом стараются не показать, что можно хотя бы предполагать у них наличие таких свойств характера. Подобная "непроницаемость" является основной чертой англичан, и благодаря ей, как ни парадоксально, весь мир считает этот вполне предсказуемый народ "абсолютно непредсказуемым".

Англичане могут, например, громко восхищаться чем-то, не испытывая при этом ни малейшей радости, или же изображать бурную радость по поводу того, что, по их убеждению, достойно глубочайшего презрения. Никогда нельзя быть уверенным, какое из своих настроений они намерены продемонстрировать: разумно-спокойное или абсолютно иррациональное. Так что не удивляйтесь, если один и тот же человек способен учтиво пропустить вас вперед в супермаркете, придержав свою тяжело нагруженную тележку, и самым хамским образом оттолкнуть в многолюдном пабе, лишь бы пройти в дверь первым. Английский климат тоже, разумеется, имеет к подобной двойственности самое непосредственное отношение. Потепление пробуждает в душе англичанина зверя, тогда как холод и мелкий дождик действуют на него умиротворяюще.

Взаимодействие этих двух крайностей в характере англичан и является причиной наиболее частой критики в их адрес: дескать, все они лицемеры. Чисто внешне, возможно, это и так, но ведь внешнее впечатление обманчиво. Просто англичане убеждены, что у истины, как и у всего Энтони

прочего, тоже две стороны – лицо и изнанка.

Майол и Дэвид Милстед  ЭТИ СТРАННЫЕ АНГЛИЧАНЕ

Antony Miall and David Milsted. The Xenophobe's Guide to the English

М.: Эгмонт Россия Лтд., 2001

ХАРАКТЕР АМЕРИКАНЦЫ

Америка, как и любая другая нация, считает себя самой лучшей нацией в мире. У американцев, однако, есть тому веское доказательство: люди со всех концов земного шара из кожи лезут, чтобы попасть в Соединенные Штаты; некоторым это даже стоит шкуры. Какие тут еще нужны доказательства?

Американцам очень важно быть самыми-самыми. В какую именно вы играете игру, не имеет никакого значения. Неважно даже, выиграли вы или проиграли. Важно, выглядите ли вы выигравшим или проигравшим, вернее, выглядите ли вы выигравшим.

Победа – основа американской психологии. Как сказал футбольный тренер Винc Ломбарди, "Победа – это не самое главное. Это единственное главное". Любое событие в жизни американца, от выпускного вечера до женитьбы или покупки автомобиля, организовано таким образом, чтобы кто-нибудь мог победить или по крайней мере обскакать всех остальных.

Кроме того, американцы считают себя единственной страной, умеющей побеждать. Их всегда призывают в самую последнюю минуту чтобы выручить какую-нибудь несчастную нацию, попавшую в переделку. Иметь Господа Бога на своей стороне – дело хорошее. Иметь на своей стороне Соединенные Штаты – еще лучше. Для американцев это одно и то же.

Однако когда битва заканчивается и дело доходит до переговоров, американцы из героев превращаются в горемык. Как выразился юморист Уилл Роджерс, "за всю нашу жизнь Америка ни разу не проиграла в сражении и не выиграла на переговорах. Убежден, без ложной скромности, что мы можем один на один управиться с любой страной в мире. Но мы даже с переговоров с Коста-Рикой возвращаемся домой в сильно помятом виде".

Фактор замечательности

Победа важна американцу, потому что у победителя, как правило, все замечательно, а у американца все должно быть замечательно. Американцы изводят тысячи долларов на книги, таблетки и всяческие разновидности психотерапии, чтобы чувствовать себя замечательно. Самые распространенные психотропные препараты в стране – антидепрессанты. Американцы посещают кружки психотерапии, группы самопознания, испытывают на себе "терапию первого крика", "перерождения" и всякого тому подобного (усердней всего этой белибердой занимаются в Калифорнии, Штате Замечательного Самочувствия).

Типичная американская реакция на любой кризис или катастрофу – сделать вид, что все замечательно. Американцы всегда пытаются увидеть во всем светлую сторону, даже если ее нет, и отыскать в любой неприятности что-нибудь хорошее. "Если жизнь подсовывает вам лимоны, делайте из них лимонад" – щебечут американцы, обозревая искореженные останки своего автомобиля или развалины своего дома, порушенного землетрясением: "Все равно я эту кухню терпеть не могла".

Фактор замечательности присутствует во всех проявлениях личной и общественной жизни. Университеты вручают академические награды всем, кто хоть мало-мальски способен сдать экзамены. Американский деловой мир наводнен розовыми проектами и оптимистическими прогнозами. Правительство и всевозможные комитеты раздают награды и поощрения направо и налево, точно рождественские открытки. У редкого американца не висит на стене хоть одна грамота за отличные показатели в чем-нибудь – в Менеджерстве, в Дилерстве или в Успешном отношении к делу.

В каждом американском книжном магазине имеется здоровущий отдел книг по самосовершенствованию. Во первых строках списка национальных бестселлеров значатся такие шедевры, как "У меня все о'кей" "У тебя все о'кей", "Целительные силы: замечательное настроение", "Новая поведенческая терапия", "Семь привычек преуспевающих людей" и совершенно нечитабельное "Практическое руководство по успехам в бизнесе". Книжное обозрение при "Нью-Йорк Тайме" выделяет эти бестселлеры в отдельный список, чтобы они не вытолкали локтями нормальные книги.

В начальной школе прежде всего озабочены тем, чтобы воспитать в детях чувство собственного достоинства: детей учат, насколько замечательны все их достижения (даже если эти достижения не предполагают способности разделить одно число на другое без помощи калькулятора). В некоторых школах вообще отменили диктанты, потому что ведь детишки уж какое-нибудь слово да напишут неправильно, а это губительно сказывается на их чувстве собственного достоинства, т.е. заставляет их чувствовать себя не вполне замечательно.

Неуверенность в себе

Обратной стороной американской жизнерадостности является чувство неуверенности в себе и внутренней угнетенности, которое играет заметную роль в американской торговле и ведущую – в американской психиатрии. Несмотря на рот до ушей, американцы люди опасливые, пессимистичные и несчастливые. Они боятся, что после долгих лет честного труда кто-нибудь – правительство со своими налогами или грабитель со своим револьвером – отберет у них то, что им так дорого и свято.

Американцы панически боятся всяких житейских неожиданностей. Боятся потерять работу. Боятся, что из их детей вырастут бандиты, порнозвезды или, Боже избави, политики. Боятся, что сырые устрицы повредят их здоровью, что сосед зарабатывает больше денег, что у них рак.

Одинокие американцы боятся, что никогда не найдут спутника жизни, женатые – что спутник жизни с ними разведется, разведенные – что больше никогда не встретят никого мало-мальски подходящего. Чтобы уберечься от этих напастей, американцы переезжают в пригороды, устанавливают сигнализацию на машины, покупают страховки, не берут в рот никаких морских тварей, заводят личного психиатра, вступают в клубы для одиночек и советуются с консультантами по вопросам брака. Как правило, им от этого делается только хуже, потому что их загоняют в компанию людей, у которых такая же беда.

Депрессия – штука малосимпатичная, и показываться с ней на людях не принято. Если уж она вдруг вас одолела, надо пойти подлечиться – попринимать таблетки, походить к психотерапевту, а лучше и то, и другое, – и, главное, никому ничего не говорить. Если же увильнуть от разговора не удается, американец или американка обычно говорит: "Ну, у меня тут была небольшая депрессия, но сейчас все уже совершенно замечательно!"

Конечно, это заговор!

Заговор американцы видят во всем, от убийства Кеннеди до повсеместного распространения СПИДа. В конце концов, ведь просто так ничего не бывает. Кто-то там дергает за веревочки.

Кто на самом деле правит миром? Разумеется, заговорщики. Мнения расходятся, какие именно – итальянская мафия, масонская верхушка или католическая церковь, но менее страшно от этого не становится.

Так это было на прошлой неделе!

В некоторых странах проштрафившиеся политики накладывают на себя руки. В Америке они накладывают на себя новые полномочия. Коллективная память у американцев на удивление куцая, и они с легкостью прощают грешника. Так, Ричард Никсон, единственный президент США, подавший в отставку под угрозой импичмента, через несколько лет стал крупным государственным чиновником, потому что знал, как обращаться с Китаем. Мэрион Бэрри, мэр города Вашингтона, в 1989 году угодил за решетку за употребление наркотиков. Через четыре года он снова баллотировался на свое старое место и был избран убедительным большинством. В Америке политики умудряются победить на выборах, даже если отбывают в это время срок заключения.

Стефани Фол ЭТИ СТРАННЫЕ АМЕРИКАНЦЫ

Stephanie Faul. The Xenophobe's Guide to the Americans

М.: Эгмонт Россия Лтд., 1999

ХАРАКТЕР ЯПОНИЯ

Взаимопонимание

Всю сознательную жизнь японцев учат понимать друг друга без слов. Это означает, что вовсе необязательно иметь, либо выражать, свое мнение. В сущности, для японской женщины куда хуже прослыть своевольной и самоуверенной, чем уродливой. В японском языке даже нет эквивалента этого слова. В равной мере скверно назвать мужчину "решительным".

Предпочтения редко выражаются на словах, так что каждому в Японии приходится быть немного телепатом. Это обстоятельство может привести к изрядной путанице, поскольку погрешности в чтении мыслей на расстоянии неизбежны. Например, кому-то может показаться, что вы хотите уйти, тогда как на самом деле вы предпочли бы остаться. Ну и так далее. Это также может вылиться в немалые расходы. В Японии не принято расспрашивать гостей об их кулинарных пристрастиях, когда приглашаешь их к себе домой на званый обед или ужин. Ведь это будет слишком в лоб. Так что хозяйке придется потрудиться, готовя кушанья практически на любой возможный вкус.

Квинтэссенцией молчаливого взаимопонимания является слово "ёросику". Оно означает примерно следующее: "Вы поняли, что я хочу сделать. Я понял, что вы поняли, что я хочу сделать. А потому я полностью полагаюсь на вас и рассчитываю, что вы сами доведете это дело до конца именно так, как я хотел бы это сделать. И я благодарю вас за то, что вы поняли меня и согласились взять на себя труд выполнить мое желание". И все в четырех слогах!

Японцы также в совершенстве овладели искусством не понимать друг друга, когда они боятся потерять лицо. Однажды в жаркий летний день японский папаша вышел прогуляться со своими чадами. Он поинтересовался у продавца мороженого, из чего сделано Супа-куриму – супер-мороженое, изображенное на его фургончике. Продавец подробнейшим образом описал ингредиенты: ванилин, клубничное мороженое и фисташки, глазированные медом и шоколадом. Клиент не устоял перед соблазном. "Две порции, пожалуйста", – попросил он. "Прошу прощения, – ответствовал продавец, – но сегодня у нас вообще нет Супа-куриму".

В Европе продавец однозначно истолковал бы вопрос отца семейства как намерение купить этот товар и фазу сказал бы: "Простите сэр, но у нас сегодня нет этого мороженого", – не пускаясь в подробные описания. Японец же, не желая потерять лицо и оконфузить потенциального клиента, избирает окольный путь. Он описывает продукт в надежде, что покупатель раздумает приобретать его, и тогда ему не придется признавать факт отсутствия мороженого. Он, конечно же, понимает истинный смысл вопроса, однако предпочитает дать точный ответ на конкретный вопрос. И такое происходит в Японии сплошь и рядом. Там всегда будет сделано все возможное, чтобы избежать или, по крайней мере, отсрочить потенциально неловкую ситуацию.

Под ковром и за текстом

Японцы читают то, что между строк, а точнее, то, что за текстом. Каждому известно, что за татэмаэ – официальной установкой или тем, что выражено словами, находится хоннэ – истинные намерения. Иными словами, невербальная масса эмоций, отражающих истинное положение вещей. Это остается как бы за кадром, и только умеющий разгадывать докопается до сути. Японец тихо отодвинется – психологически, если не физически, – от того, кто не способен понять эту тонкость. Более того, японцы стараются просто не иметь дела с тем, что для них неприемлемо. Очевидно же, что если чего-то не замечать, то можно считать, что этого просто не существует.

О вещах, которые могут оскорбить чувства собеседника или привести к спору, лучше промолчать, особенно когда они касаются промашек людей из близкого круга. Поскольку в любой сфере японского общества важнее всего сохранить лицо, то ущерб престижу считается самым большим оскорблением. Его следует избежать любой ценой. Таковы порой побудительные мотивы на первый взгляд совершенно необъяснимых действий: например, когда человек намеренно берет на себя вину, чтобы прикрыть чью-либо ошибку. Однако редкий японец признается в этом открыто. Выпустить джинна из бутылки и поделиться информацией с чужаком – коллективный позор. Все, что можно убрать под ковер, будет заметено и спрятано, по возможности быстро и тщательно.

В прежние времена самоубийство считалось весьма благородным способом сохранения лица. В наше время такую крайность заменили формальные извинения. Они довольно эффективно сглаживают неловкие ситуации. Очевидные всем еще минуту назад вещи растворяются без следа, словно ничего и не было. Высокопоставленное лицо фирмы низко склоняет голову, прося об отставке, – и лист снова девственно чист. Люди перестают задавать неудобные вопросы, поскольку дело закрыто. В данном контексте формальные извинения не являются признанием вины, – скорее это средство реабилитировать себя и заткнуть рот обвинителям.

В кафкианском мире японского ритуала сущность не тождественна внешней форме, так что не следует принимать кажущееся за реальность. Порой форма и содержание взаимно отрицают друг друга. Но это не имеет никакого значения, если помогает кому-то сохранить лицо.

Как достичь согласия

В процессе принятия решения соответствующая информация поступает в соответствующие инстанции в соответствующей форме. С кем нужно, проконсультируются, кого нужно, убедят. Таково искусство нэмаваси. (Точно такой же термин используют в садоводстве при описании метода пересадки растений. Сначала подрезают корень, затем ждут, когда подрезанный кончик пустит мелкие корешки. И только тогда растение пересаживают. "Нэ" означает "корень". "Маваси" дословно переводится как "связывание, крепление".)

Чтобы добиться успеха в японском обществе, вы должны постигнуть искусство нэмаваси и хорошо освоить его. До начала любого совещания через множество рук проходит такой поток информации, что исход дела практически предрешен. Со стороны все выглядит элементарно просто, однако в действительности процесс бывает весьма сложным и трудоемким. Прежде всего, следует знать, в какие места надо посадить все эти важные корешки информации. Если вы выберете не то место и не тех людей, то нанесете непоправимый ущерб всему делу. Более того, посаженные корни выдернуть уже невозможно. Так что самый тонкий ход на поверку может оказаться грубейшей ошибкой, если вы подобрали неподходящую почву.

Для нэмаваси большое значение имеет также последовательность действий. Если вы выбрали нужных и "правильных" людей, но в неверной последовательности, ваше дело обречено на провал. Если же вы связались с "неправильными" людьми, однако контактируете с ними в правильной последовательности, то рискуете вляпаться в такую ситуацию, когда процесс может принять неконтролируемый характер. Тогда изначальная проблема, потребовавшая нэмаваси, померкнет в сравнении с новым кошмаром.

Большая группа

У японцев разграничительная линия между общественным и личным весьма расплывчата. Если кто-то открыл вам свою душу, вы автоматически становитесь неразрывной частью его группы. Ваше благосостояние становится предметом забот этих людей. Они всегда под рукой и готовы услужить когда нужно и когда не нужно. Они последуют за вами до самой могилы, дабы проследить, чтобы вас похоронили как положено. Ваш домашний адрес и родственные узы становятся достоянием общественности. Именно по этой причине в Японии придают большое значение понятию "енрё" (уважительное дистанцирование). Вы должны понимать, когда ваше вмешательство нежелательно.

При отсутствии четких границ между личным и общественным, и вообще между чем бы то ни было, в Японии практически не остается шанса для индивидуальности. Но это вовсе не означает, что в Японии нет разнообразия. Обитатели Киото, Осаки или, к примеру, Токио сразу же отличат друг друга. Даже в самом языке есть множество диалектов, на которых говорят в различных регионах. Тем не менее все жители Японских островов разделяют одну и ту же психологию: они хотят, чтобы о них заботились, и рассчитывают в этом друг на друга.

Каждый японец является членом какой-либо социальной группы, причем сама группа важнее входящих в нее отдельных членов. Внутри группы люди разделяют примерно одни и те же взгляды и систему ценностей. Как гласит пословица, "торчащий гвоздь непременно забьют по самую шляпку". Японцы не в состоянии понять западную уверенность в собственных силах, свойственную прежде всего американцам. "Мужчина должен сделать то, что должен делать мужчина", – повторяют герои бесчисленных голливудских вестернов. В Японии мужчина должен сделать то, что должна делать его социальная группа.

Недреманное око

Жить в Японии – значит находиться под постоянным прессингом общения и заботы. Приготовьтесь к тому, что за вами неотступно будет следить недреманное око. Кто-нибудь, везде, ежеминутно. Это неизбежно.

Если вы забыли выключить передние фары в дневное время суток, встречные машины будут безостановочно мигать, напоминая вам об этом. Чтобы вы не растерялись на вокзале в ожидании поезда, вас возьмет под опеку несмолкающий механический голос. Он объявит, где именно находится сейчас ваш экспресс, сколько секунд осталось до его прибытия, насколько он заполнен. Голос не преминет напомнить, чтобы вы отошли от края платформы, дабы избежать несчастного случая, и посоветует поторопиться, дабы не пропустить посадку, либо подождать следующего состава. Он также подскажет, сможете ли вы произвести посадку, не отрываясь от газеты – только не забудьте, пожалуйста, скрутить ее в узкую трубочку, иначе вы помешаете другим пассажирам.

Вездесущий голос не оставит вас и в поезде: "Пожалуйста, пройдите в середину вагона, чтобы не мешать входу и выходу пассажиров... Следующая остановка... Выходя из вагона, не забывайте свои вещи!". Можно подумать, что в переполненном японском поезде найдется местечко, где есть шанс их забыть!

Из-за усиленной опеки со стороны окружающих японцы утрачивают способность самим заботиться о себе, пока жизнь не вынудит их к этому. В заграничных ресторанах их неизменно ставит в тупик вопрос, какой аперитив они предпочитают. Откуда же им это знать, если им не предложили выбора? Каждая вещь, каждый товар, который вы приобретаете в Японии, включая туалетную бумагу, снабжен инструкцией, как открывать пакет и что делать после этого. Домашняя техника всегда продается в комплекте с толстенными пособиями-руководствами, в которых предусмотрена любая возможность человеческой ошибки: "Если лампочка не зажглась, проверьте, не забыли ли вы случайно воткнуть вилку в розетку". Нарисованные человечки изображают каждый шаг, нажимая на кнопки, открывая крышки и с улыбкой поздравляя вас по случаю успешного завершения процесса. На приемах, еще до того как откупорят бутылки с шампанским, церемониймейстер непременно зачитает инструкцию, как надлежит развлекаться и как уйти с приема, не забыв свое пальто.

Среди японцев вы никогда не будете предоставлены сами себе.

Помни, чем ты обязан

Японцев трогает хрупкость, слабость. Если вы, совершив ошибку, извинитесь и попросите помощи, чтобы исправить содеянное, то можете рассчитывать на прощение. Окружающие выразят свои чувства тем, что будут помнить до гробовой доски то, как они вас простили и чем вам помогли. Это тот самый случай, когда облагодетельствованный имеет он перед благодетелем. Он означает долг – то, чем ты обязан. Если у вас обязательство перед кем-либо, то не следует забывать об этом, иначе вы превратитесь в изгоя. Японское общество представляет собой океан всевозможных обязательств, в котором барахтаются миллионы людей. Каждый кому-то чем-то обязан и каждому обязан кто-то.

Лучше не возвращать ваш он целиком, до конца, поскольку это может быть истолковано так, будто вы не хотите продолжать отношения. Но поскольку он не поддается точному измерению, то даже если вы действительно оказали бывшему благодетелю большую услугу, но настаиваете, что вернули не весь он, значит, так оно и есть. К тому же за это время ваш благодетель мог оказать вам еще одну услугу. Так что фактически никто из вас двоих не в состоянии вычислить, сколько и кому он должен, а главное – почему. Однако отношения продолжаются, и жизнь идет вперед.

Сахоко Кадзи, Норико Хама, Джонатан Райс  ЭТИ СТРАННЫЕ ЯПОНЦЫ

Sahoko Kaji, Noriko Hama, Jonathan Rice. The Xenophobe's Guide to the Japanese

М.: Эгмонт Россия Лтд., 2000

Источник  http://psylib.org.ua/books/inostra/index.htm