Вознесённый из ада. Пролог⁠⁠

Была полная луна. Ночной мрак покрывал город, который так старался прикрыться платьем из однообразных фонарей. Богатый город в преуспевающем государстве. Именно здесь зарождается порок в первобытном виде. Именно в настоль прогнившем всякими благами мире могло родиться настоящее зло. Ибо только в достатке расцветает порок. Смех, вперемешку со страданиями, застрял в горле этого роскошного, как столетнее вино, поселения. В одном из уголков этого, растолстевшего от пьянства города, есть место, темное, как сама ночь. В комнату, наполненную темнотой, не способен пробраться даже лунный свет. Плотная ткань штор доблестно сдерживали любой проблеск, что попытается ворваться. Это одна из комнатушек в достаточно просторной квартире. Казалось бы, зачем нужна такая тесная комната, в которой мебель не менялась будто веками? Мальчишке по имени Курт, что сейчас был единственным, кто находился в этой комнате, снова перепало от его, так называемой семьи. Весь в синяках, гонимый, словно целым миром, парень дошел до кондиции ненависти к своей жизни. Слишком частый сюжет в этом городе, но что же даёт Курту право на счастье, которое он потерял со своей родной матерью?

Всё еще по-детски небольшая фигура стояла на коленях посреди тёмной комнаты, сжимая в руке нож со странной гравировкой. Курт украл этот нож у своего отца и спрятался в комнате. Неизвестно, сколько было времени у мальчишки, до того, как дорогой реликвии хватятся, поэтому хилая ручонка покрепче сжала рукоять ножа и занесла его над кистью второй руки. Мокрые от слёз глаза, будто молили о помощи, не способные более лить солёную жидкость горя. Веки быстро закрылись, и, как только нож прошелся по венам на левой руке, они задрожали от боли. Курт вытеснил воздух из лёгких и судорожно склонил голову, словно выполнив трудную работу.

Мальчишка стал спокойно ожидать своей участи. Внезапный стук заставил парня быстро повернуть голову в сторону двери и стук повторился. Малец в страхе подбежал к двери и отворил её, но перед ним не было его отца или брата, лишь звуки праздника доносились из дальней комнаты. Глотнув слюну, Курт прикрыл дверь и вновь услышал стук, но тот был словно ближе. Каждый новый раз, когда раздавался звук, его источник словно приближался. Парень со страхом смотрел на дверь, не решаясь вновь её открыть, когда вдруг звук удара был настолько громким и отчётливым, что могло показаться, будто кто-то прямо за спиной мальчишки стучит по дереву. Шторы резко распахнулись, и свет с улицы залил темную комнату, заставляя Курта обернуться назад. Ошарашенный мальчишка был уже не один в комнате: лысая фигура в робе стояла прямо перед окном. Дрожь прошла по телу Курта, и он не мог вымолвить и слова. Мальчику хотелось убежать, закричать, позвать на помощь, но что-то внутри него не позволяло этого сделать. Один шаг мальчишки заставил фигуру повернуться спиной к окну. Лицо, озарённое светом с улицы, оказалось полусгнившим, а на месте, где должны быть глаза, оказалась всепоглощающая темнота. Курт широко открыл рот и попятился назад, когда незнакомец схватился обеими руками за голову и прокричал:

— Он пришел!

Руки мужчины пытались крепко ухватиться за голову, но тут же соскальзывали, спуская куски кожи вниз. Ладони незнакомца двигались вверх-вниз, в такт непрерывным стонам и бесконечным обрывкам гнилой кожи. Курт был не в состоянии больше смотреть на этот ужас и поэтому прикрыл глаза, но мужчина снова закричал:

— Он здесь! Мы прокляты! Прокляты!

Мальчишка плотно закрыл уши руками и тут же почувствовал сильное дуновение ветра. Когда Курт открыл глаза, он увидел еще множество незнакомых фигур в комнате. Все незнакомцы были облачены в одинаковые робы, сверкая во все стороны пустыми глазницами. Каждый хватался за голову и что-то голосил в унисон остальным. Одним словом, всё вокруг превратилось в некое подобие оркестра ужаса и, когда Курт хотел вновь прикрыть глаза, к нему подбежала девушка. Перед глазами мальчика предстало гниющее лицо во всём своём отвратительном величии. Волосы девушки отваливались вместе с кусками кожи, местами оголяя череп. Незнакомка схватила Курта за руки и попыталась оторвать их от ушей. Всё что мог сделать мальчишка - это громко закричать, и в мгновение давление в руках пропало, после чего Курт широко распахнул глаза. Всё вокруг вернулось в норму: не было ни страшных фигур, ни криков, только раздвинутые шторы напоминали о том, что было до этого момента. Мальчик задышал быстрее, пытаясь успокоиться после увиденного. Внезапный стук в дверь заставил Курта буквально подскочить на месте. Видя в двери своё спасение, мальчик как можно быстрее подбежал и открыл её. В двери стоял отец горе-самоубийцы. Увидев грозное лицо хозяина дома, в сердце Курта будто оборвалась последняя нить надежды. Чтобы не встрять еще в большие неприятности, малец спрятал окровавленную руку за спиной.

— Ты чего орёшь?! – прокричал отец Курта.

Мальчишка, по своему обычаю, сверлил пол глазами, боясь поднять взгляд на разгневанного отца. Подобная ситуация случалась уже бесчисленное количество раз. Малец знал, что последует дальше, поэтому просто пересилил себя и поднял взгляд на своего родителя. Когда глазам Курта предполагалось встретиться с глазами его отца, ужас вновь пронзил сердце мальчишки. Не человек – безобразное обличие стояло в дверях. Узкий язык, который почти доставал до пола, болтался со стороны в сторону, а небольшие точки, которые заменяли глаза, иногда скрывались под веками. Кривые клыки, безобразные даже по акульим меркам, будто зашевелились, когда речь излилась из пасти этого чудища:

- Что это за лицо, ублюдок?! – знакомый голос отца донёсся из пасти существа.

Огромная бледная ласта в одно мгновение занеслась над Куртом и ударила по лицу. Даже упав от удара, мальчик, с застывшим в глазах животным ужасом, продолжал смотреть на непонятное существо, что закрывало собой свет из коридора. Уродливая фигура продолжала идиллию ужаса, что пировала до этого. Мальчишка нашептывал про себя, что это не его отец, что это невозможно. Буркнув что-то, чудище скрылось за дверью, гротескно прикрывая её своей нечеловеческой ладонью. После ухода отца, Курт просто сидел на полу, не отрывая взгляда от двери. Просидев так три минуты, мальчишка пришел в себя и хотел подняться, но тревожный голос эхом наполнил пустую комнату:

— Даже мой отец относится ко мне с большим достоинством.

Что-то манящее было в этом голосе. Какое-то сладкое и успокаивающее, но так странно зловещее чувство наполняло тело Курта, когда он слышал этот звук, наполняющий комнату. Обернувшись, в надежде увидеть источник звука, парень столкнулся с пустой и абсолютно безмятежной комнатой. Приятный мужской голос вновь начал говорить:

— Этот наглец даже не объяснил своему сыну, что нужно резать вдоль, а не поперёк.

Дрожа от необъяснимого ужаса, Курт попытался дать бой своему страху, но, приоткрыв рот, он смог выдавить лишь жалкие потуги. Слова застряли в горле у мальчишки. Попытка заговорить оказалась тщетной, и голос вновь отдался эхом:

— Кто я? – послышался приятный до ужаса смешок, который ласкал уши мальца. – Я не люблю представляться. Мой младший брат сейчас прокричал бы своё имя на весь мир, оттого, что оно таково. Но я же был неизвестен вам, неизвестным предпочту остаться.

Несколько слов было достаточно, чтобы стать зависимым от этого звука. Зловещее в голосе ставало мизерным, а приятное ставало всё более пьянящим. Пауза между фразами казалась невыносимой, и всё больше хотелось утонуть с головой в этой речи, отдаваемой эхом в пустой комнате. И звук из ниоткуда вновь провозгласил:

— Более важно, чего ты хочешь? Этот нож, или это место, или твоя судьба, выбирай сам. Но что-то воззвало ко мне отсюда. Я не уйду, доколе не вознесу дары своему отцу. Я удостоен чести быть старшим и слабейшим, но именно поэтому я здесь. Выбирай же, ведь я вижу в тебе глубокие увечья и не угасшее желание. Но помни, что цена может быть велика.

Прекрасный голос заставлял не обращать внимания на детали. Курт слышал лишь про желание, он слышал только слова, которые грели его израненное сердце. Страдальчески улыбнувшись и прикрыв глаза в изумлении, мальчик проронил роковые слова желания:

— Я хочу быть любимым.

Вновь теплый смешок послышался в комнате и слова полились из ниоткуда:

— Чем чище желание, тем легче его опорочить. Но ты её получишь. Ты получишь любовь, которую никто более не способен получить, ибо ты закончил, то, что не могли до тебя. Я – принц ада, и я обещаю тебе: взяв твою душу, я буду бережно греть её и лелеять. Так позволь же укрыть тебя от этого мира. Согласен ли ты?

Как только парень податливо кивнул, черный туман в мгновение накрыл комнату, но Курт даже не вздрогнул. Глаза мальчишки созерцали пустоту, пока туман кружил вокруг него. Черные капли, начали стучать по деревянному полу, напоминая кровоподтёки этой туманной субстанции. Понемногу ураган тьмы начал сужаться, будто впитываясь в тело Курта, который так безразлично сидел на полу. Частица за частицей, черная субстанция впитывалась в кожу мальчика, искажая его сущность. Курт был уже не здесь, контракт заключен, а тело покинуто, но теперь у сосуда есть новый владелец. Когда в комнате не осталось и следа от темного тумана, улыбка засияла на лице мальчишки. Взяв в руки нож, с неординарной гравировкой, принц прошептал:

— Экие неприятные личности живут здесь. Пора убрать помехи с дороги, ведь мой отец ждёт сувениров, а этот мусор ни на что не годен.

Дверь со скрипом распахнулась. Из дальней комнаты доносились звуки празднования. Была полная луна. Ночной мрак покрывал город, который так старался прикрыться платьем из однообразных фонарей.