"Волоколамское шоссе" Бека как документ военной антропологии⁠⁠

Сейчас очередная годовщина Битвы под Москвой 1941 г. Перечитал "Волоколамское шоссе" Бека.

Симонов писал, что «среди правд, написанных всеми нами о войне, одной из самых важных и дорогих правд была правда книги Бека „Волоколамское шоссе“… это вообще одна из самых лучших книг о войне в нашей литературе. И хотя её хорошо знают у нас и знают во всем мире, ей, этой книге, ещё не полностью воздано по заслугам».

Главный герой книги, Бауыржан Момыш-Улы, в июле 1941, находясь в Казахстане, получает под командование батальон формирующейся 316-й стрелковой дивизии (впоследствии - Панфиловская дивизия). Личный состав не только не имеет боевого опыта, но в большинстве даже не проходил срочной службы. Момыш-Улы должен подготовить батальон к войне. И он делает это. В начале октябре, после прорыва фронта, дивизия перебрасывается под Москву и ставится в заслон. На батальон Момыш-Улы приходится более 10 километров фронта. Спереди, в двадцати километрах, немцы. Сзади - до Москвы никого.

Актуальность книги для сегодняшнего дня в следующем. За три месяца абсолютно гражданские люди прошли трансформацию в "человека воюющего". Книга опубликована в 1943, когда никакого вранья никто бы не потерпел. В книге честно и подробно рассказано о том, как осуществляется такая трансформация человека и как этим процессом должен руководить офицерский состав.

Подробно и поэтапно обсуждаются происходящие антропологические изменения. Многократно подчеркивается, что главное - это духовная составляющая. Своего рода, разрабатывается теология войны. Несколько цитат из книги.

"Курбатов ушёл. Что же переживал он, мой солдат? Я видел: ему было стыдно.
Стыд... Задумывались ли вы над тем, что это такое? Если на войне будет убит стыд солдата, если замолкнет этот внутренний осуждающий голос, то уже никакая выучка, никакая дисциплина не скрепят армию".

"Говорим о тяжёлых вещах. А на душе тяжести нет. Почему? ... Потому что верю вам, товарищи. Каждому из вас. А вы верите мне. Когда это есть, то и помирать не так уж и трудно... но и пожить, конечно, можно".

"Чувствовалось с одного взгляда: улетучился, исчез дух обреченности, еще днем витавший здесь".

Герои книги размышляют над глубокими духовными вопросами. Так, например, в одном из эпизодов, отдавая приказ Момыш-Улы, отправляя его батальон в полную неизвестность и практически на верную гибель, Панфилов в последний момент начинает высказывать Момыш-Улы свои представления о соотношении души и духа. (Есть разные представления по этому поводу, Панфилов склоняется к позиции, что дух - это высшее, накалённое состояние души.) Много позже, обсуждая с другом как нужно воевать, Момыш-Улы рассказывает о том, что дал ему этот разговор:

"Я не сказал, что битва начнется завтра, не сказал, что обязан драться до двадцатого, не передал слов генерала: «Вам будет тяжело. Очень тяжело». <...>
— Существует сила приказа. Но есть и задушевность приказа. Теперь я; пожалуй, это понял. Генерал Панфилов обучил".

Другой такой разговор. Член военного совета фронта, оставляя батальон Момыш-Улы в качестве арьергарда для отступающей дивизии, подробно рассказав как будет сложно, в конце говорит:

"Звягин остановился, посмотрел вдаль.
— Подтягивать, карать, никому не давать спуску — это… Это, старший лейтенант, наша с вами доля.
Его интонация неожиданно была задушевной. Открыв дверцу машины, он заключил:
— Нам это зачтется. И если на том свете будет Страшный суд, встретим его смело: на земле мы не колебались исполнять свой долг".

Ещё впечатление. Американцы много и пафосно рассказывают про использование "теории хаоса", "управление системами-сетями". Герои книги сталкиваются с аналогичными техническими проблемами. И решают их, без всякого пафоса.

По этому поводу Панфилов говорит: "Уставы создаёт война. опыт войны. Существующий устав отразил опыт прошлых войн. Новая война его ломает. В ходе боёв его ломают доведенные до крайности, до отчаяния командиры". И тут важно и отчаяние, и дух, неготовность сдаться.

Источник.