Верность
Адам начинал сомневаться в эффективности своего плана. Конечно, выстрелить собой из рельсотрона казалось классной идеей тогда, но теперь он начинал думать, не было ли данное решение слишком поспешным. Ха, это, наверное, преуменьшение века. Вряд ли можно было принять решение поспешнее, чем это сделал он.
Хотя, возможно, эти мысли ему навевала клаустрофобия.
Как ни странно, передний рельсотрон заряжался патронами размером примерно со свернувшегося человека, так что зарядить его в патронник было не так уж сложно, и он чувствовал себя относительно удобно внутри. Внутренняя часть костюма СГ2 была сконструирована для длительного износа.
Внутренняя часть была выстлана чем-то вроде губчатой пены с эффектом памяти, которая отводила пот и регулировала температуру. Согласно создателям, костюм способен поглощать отходы жизнедеятельности кожи и утилизировать их. Адаму не нравилось думать о деталях этого процесса, но суть в том, что костюм сконструирован таким образом, что в нем можно было жить почти бесконечно.
Конечно, было несколько недостатков.
Для начала, броня была невероятно дорогой.
Если бы его мать когда-нибудь узнала, сколько он потратил на костюм, то у нее немедленно прихватило бы сердце. Справедливости ради, им потребовался почти месяц, чтобы скопить деньги, собранные путем выполнения максимально прибыльных контрактов на черном рынке, некоторые из которых были очень сомнительными в моральном плане.
Например, однажды им была поручена транспортировка партии человеческой кожи.
Конечно, кожа была не настоящая, а выращенная в лаборатории, и их задача состояла в том, чтобы поддерживать жизнеспособность продукта во время транспортировки. По прибытии они передали товар одному нелегальному кожевнику, который потом укреплял и обрабатывал кожу, после чего продавал ее крайне эксцентричным покупателям в виде дизайнерских кожаных курток, обуви и сумок.
Воспоминания об этом заказе не вызывали приятных чувств.
Но никто не пострадал, кожа была выращена в лаборатории и не имела никаких чувств, так что все было нормально, хотя ощущение того, что это неправильно, не покидало Адама на протяжении всей доставки.
Как ни странно, он намного проще относится к органам, о которых К'рилл заботился в медицинском отсеке во время очередной доставки. Он убедился, что сделка была настолько этичной, насколько это было возможно, прежде чем согласился участвовать. Опять же, органы были выращены в лабораторных условиях, и он лично пронаблюдал их отсоединение от систем жизнеобеспечения и погрузку на его корабль.
Он не стал участвовать в торговле наркотиками, оружием или биологическими агентами, но, очевидно, черный рынок органов никто не исключал.
В любом случае, эти два контракта были невероятно прибыльными.
Он был уверен, что если бы обычные люди знали, сколько можно заработать, незаконным путем, этим занималось бы гораздо больше людей. С другой стороны, у большинства не было такого корабля, как у него.
Как бы там ни было, в конце концов он смог накопить достаточно денег, чтобы купить апгрейд и новый костюм.
Серьезным недостатком было то, насколько персонализированным должен был быть костюм, чтобы работать. Доспехи проектировались так, чтобы идеально подходить владельцу, а это означало, что их нужно было изготавливать по индивидуальному заказу, и они могли держаться только на одном конкретном человеке.
По этой причине создатель назвал эту категорию доспехов довольно подходящим словом.
Верность.
Доспехи клялись в верности только одному воину, и эти доспехи поклялись ему.
Сегодня был первый раз с момента покупки, когда у него появилась возможность надеть броню.
Он стоял в оружейном отсеке, где в контейнере с климат-контролем хранился экзокостюм, и некоторое время смотрел на него, открыв рот. Выглядело очень круто. Когда он был в костюме, то становился почти на фут выше, что делало его чуть-чуть выше Санни.
Сама броня была сегментирована, прикрывая его наиболее важные части, как и следовало ожидать от доспехов.
Начиная с ног, костюм состоял из пары непривычно больших ботинок, которые доходили ему чуть ниже колена. Они были большими и тяжелыми, и в них было бы невозможно ходить, если бы у него не имплантированный металл, уже покрывающий его тело.
После этого шли наколенники и набедренные пластины, между которыми находились металлические пластины меньшего размера, обеспечивающие ему полную защиту, но при этом сохраняющие подвижность.
Тот, кто проектировал броню, учел почти все.
Включая то, что Адам считал самым важным аспектом, – фактор крутизны.
Какой смысл в крутых доспехах, если они не будут соответствовать определенной эстетике? Конечно, броня была создана для боя, но, как и с помповым ружьем, чей звук досылания патрона останавливал любое сопротивление, абсолютной крутизны доспехов должно быть более чем достаточно, чтобы предотвратить бой в первую очередь.
Кроме того, у нее был реактивный ранец.
Разумеется, обычным реактивным ранцам не хватало мощности, чтобы оторвать такую громадину от земли, однако кто-то также решил эту проблему, интегрировав в конструкцию гравитационные ботинки. Не имело значения, насколько тяжелой была броня, если за тебя работу делала гравитация.
В покупку также входила опциональная покраска брони, от приобретения которой Санни его всячески отговаривала , но он не смог устоять. Существует неписаное правило, согласно которому суперсолдаты в шлемах носят зеленое с оранжевыми забралами, однако Адам был готов нарушить эту традицию.
В конце концов он остановился на цвете, который продавцы называли черным серебром, он был темнее серебра, но все равно напоминал металл своим блеском. Выбор второго основного цвета пал на матово-черный, а в качестве акцентирующего Адам выбрал ярко-зеленый, который был виден в первую очередь в виде воинственных полос на плечах, предплечьях, груди и бедрах, а также в его зеленом тонированном забрале.
Описался ли он от радости, увидев конечный результат?
Пожалуй, он воздержится от ответа.
И теперь он сидел, свернувшись калачиком в этой самой броне Верности, втиснутый в ствол массивного рельсотрона, готовый полететь живым снарядом в борт другого корабля, где одно неверное движение или корректировка курса могли привести к тому, что он размажется, как жук по лобовому стеклу. Броня регулярно посылала ему на визор информацию об окружающей обстановке, даже как-то слишком часто, как будто была взволнована.
Ему говорили, что костюмом управляет какой-то искусственный интеллект.
У ИИ не было возможности говорить, но он был «умным» ИИ, испытывающий случайные фрагменты кода, которые иногда напоминали эмоции.
Из всего этого Адам вынес, что эта машина была создана, чтобы получать удовольствие от боя.
И теперь она отслеживала всё вокруг с взволнованным ликованием, посылая дрожь по всему его телу.
— Ты уверен? — сказала Нароби по рации. Где-то вдалеке раздался очередной грохот, когда в их щит снова попал снаряд. Адам почувствовал, как его кожа внезапно покрылась испариной.
У брони также имелся еще недостаток.
Единственное, что на нем было надето под броней, – это черный комбинезон, прилегающий почти к каждой клетке его тела. Это было все равно, что быть голым, и он очень надеялся, что в ближайшее время ему не придется снимать доспехи.
Сердце бешено колотилось у него в груди, и искусственный интеллект услужливо вывел его жизненные показатели на дисплей.
Адам постарался не обращать на них внимания.
— Уверен, — сказал он, чувствуя намного меньше уверенности, чем было в его голосе.
— Санни об этом знает?
— А мы ей не скажем, — ответил он с усмешкой, зная, что в конце концов она узнает, и ему надерут задницу. Фактически, именно она в этот самый момент управляла системами вооружения. Было более чем вероятно, что именно она активирует его рельсотрон.
Она разозлится еще больше, когда узнает, что, сама того не подозревая, выстрелила своим мужем из пушки.
Он с нетерпением ждал ее гнева.
Обычно ее гнев приводил к драке, а драка с дрэв, на которой ты женат, обычно приводила к... другим, более неприятным вещам.
— Огонь по готовности, — скомандовал он, приготовившись к выстрелу.
Найроби молчала, но он почувствовал, как зажужжал скафандр, активируя систему регулирования температуры. Корабль снова качнулся с отдаленным грохотом, который добрался до его позвоночника и пробрал до костей. Его тело завибрировало от мощного удара по щитам корабля и слилось с вибрацией медленно заряжающегося орудия. Сначала все началось с отчетливого дребезга, а затем ускорилось до такой степени, что он ощутил, как его внутренности постепенно перемешиваются.
Его колени ослабли, а грудь сдавило.
Вот и он, момент истины.
Волна страха прокатилась по его телу.
Он действительно это сделает?
Его сердце пропустило удар, а в голову начали закрадываться сомнения. Что он делает? Это ведь не игра, это война. Он действительно может умереть, причем это не так уж и сложно в его ситуации. Одно неверное движение, и ему крышка.
Металл вокруг него начал нагреваться, светясь тускло-красным.
Несмотря на систему охлаждения костюма, он чувствовал жар.
Но больше не мог ничего сделать, застряв в этом огромном патроннике, словно рыба в консерве. К горлу подступил ком.
«Не смей блевать», — повторял он раз за разом у себя в голове.
В его шлеме просто не хватит места.
Если его вырвет, что ж… он, скорее всего, захлебнется самым худшим из возможных способов.
— Выстрел через 5…
— СТОЙ!
Последовала пауза.
— Хочешь, чтобы мы тебя вытащили?
— Нет! Просто давай без обратных отсчетов.
Он представил, как глаза Нароби закатились.
— Как скажешь.
Последовало молчание, и по мере приближения долгожданного момента его сердце опустилось куда-то к пяткам, грудь напряглась, а пальцы крепко сжались.
— Огонь.
А потом мир взорвался.
Сердце тут же подлетело к голове вместе с остальными органами, а глаза закатились, когда невероятной мощности сила швырнула его вперед. Сама сила была захватывающей, ошеломляюще непостижимой, человеческое тело никогда не должно было такого испытывать. На краткий миг его мозг выразил благодарность за то, что его обладатель был пилотом, и за то, что естественной реакцией его тела на стресс было закрыть все свои отверстия, вместо того чтобы открыть их.
В противном случае он бы точно обделался.
У него было всего несколько секунд, чтобы оценить окружение.
Светящаяся стена перед ним, которая на короткое время исчезла, позволяя ему вылететь наружу.
Эта секундная уязвимость позволила одному снаряду противника проникнуть внутрь, попав по одной из нижних палуб "Знамения", но прочная обшивка выдержала. Адам несся сквозь разделяющее два корабля пространство подобно комете, и сетка из шестиугольников вокруг другого корабля, напоминающая пчелиные соты, окружающие испуганную пчелу, становилась все ближе и ближе.
Некоторые из шестиугольников уже начинали гаснуть.
Но тот, в который метил он.
Все еще горел.
На какой-то ужасный миг его смерть промелькнула у него перед глазами, а затем прямо перед ним взорвался снаряд, и шестиугольник замерцал и погас. Он влетел в образовавшееся отверстие в полной тишине, слушая собственное дыхание, являющееся единственным звуком посреди хаоса, несмотря на бушующую снаружи войну.
Космос.
Безмолвное поле битвы.
Следующим шагом после щита было маленькое серебряное окно, которое также стремительно приближалось, становясь все больше и больше. Ноги его костюма были сцеплены вместе и готовы послать дополнительный импульс с частотой стекла на тот случай, если его веса окажется недостаточно, чтобы разбить его вдребезги.
С такого расстояния иллюминатор казался огромным.
Зря он так беспокоился.
Он влетел в окно, сопровождаемый извержением осколков стекла, и толчок при ударе выбил из него всю Аниму. Он пролетел через всю комнату, врезаясь в переборку и разрывая металл, словно пушечное ядро, пробивая трубы, выбивая заклепки и ломая крепежи.
Звук вернулся к нему, и воздух взвыл, улетучиваясь в открытый космос.
Он почувствовал, как его утягивает обратно наружу, но прежде чем весь воздух покинул комнату, стальная перегородка с грохотом опустилась, снова герметизируя помещение.
Проскользив еще немного он, наконец, полностью остановился посреди обломков и искореженного металла.
Поначалу он просто лежал, даже не пытаясь встать. Честно говоря, Адам не был уверен, что может встать.
Он был просто удивлен, что остался жив, всё ожидая того момента, когда придет боль.
И она, конечно же, пришла, начавшись в его человеческой ступне и добравшись до голени.
Но было не так больно, как он ожидал.
Внутри брони безмолвный искусственный интеллект радостно гудел, проводя диагностику систем и выводя информацию на дисплей. В основном все было цело, хотя его правый гравитационный ботинок, похоже, вышел из строя.
Ничего, он не планировал использовать реактивный ранец, так что поломка была не критической.
Он стряхнул стекло и осколки со своего потрясенного тела.
Возможно, физически он был в порядке, но его внутренности не совсем синхронизировались с остальным тело.
У него все еще кружилась голова, а желудок на мгновение скрутило.
И снова он был бесконечно благодарен за такой сильный контроль над собственной толстой кишкой.
Теперь, когда его ноги твердо стояли на земле, он огляделся, оценивая ситуацию. Искусственный интеллект, тактический и механический по своей природе, охотно выводил важную информацию, указывая ему правильный путь.
Полезная штука, этот ИИ.
А может…
Верность.
Броня вела себя слишком по-настоящему, чтобы не дать ей имя.
Наконец, аварийные сигналы на потолке вспыхнули красным светом, предупреждая о пробоине в корпусе, Верность подсветила ему путь к выходу из комнаты,
Адам услышал из динамиков голос Козлова, извещающий экипаж о том, что в корабль попал вражеский снаряд.
Они понятия не имели, что их ждет.
Адам подошел к дверям, которые немедленно закрылись, как только корпус был пробит.
Он позволил Верности взглянуть на двери и наметить наилучший план действий.
Он ожидал, что искусственный интеллект решит взломать двери, но, похоже, у ИИ были другие планы, и ей не терпелось посмотреть, как Адам разорвет дверь голыми руками. Адам нахмурился, не совсем понимая тактическую обоснованность данного действия, но потом решил, что это не имеет значения.
Крутость всегда в приоритете.
Он вонзил пальцы в зазор, пробивая внешний слой и заставляя металл визжать, после чего потянул. Двери хватило только на мгновение, прежде чем механизм поддался, и она отлетела в сторону.
Он рывком открыл дверь в соседний коридор, к невероятному ужасу молодого офицера по вооружению, пробегающего мимо.
Адам остановился на месте, повернувшись к молодому человеку и наблюдая, как меняется выражение его лица.
Взгляд юноши скользнул от его огромных ботинок до самого шлема, который находился как минимум на 30 сантиметров выше его головы.
Адам мог видеть ужас и трепет на лице молодого человека, особенно когда медленно вышел в коридор и задел дверной проем, высекая искры.
Он быстро преодолел расстояние между ними и остановился, посмотрев на него сверху сквозь свое зеленое забрало.
Верность очень разочаровалась, когда молодой человек не оказал никакого сопротивления.
Адам, с некоторой долей юмора, нежно погладил испуганного парня своей массивной перчаткой по голове, прежде чем продолжить путь по коридорам корабля.
По пути на мостик он столкнулся с аналогичной реакцией.
Большая часть здешнего экипажа не ожидала абордажа, поскольку данная тактика, вопреки многим научно-фантастическим фильмам, была крайне непопулярна в космической войне, и поэтому никто из них не оказал сопротивления, прекрасно понимая, что они не в том положении, чтобы сражаться.
Какой смысл умирать ни за что?
Адам же их просто не трогал.
Он не хотел никому причинять боль. Не хотел никого убивать.
В этом был весь смысл этой затеи.
Никого.
Не.
Убивать.
Он встретил свое первое и единственное сопротивление, когда шел по последнему коридору, столкнувшись с группой морских пехотинцев с широко раскрытыми глазами и трясущимися пальцами на спусковых крючках.
Раздался резкий треск, когда один из этих нервных морпехов выстрелил.
Пуля отскочила от его шлема и срикошетила в стену, не оставив и следа на броне.
Он даже не почувствовал вибрации.
Но он остановился, воспользовавшись моментом, чтобы медленно повернуть голову к бедному морпеху, который теперь был в панике и смотрел на гиганта перед собой испуганными глазами. Его пистолет дрожал так сильно, что он не смог бы попасть в Юпитер, даже если бы стоял на Европе.
Адам долго смотрел на него, и довольно кивнул, когда группа морских пехотинцев опустила оружие и ушла с его пути, понимая, что они проиграли, что было крайне необычной реакцией от любого морпеха.
Он прошел мимо них и направился наверх, на мостик, стуча тяжелыми ботинками по металлическому полу.
Поначалу никто его не заметил.
Адмирал Козлов сидел в капитанском кресле и выкрикивал приказы, бормоча себе под нос:
— Что этот засранец задумал? Он сидит у всех на виду, и делает только один выстрел? Что за чертовщина
От эмоций его акцент стал заметнее.
Адам вежливо ждал.
Вокруг него экипаж роился, как множество нервных пчел.
— Вызовите адмирала Вира еще раз, — приказал Козлов. — Не нравится мне все это.
— Приятно, что ты все еще называешь меня адмиралом.
Козлов был так ошарашен, что упал с кресла. Адам тоже был немного удивлен, осознав, что костюм модифицировал его голос, делая его более угрожающим.
Козлов с трудом встал и повернулся, едва не споткнувшись о поручень.
Его униформа была безупречной, яркой, свежевыглаженной.
Но сам мужчина выглядел старше.
Козлов не был некрасив, но в нем чувствовалась суровая серьезность, характерная для его предков — народа, который процветал в холодном негостеприимном климате и страдал от правления многих коррумпированных людей, народа, в философии которого ценилась способность спокойно страдать с бутылкой в одной руке и сборником поэзии в другой. Народа, который ценил присущую печали и отчаянию красоту.
— А-адмирал Вир, — пробормотал он, запинаясь
— Угадал.
Мужчина посмотрел на передний смотровой экран, а затем на сигнал тревоги у одной из нижних палуб.
— Это был ты?
Адам кивнул.
— Ты выстрелил… собой... из рельсотрона, — недоверие на его лице было почти лестным.
— Я думал, что это единственный способ нам с тобой поговорить лицом к лицу, — он шагнул вперед, но Козлов не отступил, сохраняя достоинство и самообладание. Его лицо выражало спокойную уверенность.
Они оба знали, что Адам не причинит ему вреда.
— Скажу сразу, я не хочу навредить ни тебе, ни твоей команде, мы на одной стороне. Я сделал это, потому что хочу, чтобы ты знал, что я мог уничтожить вас в любую секунду. Я мог обстрелять твой корабль из оружия селзексов, я мог превратить вас в сингулярность, а сейчас я просто могу свернуть тебе шею голыми руками.
В комнате повисла тишина.
— Но я не собираюсь этого делать. Я не собираюсь причинять тебе боль, потому что мы на одной стороне. Я хочу того же, что и ты, я по-прежнему верен Земле, ККОН и Галактической Ассамблее. Все, что я делаю сейчас, – это защищаю их, защищаю всех, кого я люблю, и мне нужно, чтобы ты это увидел.
Козлов долго обдумывал эти слова в своей голове, прежде чем ответить:
— Я верю, что ты веришь в свою правоту.
— Ну же, Козлов, ты ведь знаешь, я бы не стал делать ничего подобного, если бы не был абсолютно уверен. Мы оба знаем, что я недостаточно умен, чтобы вникать в суть вещей.
— Я верю тебе, но... ты ведь понимаешь, что я не могу с тобой согласиться.
Адам вздохнул.
— Понимаю, именно поэтому я забираю твой корабль, — заявление явно удивило Козлова, и Адам обратился к остальному экипажу. — Никто не пострадает. Тем из вас, кто захочет свернуться обратно, будет разрешено это сделать, но… если есть среди вас те, у кого есть хоть капля веры в меня, хоть какие-то подозрения по поводу смерти адмирала Келли, я призываю вас следовать за мной, и вместе мы сможем остановить то, что должно произойти. Я дам вам время подумать, — он прошел вперед и сел в капитанское кресло, которое опасно заскрипело под его весом. — Знамение,, это Мороз, я захватил мостик, всем кораблям ККОН приказано прекратить сопротивление, иначе они будут уничтожены.
После этого бой прекратился, и капитана Козлова отвели на гауптвахту, пока остальная часть его команды молча наблюдала за происходящим.
Адаму очень не хотелось этого делать, но это было необходимо.
В команде Козлова было почти равное разделение на тех, кто хотел остаться, и тех, кто хотел уйти.
И, верный своему слову, он высадил последних на ближайшей станции.
Тем не менее достаточно неуверенных членов экипажа осталось позади, и он подослал к ним кое-кого из своего экипажа, чтобы приглядывать за ними.
Вернувшись в грузовой отсек собственного корабля, он встретил Саймон и других офицеров, ждущих его.
Он улыбнулся Саймон и положил руку ей на плечо, держа шлем подмышкой.
— Скажи, Саймон, как ты относишься к повышению?
— Повышению? — непонимающе спросила девушка.
Он ухмыльнулся шире.
— Ну, кто-то же должен быть капитаном корабля Козлова.
Остальные рассмеялись над ее ошеломленной реакцией, а затем и над ее волнением.
Он улыбнулся про себя.
Да, наличие собственного флота будет большим преимуществом в предстоящей войне.
===========================================
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются. Перед вами - рассказ из огромного цикла «Око Эмпирей» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам: