Ваш пропуск в Африку: Глава 3. Работа несложная, но ответственная⁠⁠

Я из того поколения, которое ещё успело застать Брежнева, Андропова, Черненко, гордость за советскую космонавтику, полёт советского шаттла Бурана. Дети в саду и школе мечтали стать учёными и космонавтами, а когда уходили гулять во двор, то оставляли ключи от двери под ковриком или вовсе не запирали квартиру замок. Мне с детства была интересна наука и всё что было связано с космосом.

После прибытия в КИК меня назначили на должность инженера станции телеметрического отдела. Станция представляла собой одноэтажное здание с просторными залами, в которых располагалась аппаратура. На крыше станции на коническом пилоне красовалась большая серая антенна, похожая на огромный четырехлепестковый клевер с пирамидами на каждом лепестке.

Всё было ново и интересно. Одно дело – изучать в академии всё о космосе, но поверхностно и в теории, и совсем другое – попасть на объект, который каждый день работает с космосом. И не только попасть, а стать частью этого космического кибернетического организма, который живёт по своим правилам и законам.

Аппаратура на станции была старая, советская, а это значит большая, но надежная, с тройным резервированием. Вся информация, поступающая с борта космического аппарата, записывалась магнитофонами, которые были выше человеческого роста на широкую магнитную ленту. Лента хранилась на огромных металлических бобинах. А антенна управлялась программой, которая была записана на бумажной ленточке с отверстиями – перфоленте. Раньше я думал, что такую технику могу встретить только в музее, но оказалось, что она до сих пор исправно функционировала во благо мирного и военного космоса.

По руководящим документам станция должна была обслуживаться расчётом из пяти человек. Начальник смены, оператор приёмников, оператор антенной установки, оператор универсальной станции и оператор магнитных регистраторов. Но, используя различные рационализаторские предложения, внедрённые изобретательными офицерами и смекалку, дежурный расчёт станции уменьшался до двух человек - по количеству аппаратных залов.

Через полгода меня назначили начальником станции, которая располагалась по соседству. Предыдущий начальник умер во время празднования Нового года при загадочных обстоятельствах… Станция была меньше, но на ней царил невообразимый хаос. Нельзя было ничего найти, ни документации, ни приборов, ни запасных частей к ним. При первой же возможности я согласился перейти на другую должность, а саму станции вскоре списали на металлолом.

Мне предложили должность в управлении. Я согласился нисколько не раздумывая. Офицер переводился в Москву на повышение и ему надо было быстро найти себе замену.

- Работа несложная, но ответственная. Поэтому перед тем, как я тебе начну рассказывать суть, заполни пожалуйста анкету о неразглашении, - сказал Валерий Иванович и дал мне чистый бланк.

Валерий Иванович уехал в Москву, а я принялся вживаться в новую для меня роль и должность. Некоторое время руководство моего старого отдела продолжало планировать на меня наряды и задействования отдела, а управление, в котором находилась моя новая должность, скидывало мне свои наряды. Изучая руководящие документы и инструкции по новой должности, я наткнулся на пункт, в котором говорилось, что в наряды мне ходить не следует ввиду важности и ответственности, возложенных на меня обязанностей.

Подчинялся я непосредственно начальнику штаба полка. Техника, которая попала под моё командование была стара. Мне предстояло разобраться с тем, как она работает и обучать вновь прибывающий персонал работе с ней. С аппаратурой познакомился быстро, но со временем старинная техника использовалась всё реже и реже, а впоследствии и вовсе перестала получать команды на задействование.

Кроме аппаратуры было море бумажной работы, которую надо было делать независимо от того работает аппаратура или нет. С появлением оргтехники количество разрабатываемой документации многократно возросло. Вы ведь знаете, как ещё назывались космические войска в то время? Бумажные войска. Хорошо, что по штату у меня в подчинении был техник, которому я и поручил весь бумажный фронт.

Вопрос с денежным довольствием всегда оставался горячей темой для лейтенантов, даже после того, когда я выиграл суд по поводу северного коэффициента. Суть спора с военными финансистами заключалась в том, что лейтенантам, которые до поступления в ВВУЗ жили в местностях, где был установлен северный коэффициент, после окончания обучения и прибытия в местности с коэффициентом, денежное довольствие должно выплачиваться сразу с этим коэффициентом, а не как остальным офицерам, кто приехал в эту местность впервые – постепенно по 20% за каждый прослуженный год.

Денег всё равно не хватало. Я всегда искал способы, как заработать дополнительные средства. Я ездил в райцентр сдавать кровь, но потом и на станции переливания крови наступили тяжкие времена, деньги донорам перестали платить, и я попросил перевести меня на безвозмездное донорство.