Трое дома, не считая мухи⁠⁠

Было жарко, и я сидел у компа без майки. Окно, ясное дело, было открыто — и в него, равно как и в мою жизнь, влетела муха-сволочь. То, что она сволочь, я узнал не сразу. Влетела обычной мухой, без каких-либо особых признаков. Пару раз постучалась головой в стекло окна, как бы проверяя и окно, и себя на крепкость. Это и был момент, когда я её заметил.

Убедившись в качестве окна, она бессмысленной траекторией влетела в комнату и села на люстру. Там у них любимое место — у мух, то. Она висела головой вниз и, видимо, придумывала коварный план по выведению меня из себя. Надо сказать, муха попалась не просто со способностями — а прямо талантливая в этом плане. Не то чтобы я за ней следил, но каким-то боковым, третьим глазом мы замечаем всё, что без спросу барражирует по нашей комнате.

Она там начала делать акробатические трюки — то, держась передними ногами, сучила задними, то наоборот. Я ещё в этот момент подумал: пресс у неё должен быть хороший — так висеть вниз головой и мотылять ногами.

Не то чтобы я опасался, что она много наложит мне на волосы и придётся мыть голову, но когда она прогуливалась по зарослям на моей голове, я её смахнул чисто инстинктивно. Так же на автомате она заблаговременно улетела от моей руки, но недалеко. Мирно прогуливалась по краю монитора, запрыгивала на мышку, семенила по клавиатуре. Не сказать, что я боялся, что она мне кнопки там понажимает и комп зависнет, но прогнал её к чёрту чисто из соображений: «Уйди, старушка, я в печали».

После этого начался самый настоящий террор. Может, она написать чего хотела, а я не дал — не знаю. Но она как взбеленилась и начала на меня коварно нападать. Как будто знала те места на теле, где рукой достать невозможно. При этом её не интересовали места, которые были в одежде. Нет, она методично лазила по голому телу и неприятно щекотала.

Когда она стала неспешно прогуливаться между лопаток, я не выдержал — встал и строго на неё посмотрел. Она как ждала этого момента и нагло, вызывающе, можно сказать, пролетела в опасной близости от моего носа. Красная тряпка была брошена, и мне ничего не оставалось, как откопать топор войны.

У меня на кухне был топорик для рубки костлявого мяса, но вмятины в стенах будет трудно объяснить — как маме, так и выглядывающим в дыры в стене соседям. Поэтому я сорвал полотенце в ванной с крючка и нервной походкой зашёл на поле битвы — во всеоружии. Муха ждала меня на ноутбуке в позе «низкий старт».

Мы носились по комнате — она в прекрасном настроении, я с остервенелым оскалом. На кипиш из другой комнаты вышел сонный кот. А страшно нервничать, когда по комнате летает муха — это основное предназначение кота, и он мгновенно подключился к погоне. В пылу борьбы он пару раз отхватил полотенцем по хребту. Возмущаться было некогда, и он продолжал прыгать на недосягаемые высоты, нервно подёргивая нижней челюстью.

Я к тому моменту дёргал уже обеими челюстями, поочерёдно моргал глазами и не стеснялся в выражениях. Муха ловко увиливала от полотенца, лап кота и мата, и, оборачиваясь в нашу сторону, ржала в голос.

Торнадо из меня с полотенцем, кота с челюстью и беззаботной мухой остановила мама, которая пришла с работы. Мы все встали как вкопанные. Я и кот тяжело дышали. Муха тоже, видать, умаялась и присела над нами — на косяк двери.

Мама задала логичный вопрос:

— Что здесь вообще происходит?

И лучше мухи это объяснить не мог никто. Эта скотина пролетела мимо мамы так, чтобы её было хорошо видно, и мама её заметила. «Бог любит троицу» — и совсем недавно недовольная ситуацией в доме мама присоединилась к скачкам по квартире.

Мы регулярно сталкивались, пару раз наступили коту на хвост — и это был единственный случай, когда он отнёсся к травме с пониманием: мелко, незначительно вякнув, продолжил ставить мировые рекорды по прыжкам в высоту.

Мама — человек старой закалки, поэтому она носилась по комнате с дихлофосом. Дышать становилось всё труднее, но не сдавался даже кот, который в обычной жизни боялся аэрозолей как огня.

Эта мохнакрылая сволочь раза три смачно отхватила полотенцем, надышалась вместе с нами дихлофоса и присела на окно. Финальную точку в военных действиях поставил кот. Он-таки пригвоздил её к стеклу лапой. Она ещё жужжала на подоконнике, и он, как хищник по природе, попытался её съесть. А там зуба-то — четыре, пока попадёшь. Он долго её мусолил, перекладывая языком справа налево и обратно — и таки выплюнул. Для профилактики поиграл с ней в типичный кошачий хоккей, и, поняв, что трофей погиб, потерял к ней всякий интерес.

Это был первый мамин полумарафон в жизни — а уж 20 километров по комнатам и коридору она намотала точно. Я, будучи товарищем спортивным, сидел на диване без сил и вытирал с себя пот тем самым полотенцем.

Кот посмотрел на нас презрительно и медленно пошёл в сторону спальни. Правда, вспомнил, что проголодался, и, путаяcь в ногах, нестабильной походкой пошёл на кухню.

Никогда до и никогда после мне не попадалась такая наглая и так хорошо физически подготовленная муха. И уж точно никогда ещё муха не становилась причиной ремонта в квартире. Дело в том, что кот, прыгая за мухой, ободрал все обои в хате в полутора метрах от пола — и это был первый раз в жизни, когда он не был наказан за содеянное.

Более того, ремонт в квартире — это главное событие в жизни кота. Потому что там всё шелестит, кругом вёдра, коробки, запахи, краска, чтобы влипнуть… А это ли не настоящие приключения?

Но это уже отдельная история. И не такая весёлая, как коту кажется.