Трагическая история Веры Пехтелевой
Видео с записями переговоров и аудиосообщениями жертвы и убийцы.
Почему-то в комментариях под видео многие обвиняют оператора службы 112 за бездействие. Но ведь она передала вызов в полицию.
В ту ночь, с 13 на 14 января 2020 года, в гулких коридорах общежития на Ленинградском проспекте города Кемерово раздались женские крики. Было около трех часов ночи, крики становились все громче, все отчаяннее. Женщина умоляла о помощи, и соседи стали звонить на номер 112, просили прислать полицию.
Но время шло, а никто не ехал. К тому моменту возле двери, откуда доносились крики, собрались соседи из разных квартир от пятого до восьмого этажа. Они стучали в двери, требуя открыть их. Слышали, как с той стороны подбегала девушка, и как ее оттаскивал обратно в комнату мужчина. Соседи не в силах были слушать душераздирающие крики - и снова и снова набирали номер 112. Но диалоги с оператором не приносили результата.
Крики продолжались, а помощь все не шла. В дежурной части в это время люди, которые должны были отправить экипаж «для выяснения обстоятельств», просто проигнорировали вызов. Видимо, решили, что это - обычные семейные разборки в обычной комнате общежития.
– Вера, прости меня, я тебя очень люблю, – услышали из-за двери жильцы общежития, безуспешно звавшие на помощь полицию.
Только после этого им удалось вскрыть дверь и проникнуть в квартиру. Там они обнаружили изрезанный труп девушки. В ванной находился сам душегуб. По информации издания, убийца был пьян и не пытался сбежать. Когда правоохранители все же прибыли на место, он добровольно поехал с ними.
- Она кричала минут 40, стали ломать дверь, - рассказывает один из соседей. - Сломали… А там - все… Она на полу лежала. Сосед подошел, пощупал - холодное все там…
Соседи снова позвонили по номеру 112, сообщили о смерти Веры и спросили, что же им теперь делать. Оператор велела оставаться на линии, пообещала переключить на полицию, назначить сотрудников скорой помощи.
- Вот, допинал он ее все-таки… Никто не приехал… - едва сдерживая эмоции, сказала оператор, положив трубку телефона.
Оксана, мать Веры Пехтелевой, говорит, что дочь хоронили в закрытом по горло платье, а в похоронном бюро четыре часа пытались гримом восстановить лицо: "Практически выколот глаз, снесен череп, это не ее лицо".
По словам свидетелей, Канюс несколько часов избивал девушку. Хотя в предъявленном обвинении сказано, что он бил ее только ладонями по лицу, а потом задушил проводом от утюга. Его обвиняют в убийстве по статье 105 Уголовного кодекса Российской Федерации - относительно «легкой» среди подобных. Словно он в один момент лишил беззащитную девушку жизни, а не издевался над ней три с половиной часа. С этим не согласны родные Веры. Они уверены: убийство было не просто совершено с особой жестокостью, но и спланировано.
- Канюс позвонил в двенадцать часов ночи брату в Новосибирск и сказал, что будет убивать ее, - с болью в голосе говорит Владимир Пехтелев, дядя погибшей Веры. - Вопрос: почему брат не додумался позвонить 112? Через два, три или четыре часа полиция бы все равно среагировала…
Представитель потерпевшей стороны, адвокат Илья Большаков, рассказал, что при допросе отец девушки заявил ходатайство о возврате дела прокурору, так как уверен: преступление квалифицируется излишне мягко. Однако суд в удовлетворении ходатайства отказал, посчитав его необоснованным.
Много лет назад пути Оксаны и Евгения, родителей Веры, разошлись, сейчас у них новые семьи, но теплые отношения сохранить удалось. Вера была желанным гостем в новой семье отца, вместе ездили на отдых, строили планы. У девушки перед глазами был пример двух семей, где все уважительно относятся друг к другу, как и должно родным людям. Оттого-то родители несколько удивились, когда узнали, в кого влюблена их дочь.
- Еще в Киселевске в общей компании Верочка познакомилась с Владом. Мы все были против этих отношений: мальчик со сложным характером, особо высоких целей в жизни не ставил, - продолжает Оксана Пехтелева. Об этих отношениях женщина была осведомлена: дочка делилась с ней всеми секретами.
В Киселевске многие знали, что Владислав рано остался без семьи: сначала его мать отправилась строить новую жизнь с другим человеком. Потом отец совершил преступление, а после суда покончил с собой. Смерть была страшной, и Владислав стал невольным ее свидетелем.
- Конечно, жизнь у парня непростая, его по-человечески жалко, но для Верочки мы хотели совсем другой судьбы, ее выбор не одобрили, ждали, что отношения сойдут на нет, - горько признается Оксана Пехтелева.
Подробности романа прошли мимо знакомых, друзей и даже родителей. Когда отец Веры узнал об их отношениях, он попросил прекратить их: считал, что у Влада «дурная кровь», так как отец парня покончил с собой. Но дочь общения не прекратила, а лишь перестала делиться этим с родителями.
- Влад никогда не приезжал на семейные праздники, его нет на фотографиях, которые Верочка выкладывала в сетях. Она как будто прятала его, - рассказывает Оксана Пехтелева.
Она признается: складывалось впечатление, что Влад увидел в Верочке возможность устроить свою жизнь. У девочки были хорошие перспективы: родители планировали помочь дочке с квартирой, с будущей работой тоже все складывалось удачно, и после университета девушка обязательно построила бы карьеру. А вот ее молодой человек не мог похвастаться тем же самым. Даже комнату в общежитии, где Вера и Влад прожили около года, оплачивала Вера. А однажды она в разговоре с мамой проговорилась: Влад не сможет без нее жить. И вот в ноябре 2019 года Оксана Пехтелева услышала в телефонной трубке слова, которых давно ждала.
Девушка взяла самые необходимые вещи и вернулась в студенческое общежитие. О расставании она рассказала и своей подруге Татьяне. За остальными вещами девушка планировала вернуться позже. В течение нескольких недель Вера звонила Владу, но он то работал, то отдыхал с друзьями, то не до этого было. Тем неожиданнее стал его звонок с предложением приехать 13 января.
На 14 января у Верочки был назначен экзамен, и вряд ли она планировала надолго задерживаться у бывшего возлюбленного. Влад встретил ее нетрезвым и закрыл дверь. Что именно происходило за закрытыми дверями, нам неизвестно. Ясно лишь одно: парень отказался выпускать ее из комнаты. В какой-то момент в гулких коридорах общежития раздались истошные крики. Девушка кричала так, что соседи сразу поняли: может случиться страшное. Они звонили и звонили - на протяжении полутора часов - на номер 112. Потом взломали дверь и увидели погибшую Веру. Лишь после этого приехало сразу несколько экипажей полиции. Но было уже поздно.
В материалах дела содержится экспертиза. Согласно документу, на теле нашли более 100 различных телесных повреждений и 50 ран. Они наносились тупыми и острыми предметами.
“Смена предметов свидетельствует о стремлении обвиняемого причинить как можно большую и продолжительную физическую боль”, - говорится в ходатайстве потерпевших. Согласно заключению судмедэксперта, первые, незначительные травмы девушка получила за 6 (!) часов до смерти. С каждым часом парень наносил удары всё сильнее и чаще. В итоге 14 января 2020 года в 06:30 девушка умерла. Всего на ее теле нашли 56 ударов.
Канюса судят по первой части статьи "убийство", которая предполагает от шести до 15 лет колонии. Но из-за того, что Канюс долгое время избивал девушку, ее родственники настаивают на более жесткой статье - "убийство, совершенное с особой жестокостью". Тогда Канюсу будет грозить от 8 до 20 лет колонии или пожизненное заключение.
Родственники убитой попросили переквалифицировать дело еще на этапе следствия, и Следственный комитет пошел навстречу. Но судья отказала следователям в изменении статьи. В декабре 2020 года родственники еще раз попросили суд вернуть дело в прокуратуру для того, чтобы дело переквалифицировали. Но суд снова отказал.
Мотивом убийства в материалах дела значится ревность. “У него был пунктик в голове по поводу их расставания: не моя - значит, будешь ничья”, - говорит мама девушки Оксана. Дело об убийстве движется "долго и муторно", говорит Оксана. Его начали рассматривать в конце ноября 2020 года, и с тех пор все семь заседаний были отложены по разным причинам. Это видно по картотеке кемеровского суда.
Мать погибшей подозревает, что затягивание дела на руку Канюсу - если суд приговорит его к колонии общего режима, день в СИЗО ему засчитают за полтора дня в колонии.
Владислав Канюс решил полностью не брать на себя вину. Бывший парень Веры признал вину только частично. Мол, он нанес Вере всего 4 удара и не хотел ее убивать. Кто нанес остальные 52 и добил 23-летнюю девушку, предстоит выяснить суду. На заседании суда, которое прошло 2 марта, вновь не было вынесено никакого вердикта – суд был перенесён на 11 марта. В суде выступали брат Канюса, которому он звонил накануне, а также следователь и судмедэксперт, который исследовал тело и квартиру. Впервые в зале суда заговорил подсудимый. Владислав Канюс спросил у судмедэксперта, сколько из его действий причинили вред здоровью Веры Пехтелевой. На вопрос из зала суда — зачем Канюс убил Веру, он промолчал. На следующее заседание судья решил вызвать в качестве свидетелей жильцов того общежития, где произошло убийство.
Канюс недоволен решением суда выслушать всех свидетелей обвинения. В общении со своим адвокатом он выразил мнение, что эти показания могут негативно сказаться на его приговоре. Под петицией с требованием ужесточить обвинение в адрес Канюса, опубликованной на сайте сhange.org, на сегодня подписались более 135 тысяч человек.
Спустя несколько месяцев после убийства было возбуждено еще одно уголовное дело — против начальника смены дежурной части отдела полиции "Ленинский" Михаила Балашова и старшего оперативного дежурного Дмитрия Тарицына.
Балашов и Тарицын сотрудничать со следствием отказались, вины так и не признали. По их словам, когда звонили с Ленинградской, следственно-оперативная группа отдела находилась по другому адресу, где ранее обнаружили труп мужчины. Также полицейские указали на проблемы с топливом — так, например, бензин в одной из машин группы немедленного реагирования закончился в три часа ночи, а сообщения с Ленинградской поступали после четырех утра.
Суд над ними начался 26 февраля. Перед началом заседания ни между собой, ни с адвокатами, ни с журналистами они не разговаривали.
Как выяснилось в суде, офицеры полиции не были взяты под стражу, им выбрали меру пресечения, не связанную с СИЗО. Мало того — они продолжают работать в отделе полиции «Ленинский» — от службы их до сих пор никто не отстранил. Они, так сказать, продолжают изо всех сил защищать граждан, обеспечивая их безопасность.
Перед началом заседания судья уточнила у всех участников процесса, не против ли они присутствия журналистов. Против оказались подсудимые и их адвокаты.
— Еще перед началом заседания уголовное дело начало обсуждаться в «Инстаграме». Мы полагаем, что такое активное обсуждение, проведение фотосъемки, видеосъемки, размещение в средствах массовой информации может оказать влияние на суд и на последующий приговор, — сказала адвокат одного из обвиняемых Любовь Воронина.
Однако судья сочла доводы недостаточно вескими, и прессе разрешили освещать происходящее. После этого представитель гособвинения заявил суду ходатайство о возвращении прокурору уголовного дела, чтобы переквалифицировать обвинение на более тяжкое. Аналогичное ходатайство предоставил и Илья Большаков, адвокат потерпевшей стороны, поддержав прокурора.
Сейчас обоих полицейских судят по ч. 1 ст. 293 УК РФ. По этой статье максимальное наказание — штраф до 120 тысяч рублей или исправительные работы. Отец убитой девушки Евгений Пехтелев, от лица которого составлено ходатайство, просит изменить статью на ч. 2 ст. 293. По ней максимальное наказание — до 5 лет колонии.
В ходатайстве отца Веры описывается, что 13 января 2020 года Балашов и Тарицын заступили на суточное дежурство в 09:00 в дежурной части отдела полиции «Ленинский» УМВД России по городу Кемерово. 14 января в 04:55 они получили из дежурной части УМВД России по г. Кемерово сообщение о семейном конфликте в квартире на Ленинградском проспекте. Балашов внес сообщение в электронную карточку, но оперативно не отреагировал на сообщение о совершаемом преступлении, не направил сотрудников полиции.
В 05:21 Балашов ушел на перерыв. В это время его обязанности выполнял Тарицын. В 05:28 Тарицын, который знал о первом звонке, получил звонок от оперативного дежурного о криках.
— Таким образом, фактические обстоятельства, изложенные в обвинительном заключении, указывают на наличие оснований для квалификации действий/бездействий указанных лиц как более тяжкого преступления, общественно опасного деяния, — отмечается в ходатайстве.
Однако защита обвиняемых заявила, что нет никаких причин возвращать дело в прокуратуру. По мнению адвокатов Балашова и Тарицына, нет причинно-следственной связи между действиями полицейских и смертью девушки.
— Мы сегодня на данном этапе рассмотрения уголовного дела никаких доказательств не исследовали и исследовать не имеем права. Но я полагаю, что в этой ситуации вменять нашим подзащитным причинение по неосторожности тяжких последствий в виде смерти потерпевшей Пехтелевой просто нельзя. Во-первых, между действиями, которые были совершены, и наступившей смертью Пехтелевой, то есть ее убийством, должна быть безусловно установлена причинно-следственная связь. Я полагаю, что причинно-следственной связи между действиями моего подзащитного и наступившей смертью потерпевшей безусловно не установлено и установлено быть не может, — сказала адвокат одного из обвиняемых Любовь Воронина.
Защитница обвиняемых уточнила, что звонки от соседей поступали в службу 112, поэтому полицейские просто не знали, в какой ситуации находится девушка. Кроме этого, адвокат обратила внимание на то, что смерть девушки наступила не от побоев, а от удушения. Это однократное действие. И где, в какой момент виновное лицо решило применить тот предмет, которым была задушена потерпевшая по настоящему делу, не устанавливается вообще. Но в любом случае смерть наступила от удушения. И о том, что виновное лицо применит в отношении нее, [потерпевшей], предмет и будет перекрывать ее дыхательные пути, наши подзащитные, безусловно, не знают и знать не могли, — сказала Любовь Воронина.
Воронина также заявила, что прокуратура выступила с ходатайством о переквалификации дела только потому, что в социальных сетях и СМИ началась «шумиха».
— Суд постановил: уголовное дело в отношении Балашова и Тарицына, обвиняемых в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 293 УК РФ, возвратить прокурору Ленинского района города Кемерово для устранения препятствий для рассмотрения его судом, — зачитала судья решение.
После слушания адвокаты обвиняемых не стали разговаривать с журналистами, как и сами полицейские. Но, вероятнее всего, в ближайшие 10 дней они попытаются обжаловать это решение суда, как бы сейчас ни возмущалась буквально вся страна, говоря о том, что у полиции хватает мужества бить людей на митингах, но как оказать помощь — их не дозовешься. Как до этого сказала депутат Госдумы Оксана Пушкина, ответственность за издевательства над Верой лежит на государстве. Оно не смогло предотвратить случившееся. В данной ситуации государство представляли как раз два офицера, которые больше всего переживали не об убитой Вере, а собственной шкуре.
Но прежде, чем обвинять конкретных полицейских, давайте разберёмся в том, как работает в целом система правоохранительных органов. Анонимно один из полицейских г. Кемерово рассказал следующее:
На самом деле ведь один из этих полицейских сразу после сигнала связывался с коллегами и просил, чтобы кто-нибудь отправился на вызов. Но все оказались заняты. Я знаю, что он звонил и говорил: «Нас за это посадят, если мы не отправим экипаж. Надо отправить экипаж». Экипажа не нашлось.
Сейчас можно говорить, что дежурному нужно было позвонить в Главк, сказать, что есть такой сигнал, отработать не можем — нет людей. Тогда бы и машину выделили, и бензин нашли, и потом под суд не попал бы. Но до Главка дело обычно не доходит. На местах начальники сразу осаживают таких инициативных, мол: «А ты почему сразу через голову прыгаешь? Почему нам не сказал?». Даже если ты говорил.
А ведь большая проблема в том, что полиция разделена по разным подразделениям, и никто не хочет работать. Сейчас у начальника смены в подчинении только следователь, опер, участковый и водитель — всё. А те «приданные силы», как их сейчас называют, отделились: ППС — отдельно, ГИБДД — отдельно, Росгвардия и так далее. И приходится дежурному всех обзванивать и умолять съездить на вызов. И это ведь правда, действительно сидят и умоляют сделать свою работу.
У нас, например, какой-нибудь труп случается, без криминала. Надо посмотреть, что нет криминала, а дежурный нас умоляет съездить, например, на пьяного, который дебоширит и где-нибудь стекла бьет. По сути, это охрана общественного порядка, не наша задача, но Росгвардия такое не берет. Сколько раз звонил дежурный им, они отвечают: «Мы на тревожке». Он отправляет следственно-оперативную группу или участкового. А потом оказывается, что экипаж Росгвардии просто нас «бортанул» — один слюни пускает, спит, а второй в телефоне висит.
При милиции было всё по-другому. Тогда у нас при райотделе был свой ППС, своя ГАИ. И если вдруг кто-то начинал лукавить, что он где-то там работает, дежурный свободно мог на общем разводе отругать за халтуру.
В Новокузнецке была похожая история около десяти лет назад, когда тоже недооценили ситуацию. Тогда поступил сигнал: крики о помощи. Выехал молодой сотрудник, старший сержант ППС. Соседи тоже сказали, что женщина кричала, а сейчас — тишина. Полицейский вызывает МЧС, чтобы вскрыть замок. А ему говорят: «Без участкового вскрывать не будем». В итоге участкового забрали с другого вызова, вскрыли дверь, а там мужик и мать, и дочь убил. А на тот момент, когда все препирались у двери, женщина еще была жива, ей можно было помочь. И всё, молодого сержанта осудили.
Официальной статистики по числу жертв домашнего насилия в России нет, подсчетами занимаются правозащитники. По данным “Консорциума женских неправительственных организаций”, в 2018 году 61% от числа всех убитых женщин в России (5 тысяч из 8,3 тысячи) были убиты своим партнером или родственником.
Известны несколько дел, когда полицейских привлекали за халатность в отношении случаев домашнего насилия. Самый известный такой случай - дело Маргариты Грачевой. В 2017 году она написала заявление на своего мужа об угрозах убийством, но полиция заявление не приняла. Через три дня после этого муж Грачевой отрубил ей кисти рук.
Следственный комитет возбудил дело против того участкового. Но, как говорит Мари Давтян, которая представляет Грачеву в суде, это дело никак не двигается, хотя формально расследование продолжается.
В 2019 году в Орле бывшую сотрудницу полиции приговорили к двум годам колонии-поселения за то, что она не приняла заявление у женщины, которую позже убил сожитель. По данным СМИ, сотрудница сказала женщине: "Если вас убьют, мы обязательно выедем, труп опишем".
Отец девушки сумел отсудить у местного МВД 100 тысяч рублей - суд в 50 раз снизил сумму компенсации, которую требовали родственники погибшей.
Летом 2020 года в Москве случилась история, похожая на кемеровскую. Жители дома звонили в полицию и просили проверить квартиру, из которой были слышны крики. Однако сотрудники полиции не приехали на вызов.
Мама Веры, Оксана Пехтелева, до сих пор ждет звонка от своей девочки. Ей легче верить, что Верочка где-то далеко, в другом городе, строит карьеру, работает в ОБЭП, и все у нее складывается хорошо. Евгений Пехтелев, отец, корит себя за то, что не был жестким в вопросе отношений дочки с Владом. Дядя, забиравший тело племянницы из морга, до сих пор с ужасом вспоминает о том, что увидел. А многочисленные друзья и подруги не могут понять: почему Вера связалась с этим человеком? Как теперь жить без нее? Больно.
- Прощаться с Верочкой пришел весь город. Наша церковь, рассчитанная на 600 человек, была битком забита. Ее многие знали, ценили, любили, - едва сдерживая слезы, рассказывает Оксана Пехтелева. - Для меня словно жизнь остановилась. Первое время существовала, а сейчас хочу только одного: чтобы Канюс и те полицейские, которые проигнорировали вызов, понесли справедливое наказание.
Оксана признается: жажда возмездия и поддержка родных придают ей сил жить дальше. Она говорит и о том, что после резонанса, который вызвала смерть ее дочери, вокруг нее появилось много хороших людей, поддерживающих, помогающих добиваться справедливости. И верит: все виновные в смерти дочери будут наказаны. Возможно, смерть Веры поможет спасти других девушек, которые не станут жертвами жестокости и равнодушия.
