Тихое семейное счастье (1)⁠⁠

-1-

Хроноконфликт был из пустяковых, устранить его мог любой стажер. Но я сам напросился – мне хотелось размяться. Две последние недели я, как проклятый, торчал в офисе и строчил отчеты, которыми «преступно пренебрегал», выражаясь словами моего шефа. И за эти две недели я до такой степени озверел от всей этой бюрократии, что был рад любому поводу вырваться на волю. Сгрузив готовые отчеты в архив, я отправился клянчить себе хоть какое-нибудь дело. Шеф придирчиво изучил мои материалы и нехотя кивнул.

- И чтоб так было всегда! – грозно сказал он и подписал мне командировку.

***

… Я ждал свою жертву в начале улицы, возле старого сарая с плоской провалившейся крышей. Местный июнь выдался дождливым, в глубоких лужах отражалось хмурое свинцовое небо, и мне это было на руку. Присев на трухлявые доски, я дымил отвратительно крепкой и вонючей папироской и лениво разглядывал редких прохожих, которые не обращали на меня никакого внимания. Эка невидаль – обыкновенный разносчик: синяя сатиновая косоворотка, широкие плиссированные штаны заправлены в сапоги, синий картуз на голове. Умаялся таскать корзины с товаром по клиентам, присел отдохнуть и перекурить.

А потом я увидел его – молодого парня в светло-сером щегольском костюме и фетровой шляпе. Он шел, внимательно глядя себе под ноги, чтобы уберечь свои замшевые ботинки от грязи. Когда он прошел мимо меня, я встал. Дождался, когда он подойдет к большой, жирно отблескивающей луже, выбросил окурок и со всех ног припустил следом за парнем.

Проделано всё было безупречно – от моего толчка молодой щеголь с воплем полетел в лужу и плюхнулся в самый её центр, подняв тучи брызг. А я помчался дальше. Пробегая мимо группки свидетелей этого маленького происшествия, я чуть притормозил и скосил глаза, разглядывая высокую черноглазую красавицу. Что ж, я был полностью удовлетворен: только слепой не увидел бы выражение гадливости и отвращения на лице девушки.

Вы спросите: в чем же здесь смысл? Зачем было ставить молодого человека в смешное и нелепое положение перед девушкой? А я вам отвечу – гордая красавица не простила подобного афронта своему ухажеру и разорвала помолвку. Не знаю, как там дальше у нее всё сложилось, меня это ни капельки не волновало. А вот парень через год женился на очень милой скромной девушке. В результате их союза на свет появился один малоизвестный живописец, чьи картины, в свою очередь, спустя несколько десятилетий вдохновили одного молодого кинорежиссера на создание всемирно известного шедевра.

Вот такая событийная цепочка получилась. И, добавлю, не самая длинная и сложная. Бывали у нас ситуации и позаковыристее. Но я всё равно был доволен.

***

… Я встал с ложемента, с хрустом потянулся. Каспер, который всё ещё возился с проводами, посмотрел на меня, улыбнулся и махнул рукой.

- С возвращением, - весело сказал он.

- Угу, - сказал я.

Дело своё я сделал, мог идти переодеваться и отдыхать, но я медлил, разглядывая Каспера. Что-то настораживало меня в нём, несообразность какая-то, и я пытался понять, в чем она заключалась. А потом до меня дошло.

Футболка! На Каспере была другая футболка! Не чёрная, а ярко-желтая, с ядовито-красным принтом! Я машинально посмотрел на хроносчетчик – отсутствовал я семь минут и тридцать одну секунду. Конечно, за это время Каспер вполне мог сменить хоть сто футболок, только – зачем? К тому же, Каспер терпеть не может кричащих тонов.

Ладно, предположим, он испачкал свою старую футболку и надел первое, что под руку попалось. Но в этом случае он бы непременно натянул поверх неё синий халат техника; вон он, висит на крючке. Но Каспер почему-то этого не сделал. Почему-то он щеголяет в такой одежке, от которой и у меня уже рябит в глазах.

Вы скажете - какая ерунда! Стоит ли забивать себе голову подобными пустяками? А вы поработайте с моё в нашей конторе! И узнаете цену подобным «пустякам».

Чувствуя легкое беспокойство, я покинул стартовый зал. Я медленно брел по родным коридорам и внимательно изучал окружающую меня действительность. Изменения мерещились мне на каждом шагу.

… Вот эти картины на стенах – кажется, ещё утром их было меньше. И содержание вроде бы изменилось… Вот кулер – этой царапины на нем точно не было! Или была, просто я не обращал внимания?

Зато фикус в кадке был мне незнаком, раньше его место занимал пышный лимон. В этом я не мог ошибиться – проходя мимо, я частенько отщипывал от него мелкие листочки, растирал в пальцах и с удовольствием вдыхал приятный запах.

Беспокойство мое нарастало.

В отделе реквизита меня встретила наша любимая бабушка Генриетта – подняла глаза от вязания и приветливо улыбнулась:

- Здравствуй, Сашенька. Как дела?

Она со мной поздоровалась! Поздоровалась так, как будто мы виделись вчера, а не полчаса назад!

- Что-то я твоей заявки не вижу, - озадаченно проговорила она, просматривая регистрационный журнал. – Когда подавал-то?

- Утром, - помедлив, сказал я; глухое неопределенное беспокойство уверенно перерастало в конкретную тревогу. – Сегодня утром… Да вы не беспокойтесь, заявка выполнена. – Я похлопал себя по сатиновой груди. – Мне бы в домашнее переодеться.

Добрая старушка с упреком взглянула на меня.

- Издеваешься?

- Даже в мыслях не было! Вон мой шкафчик, видите? Там моя одежда.

Генриетта молча поднялась, подошла к указанному шкафчику, открыла.

- Да, - грустно сказала она. – Дожила. Вот оно как бывает. Ничего, ничего, а потом раз – и склероз… Пойду к врачу. Смену отработаю и пойду. А что делать?

Приняв из рук расстроенной старушки свою повседневную одежду, я отправился в кабинку для переодевания. И без сил опустился на коричневый пуфик. Коричневый, мать его так! А не бордовый, каким он был еще утром!

Мне было понятно – что-то случилось. Что-то такое, из-за чего реальность, которую я помнил, изменилась. Пусть не очень круто, пусть в мелочах, но ведь изменилась же! И произошло это, скорее всего, в те минуты, когда я устраивал тихое семейное счастье щеголя.

С этим надо было что-то делать.

Первым моим порывом было немедленно бежать к шефу. Но я вовремя одумался. С чем я к нему пойду? Что у меня есть, кроме набора мелких разрозненных не фактов даже, а фактиков? К тому же, если изменения коснулись и шефа тоже (а так оно, скорее всего, и есть), то он просто не поймет, о чем я толкую. Для него день сегодняшний является логичным продолжением днем вчерашнего, позавчерашнего и так далее, до самой поворотной точки. А, значит, в первую очередь мне нужно определить эту самую точку.

Интересно, подумал я, эти изменения, они носят спонтанный характер? Или кем-то тщательно спланированы? Может быть и так, и этак. В первом случае реальность меняется, если мы проворонили какой-то хроноконфликт. Во втором – надо искать злоумышленника. Среди своих коллег искать, между прочим.

Эта была неприятная мысль. Мне сложно было представить, что кто-то из нас мог воспользоваться своим служебным положением в корыстных целях. Или не в корыстных, а действуя из высоко альтруистических побуждений, во имя блага всего человечества. Наказание за подобные вмешательства очень суровое, и ничего хорошего злоумышленника точно не ждет. Если, конечно, мне удастся его вычислить.

Или это не злоумышленник вовсе, подумал я. А просто какой-то недотепа из новичков. Отправился в командировку, совершил ошибку… наворотил дел, молокосос безответственный, и даже, очень может быть, не подозревает об этом! Если изменения затронули и его тоже.

Странное это было ощущение – быть зрячим в стране слепых. Я единственный во всем мире знал, что мир изменился. И от меня одного зависело, будет ли он прежним, таким, как я его помню, или навсегда останется измененным.

Однако, хватит философствовать, пора действовать! Я быстро переоделся, с преувеличенной сердечностью попрощался с расстроенной Генриеттой и направился в столовку. Мне ужасно хотелось выпить кофе.

Пока я шел в столовку, пока брал кофе с ватрушкой, я окончательно уверился в том, что произошло ЧП: изменений было множество. И хотя все они были мелкими, незначительными, самого факта ЧП это не отменяло. Устроившись за столиком у окна, я включил уником и просмотрел сводки по нашему ведомству. Потом просмотрел мировые новости. Потом взял себе еще кофе, рюмку коньяка и подвел первые итоги.

Что ж, внешний, глобальный мир остался прежним. Я, конечно, не специалист, но за новостями слежу, в силу своей профессии. И с облегчением убедился, все международные свары и конфликты никуда не делись, что ключевые фигуры Большого Мира остались на своих местах, а в науке и технике не произошло внезапных необъяснимых прорывов, сулящих неисчислимые блага человечеству. И это говорило об одном: злоумышленник, кем бы он ни был, не ставил себе задачу изменить судьбу человечества в целом. Что ж, уже легче. Ненавижу фанатиков с горящими глазами, готовых разнести весь мир во имя своей великой идеи.

Зато в нашей Службе Точного Времени кое-что произошло. Нет, шеф, слава богу, остался шефом, он никуда не делся и, судя по последним приказам, характер Давида Мартиросяна ничуть не изменился. Но вот Валя Демченко из оперативника - довольно слабого, надо признать - превратился в старшего лаборанта. Старина Джексон, сварливый брюзга и зануда, блестящий специалист и умница, каких мало, теперь возглавлял аналитический отдел. Лайза вышла замуж и теперь пребывала в декретном отпуске. Тема «Старая ведьма», в которой я участвовал, была временно заморожена, а вот проект «Приют для странника» активно шел к своему завершению. Во всяком случае, старт был назначен на завтра, на десять утра. И это было, пожалуй, самое значительное изменение реальности, потому что еще сегодня утром шеф устроил очередной разнос Рою Сальдо – наш красавчик никак не мог определиться с кандидатурой своего партнера. Точнее, партнерши - для проекта «Приют для странника» требовалась семейная пара. Несколько девушек-оперативниц претендовали на эту роль (ну и на внимание красавчика, чего уж там греха таить), и бедняга Рой совсем запутался в любовных интригах, которые плелись вокруг него. По уму, его надо было бы заменить… только вот заменить его было некем. И вот почему.

Жил да был в тринадцатом веке на планете Земля один безвестный философ – нищий бродяга и поэт. Ходил себе по городам и весям, толковал о диковинных вещах – свободе, равенстве и братстве. Несколько лет ходил, смущал неокрепшие умы, а потом его, как водится, сожгли. От греха, так сказать, подальше. Но его наивные проповеди оказали довольно серьезное влияние на гуманистические тенденции Средневековья.

До наших дней дошел единственный, чудом уцелевший и изрядно пострадавший экземпляр жизнеописания этого бедолаги. И из него явно следовало, что без вмешательства нашей Службы в этом деле не обошлось.

Родной городишко будущего философа, который в то время тачал сапоги и не помышлял о высоких материях, оказался разграблен и сожжен ордой северных варваров, которым до смерти надоели их мрачные дремучие леса. Сапожник успел добежать до поля с хилым низкорослым ячменем, когда его настигли вражеские стрелы. Добивать его не стали – у варваров были занятия поинтереснее, чем обшаривать одинокий труп. Но три стрелы в спине не оставляли парню никаких шансов, жизнь его готова была оборваться в любой миг. И оборвалась. Во всяком случае, позднее философ утверждал, что умер. А потом воскрес.

Его новая жизнь началась в одинокой лесной хижине. Его спасли мужчина и женщина, прекрасные и мудрые, как древние божества. Они выхаживали его, лечили и кормили; они же вели с парнем долгие беседы, которые, по словам бедняги, «озарили мою темную душу светом истины».

Он прожил с ними два года, а потом, очарованный, отравленный идеями, которым не было места в его время, отправился нести знания в массы. И всё бы ничего, не он первый, не он последний. Но! Философ на полном серьезе считал своих спасителей волшебниками.

Их хижину обходили стороной комары, дикие звери и люди. В их очаге никогда не гас огонь, а в плетеных коробах не переводилась еда. Чудесные лампы, не требующие масла, рассеивали ночной мрак, а одежда волшебников всегда оставалась чистой и новой. Женщина пела философу песни, от которых щемило сердце, а мужчина лечил его. Как Христос – наложением рук.

Бесконтактной биорегенерацией мы все владеем, в той или иной степени. Можем унять боль, затянуть неглубокий порез, зарастить трещину в кости. Но в случае со спасенным философом требовалось кое-что посерьезнее, чем навыки медика-любителя.

Природный талант Роя к биорегенерации плюс артистизм определил его место в проекте «Приют для странника» - он отлично умел пускать пыль в глаза и унимать боль. Всё остальное сделала бы универсальная аптечка. Оставалось выбрать жену – именно жену, в самом буквальном смысле этого слова. Потому что философ утверждал, что волшебники определенно были супругами, причем – любящими супругами. Более того, когда он покидал гостеприимную хижину, женщина ждала ребенка.

В принципе, имитировать беременность ничего не стоило – накладные животы были известны с незапамятных времен. Иллюзатор, опять же – его возможности были поистине безграничны. Но сразу три оперативницы заявили, что в камуфляже нет никакой нужды, что они с удовольствием выйдут замуж за Роя Сальдо и родят от него ребенка. И началась Великая Битва, которая вот уже несколько дней сотрясала нашу Службу сверху донизу. Три красавицы, и каждая хороша по-своему. Три крепких профессионала, которые не подведут в самых сложных ситуациях. И никто не хотел уступать.

Бедняга Рой! Не хотел бы я оказаться на его месте. Деморализованный, растерянный, он никак не мог сделать выбор, а шеф, между тем, торопил – перед ним стояла конкретная задача, её было необходимо выполнить, а три разъяренные валькирии, сцепившиеся друг с другом не на жизнь, а на смерть, мешали этому.

Сегодня утром терпению Давида нашего Мартиросяна пришел конец, и он пригрозил, что если дело не будет решено в самое ближайшее время, он своим приказом назначит Рою жену. Что ж, угроза подействовала – за те семь с половиной минут, что меня не было, выбор был сделан, приказ подписан, и проект «Приют для странника» вступил в свою завершающую фазу.

Впрочем, бог с ним, с «Приютом». Гораздо больше меня интересовало, почему была свернута моя тема «Старая ведьма»? Не в этом ли заключается причина зародившегося на моих глазах хроноконфликта? Может быть, предложенная мною тема оказалась гораздо глубже и перспективнее, чем я предполагал? И кто-то из будущего, моего будущего, пытается изменить реальность точно так, как я сам делал это не раз?

С этим надо было разбираться самым тщательным образом. Но скудные оперативные сводки помочь в этом мне не могли, и я, одним глотком допив остывший кофе, отправился в архив.

Я стоял у лифта, когда в просторный холл с улицы ввалилась шумная развеселая толпа, с цветами, воздушными шариками и холодными фейерверками. В центре её шествовал улыбающийся до ушей красавчик Рой в торжественном черном костюме; пару ему составляла эффектная шатенка в белом платье. Очень красивая и совершенно мне незнакомая. И хотя девушка тоже улыбалась, за внешней беззаботностью мне почудилось какое-то напряжение. Между ними шел наш шеф собственной персоной, держа обоих под руки. Увидев меня, Рой махнул рукой.

- Вот! – крикнул он. – Жениться иду! Давай с нами!

- Ладно! – крикнул я в ответ, стараясь перекрыть гомон праздничной толпы. – Начинайте без меня. Я скоро!

В это время двери конференц-зала распахнулись, и толпа втянулась внутрь. А я вошел в лифт и нажал кнопку седьмого этажа. Круглую, между прочим, кнопку, а не квадратную, как это было еще час назад!

По давней традиции, все работники Службы Точного Времени могли узаконить свои отношения прямо в нашем офисе – у шефа были такие полномочия. Многие охотно пользовались такой возможностью, это позволяло здорово сэкономить. Наш конференц-зал роскошью и убранством не уступал любому Дворцу Бракосочетаний, а меню нашей столовки, при наличии соответствующих распоряжений, мог удовлетворить самого привередливого гурмана. И стоило всё это сущие копейки. Так что в том факте, что Рой решил праздновать именно здесь, в родных, так сказать, пенатах, не было ничего необычного. Другое меня удивило. Да что там – поразило до глубины души.

Завтра у Роя старт. Отправиться в прошлое он должен был с женой. Жена, кого бы он ни выбрал, должна быть оперативницей – таковы требования проекта «Приют для странника». Но эта девушка не была оперативницей!

Может быть, она из какого-нибудь другого отдела? Ну, мало ли? Сидела себе где-нибудь в бухгалтерии, скучала, а душа просила приключений. А с Роем, предположим, у нее давние симпатии или даже любовь. Ну как не воспользоваться таким шансом? Своего рода медовый месяц, растянутый на два года. Ей предложили, она согласилась…

Я покачал головой. Нет! Невозможно за короткое время натаскать бухгалтера даже до минимально требуемого уровня, никакие гипно-штучки тут не помогут, нужен конкретный опыт конкретных оперативных действий. Кроме того, я мог поклясться, что никогда прежде эту девушку не видел. Ну, понятное дело, я много кого у нас не видел, точнее, не замечал. Но такую красавицу невозможно было пропустить. Я бы не пропустил.

Оставалось одно – сногсшибательная незнакомка является действующим оперативным сотрудником из другого филиала, коих только по Земле разбросано целых восемь штук. И прикомандирована к нам специально для выполнения нашей миссии. Что же получается? Красотке предложили работу, она согласилась, потом увидела Роя, влюбилась в него без памяти и согласилась на всё остальное? Ну, да, так бывает. В сериалах, например. В жизни я с подобным не сталкивался.

Я с размаху влепил себе кулаком по лбу. Идиот! Кретин тупоголовый! Напридумывал тут, понимаешь, версий, а о главном забыл! Ведь дело гораздо проще – девушка является частью изменений, произошедших с моей реальностью. Гарантию даю – и служит она у нас прилично, и опыт имеет, и вообще на хорошем счету. И знают её все, кроме меня, потому что я в этой новой реальности чужеродный объект, вроде песчинки в теле моллюска. А что делает моллюск с раздражающей его песчинкой? Правильно! Обволакивает перламутром, избавляясь от неприятных ощущений. Песчинка становится жемчужиной, почти своей для моллюска. И меня тоже ждет такая участь, я тоже скоро стану частью новой реальности…

И вот тут мне стало по-настоящему страшно.