Тень Легенды⁠⁠

Прошлая глава: Тень Легенды

Глава 6: Тень на горизонте

Бостон, 1835 год. Повозка скрипела, раскачиваясь на ухабах старой дороги, ведущей к городу. Ночь была холодной, и дыхание Сэмюэля клубилось в воздухе, смешиваясь с запахом лошадиного пота и сырости леса. Револьвер лежал на его коленях, тяжёлый, как судьба, а посох, зажатый в левой руке, изредка дрожал, будто чувствовал что-то, чего не видел никто из них. Элиза сидела напротив, её глаза следили за горизонтом, где зелёный свет становился ярче, словно рана в небе. Джек правил лошадьми, время от времени бросая взгляд на Сэмюэля, а Гидеон, уткнувшись в свои свитки, бормотал что-то о «потоках пустоты» и «разломах».

Сэмюэль молчал. Слова Элизы о его отце, о крови, о револьвере крутились в голове, как шестерни в механизме, но не складывались в чёткую картину. Он сжал рукоять револьвера, чувствуя, как металл отзывается теплом, почти живым. «Огонь Бога требует души». Фраза жгла сильнее, чем рана на плече, уже стянутая швами Гидеона. Он не знал, что это значит, но чувствовал, что ответ близко — и он ему не понравится.

— Сколько ещё? — спросил он, нарушая тишину.

Джек повернулся, его лицо осветила слабая улыбка. — Час, может, два. Если лошади не сдохнут, а твари не вылезут раньше.

— Твари, — повторил Сэмюэль, глядя на Элизу. — Вы всё время говорите о них. Кто они? И почему мой револьвер их притягивает?

Элиза не ответила сразу. Она откинула капюшон, и её волосы, тёмные с редкими седыми прядями, упали на плечи. Её лицо, освещённое фонарём, выглядело старше, чем он ожидал, но глаза горели молодой, почти пугающей решимостью.

— Они не из нашего мира, — сказала она наконец. — Пустота, что за гранью, — их дом. Они не живые и не мёртвые, не духи и не демоны. Они голод. Чистый, бесконечный. Твой револьвер, заряженный осколками пустоты, пробивает грань, как игла ткань. Каждый выстрел — это трещина, через которую они могут пройти. И они чуют тебя, Сэмюэль. Твою кровь.

— Мою кровь, — он нахмурился, вспоминая серое лицо под капюшоном, назвавшее себя его отцом. — Почему?

Элиза посмотрела на посох в его руке. — Твой отец смешал свою кровь с осколками, когда ковал револьвер. Это сделало его — и тебя — частью грань. Ты не просто носитель оружия, Сэмюэль. Ты её страж. И её слабое место.

Сэмюэль стиснул зубы. Он хотел возразить, сказать, что не просил об этом, что не хочет быть ничьим стражем, но слова застряли в горле. Вместо этого он спросил: — И что в Бостоне? Как мы закроем грань?

Гидеон поднял голову от свитков. — Там есть место, — сказал он, поправляя очки. — Старый маяк на краю города. Он построен на разломе, где грань тоньше всего. Если мы используем твой револьвер и посох, чтобы запечатать его, мы сможем остановить вторжение. Но…

— Но? — Сэмюэль прищурился.

— Это не просто ритуал, — вмешалась Элиза. — Чтобы закрыть разлом, нужен якорь. Что-то, что свяжет грань с нашим миром. Твой отец думал, что это оружие. Но мы считаем, что это ты.

Сэмюэль замер. — Я? Вы хотите сказать, что я должен что?

— Мы не знаем точно, — признался Гидеон, избегая его взгляда. — Но кровь, что течёт в тебе, — она может стать мостом. Или жертвой.

— Жертвой, — повторил Сэмюэль, и в его голосе появилась горечь. — Вы хотите, чтобы я умер за это?

— Мы хотим спасти мир, — резко сказала Элиза. — Если есть другой способ, мы найдём его. Но времени мало.

Повозка замедлилась, и Джек поднял руку, призывая к тишине. — Мы почти на месте, — прошептал он. — Но что-то не так.

Сэмюэль посмотрел вперёд. Городские огни Бостона уже виднелись вдали, но зелёный свет на горизонте стал ярче, пульсируя, как сердце. А затем он увидел их — тени, скользящие по полю, словно дым, но с формами, напоминающими людей. Их было десятки, может, сотни, и они двигались к городу, бесшумные, но стремительные.

— Они уже здесь, — сказал Джек, хватая винтовку. — Кольт, готовь свой револьвер.

Сэмюэль встал, чувствуя, как посох в его руке нагревается. Он посмотрел на Элизу, затем на Гидеона, и наконец на тени, приближающиеся к ним. — Если я якорь, — сказал он, взводя курок, — то я не собираюсь умирать тихо.

Элиза кивнула, доставая из-под плаща короткий клинок, покрытый такими же рунами, как на посохе. — Тогда сражайся, Кольт. И молись, чтобы мы ошиблись.

Повозка остановилась, и они спрыгнули на землю. Тени были уже близко, их глаза — пустые, белые, как снег, — горели в темноте. Сэмюэль поднял револьвер, и первый выстрел разорвал ночь, осветив поле ярким, неестественным светом. Тень, попавшая под удар, рассыпалась, как уголь, но другие ускорились, их движения стали резче, голоднее.

— К маяку! — крикнул Джек, стреляя из винтовки. — Мы должны добраться до разлома!

Они побежали, пробиваясь через поле, где тени кружили, как волки. Сэмюэль стрелял, каждый выстрел отзывался болью в плече, но револьвер пел в его руке, словно создан для этого. Посох, который он сжимал в другой руке, начал светиться, руны на нём вспыхивали в такт выстрелам. Он не знал, что делает, но чувствовал, как сила течёт через него, соединяя револьвер, посох и его собственную кровь.

Элиза сражалась рядом, её клинок рассекал теней, оставляя за собой след из пепла. Гидеон, несмотря на свою неуклюжесть, бросал маленькие металлические диски, которые взрывались при контакте с тенями, замедляя их. Джек прикрывал тыл, его винтовка гремела, как гром.

Но теней было слишком много. Они окружали их, сужая кольцо. Сэмюэль чувствовал, как грань дрожит, как она рвётся под напором пустоты. Он посмотрел на маяк, уже видимый вдали, и понял, что они не успеют.

— Элиза! — крикнул он, перезаряжая револьвер. — Если я якорь, что я должен сделать?

Она обернулась, её лицо было покрыто сажей и кровью. — Доверься крови, Сэмюэль. Она знает.

Он не понял, но времени думать не было. Тени бросились на него, и он поднял посох, инстинктивно направив его на них. Руны вспыхнули, и волна света, зелёного, как свет на горизонте, хлынула из посоха, сметая теней. Они кричали, растворяясь, но сила, вырвавшаяся из посоха, ударила и по Сэмюэлю. Он упал на колени, кровь текла из носа, а в глазах потемнело.

— Вставай! — Элиза подхватила его, таща вперёд. — Ты открыл путь, но разлом всё ещё активен!

Они добежали до маяка, старого, полуразрушенного, но окружённого странной, дрожащей дымкой. В центре, где должен был быть огонь маяка, зияла дыра — не в пространстве, а в самой реальности. Грань. И из неё лезли тени, всё больше и больше.

Гидеон упал на колени, раскладывая свитки и куски металла. — Я начну ритуал! — крикнул он. — Кольт, тебе нужно войти туда!

— Войти? — Сэмюэль посмотрел на дыру, чувствуя, как она тянет его, как магнит. — Вы с ума сошли?

— Это единственный способ! — Элиза схватила его за плечи. — Твоя кровь закроет её. Но ты должен решиться.

Сэмюэль посмотрел на револьвер, на посох, на лица своих спутников. Он вспомнил кузницу, слова отца, огонь, что требовал души. И понял, что выбора нет.

— Если я не вернусь, — сказал он, глядя на Элизу, — закончите это.

Она кивнула, и в её глазах мелькнула тень боли. — Мы закончим, Кольт.

Сэмюэль шагнул к разлому, револьвер в одной руке, посох в другой. Грань загудела, принимая его, и мир вокруг исчез. Он почувствовал, как кровь в его венах закипает, как посох и револьвер сливаются с ним, становясь частью его существа. А затем он увидел их — тени, тысячи, миллионы, и за ними нечто большее, древнее, голодное.

И оно знало его имя.