Темнейший. Глава 32⁠⁠

Утреннее солнце едва взошло над Хребтами, как к монастырю вернулись бледные от ужаса разведчики на загнанных и измученных лошадях.

-- Это не Престол… -- причитали они, когда епископ принялся их расспрашивать. – Это не Престол!…

-- Но кто же тогда?!

-- Они близко!!! Они бегут по нашим следам!

Загремел набат. В монастыре, прочно стоящем в скалах Хребта, уже слышали о вторжении, приближавшемся с юга – дым от застав оповестил их ещё позавчерашним вечером. Но монахи тогда ещё не знали, что это вовсе не Святой Престол, а войско мертвецов из неспокойной Горной Дали – именно это сумели выяснить монастырские разведчики этой ночью. Всадники напоролись на войско некроманта в свете мрачной Луны. Они не ожидали, что враг идёт даже ночью. По ночам враги обычно спят – и монахи чуть не умерли от страха, когда из темноты перед ними выбежали гнилые покойники.

-- Передайте в монастырь, что я иду с миром! – рассмеялся им вслед кто-то из темноты, но разведчики уносились прочь – им казалось, что бегут за ними, и они хлестали лошадей, пока из пастей бедных животных не полилась пена, пока лошади не свалились в снег обессиленные. Новых лошадей разведчики отобрали во встретившемся им постоялом дворе – и этих они тоже чуть не загнали.

Вскоре после прибытия разведчиков к монастырю со старинным ещё языческим названием «Клык» -- названный так потому, что капище когда-то было похоже издалека на хищные зубы снежного барса – подошла Дружина Смерти.

Вид со стен привёл монахов в ужас.

Но Камил не спешил атаковать. Он позвал епископа на разговор.

-- Ты кто такой?! – спросил упитанный епископ, облачённый в явно тесные доспехи с крестами, выгравированными едва ли не на каждой пластине. Камил объяснил тому кто он такой и чего намеревается добиться.

-- Сдавайтесь, -- предложил Камил. – И это не требование – это просьба. Человеческая просьба. Почти что мольба. Я не хочу кровопролития, не хочу брать грех на душу, особенно если придётся убивать монахов в храме Божьем. Но знайте – за своей спиной я не стану оставлять врагов. Признайте власть Царства, и живите дальше, я вас не буду трогать, если вы не будете мне мешать. Помните, все, кто мне мешал – пополнили Дружину Смерти. Мы взяли Раскрисницу и Крайницу. У монастыря же вашего стены ещё слабее.

Епископ ничего не ответил и это был хороший знак. Он сомневался.

-- Я хочу лишь избежать ненужного кровопролития, -- говорил Камил. – Всё, что обо мне могут говорить плохого – ложь. И помните – я смог договориться даже с Хартвигом Нойманном – он признал, что я не Антихрист, иначе бы мы с ним не заключили перемирия.

-- Но ведь Нойманн разгромил тебя!… Такие были слухи…

-- Тогда почему же он меня не убил, если разгромил мои войска? Да и за спиной моей – сам взгляни, -- Камил показал на Дружину. – Похоже ли это на то, что меня разгромили полмесяца назад, а? По-моему – не очень.

Епископ снова не нашёлся, что бы ответить. Он колебался.

-- Я не дам много времени на размышления, -- сказал Камил. -- Время не ждёт. Вы либо присоединяетесь к Царству, либо объявляетесь мятежниками – всё просто.

Епископ с братией ненадолго удалились со стен. Однако вскоре вернулись.

-- У нас нет поводов отрицать власть Царя, -- заявил епископ, избрав правильный тон. – И мы надеемся на ваше милосердие, государь…

-- Ничего не бойтесь. Если присягнёте ко мне, то окажетесь под моей защитой. А теперь сложите оружие и снимите доспехи!

Ворота монастыря отворились, и Миробоич ввёл во внутренний двор мёртвую гвардию, чему монахи уж точно не были рады. Но все они сняли доспехи и покорно сложили мечи и топоры. Десятники с надетым кольцом прошлись перед каждым монахом и отобрали оружие и броню, чему монахи были рады ещё меньше.

Епископ присягнул Царю, склонив колено.

-- Мы слышали, что вы благородный правитель, -- сказал епископ. – Что вы хотите воссоединить Царство, вернуть землям процветание.

-- Всё так и есть. Но от кого вы это слышали? Обычно обо мне говорят только лживые гадости.

-- От проезжих людей. Они рассказывали, сколь вы милосердны и могущественны… но мы не ожидали, что вы доберётесь сюда так быстро.

-- Выходит, моё могущество оказалось сильней, чем вы предполагали.

Похоже, глашатаи, отправленные ещё из Перевала, справлялись со своей работой – по крайней мере, слухи, какие они разносили всюду, выступали противовесом слухам, распространёнными инквизиторами Престола. Главное, чтобы они и дальше слонялись по миру, а не оказались в темницах или на плахе. Однако учитывая, что они распространяли эти слухи и в Шабановичах и добрались до Клыка, осмелившись донести слухи даже до епископа – они не были дураками, и Камил не зря им хорошо заплатил.

-- Мы оставим здесь сотню мертвецов.

-- Мертвецов? В храме?...—ужаснулся епископ. -- Господи, помилуй…

-- Если бы я был уверен в вашей верности, то не стал бы так делать. Но сейчас война. Мне нужна гарантия, что эти стены не перейдут на сторону врага, едва я скроюсь за ближайшей расщелиной, а останутся моими.

-- Эти стены в первую очередь принадлежат Богу…

-- Ты понял, что я хотел сказать, епископ.

-- Будьте уверены, братия не должна вмешиваться в мирские дела… Мы не ввязываемся в распри. Мы здесь служим не за этим.

-- Я рад, что ты придерживаешься такого мнения. В Горной Дали епископы и монастырские воеводы с такими рассуждениями явно не согласились бы, -- сказал Камил. -- Они с разбегу шли убиваться об мою Дружину, а я предлагал им сдаться. Но они нападали и нападали – можешь увидеть, вон они стоят теперь, бездыханные и давно позабывшие, что такое гордость… «Какой был смысл в их сопротивлении?», задумываюсь я по ночам, когда сожаления охватывают мою добрую душу. Ведь они заблуждались насчёт меня – они лгали сами себе в том, что у них нет выбора… и к чему их привели предрассудки?... Радует, что даже магистр Нойманн вовремя осознал эти самые предрассудки, хоть на это у него ушло немало времени. Иначе бы и святое воинство присоединилось к моей Дружине, поверженное.

-- Господи помилуй… -- перекрестились монахи.

– Потому пожинайте плоды воинственности ваших несговорчивых соседей. И без глупостей… Когда война завершится, я выведу отсюда своих ставленников. Тогда они будут здесь без всякой надобности, ведь Царство будет объединено, и все этому будут рады. Наступит повсеместное процветание.

-- Да поможет Вам Господь… -- перекрестился епископ.

Монахи, особенно старые и со шрамами на лице, относились к Миробоичу, внезапно, с неким уважением. Кажется, в своё время они бились за Царство на позорно проигранной войне, и возвращение былого величия было им по душе, пусть даже за спиной нового Царя и стояла армия нежити, а сами они были преданными христианами. Впрочем, в пророчествах Писания говорилось, что в День Господень сам Сын Человеческий явится на землю и будет воскрешать мёртвых – чем тогда Миробоич хуже? Библию можно было использовать и себе на благо, главное поручить её правильное толкование продажным священникам, коих Камил намеревался вскоре отыскать.

Дружина Смерти оскудела на сотню мертвецов – два последних десятника теперь владели кольцом и должны были внимательно следить за монастырём. Всё оружие хранилось теперь в их тереме, сбросанное горой в отдельной комнате – Камил разрешил раздавать оружие только если придут другие враги, и то в случае, если не будет подозрений, что монахи переметнутся; в ином случае, особенно если явится Престол, он рекомендовал изгнать монахов их монастыря, но мертвецам занять оборону и биться до последнего.

-- Ох и сложно же там будет ставленникам! -- сказал Камил, когда Дружина снова бросилась в путь, оставив Клык позади. – Всего вдвоём против такой толпы монахов. Думается мне, надо было этих монахов порубить на салат, лишь бы не оставить их за спиной… но ещё меньше я хочу идти против христиан и лишний раз злить Хартвига.

-- А ты делаешь успехи, -- сказал Корнелий.

-- В каком это смысле?

-- Раньше ты захватывал вражеские укрепления силой, а теперь делаешь это словом.

-- Просто повезло, что у епископа и братии сегодня не было настроения заканчивать жизнь самоубийством.

-- Если успехи и впредь будут столь же оглушительны, то скоро крепости и города будут сдаваться, едва ты подойдёшь к их стенам.

-- Если бы только Хартвиг не подпортил мне репутацию непобедимого некроманта, то так и было бы! Сейчас же каждый ублюдок будет считать, что сможет уделать меня так же легко, как и лучший полководец Престола с шайкой симбионтов…

Впереди больше не было достойных преград к столице – лишь последний городок остался на пути, да покинутые заставы, чьи небольшие гарнизоны бежали к столице – Дружина настигала их в пути, не причиняя вреда, но отнимая оружие.

Когда пешая Дружина Смерти добралась до Крайницы – Камил недосчитал добрые полсотни покойников. Вероятно, те застряли в сугробах, провалились под лёд, сбились с пути или попросту развалились от продолжительного бега, битв, и износа, что иногда случается с мёртвыми, чьи раны и повреждения не затягиваются, как у живых существ. Впрочем, если бы они промедлили, то могли бы потерять при штурме Крайницы ещё куда больше мертвецов. Главное, что Шестирукий и Химера добрались.

Камил вёл мысленный подсчёт не только своих потерь, но и потерь противника. Из пяти тысяч воинов Лунного Герцогства – об этом числе говорил и Искро и Цветан, хорошо знавшие Родогора –  было выведено уже более полутора тысяч. Либо убитыми и раненными, либо переметнувшись на сторону Царства. Теперь на стороне князя, если посчитать – лишь три с половиной тысячи мечей, половина из которых – заперта на юге и вскоре тоже либо падёт под ударами Савохича и Рогволда, либо присягнёт Царю, если Шабановичу удастся их убедить.

Численный перевес теперь явно не на стороне герцога Родогора Крюковича, и всё благодаря быстрому удару. Если бы противостояние напротив –  затянулось, то потери были бы кошмарны, причём с обеих сторон; теперь же у противник чаще сдаётся от страха и неожиданности, присягая и пополняя армию Царства. Продвижение шло крайне успешно, однако осталось самое серьёзное препятствие – Небесная Гора, в которой уже знают о вторжении и готовятся к встрече с незваными гостями. Проскочить за ворота вряд ли получится.

-- Мицеталий снова слышит нас! – вдруг обрадовался Лазарь, всё это время пребывавший в угнетённом настроении.

-- Это хорошо. Пусть рассказывает, что случилось за последние дни.

Мицеталий первым делом похвалил Миробоича за успехи, а так же сказал, что весь культ волновался за своего государя.

-- Вчерашний день был крайне насыщен на события, -- рассказывал Лазарь всё, что ему передавал шаман. -- Угрюмый Зак довёл войско Цветана до городка Крайничей и быстро его захватил, подавив небольшой гарнизон. Он сообщал, что гонцов отправили к столице, и что настигнуть их не удалось. Родогор теперь знает о вторжении армии двух Далей.

-- Вот, наверное, теперь Родогор в панике, -- хмыкнул Камил. -- Ведь к его столице приближаются сразу с двух сторон… Я бы на его месте очень удивился такому повороту событий. У него не будет много времени на подготовку. И это хорошо.

-- И он, узнав о войске Цветана, точно не бросит нам навстречу свою дружину, -- сказал Корнелий.

-- Ага. Тем и хуже!.. Лучше бы перебили всех в чистом поле, чем на высоких стенах… Рассказывай дальше, Лазарь. Как дела у остальных?

-- Угрюмый Зак ждёт вашего приказа, -- отвечал культист. -- Войско заняло оборону на случай вылазки армии герцога… И сейчас Зак обрадовался известиям о взятии Крайницы. Он очень удивлён скорости вашего продвижения, и даже не сразу поверил словам нашего адепта, заподозрив того в шутках… Но разве шутят о таких вещах?.. Князь Цветан тоже радуется – он восхищён вашим гением, он говорит, что вы – достойнейший из Царей и куда лучше глупого Альгерда, доведшего государство до разорения затяжной войной, а вы – способны побеждать молниеносно…

-- Да? Приятно слышать. Пусть Зак швырнёт этому подлизе лишнюю колбочку «слёз».

-- Будет сделано!... Касательно остальных – дружина Люта Савохича вчера ворвалась в Глушицу. Баронская семья казнена по вашему приказанию…

-- Каким образом казнена?

-- А это имеет значение?

-- Нет, но мне интересно.

-- На алтарях. Во имя Плесени пролилась их кровь.

-- Отлично. Горожан, надеюсь, не трогали? Сам город мне ещё нужен. Надеюсь, Савохич не отправил всех под нож?

-- Пришлось устроить показательные казни, чтобы усмирить мятежный народ.

-- Мятежный народ? Кому вздумается сопротивляться, когда пала городская дружина?

-- Народ не принял чудовищ… Народ схватился за вилы.

-- Чего-то не верится… И не смейте кормить там никого Плесенью! Эти земли будут принадлежать Меньшаку. Вашему культу я подберу другой кусок…

Лазарь нахмурился, но продолжил вещать.

-- Банда Рогволда ворвалась в первый городок на их пути. Они не нашли баронскую семью, потому что вся семья была в Глушице… но попутно они зарезали и изнасиловали десятки горожанок. Пытками Рогволд пытался узнать место, где скрывается баронская семья, хотя, думается нам, он всего-навсего хотел поглумиться и пограбить.

-- Впрочем, ожидаемо. Это же варяги… Передайте ему, чтобы он умерил пыл – его награда будет в Крусовине.

-- Он говорит, что в Крусовине он не будет грабить и насиловать. Ведь он будет ею править и он, прошу прощения, говорит, что не срёт там же, где и жрёт…

-- Вот дерьмоед. Я ему ещё припомню! Ладно, это война... Что же насчёт Шабановича? Он не предал нас?

-- Он ушёл за пределы досягаемости. Городок Яна Климека слишком далеко.

-- А как его дружины?

-- Исполняют ваши приказы. Они не переметнулись на сторону врага. Одна из них присоединилась к войску Цветана.

-- Ладно, продолжайте следить за ними.

-- Приказать Угрюмому Заку выдвигаться к Небесной Горе? Он придёт туда как раз, когда туда доберёмся и мы, если он выйдет сейчас.

-- Нет. Пусть отдыхают. Мы никуда не торопимся.

-- Хорошо.

На самом деле Камил не доверял культистам, потому он строго наказал Заку – ждать лишь когда прилетит письмо с его личным приказом, ибо Мицеталий и вправду мог пойти на мятеж и сказать Заку разбиваться о серьёзные стены якобы от лица Камила – тогда шаман обескровил бы крупную армию Миробоича, и упростил бы себе дело. Камил же отправит письмо с узелком, завязанным особым образом, что посвидетельствует о подлинности приказа.

Во всех встречных деревнях Камил отбирал у крестьян мешки с солью – и мертвецы уже собрали немалый обоз. Только соль Крайницы он не стал трогать – оставил её своим ставленникам, которые должны были постепенно подготовить дружины к весне.

В ночи они прибыли к последнему препятствию на пути к столице. То был небольшой городок на герцогских территориях в предместьях Небесной Горы. Гарнизон занял оборону, выставил караулы вокруг городка… и всё равно караульные не успели добраться до управленца, чтобы разбудить всех в казармах. Мертвецы заявились в город, смели отряд на въезде и вскоре оказались перед частоколом, выдаваемым за крепость.

Камил не стал предлагать им сдаться – ему в самом деле нужны были новые трупы перед походом на столицу. Мертвецы, разделившись на отряды и прикрывшись стенами из щитов, ринулись со штурмовыми лестницами к высокому частоколу.

Защитники отстреливались, но Железяки, возглавлявшие атаки, пробились в «крепость».

Ворота снесли увесистым бревном, используемым мертвецами в качестве тарана, а потом дело стало слишком скучным и даже обыденным – мертвецы заботливо и осторожно прокалывали отчаявшихся дружинников копьями и ждали, пока те сдохнут.

Ночь была холодной. За пару дней на юге Камил даже привык к теплу. Теперь они снова зашли на север, где трупы стынут быстрее, чем отдадут всю свою кровь в расставленные корытца. Зажглись костры, развесились трупы. Затеялись ритуалы. Новые трупы Камил теперь привязывал к кольцам, чтобы всегда иметь возможность разделить Дружину и раздать её доверенным командирам.

Заняв городок, Миробоич отправил письмо для Угрюмого Зака в Крюковицу. «Идём на Небесную Гору». Оставалось лишь неторопливо отоспаться перед походом. Скоро исход войны решится окончательно…

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Александр Павлович 1000р "Родогору на колбочку слёз"

Юрий Ревякин 1000р

Грач 500р

Татьяна Власова 100р

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший на АТ: https://author.today/work/442378