Смеются все!
И даже те, над кем шутят
В юности я работала воспитателем в детском саду. Так как была моложе всех, не было еще и 20, мне часто давали всякие роли в праздничных утренниках. Я даже была Дедом Морозом на представлении для младших групп. Но это потом. А в тот первый мой рабочий год я должна была изображать на новогоднем утреннике человека рассеянного из стихотворения Самуила Маршака.
Суть сценария утренника заключалась в том, что сначала у елки собирались разные новогодние и сказочные персонажи, они рассказывали какую-то свою историю, а потом все вместе поджидали Деда Мороза и Снегурочку. И вот уже у елки резвятся всякие зверюшки - зайчик, лисичка, белочка. Вот и Красная Шапочка пришла на пару с охотником - без него она по лесу больше не ходит, вот уже и Колобок прикатился. Всех их изображали ребята из старшей и подготовительной групп. Уже и Снеговик приковылял. В его роли выступала воспитательница Татьяна Антоновна, невысокая, толстенькая, в пуховике, прикрытом белой марлей, перетянутая толстым кушаком в талии, в больших серых валенках - чем не снеговик! На голове, затянутой опять же белой марлей, классическое ведро из папье-маше. Глаза, нарисованные на марле, чуть смещены от ее собственных, чтобы ей было все видно, нос - картонная морковка, рот обозначен широким дугообразным мазком, изображающим улыбку. Издали - замечательный снеговик, вблизи - нечто страшное. Ну, да она очень-то к детям не приближалась.
И вот мой выход. Я должна была с песней обойти весь зал по периметру и присоединиться к персонажам под елочкой. На мне полосатая пижама, вкривь-вкось застегнутая, где-то из-за шиворота на спину свисал шарф, да еще согласно тексту стихотворения руки были просунуты в брюки, которые человек рассеянный пытался надеть вместо рубашки. На ногах - перчатки. В левой руке над головой я держала за ручку сковородку. А петь должна была хрестоматийное: «Я рассеянный с улицы Бассейной, вместо шапки на ходу я надел сковороду, вместо валенок перчатки натянул себе на пятки, вот какой рассеянный с улицы Бассейной...»
Мое испуганное появление - я не привыкла к публичным выступлениям и очень стеснялась - вызвало гомерический хохот собравшихся. А кроме детей старших и подготовительных групп, в зале за спинами своих чад сидели родители, в дверях же столпились нянечки и другой обслуживающий персонал детского садика, всем было интересно посмотреть.
На подгибающихся от ужаса ногах я поплыла по залу. Музыкальный работник заиграла мелодию, под которую должна была литься песня про человека рассеянного. Я раскрыла рот, но из-за волнения ни одного звука не смогла из себя выдавить, хотя пыталась, отчаянно артикулируя. Впрочем, я могла не пытаться и не стараться. Даже если бы я громко пела, все равно из-за хохота ничего не было слышно. Потихоньку, смелея и пытаясь все же хоть что-то пропеть, я продвигалась по залу и видела перед собой лица развеселившихся ребятишек, утирающих слезы родителей, умирающих от смеха нянечек. Подходя к елочке, чтобы присоединиться к группе сказочно-литературных героев (они тоже веселились вовсю), я прошла близко от нашего снеговика - Татьяны Антоновны. И увидела два ее лица - одно хохотало, просвечивая из-за марли, другое широко улыбалось нарисованным ртом, вторая пара глаз смотрела куда-то вверх, нос-морковка уехал к уху... И тут засмеялась я, громко и неожиданно для себя. Присоединилась, так сказать, к общему хору. Я глаз не могла оторвать от Татьяны Антоновны. Мне было и смешно, и жутко от совмещения этих двух лиц, каждое из которых жило своей жизнью.
Все потом еще долго и дружно всхлипывали, успокаиваясь, пока не спохватились, а где же Дед Мороз и Снегурочка?! Некоторые в ожидании своего выхода томились за дверью и не могли даже глазком заглянуть в зал, подсмотреть, что же там происходит.
Ну, а дальше все было по сценарию: Дед Мороз с мешком подарков, детский хор, заклинающий «елочка, зажгись!» и так далее вплоть до раздачи подарков.
Какой момент был на этом празднике кульминационный? Для детишек - подарок от Деда Мороза, для взрослых - мое скромное выступление, для меня - встреча с двумя ликами Татьяны Антоновны.
За историю благодарим Галину Дворецкую ("Мурманский вестник").
За фото - Льва Федосеева ("Мурманский вестник")