Смертники на орбите.Ч.2
Начало Смертники на орбите.Ч.1
Орбита «Первого космического корабля-спутника» в представлении американского художника. Иллюстрация из газеты «The Spokesman-Review» от 16 мая 1960 года
Схематический вид «Первого космического корабля-спутника» в представлении американского художника. Иллюстрация из газеты «The Portsmouth Times» от 19 мая 1960 года
Через четыре дня после старта корабль получил команду на включение тормозного двигателя, чтобы сойти с орбиты. Но подвела система ориентации, и он разогнался, поднявшись на более высокую орбиту. Соответственно, если на борту находился пилот, то он должен был погибнуть после исчерпания запасов жизнеобеспечения.
Версию в пользу трагического развития событий поддержал популярный американский писатель-фантаст Роберт Хайнлайн, который как раз в те дни путешествовал по СССР. Позднее он писал:
«Около полудня 15 мая, за день до неудавшейся Парижской конференции на высшем уровне, миссис Хайнлайн и я шли вниз от замка, который возвышается над прекрасным городом Вильно [Вильнюсом]. Навстречу поднималась чёртова дюжина курсантов Красной армии: мы остановились и поболтали с ними, ответили на их вопросы, показали наши паспорта.
Тут один из них, который, казалось, был старшим, спросил нас: что мы слышали о новом русском космическом корабле?
— Нет, ничего. — Мы были далеко от источников новостей последнее время. — Расскажи нам.
— Это только что произошло, утром. — Курсант назвал время старта, перигей, апогей, период обращения. — И даже в настоящее время, — он проиллюстрировал свои слова жестом, — русский космонавт кружит вокруг Земли!
Все остальные курсанты закивали в знак согласия со всем, что он сказал, а иногда добавляли детали.
Я поздравил их с замечательным научным достижением страны — с застывшей улыбкой и болью в животе. Мы ещё немного поговорили об этом, потом они пошли наверх, а мы вниз.
В тот же день мы пытались купить экземпляр «Правды». Но оказалось, что газета не была здесь общедоступной — это как не купить «New York Times» в Нью-Йорке.
Мы попробовали слушать «Голос Америки», но помехи были сильнее, чем где-либо.
В тот вечер наша девушка-гид присоединилась к нам, чтобы посетить балет, и сказала, что курсант ошибся: это не был космический корабль с человеком, в нём манекен. Курсант просто неправильно всё понял.
Ну, может быть, и так… но если так, то вся дюжина других курсантов ошиблись таким же образом.
Вспомните дату пятнадцатое мая. Тогда полетела ракета, на которой, как они признались несколько дней спустя, возникли проблемы с тормозным двигателем; он зажёгся в неправильном направлении и не смог свести её вниз.
Эта ракета до сих пор там — возможно, прошла над головой, пока мы обедали. Есть мёртвый русский в ней?
Я не знаю. При коммунистической системе невозможно получить факты. Правда мертва, убита, и, по официальной версии, правдой является то, что приближает мировую коммунистическую революцию».
Со временем легенда о пилоте, нашедшем свою смерть на «Первом космическом корабле-спутнике», обросла жуткими подробностями: дескать, учёные, следящие за его движением по орбите, сумели услышать по радиоканалу голос, который звучал так, словно говорит «Дональд Дак с больным горлом».
Позднее было даже названо имя умирающего пилота — некто Заводовский.
Газетная истерия вокруг ожидаемого советского пилотируемого запуска разрасталась. Новый повод для обсуждения возник, когда в начале сентября стало известно о подготовке очередного визита Хрущёва — на этот раз в Нью-Йорк, на XV сессию Генеральной Ассамблеи ООН.
Появилась информация, что к полёту на одноместном или двухместном кораблях готовятся четверо лётчиков-испытателей: Алексей Грачёв, Алексей Белоконев, Иван Качур и А.Н. Ишак — именно в такой последовательности.
Наблюдатели также отмечали, что суда космической службы слежения и связи «Краснодар», «Ильичёвск» и «Долинск» прибыли в акваторию Гвинейского залива, что обычно предвещало старт ракеты, которая, как все теперь знали, используется в качестве носителя спутников и лунников.
Уверенность, что готовится нечто эпохальное, подкрепили и показания матроса-эстонца Виктора Адольфовича Яаниметса, сбежавшего с турбоэлектрохода «Балтика» и попросившего политического убежища. Он уверял, что на борту его лайнера находятся какие-то загадочные макеты — вероятно, новейших космических аппаратов. Общественность решила, что Хрущёв собирается продемонстрировать их на сессии в ООН, после того как советский пилот отправится на орбиту.
Как обычно, ожидания оказались напрасными, и в период с 19 сентября по 13 октября, время пребывания советского политического лидера на территории США, никаких существенных событий в космонавтике не произошло.
Чтобы как-то оправдаться, газетчики заявили, что старт состоялся, но произошла катастрофа, погубившая то ли одного, то ли двух, то ли даже трёх «астронавтов».
В печати появилось свидетельство швейцарского радиолюбителя Вальтера Кунца, который уверял, что 17 сентября ему удалось услышать короткую радиопередачу из космоса на частоте 20,005 мегагерц — чей-то голос всё время повторял по-русски: «Раз, два, три».
Сегодня мы знаем, что событие действительно могло состояться: на полигоне Тюра-Там в спешном порядке готовились две ракеты-носителя «Молния» (8К78) с аппаратами 1М, предназначенными для изучения Марса с пролётной траектории. Попытка запуска 1М №1 была предпринята 10 октября, а 1М №2 — 14 октября. Однако обе ракеты потерпели аварию и не смогли вывести аппараты на околоземную орбиту.
Через десять дней, 24 октября, на полигоне произошла страшная катастрофа: на стартовой площадке загорелась межконтинентальная баллистическая ракета Р-16 (8К64); при этом погибли 57 военнослужащих и 17 представителей промышленности, ещё четверо скончались от полученных травм.
Среди них был Главный маршал артиллерии Митрофан Иванович Неделин. Хотя катастрофу засекретили, агентство «Continentale» каким-то образом узнало о ней и пустило информацию в мир. Конечно, почти сразу нашлись желающие связать смерть Неделина с провалом старта пилотируемого корабля: маршал то ли покончил жизнь самоубийством, не выдержав груза ответственности, то ли погиб при самом запуске.
Позднее даже называлось имя пилота, который должен был отправиться на орбиту в сентябре-октябре 1960 года, — Пётр Долгов. Такой человек существовал в действительности, но в отряд космонавтов не входил, а занимался испытанием скафандров и в 1960 году был ещё в строю.
Оживление среди любителей сенсаций вызвал и неудачный запуск 4 февраля 1961 года аппарата 1ВА №1, созданного для попадания в Венеру. Ракета-носитель «Молния» вывела его на орбиту, но из-за сбоя в четвёртой ступени (разгонном блоке «Л») аппарат не смог уйти на отлётную траекторию. В небе появился самый тяжёлый на тот момент спутник (6483 кг), поэтому нельзя было промолчать о его старте, как делали в тех случаях, когда груз не добирался до орбиты: на следующий день в советских газетах появилось короткое сообщение ТАСС о нём, хотя и без привычных подробностей.
В то же самое время профессор Джон Шарп, радиолюбитель из Эль-Пасо (штат Техас), заявил, что сумел принять трансляцию со спутника, и она больше всего напоминала «человеческое дыхание».
Вскоре к нему присоединился западногерманский астроном Хайнц Камински, сообщивший, будто бы на частоте 19,994 мегагерц можно услышать слова и фразы на русском языке — очевидно, советский пилот пытается рассказать о ходе полёта.
Сенсацию дополнили два брата-радиолюбителя Ахилл и Джованни Джудика-Кордилья, построившие под Турином частную станцию. Они утверждали, что им удалось перехватить телеметрию биения человеческого сердца и прерывистое дыхание умирающего космонавта.
Итальянские братья-радиолюбители Ахилл и Джованни Джудика-Кордилья слушают эфир; 1961 год
Шумиха вокруг «тяжёлого спутника» поднялась такая, что Космический комитет Конгресса устроил публичные слушания, формально — по вопросу отставания США от СССР. Овертон Брукс, демократ от штата Луизиана и председатель комитета, сказал, что ракеты, запущенные советскими специалистами в первой половине февраля, представляют собой пилотируемые системы, поэтому нельзя исключать вероятность, что на спутнике находится лётчик.
Джеймс Фултон, республиканец от штата Пенсильвания, поддержал его, заявив, что верит: 4 февраля на орбиту отправился корабль с двумя испытателями, которые погибли при возвращении на Землю.
Советским властям пришлось выступить с опровержением через академика Леонида Ивановича Седова, который считался «главным по космосу» на Западе. Тот в интервью газете «Правда» сообщил, что на борту спутника нет ни подопытных животных, ни человека, а его целевой задачей было изучение возможности выведения с высокой точностью тяжёлых аппаратов на орбиту.
Однако западная пресса никак не могла угомониться. Со временем в статьях замелькали и фамилии мифических жертв космонавтики: Белоконев, Грачёв, Качур, Михайлов. Откуда же они взялись? Секрет раскрывается просто: из советских публикаций.
В октябре 1959 года журнал «Огонёк» опубликовал очерк «На пороге больших высот», посвящённый испытателям авиационной техники; в нём упоминались Алексей Белоконев, Алексей Грачёв и Иван Качур. Несколько позже газета «Вечерняя Москва» в заметке на аналогичную тему рассказала о Геннадии Михайлове и Геннадии Заводовском.
Редактор «Associated Press», использовавший эти материалы, почему-то сделал вывод, что в них говорится о будущих советских космонавтах. Поскольку впоследствии названные фамилии так и не появились в сообщениях ТАСС, то был сделан «логичный» вывод о гибели всех пятерых в результате ракетных запусков, кончившихся катастрофами.
Известный журналист Ярослав Кириллович Голованов, занимавшийся расследованием истории мифических космонавтов, взял интервью у самого Алексея Белоконова (а вовсе не Белоконева, как написал предшественник).
Вот что рассказал испытатель, которого давным-давно «похоронили» западные средства массовой информации:
«В 50-х годах, задолго до гагаринского полёта, я и мои товарищи, тогда совсем молодые ребята, — Лёша Грачёв, Геннадий Заводовский, Геннадий Михайлов, Ваня Качур, занимались наземными испытаниями авиационной аппаратуры и противоперегрузочных лётных костюмов. Кстати, тогда же были созданы и в соседней лаборатории испытывались скафандры для собачек, которые летали на высотных ракетах. Работа была трудная, но очень интересная.
Однажды к нам приехал корреспондент из журнала «Огонек», ходил по лабораториям, беседовал с нами, а потом опубликовал репортаж «На пороге больших высот» с фотографиями ( „Огонёк“ №42, 1959 г. ). Главным героем этого репортажа был Лёша Грачёв, но обо мне тоже рассказывалось, как я испытывал действие взрывной декомпрессии. Упоминался и Иван Качур. Говорилось и о высотном рекорде Владимира Ильюшина, поднявшегося тогда на 28 852 метра. Журналист немного исказил мою фамилию, назвал меня не Белоконовым, а Белоконевым. Ну, вот с этого всё и началось. Журнал «Нью-Йорк джорнэл Америкэн» напечатал фальшивку, что я и мои товарищи летали до Гагарина в космос и погибли.
Главный редактор «Известий» Алексей Иванович Аджубей пригласил нас с Михайловым в редакцию. Мы приехали, беседовали с журналистами, нас фотографировали. Этот снимок был опубликован в «Известиях» (27 мая 1963 г. ) рядом с открытым письмом Аджубея мистеру Хёрсту-младшему, хозяину того журнала, который нас отправил в космос и похоронил.
Мы и сами опубликовали ответ американцам на их статью в газете «Красная звезда» (29 мая 1963 г. — Я.Г.), в которой честно написали: «Нам не довелось подниматься в заатмосферное пространство. Мы занимаемся испытанием различной аппаратуры для высотных полётов». Во время этих испытаний никто не погиб. Геннадий Заводовский жил в Москве, работал шофером, в «Известия» тогда не попал — был в рейсе, Лёша Грачёв работал в Рязани на заводе счётно-аналитических машин, Иван Качур жил в городке Печенежин в Ивано-Франковской области, работал воспитателем в детском доме. Позднее я участвовал в испытаниях, связанных с системами жизнеобеспечения космонавтов».
Получается, что в списке мифических космонавтов всё-таки попадались люди, работавшие на космическую программу, однако их подлинная жизнь заметно отличалась от журналистских фантазий.
Страница из журнала «Огонёк» от 11 октября 1959 года
Страница из журнала «Огонёк» от 11 октября 1959 года
Тайна Ильюшина
Хотя подготовка первого пилотируемого полёта шла в режиме повышенной секретности, утечки информации случались, и в начале апреля мир накрыла очередная волна слухов о том, что Советский Союз вот-вот отправит космонавта на орбиту.
10 апреля в западной прессе появились сообщения, что исторический запуск произведён, а пилот корабля вернулся на Землю.
На следующий день его даже назвали: сначала в статьях фигурировал знакомый нам Геннадий Михайлов, а затем на первые полосы вдруг вырвался лётчик-испытатель Владимир Сергеевич Ильюшин, о котором, кстати, тоже писал корреспондент «Огонька» в очерке, породившем целый сонм мифических космонавтов.
Британская газета коммунистической направленности «Daily Worker» сообщала, что ещё 7 апреля Ильюшин совершил три витка вокруг Земли, и вскоре ожидается представление его публике. Новость разлетелась по миру мгновенно, а «достоверность» ей придавало то, что о свершившемся полёте рассказывал Деннис Огден, московский корреспондент этой газеты, а он, как полагали, имеет доступ к советским правительственным чиновникам высокого ранга.
Однако 12 апреля миру был представлен совсем другой молодой космонавт. Куда же делся Ильюшин? Почти сразу возникла версия, что его нельзя показывать публике.
К примеру, газета «The Leader-Post», ссылаясь на агентство «Reuters», сообщала 21 апреля:
«Французский теле- и радиокорреспондент, только что вернувшийся из Москвы, сказал сегодня, что СССР отправил человека в космос за три или четыре дня до запуска Юрия Гагарина 12 апреля, но тот вернулся на Землю «совершенно не в себе и безнадёжен».
Эдуард Бобровски сказал в передаче, что человеком, первым запущенным в космос, был Сергей Илюшин [почему не Владимир Ильюшин?], сын советского авиаконструктора.
Илюшин сейчас находится в московском госпитале, в коме, сообщил Бобровски.
По словам Бобровски, Илюшин три раза облетел Землю в космической капсуле. <…> Первая попытка была сделана «за три или четыре дня до Гагарина».
Бобровски сказал, что не может раскрыть источники своей истории, но они «абсолютно надёжны и честны».
Советские учёные отрицали, что какие-либо космические полёты предпринимались до успешного облёта Земли Гагариным».
Схематический вид советского пилотируемого корабля в представлении британского художника: A — герметичная кабина; B — покрытое вспененной резиной кресло для облегчения перегрузок при старте; C — парашюты для замедления скорости капсулы при снижении; D — запас воздуха; E — телевизионные камеры, микрофон для передачи на Землю; F — иллюминатор; G — приборная панель. Иллюстрация из газеты «Daily Worker» от 12 апреля 1961 года
Геннадий Михайлов, которого называли первым советским космонавтом. Фото из газеты «The Glasgow Herald» от 11 апреля 1961 года
Постепенно сформировалась конспирологическая теория: Ильюшина запустили в начале апреля, но при приземлении спускаемого аппарата его корабля произошёл какой-то технический сбой; испытатель был ранен и не мог предстать перед общественностью, поэтому ему быстро отыскали улыбчивую и фотогеничную замену.
Владимир Ильюшин выступил в конце апреля с опровержением, сообщив, что находится на курорте в Ханчжоу, где проходит реабилитацию после лечения травм, полученных при автомобильной аварии 8 июня 1960 года.
Лётчик заявил:«Разумеется, не может быть и речи о том, что я с тяжёлым повреждением ноги мог готовиться к космическому полёту. Я знаю, что буржуазная пресса не останавливается перед ложью, когда это ей выгодно, но в этом случае, как мне кажется, побиты все рекорды беспардонного вранья. Пользуясь случаем, я ещё раз искренне поздравляю Юрия Гагарина с его выдающимся подвигом и, конечно, по-хорошему завидую ему».
Мифотворцев опровержение не смутило. Они тут же придумали новую версию: скорее всего, спускаемый аппарат совершил аварийную посадку на территории Китая, поэтому Ильюшин и находится там, ожидая экстрадиции в СССР. В таком случае необходимость его замены становится ещё более обоснованной.
Лётчик-космонавт Георгий Тимофеевич Береговой и лётчик-испытатель Владимир Сергеевич Ильюшин (справа). Фото из семейного архива Марины Ильюшиной
Теория, приписывающая первенство Ильюшину, жива до сих пор, её можно встретить в различных современных публикациях и даже фильмах. Однако она легко опровергается архивными документами, в которых детально описаны все этапы подготовки первого орбитального полёта.
В качестве примера можно процитировать записку, направленную 30 марта 1961 года в Центральный Комитет КПСС от имени лиц, занятых в космической программе:
«Результаты проведённых работ по отработке конструкции корабля-спутника, средств спуска на Землю, тренировки космонавтов позволяют в настоящее время осуществить первый полёт человека в космическое пространство.
Для этого подготовлены два корабля-спутника «Восток-3А». Первый корабль находится на полигоне, а второй подготавливается к отправке.
К полёту подготовлены шесть космонавтов. Запуск корабля-спутника с человеком будет произведен на один оборот вокруг Земли с посадкой на территории Советского Союза на линии Ростов — Куйбышев — Пермь. Считаем целесообразным публикацию первого сообщения ТАСС сразу после выхода корабля-спутника на орбиту по следующим соображениям:
а) в случае необходимости это облегчит быструю организацию спасения;
б) это исключит объявление каким-либо иностранным государством космонавта разведчиком в военных целях».
Имеется и другой документ на ту же тему. 3 апреля ЦК КПСС принял постановление «О запуске космического корабля-спутника» (№П322/1):
«1. Одобрить предложение о запуске космического корабля-спутника «Восток-3А» с космонавтом на борту.
2. Одобрить проект сообщения ТАСС о запуске космического корабля с космонавтом на борту спутника Земли и предоставить право Комиссии по запуску, в случае необходимости, вносить уточнения по результатам запуска, а Комиссии Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам опубликовать его».
Как решили, так и сделали. Сообщение ТАСС, посвящённое первому полёту человека в космос, прозвучало ещё до приземления космического корабля.
Первый советский лётчик-космонавт приветствует москвичей с трибуны мавзолея; 14 апреля 1961 года
