СИЗО. 214-ая камера. Продление. Суд
Итак, двухчасовое ожидание в привратке закончилось, началась посадка в воронки.
При посадке я обычно ставил перед собой несколько задач.
1. Попасть в ближний от входа отсек – из него лучше всего видно окошко в двери, можно относительно без проблем поглазеть на вольную жизнь.
2. В отсеке занять ближайшее к двери место, как заходишь – справа, с него опять же лучше всего видна вольная жизнь.
3. Если встречаются знакомые, то сесть вместе, чтобы пообщаться.
4. Если первые три пункта не удалось выполнить, то сесть в самом конце отсека, там можно подремать, привалившись к задней стенке. В середине это сделать сложнее, нет стенки, не к чему прислониться.
Наконец все сели, ух, холодно, брр!! конец февраля, воронок за ночь проморозился, как рефрижератор, с инеем внутри, лавочки ужас какие ледяные... Арестанты, не выдержав, закричали конвою:
— Старший, холодно! Печку включай!!
Конвойный выдохнул паром:
— Не работает печка…
Водитель запустил двигатель, воронок заурчал, печку все-таки запустили, но из нее пока дуло, зараза, только холодным воздухом.
Качаясь на ухабах, воронок подъехал к воротам, заехал в шлюз и снова остановился, выключив двигатель. Еще одна проверка. Дверь открылась, конвой в отсеках включил освещение. А глаза уже привыкли к темноте, поэтому даже неяркая лампочка светила неприятно, арестанты щурились.
Зашел сотрудник, посветил фонариком через решетку двери отсека, посчитал "пассажиров", все сходится, сейчас поедем.
Еще пять минут ожидания и внешние ворота, заскрипев, начали открываться. Двигатель снова завелся, воронок дрогнул, перевалился через железный порог и выехал на волю.
Вот теперь началось самое интересное – если занял правильное место, то можно наискосок смотреть на город, на людей, магазины, машины. Уже через месяц сидения в СИЗО от этого начинаешь отвыкать, поэтому смотришь, как инопланетянин, все удивляет. Краски яркие, люди все красивые, реклама – вообще отвал башки!
Поездка в суд утром обычно недолгая. По дороге воронок может заезжать в другие суды, где часть арестантов выводили, и в отсеках становилось все свободнее.
Еще минут десять – и все, мой суд. Конвой встал, засуетился, готовясь выводить арестантов.
Одного вывели, второго… Наконец, названа моя фамилия. Встал, пригнувшись, потолок в воронке низкий… Конвойный открыл дверь отсека, я сделал пару шагов вперед. Короткая отстановка на надевание наручников и пристегивание наручниками к конвойному.
Балансируя на крутой и скользкой лестнице, спустился вместе с пристегнутым конвойным. Воронок стоит почти вплотную ко входу в суд, поэтому удалось сделать только два шага по вольному асфальту и бросить один взгляд вокруг, вдохнув на секунду вольного воздуха.
Далее несколько шагов по коридору и дверь в конвойное помещение суда. Зашли – опять двадцать пять! ну снова все прокурили, черти курящие… Опять этим дышать до вечера…
В конвойке наручники сняли, обыскали, прощупали одежду, поводили металлоискателем, посмотрели в пакет, где лежал сухпай. Все, на этом движуха закончилась, сейчас буду в своем отсеке ждать заседания. Обычно я знал время суда от адвоката, поэтому мог планировать свои действия. Если ждать долго, то первым делом арестанты просили кипяток, чтобы спокойно посидеть, попить чай. После чая я обычно, если позволяло место, устраивался на жесткой лавке, поспать – рано же встал, ну и время пройдет быстрее. Только примостился – начался шум, смех, лязганье дверей, что это? А, оказывается, привезли Калёного, у нас же с ним продление день в день.
О своей первой встрече со знаменитым Калёным я подробно писал раньше.
Калёный был в своем репертуаре – громкий, с шуточками, веселый.
Разместили его в отсеке напротив. Калёный, разложив свои пакеты, посмотрел в сторону моего отсека и, узнав меня, обратился ко мне.
Продолжение следует.