Повесть "Зуб Дракона" глава девятнадцатая.⁠⁠

э-э-э, не знаю, стоит ли отвечать, ибо аргументированный ответ всегда в той или иной степени влияет на оппонента, а мне не очень хочется на кого-либо влиять, пока меня об этом не попросили, причем без следов провокаций с моей стороны.

А на Вас мне влиять тем более не хочется, поскольку Вы еще не закончили повесть, судя по некоторым выложенным здесь отрывкам переписки с однополчанами.

Но не ответить было бы невежливо. Попробую посуше, дабы не слишком увлекаться.

1. Я не воевал, но помотало меня вполне нормально и, главное, на редкость разнообразно. И в смысле географии, и в смысле социальной вертикали, и в смысле не очень желательного экстрима.

Я не эстремал. Адреналиновой зависимости нет, более того, последние десять лет вообще домосед. Когда много ездил, всегда стремился свести усилия к необходимому минимуму. На вершинах меня интересовали ощущения от вида и места, а не факт их покорения.

Как и во всех других географических точках, вне зависимости от того, в результате каких именно жизненных обстоятельств меня туда занесло: сам пришел, или служебная необходимость завела.

Поэтому разного рода нештатных ситуаций в моей жизни были десятки, включая и те, что я просто наблюдал с очень близкого расстояния, не принимая в них непосредственного участия.

Так вот, моментов, когда тот или иной человек оказывался на сто процентов готов к той или иной ситуации было так мало, что можно посчитать на пальцах. Обычно вопрос стоял не "обосрался/ не обосрался", а сумел себя собрать или не сумел. Ладно, сразу, хотя бы в конце концов.

Помимо всего прочего, надо ведь еще принять новую обыденность, и соответственно, выкинуть старую.

Мостик, который Вы описали, как раз относится к новой обыденности, плюс акклиматизация, которую и весьма опытные путешественники, случается, довольно сильно недооценивают. Я вот, к примеру, однажды и 30 кг не помню как допер. И это была далеко не первая экспедиция в горы. И даже не десятая. Просто случился перерыв в пару-тройку лет.

Правда, судя по снимку Зуба Дракона, переть пришлось на примерно вдвое большее расстояние, но факт - с половины пути ничего уже не соображал и вообще не помню, как в лагере оказался.

Акклиматизация - очень серьезная песня.

Через две недели, не сказать, чтобы легко, но уже вполне осознанно носил по этому же маршруту полный газовый баллон. Так что не совсем понимаю, как вы с первого раза сумели одолеть маршрут с полной выкладкой. Вы просто не могли быть готовы к каличному мостику в частности, и ко многим другим моментам в целом.

Один из начальников отрядов, в которых мне довелось трудиться, рассказывал, как к ним однажды прилетела сборная СССР по футболу. Тренироваться перед матчем в какой-то высокогорной латиноамериканской стране. Именно наш лагерь был выбран в первую очередь из-за наличия вертолетной площадки, во вторую, из-за тундровой зоны, в третью - из-за наличия хоть каких фанерных, но все же домиков.

Использование вертолета было фатальной ошибкой тренера. Команда потренировалась немного, потом пришла обедать, и по ходу знакомства, предложила товарищам ученым сыграть с ними в футбол. Разумеется, с форой и вообще в щадящем режиме.

Товарищи ученые помялись, но согласились. Сборная СССР была разбита не помню уж с каким, но в любом случае, с позорным счетом. Играли ведь даже не с любителями, а вовсе с ботанами, которые даже в детстве футболом не сильно увлекались: географический факультет МГУ. Ладно бы еще студенты, а то ведь полкоманды - доктора и кандидаты наук. Хорошо, хоть географы, а не математики. Это было бы вообще за гранью. И что особенно досадно, к середине матча ни о каких форах и щадящих режимах речь уже не шла. Но даже сравнять счет все равно не удалось.

История кончилась тем, что спустя какое-то время после поездки к латиносам, команда не обломалась вернуться на ледник и отыграться. На этот раз, разумеется, с разгромным счетом в свою пользу.

Шеф - ученый с мировым именем, к тому же очень грамотный путешественник, так что уверен - он ничего не приукрасил. Тем более, рассказывалась сия байка как раз в контексте коварства акклиматизации и прочих незаметных убийц, вроде горной болезни и т.д. То есть, была включена в инструктаж по ТБ.

Действия Вашего командира были единственно правильными в той ситуации, о чем, собственно, он прямо и пишет. Просто Вы, возможно, до сих пор недооцениваете некоторых моментов, которые возникают на новых для организма местах, даже если вы пришли туда без оружия и вообще с самыми мирными намерениями.

Ваше видение каличного мостика хорошо мне знакомо и по личным ощущениям, и по многочисленным наблюдениям за другими новобранцами, когда у самого уже организовался некоторый опыт. Вы описываете это очень точно. Не обязательно мультфильм, но отстраненность - сто процентов.

В каждой географической точке оказывался свой аналог такого мостика. И почти всегда главная опасность отнюдь не в нем.

Но он страшнее, потому что производит впечатление, при этом нет опыта, плюс к тому нет и сил, ибо их сожрала высота. Главные опасности новобранцы не видят вовсе. Поскольку новобранцы.

Уже через несколько дней по такому условному "каличному мостику", ходят вполне уверенно, потом легко и с грузом, а потом и вовсе непонятно, что в нем такого страшного-то было. И это, кстати, тоже бывает опасно.

Местные не только тубзики складывают толково, они и с такого мосточка ни в жизнь не улетят. В отличие от приноровившихся не местных. Для этих последних, горы - не дом, и никогда им не станут. Если осядут, женятся/выйдут замуж, то для детей - да. А родителям придется всю жизнь напоминать себе перечень опасностей.

Так что Ваши тогдашние переживания более чем понятны, а вот сегодняшние вызывают некоторое недоумение.

Не быть готовым абсолютно ко всему - это нормально. Рэмбо - вымышленный персонаж. Постоянный экстрим любого рода - не норма, и слава Богу.

Чтобы быть готовым ко всему, надо превратиться в немцев образца 40х годов. И то, обязательно выяснится, что "ко всему" оказалось ни к чему, поскольку местные, толком не готовые, не обученные, и вообще лохообразные унтерменши, сразу начали костылять так, что многим захотелось обратно, хотя бы в Польшу.

Доводить до сознания что бывает, когда ты не готов - надо безусловно. Очень надо. Меня просто несколько удивили Ваши сегодняшние эмоции на эту тему. С тем фактом, что неготовность – норма, придется жить до тех пор, пока не научимся не терять человеческий облик при отсутствии конкуренции. Хотя бы в наиболее острых ее формах.

Пока не научимся, получив большое эволюционное преимущество, не превращаться в сибаритствующих римлян или македонцев.

Ко всему готовый супермен уж больно сильно напоминает белокурого красавца с немецких плакатов все тех же 30х-40х. Надо такое?

Тем паче, ни к чему особенному, как выяснилось, он все равно подготовлен не был. На сегодняшний день вопрос готовности и ее степени - нерешаемая вилка, которая у дядек предпенсионного возраста не должна, по идее, вызывать особо бурных эмоций на тему личной готовности.

Это цуцванг: на одном конце - тысячи погибших по неопытности, на другом - белокурый красавец с черепом на пилотке от Хьюго Босса. Надо сократить первый конец, но не забывать и о втором. Он ничуть не лучше первого.

Эта задача уж точно не подразумевает эмоций на тему "почему я не оказался Рэмбо?".

Скорее уж, как у Ефремова, и особенно Хайретдинова, в ситуации с Дирксой и Орлом. Им ведь почти сразу стало понятно, что произошло и почему. Причем, есть у меня подозрение, что "почему" во всех смыслах, а не только в чисто ситуативном. То, есть, оба понимали вполне отчетливо, что будь на месте Орла любой из них, шансы погибнуть у Дирксы уменьшились бы раз примерно в сто.

И, тем не менее, никто из них не сказал ни одного лишнего слова сразу на месте, а Хайретдинов вообще зарекся говорить некоторые фразы в присутствии Орла. И сумел этот зарок выдержать. При этом его эмоции были ничуть не слабее Ваших. Но они были совсем другими. У него было понимание, каков реальный баланс между неготовностью и готовностью ко всему.

Не знаю, удалось ли выразить свою мысль достаточно четко. В общем, парадигма Хайретдинова представляется мне более уместной для Вашей повести, чем та, которую Вы озвучили в своем комментарии.

С другой стороны, он такую повесть писать не стал. Не стал потому, что его парадигма не подразумевает публикаций. И это очень глубоко в нем сидит. А Вы стали. У Вас другая парадигма. И это тоже глубоко сидит. Занозит, и не дает держать в себе события, которые Вы описываете.

Поэтому, если увесистый кусок текста выше вдруг начнет мешать Вам продолжать писать дальше, или добавит лишнюю занозу туда, где их и так выше крыши, просто выкиньте его из головы. Если хотите, могу его стереть, чтоб глаза не мозолил.

Потому, что повесть реально нужна. В гораздо большей степени, чем диспут о верных/неверных парадигмах.

Так-с, посуше не получилось. В 10 000 знаков не уложился. Поскольку комментарий разбит на три пункта, попробую залить его тоже тремя частями. Но, поскольку делаю это здесь впервые, не знаю, когда удастся выслать следующие.

2. Я бы лично не захлопнул бы книгу точно. Но, возможно, не оценил бы ее как художественное произведение. По ходу исторических поисков мне пришлось читать весьма обширный пласт литературы, типа разборов БЗЖ конкретных объектов разных лет, ошибок, приведших к ее необходимости, и т.д.

БЗЖ не в узкофлотском понимании, а в самом широком. Гражданское долбозвонство тоже туда входило в количествах. Ну и инструкции по ТБ, со всеми разборами полетов, само собой.

Со временем научился воспринимать такого рода литературу как отдельный жанр, часто более захватывающий, чем художественные описания и придумки. Как одну из форм документалистики. И таких как я, полагаю, отнюдь не мало. Это стоит иметь в виду.

Но ценность Вашей повести как раз в очень точном воспроизведении Ваших переживаний той или иной ситуации. В человечности. Если бы Вы сразу поставили себе ту задачу, которую декларируете в комментарии («что толку в этой физухе?»), это могло бы если и не уйти, то, как минимум, потускнеть. Вот этого бы не хотелось.

Понимаете, дело не в байках, не в жести и не в веселухе. Дело в Вашем зрении. Оно и есть главная ценность, не дающая оторваться от текста. В Вас самом и Ваших сослуживцах. В реальности происходящего. И его восприятии.

Ваша повесть, во всяком случае, ее опубликованная часть, способна заменить сотню профессиональных пропагандистов.

Но помимо простой замены есть еще поистине бесценный плюс: профессионалы пропагандируют то, что им заказывают. Кто-то цинично, кто-то плюясь, но деваться некуда, кто-то и впрямь считает, что заказ имеет смысл. Но получается все равно плохо, поскольку пропагандировать нечего.

Нет никакой философской системы. Слишком уж большие и непримиримые противоречия в национальной идее, которую способны предложить нынешние рулильщики. Главное – большие. Непримиримые это тоже неизбежность, весь вопрос только в силе этой непримиримости. Абсолютно она превышает способности среднего гражданина понять оппонента, или не абсолютно. Побуждает она такое желание, или нет. Способна она сгладить противоречия между относительно небольшими группами населения до значений, при которых возможно объединение этих групп хотя бы в два больших течения, или не способна. При этом, к слову, обязательным условием является способность этих двух больших течений решать свои антагонистические конфликты не военным путем.

Под средним гражданином подразумевается просто человек со всеми его попытками выжить. То есть, не только средних способностей, но и поставленный в условия, когда размышлять ему особо некогда.

Существующая философия не выполняет ни одного условия. Мало того, она направлена на постоянное разжигание межгрупповых конфликтов и лавирование властей между ними. Классический принцип «разделяй и властвуй». Люди, не обладающие переизбытком ресурсов, могут противопоставить властям только массовость. Но массовость, имеющую вектор. Иначе она не будет на них работать.

Власти не заинтересованы в национальной идее, поэтому ее и нет. Скорее и не национальной даже, а государствообразующей. Это в СССР была национальная идея, поскольку было гениальное изобретение под названием «советский народ», которое весьма успешно реализовалось на практике. В сегодняшних условиях национальная идея ни к чему хорошему не приведет. Поэтому на безрыбье и государствообразующая сойдет.

Но ее тоже нет. Внутренняя политика современной России непрерывно дробит людей на все более мелкие группы. А когда достигается предел раздробленности, начинается изобретение микрорелигий , в подавляющем большинстве своем не имеющих даже мистических корней. То есть, по сути, все это версии карго-культа.

Самый яркий пример – всячески подогреваемая последние годы русофобия и украинофобия, которые могут существовать только совместно. Наивно думать, что наши власти не прилагают свою руку не только к ее украинофобской, но и к русофобской части. Конфликт, который вполне возможно решить на горизонтальном уровне, без истерик, всячески раздувается. Как раз для того, чтобы не было ни единого шанса у людей договориться между собой помимо властей.

Это договорняк. Властной. Такой же, как недавняя бомбардировка Сирии Трампом, волшебным образом не повредившая ни одного важного объекта, и практически никого не убившая.

Дело не в украинцах и русских, а в договорняке, который аккуратно воспроизводится на всех возможных уровнях и во всех возможных ситуациях. Г-да Путин, Порошенко, Меркель и многие другие господа, договорились. И им стало хорошо. А нам не очень. Просто пока это не всем лезет в глаза.

В то, чтобы казалось, что все идет как надо и куда надо, вкладываются огромные средства. И нам будет казаться, что все идет куда надо до тех пор, пока кто-нибудь не догадается построить очередной Ясеновац.

И я уже не знаю, кстати, кто будет первым в этой инициативе, украинцы или мы. Но кто бы не оказался первым, если это произойдет, пить боржоми будет уже очень поздно.

Хорваты и сербы этнически один народ, говорящий на одном языке. Не так уж много надо изменить в истории, чтобы Павелич оказался сербом, и ситуация стала зеркальной той, которую мы знаем.

Так что до такого нельзя допускать категорически. Тут уж неважно кто русский, а кто украинец. Заболванить можно всех. И можно заболванить так, что мало не покажется никому. Но главное, для этого даже не нужны обстоятельства, описанные Виктором Франклом. В истории полно примеров, когда достаточно было грамотно вброшенных пламенных речей нужного градуса. Разумеется, возможно, что я чрезмерно сгущаю краски. Но сколько раз такое было? Два? Три? Десять? Сотни. И большая часть из этих сотен – незаживающая рана для одних, и тайные угрызения совести для других, которые при первой же возможности обратятся в новую агрессию. Поезжайте в Турцию на отдых, возьмите экскурсию в какой-нибудь Эфес и послушайте, как гид рассказывает про мирное переселение греков, бессарабцев и армян. Туркам нельзя доверять ровно до тех пор, пока он все это рассказывает. Потому что это гарантия повтора. Когда перестанет – можно попытаться строить какие-то доверительные отношения. Но дело ведь не в турках. В истории каждого народа найдется хотя бы один подобный эпизод.

Возможно, не такой явно кровавый, но достаточный, чтобы привирать, обеспечивая повторяемость эпизода. И каждый, буквально каждый, такой эпизод невероятно трудно разрешить. Потому что всегда найдется свора падальщиков, которая будет стремиться извлечь свои тухлые дивиденты из попытки одного народа договориться с другим относительно старых обид.

Так что бы не успокаивался. Ясиновац провафлили и сербы и хорваты. Не верили, что такое может быть. Но оно было. И повторилось буквально только что, хоть и не в таких жутких формах. И еще повторится, чуть что пойдет не так. И еще неизвестно в какой форме. Кто может дать гарантию, что не в еще более кошмарной? Где критерий, который дает такую гарантию?

А начиналось все с вроде бы безобидного, по сравнению с усташеским разгулом, разделения одной нации на две. Причем только по конфессиональному признаку. Не по языковому, не по культурному, только конфессия.

А я сейчас наблюдаю, не на Балканах, не в Африке, а прямо вот у нас, здесь, в России, даже не разделение одного народа на два или больше, а раздробление любой относительно крупной группы на возможно большее количество малых групп.

Любая из них, в конце концов, становится непримиримым врагом другой группы. Фанатическим. Абсолютно неспособным реагировать на аргументы оппонента. Не нуждающаяся в них, поскольку нет потребности решить конфликт. Они пока не убивают друг друга, но многие уже внутренне готовы к этому. Только поводок ослабь.

Если я администратор, к примеру, районного уровня, и в моем районе имеет место регулярный махыч между, скажем, рэперами и металлистами (или между кем угодно еще), у меня всегда есть выбор: или постараться замирить стороны, или использовать ситуацию в личных целях. Замирение может быть и силовым на каком-то этапе, это не важно. Важно лишь, хочу ли я кого-то с кем – то замирить на благо района, или хочу придумать, как бы мне извлечь выгоду в свою личную пользу. Использую реально имеющий место конфликт в личных целях, или пытаюсь его устранить. Причем устранить может быть сложно, а может быть и элементарно.

У таджикофобии с лозунгом «они у нас рабочие места поотбирали, уроды!» есть конкретные организаторы и очень простой способ снятия львиной доли напряжения. Организаторы – крупный строительный бизнес в сговоре с авторитетами таджикских (и других среднеазиатских) землячеств. Им крайне выгодна ненависть местного населения к среднеазиатам под предлогом потери рабочих мест. Не просто выгодна – без нее существование схемы попросту невозможно. Решение – законодательное регулирование зарплат по специальностям, а не по национальной принадлежности. Установление нижних пределов по категориям. И всех –то дел.

Люди настолько ведутся на нехитрые, в общем-то, пропагандистские уловки, что даже не способны понять элементарные вещи: за такую зарплату, какую получают среднеазиаты на стройках, ни один местный не то, что мешки таскать не станет, даже не пописает. Мало того, что за эту зарплату в крупном городе невозможно выжить, так еще среднеазиаты с завидной регулярностью отправляются по домам ни с чем. Их депортируют, ничего не заплатив.

Люди не понимают, что это не таджикские мужики сюда едут, чтобы лишить местное население средств к существованию, и вообще установить здесь халифат с талибаном, а их сюда целенаправленно везут, чтобы максимизировать прибыль разного рода «донстроев», «пиков» и прочих гигантов.

Все это абсолютно невозможно без лоббирования на всех уровнях: от ментов до госдумы и президента. И призыв закрыть границу, таким образом, лишен всякого смысла. Никто и никогда не станет платить местным столько, сколько реально стоит выполненная работа. Если бы хотели – обошлись бы без всяких закрытий границ, просто урегулировав на уровне закона вопрос оплаты труда.

Я не могу поверить, что мои сограждане настолько тупы, что неспособны понять таких простых вещей. Что стоит вначале причинно-следственной связи, а что в конце. Что является причиной усиления землячеств, и насколько имеет смысл борьба с этим усилением в рамках существующей внутренней политики.

Что землячества в рамках экономического бума, и землячества в рамках экономического кризиса – это две большие разницы.

Что можно, конечно, перебить все землячества на радость олигархату, но ни к какому стабильному повышению уровня жизни местного населения это не приведет: как только наиболее мародерская часть погромщиков пропьет экспроприированное, статистика ухудшится. Ведь к нерешенной проблеме бенефициаров прибавится еще и разрушение инфраструктуры, в которой были заняты гестарбайтеры, и которую местные на тех же условиях занять просто не смогут.

И это только один пример. Из одной области. А их сотни и тысячи.

Казалось бы: что нужно, чтобы выработать, наконец, государствообразующую идею, прекратить до сих пор не оконченную гражданскую войну, длящуюся аж с 1916, по сути, года, да еще кучу других латентных гражданских войн поменьше, и построить, наконец, устойчивое государство, с явной перспективой долгой жизни?

Просится очевидный шаг: успокоиться, проанализировать историю последних двух столетий без истерик и соплей, сделать хотя бы очевидные выводы об ошибках, отделить полезное от сомнительного и бесполезного, и все это обобщить.

Но на первом же шаге – успокоиться, мы уже три десятка лет стабильно спотыкаемся и дальше продвигаться не можем. Без посторонней помощи такая ситуация никак невозможна. Нам очень заботливо помогают спотыкнуться в нужный момент.

Хорошо. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Давайте забьем на власть, пока она такая, какая есть, и попробуем разобраться сами: кто мы, зачем мы, чего хотим и как этого достичь.

Однако если в первом случае нам активно помогали, то в этом – активно мешают. Устраивая невообразимый канализационный коллектор самой разнообразно вырванной из контекста информации, которую просто невозможно собрать в сколько-нибудь последовательную картинку, и самых разнообразных концепций, ни одна из которых не способна описать все явление под названием «Россия» сколько-нибудь полно. Пусть грубо, но хотя бы в первом приближении. Один фейк перебивает другой и на этом все созидание кончается, а начинается беспрерывный срач.

Разумеется, многое из того, что нынче сваливается в вышеописанный коллектор, родилось в чьих то отдельных от властей головах. Но власть умело модерирует процесс так, чтобы ничто разумное не могло найти своего слушателя.

Это и есть та информационная и социальная среда, в которой выросло уже несколько поколений российского молодняка. И продолжают расти следующие. Их надежно лишили глубоких ориентиров. Разумеется, они пытаются договориться друг с другом по горизонтали, минуя власти, пытаются выработать собственные ориентиры, но эти попытки обречены на неудачу – слишком они молоды, чтобы по настоящему успешно сопротивляться такому фундаментальному количеству фекалий, на них выливаемых.

Им вообще не позавидуешь. Они пытаются опереться на модели, которые выглядят крепко. Естественно, это в первую очередь кино. Как было и у нас, как было и до нас. И естественно это американское кино, поскольку у американских властей есть ресурсный запас, чтобы не доводить свое население до совсем уж шизофренического состояния. Они достаточно богаты, чтобы пока еще позволить существовать достаточно крепкой государствообразующей идее.

Наши подростки, впитывая все эти ценности, произведенные совершенно другой цивилизацией, рассчитанные на существование только в ее рамках, достаточно скоро осознают, что американские идеи очень плохо стыкуются с местным менталитетом и в этом есть некий подвох. Многие даже понимают, что продавливать эти идеи на нашей почве – занятие абсолютно бестолковое.

Но других идей, равных по мощности и убедительности, свои взрослые не предлагают. А сами они выработать их не могут. Во всяком случае, в должной мере.

И вот тут-то и нужны, остро нужны произведения, подобные Вашему. Что такое «Родина» и долг перед ней? Перед ней – это перед кем конкретно? Он вообще существует этот долг? Если да, то в чем заключается? Надо денег дать, или что-то другое? Вроде все-таки другое, но непонятно, что именно, и зачем.

В чем была сила СССР и что из его опыта можно приладить к современной России, чтобы она не только громыхала оружием, но и давала миру что-то еще? Ведь явно чувствуется, что СССР действовал отнюдь не только силой оружия. Применял его только в крайней ситуации. А не в крайней что он применял? И т.д.

И вот, по мере прочтения Вашей повести выясняется, что в слово «урюк», «хохол», «эурей», «ванька» и даже «дух» можно, оказывается, не вкладывать никакого обидного и унижающего смысла. Что необязательно вводить законодательный запрет на слово «негр», чтобы не обижать чернокожих. Достаточно относиться к неграм как к людям, неважно с проблемами эти люди или без таковых, и вся эта масса усилий по политкорректности просто не понадобится.

Что если для западной цивилизации моджахед – это унтерменш с гранатометом, то для советского человека – это озлобленный мужик с гранатометом, и между этими двумя взглядами натуральная пропасть.

Что вот он, оказывается, каким был простой советский парень. Чем жил и как дышал. Что у меня с ним общего, что разного, и что из этого разного можно было бы попробовать исправить в себе, чтобы было похоже на него, а что править не надо, поскольку это у меня лучше устроено, чем у него.

И это буквально в каждой фразе, в каждом оттенке речи, в построении фразы. Это и есть преемственность поколений и государственных систем. Это и есть база, опираясь на которую можно думать и размышлять. Что-то строить не вообще, не в маниловском ключе, а конкретно. И это явно не то, что предлагают центральные СМИ.

И только потом уже, сильно потом – вопрос «что делать, если наступит «вдруг»».

СССР пал в первую очередь потому, что его граждане отказались защищать свою страну. В 1941 не отказались, а в конце 80х – отказались. Диссиденты были и тогда и тогда, но в 40х они не смогли перевесить, несмотря на довольно внушительное количество, а в 80х смогли.

Неважно, помогали им из-за океана, или нет. В 40х тоже помогали, да еще как. Но не получилось. Не хватило массы внутри страны. А в 80е – хватило. И то, что затевалось, как необходимое реформирование, обернулось чудовищной катастрофой. И не только нам, но и многим другим, не только советским народам.

Сейчас проблема отнюдь не уменьшилась. Она не в наличии/отсутствии толп ко всему готовых шварцнеггеров, а в желании защищать идею своей Родины. И на войне, и на гражданке. Чтобы тех, кто этого делать не хочет, не видит смысла, снова не оказалось больше, как в 80е.

Мы традиционно идеологизированное общество. Уже не первое тысячелетие. И даже если есть некий смысл в том, чтобы идеологию из государственного строительства убрать (в чем я лично глубоко сомневаюсь), то уж точно делать это через колено ни в коем случае нельзя. Если это действительно надо – пусть само угаснет. Отпадет за ненадобностью.

А пока не отпало – надо создавать новую идеологию. Жизнеспособную. И вот в этом-то Ваш тридцатилетний труд будет архиполезен, как говаривал Владимир Ильич.

Не знаю, насколько это эссе поможет/помешает закончить Ваш замечательный труд на том же уровне, на котором он начат. Главное – и дальше просто описывать то, что было, не пытаясь поддать пафоса. Тогда сработает.

Как-то так.

3. Про ошибки. Несмотря на географию и прочие жизненные обстоятельства, главным занятием моим, со сколько-нибудь сознательного возраста, было искусство. Отличать преднамеренные ошибки от непроизвольных – одна из основ ремесла.

Я бы разделил предмет полемики на три категории:

1. преднамеренные ошибки, «попытка передать местный армейский фольклор в кириллице».

2. непреднамеренные, из каковых львиная доля – опечатки.

3. Те, в отношении которых есть сомнения: преднамеренные или нет.

Если бы не третий пункт, обсуждать было бы нечего. Первые два решаются вычиткой и корректурой. Редактор на этом этапе даже еще не смотрит толком текст.

Про ошибки я заговорил в прошлом посте как раз к тому, что есть вычитка, есть корректура, и есть редактура. И не столь уж редко редакторы пытаются подменить одно другим.

Чтобы Вы, во-первых, на это не велись, во-вторых, произвели первые две операции по возможности независимо. Дабы иметь более крепкую платформу для сопротивления редакторскому произволу, ежели таковой случится (это не обязательно случается). Чтобы отделить вопрос о литературных пристрастиях редактора от вопроса объективно необходимой правки еще до того, как редакторы за Вас возьмутся плотно.

Ибо третий пункт – потенциальное минное поле. Редактор в спорных случаях будет настаивать на том, что тот или иной оборот будет непонятен современному читателю. И может оказаться прав. А вот сколько он под этим соусом отгрызет от атмосферы текста – дело случая.

Чтобы снизить риск, имеет смысл провести самостоятельно три действия: вычитку, первичную корректуру и собственное исследование читаемости текста с точки зрения обилия армейских и даже просто советских идиом.

Лучше всего, конечно, на молодняке из нескольких разных социальных и географических групп. На чем скопытятся.

Я попытался было своих чад отпинать на эту тему, но они пока сопротивляются.

Это, кстати, тоже дело для современной молодежи обычное. Не леность как таковая, а нежелание вникать. Все равно предки ничего по-настоящему толкового предложить не смогут. Да и вообще все эти СССРы – шмессессеры и всякие другие реальные ужасы задолбали уже. Хочется просто пожить. Ужастик посмотреть, к примеру.

Их некисло накачивали со всех сторон про злого/доброго Николая/Ленина/Сталина, расстрелы или нерасстрелы, людоедов, бандосов, короче, все смешалось в доме Обломовых.

Так что проблемы могут быть, к ним, конечно, имеет смысл относиться с пониманием, но все равно дожать. На простой предмет: что конкретно понятно, и что конкретно непонятно.

Хоть список вопросов пусть пишут, хоть по телефону, контакту, мордокниге уточняют, хоть разъяснительных бесед требуют, не важно как, важно добиться конкретной реакции по конкретным вопросам. Тогда и общение с редакторами облегчится, и с молодняком, что еще важнее.

А что до мата – дык это давно уже литературная норма. Регулируется только вопрос количества и контекст. Не знаю, правильно это или нет, но в Вашей повести обойти его без потерь будет крайне трудно. Мне кажется, надо просто внутри себя планку держать и не давать его сверх необходимого. Проблема мата не в неприличности, а в многозначности. Из-за которой он способен в кратчайшие сроки обеднить язык того или иного индивидуума до троглодитских объемов. То есть, это общая проблема всех видов слэнга. Поэтому и решение ее – в богатстве своего собственного языка и чувстве меры. Понятно, что можно вполне весомо огрести от общества за его присутствие. Но это неизбежная плата за публикацию. Огребете все равно. Хоть от кого-нибудь. Даже если язык будет чист как ангел. Решать проблему практически любого баланса не военным путем общество пока, увы, не научилось. Так что смиритесь, и руководствуйтесь своим авторским инстинктом. Благо, он у Вас очень и очень развит.

Как дожму своих отпрысков – доложу.

Вроде, все. Извините за объем текста, надеюсь не очень утомил.