Похождения Геракла или 12 шагов к олимпийскому успеху. Двенадцатый подвиг (Часть 1)
Сегодня тоже традиционный дисклеймер стал короче из-за ограничения на размер текста.
Ссылки на предыдущие части смотрите в Серии.
Проблемы Микен никак не заканчивались. Едва миновавшее угрозу войны царство на полном ходу влетело в правительственный кризис, начало которому вышло прилюднее некуда. Цари соседних государств, присутствовавшие при награждении победителя собачьего забега, молча переглянулись и удалились к себе. Кто-то принялся изучать генеалогическое древо в поисках претендентов на микенский трон. Кто-то, будучи реалистом, просто занялся подготовкой армии. Сбившиеся с ног микенские генералы снова собирали только что распущенную фалангу. Офицерам приходилось увещевать каждого гоплита встать как один на защиту родного царства и не обращать внимания на то, что все, вроде бы только что расселись после предыдущего раза. Министры и чиновники шарахались от любого звука во дворце, предчувствуя покушение на их туши особой важности. И даже местные жители старались не задерживаться подолгу на ночных улицах, потому что кто-то пустил слух, будто Цербер не вернулся в царство Аида, а гуляет где-то по городу.
Единственной, кто оставался в хорошем настроении, была Антимаха. Царица, впрочем, старалась тщательно скрывать внезапно свалившееся на неё счастье, и лишь вовсю примеряла траурные платья. Ещё одним древним греком, сохранившим улыбку на лице, был Эврисфей. Он, впрочем, так и лежал с застывшей на лице улыбкой после награждения, по сути померев там от счастья. Объявившие о смерти царя жрецы оказались в деликатном положении, поскольку Танат так и не соизволил явиться к почившему царю. Служители богов были не в курсе, что вестник смерти в это время проходил долговременный курс психологической реабилитации после очередной встречи с Гераклом, а посему у Эврисфея возникла небольшая отсрочка. Это навело Геракла на одну безумную идею.
— Племянник, — пнул он заснувшего Иолая, которого рекрутировал, чтобы придумать план. — А как Танат душу умершего забирает?
— То есть? — спросил Иолай, уставившись на дядю. — Приходит. Удостоверяется, что причина смерти правильная, и забирает.
— А к царю он как придёт?
— На крыльях, — коротко ответил племянник. — Убедится, что царь помер от аллергии на бегоцвет, и заберёт.
— А если у царя не будет аллергии на бегоцвет к приходу Таната? — спросил Геракл, улыбаясь.
Иолай посмотрел на дядю как на умалишённого.
— Дядя, — осторожно начал он. — Ты когда с вулкана падал, головой сколько раз ударился? Такая аллергия не пропадает и ничем не лечится.
— Кое-чем лечится, — заметил Геракл. — Яблоками Гесперид.
— Яблоками из сада Атланта? — уточнил Иолай. — Который находится не пойми где?
— Да, — кивнул Геракл. — И я их добуду.
— Нет, дядя, — покачал головой Иолай. — Это чистое самоубийство, и я с тобой туда не пойду.
— И не требуется, — сказал Геракл. — Это я должен сделать сам. Ты, главное, скажи. Как Танат отреагирует, если у Эврисфея не будет аллергии, от которой тот должен был помереть?
— Не знаю, — впервые признался Иолай.
— Сойдёт, — кивнул Геракл и пошёл собираться в поход.
— Никто же даже не знает, где он, — крикнул ему вслед Иолай.
— Я спрошу дорогу по пути, — отозвался герой.
В городе тем временем спешно сворачивали праздничные ярмарки и готовились к возможной осаде. Массово возводились склады продовольствия, оружейные и казармы. На Геракла с походной сумкой, как ни удивительно, даже перестали обращать внимание. Ну собирается очередной герой в очередной поход, не до него совершенно. А вот внимание Геракла привлёк один из министров, спешно собирающий свои обильные пожитки на телеги. Сам владелец, одетый в полосатую тунику, оживлённо жестикулировал, требуя от прислуги удвоить усилия. Когда те исполнили приказание, эксцентричный министр по имени Шерос потребовал утроить их. Увлечённый своей традиционной ролью раздающего ценные указания, он даже не заметил подошедшего к нему со спины Геракла.
— Доброго дня вам, министр Шерос, — поприветствовал чиновника герой. — Собираетесь на отдых?
Тот аж подскочил.
— Эээ… Доброго… — залепетал министр в ответ. — Эээ… Да, собираюсь на отдых. На север. У меня там поместье, да. Хочу там пережда… Эээ… передохнуть.
— На север, значит, — задумался Геракл. — И я схожу на север.
— Тоже переждать? — вкрадчиво поинтересовался министр.
— Нет, дорогу к саду Гесперид узнать.
Знающий легенды министр сдержался и не крутил пальцем у виска, пока Геракл не покинул городские ворота.
Путь на север был не из лёгких. Треску в Древней Греции не любили, а больше жителям заснеженных земель было нечего предложить. В связи с этим дорога, ранее проложенная Керинейской Ланью, сейчас была заброшена. Геракл, правда, особых изменений не заметил ввиду крайнего переутомления от длительного похода. Устало волокущий за собой любимую дубину, сын Зевса неутомимо шёл вперёд и безостановочно повторял придающую сил мантру «Никто кроме меня». Он уже побывал на юге, на западе и даже заглянул на восток, напугав местных угонщиков верблюдов. Ступив на северную тропу, герой смог лишь горестно вздохнуть и попытаться вспомнить, с какой добротой Эврисфей к нему относился. Вспомнить получилось очень немного, поэтому Геракл закинул дубину на плечо и двинулся вперёд, вскоре добравшись до северных земель.
— Эй, красавчик! — окликнули его на берегу небольшой реки. — Не поможешь девам?
Обернувшись на странный говор, герой обомлел. На берегу, расстелив необычное покрывало, разместились три пожилые дамы в странных поношенных доспехах. Подчёркивавшие их когда-то интересные формы нагрудники обтёрлись, потеряв и былое величие, и красоту вместе с хозяйками. Открытые шлемы когда-то могли похвастаться украшениями в виде крыльев, которые теперь истрепались и лишились оперения. Спину каждой старушки покрывал раздвоенный плащ, тоже покрытый облезлыми перьями. Сложенные горкой старые копья стояли рядом, выступая опорой для прислонённых к ним щитов. А сами престарелые воительницы, ни на мгновение не похожие на амазонок, разложили перед собой нехитрые яства. Ещё они приготовили кубки для напитков, но столкнулись с неожиданной проблемой. Кряхтя, одна из них, придерживая длинную копну волос цвета старого сена, пыталась откупорить кувшин свободной рукой. Каждая её попытка заканчивалась признанием поражения посредством длинных витиеватых ругательств и попыток схватить копьё, от чего её отговаривали товарки.
— Конечно, — вежливо улыбнулся герой, неспособный оставить в беде ближних.
Пару мгновений спустя кувшин был открыт, вино – разлито по кубкам, а Геракл обнаружил себя сидящим в кругу старушек. Сидящая по правую руку от героя тут же подлила вина в возникший словно ниоткуда четвёртый кубок со странными узорами.
— Спасибо тебе, воитель, за помощь, — произнесла она и попыталась мило улыбнуться, что вышло не очень мило и привлекательно ввиду почти полного отсутствия у неё зубов.
— Эээ… Пожалуйста, — неуверенно отозвался Геракл и попытался встать. — Простите, бабушки, но мне нужно спешить.
— Ну куда же ты, — запротестовала сидящая слева и буквально повисла на руке у героя, которому показалось, что плащ старушки шевелится совсем не так, как должна двигаться любая ткань. — Составь нам компанию, воин! Ненадолго!
— Ну, я не знаю, — замялся Геракл, опасаясь стряхивать упорную собутыльницу с конечности.
— Один кубок! — потребовали остальные.
— Ну хорошо, — нехотя кивнул спаситель Микен и сел рядом, взяв свой сосуд для питья. — Но только один.
— Замечательно! — обрадовалась правая, тут же наполняя кубки до краёв чем-то крепко пахнущим.
— За Одноглазого! — провозгласила средняя старушка, и все три разом осушили свои кубки с таким видом, будто они пили воду.
— Эээ… Да, за зрение, — согласился Геракл, выпив из своего кубка и едва не поперхнувшись. — Какое-то у вас вино креплёное.
— Только такое вино и должен пить настоящий воин! — строго заметила левая, кубок которой оказался вновь полон.
Геракл замер, приглядываясь. Что-то в старушке неповторимо изменилось. Прищурившись и глядя через линзы очков, он попытался понять, что же его насторожило, пока не понял: к старушке вернулись все её зубы. То же самое случилось и с остальными.
— За воинов! — провозгласила правая, вскочив. — До дна!
— Простите, я всё, — запротестовал Геракл, пытаясь подняться.
— Ты что, не воин?! — тут же возмутилась автор тоста. — Или тебе слабо выпить второй кубок?! Или боишься, что тебя женщины споят?
— Мне? Слабо?! — разозлился Геракл, хватая кубок и выпивая его залпом. — Я – сын самого Зевса! Мне ничего не слабо!
Старушки расхохотались, а Геракл заметил, что их волосы перешли к золотому цвету от полусотни оттенков старого сена и сами собой завились в косы.
— Тогда за войну! — воскликнула левая, мгновенно осушив свой кубок.
Спутницы последовали примеру подруги, а Геракл насторожился.
— За какую войну? — вкрадчиво спросил он.
— А, да ты не волнуйся, — отмахнулась уже-совсем-не-старушка. — Это будет не на твоём веку. Но драка тут будет знатная.
— Драка? — переспросил Геракл. — Знатная?
— Очень, — кивнула в ответ дама. — Нас сюда прислали для обмена опытом. Но так вышло, что мы прилетели чуть раньше. Вот и решили пикник устроить. И заодно поизучать местных, желающих попасть в Валю и Галю.
— Куда? — уточнил Геракл, плохо расслышав.
— Не парься, — махнула рукой правая. — Ты – совсем местный. Ещё и от местного бога. Тебе туда нельзя.
— Ничего не понимаю, — помотал головой герой. — Как это я совсем местный? Кого вы собираете? Вы кто такие?
— Мы? — замешкались три дамы, шевельнув пернатыми плащами.
— Вы-вы, — кивнул Геракл, игнорируя крылатость собеседниц.
— Мы… Это… — начала средняя, глядя куда-то вверх и щёлкая пальцами. — Как же… А! Мы – Вали!
— Кто??? — переспросил шокированный Геракл.
— Считай нас нимфами, — сказала правая дама, поправляя золотистые косы, возникшие на месте спутанной копны. — Молодыми, красивыми. Или как тут у вас водится.
— Кстати, о молодых и красивых, — сухо заметил сын местного бога. — Вы, вообще-то, только сейчас на нимф и становитесь отдалённо похожи.
— Пить надо больше, тогда и узришь дев битвы во всей красе, — хмыкнула средняя дама. — Но вообще-то нам положено пить или драться. И провожать павших героев в чертоги Одноглазого.
— Куда?
— Не парься, — вновь вмешалась правая дева, выдернув перо из своего крыла и ковыряясь им в зубах. — Тебе туда дорога закрыта даже если очень захочешь.
— Почему это? — обиделся герой.
— Потому что ты — древний грек, — пояснила средняя. — Попасть туда тебе будет ещё сложнее, чем найти дорогу к саду Гесперид.
— А вы знаете эту дорогу? — оживился Геракл, мгновенно трезвея.
— Мы? Конечно же нет, — ответила левая. — Это же не наши земли. А вот тот, кто отвечает за водоснабжение – может и знать.
— В каком смысле отвечает за водоснабжение? — спросил сын Зевса. — За водную стихию? Мой дядя Посейдон?
— Да нет, болван, — сказала средняя, двумя пальцами выдрав пробку из нового кувшина. — Ты что, сразу на самый верх пойдёшь? Найди того, кто отвечает за нужную область. И с него спрашивай.
— Кажется, я понял, к чему вы клоните, — задумчиво сказал Геракл, обдумывая совет крылатых воительниц.
— Вот и славно, — кивнула левая. — А теперь вали отсюда и не мешай пить. Нам ещё к Трое лететь.
Ответственным за водную стихию боги как-то назначили Нерея. Происходило это во время очередной попойки. После восемнадцатого кувшина Зевс заявил, что ему любое море по колено и тут же собрался это доказывать на практике. Посейдон, предвидя возможные последствия неудачи брата, предпочёл в данном случае не отсвечивать и не отплёскивать, поэтому на вопрос, кто отвечает за водную стихию, ткнул в сторону уснувшего в уголке старца Нерея. Зевс тут же назначил того ответственным за всю воду, ничуть не смутившись, что богом при этом остался его брат. В самом деле, почему обязательно начальник должен отвечать? Так Нерей и получил свою зону ответственности, а вместе с нею и кое-какие способности. Храмов ему, правда, никто возводить не стал, но старец был не в обиде. Более того, как выяснилось, отсутствие божественности и возводимых статуй позволило Нерею перемещаться среди смертных неузнанным. А это, в свою очередь, открывало ему равные возможности в получении вполне себе земных удовольствий.
Жилище античного пенсионера так же не отличалось особым изыском. Обычный небольшой дворец в пару десятков помещений и большой мраморной табличкой перед входом.
— Ни-ка-во нит до-ма, — по слогам медленно прочитал Геракл текст на табличке.
Обычно вместе с божественностью приходила и грамотность письма. При отказе от первого Нерей не учёл природного отсутствия у себя второго.
— Точно никого нет? — крикнул он во дворец.
— Точно! — отозвалось эхо другим голосом.
— Ага, понятно, — сказал вполголоса Геракл и зашёл внутрь.
— Ой, Танат! — завопило эхо, оказавшись старичком длинной бородкой. — У меня сейчас нет денег, но я отдам! Честно!
— Подожди, — замахал руками Геракл. — Не нужны мне твои деньги, я…
— Не нужны? То есть ты уже не за деньгами, а за мной пришёл?! — взвизгнул старичок и припустил в сторону моря. — Нет!
— Стой! — заорал сын Зевса, пускаясь в погоню.
— Эта собака должна была прийти первой! Я не виноват! — вопил старик, на бегу путаясь ногами в бороде. — Я отдам деньги! Дом, дом забирай!
— Да не нужно мне это! Ты на вопрос ответь! — орал Геракл, постепенно нагоняя беглеца и, наконец, схватив того за наиболее выразительную особенность внешности.
Нерей тут же обернулся милым козликом, мирно пощипывающим травку у самого берега моря. Старец, правда, не учёл, что Геракл так и продолжил держать его за бороду, хоть и был весьма удивлён метаморфозой.
— Мее! — сказал Нерей возмущённо.
— Слушай, — начал Геракл. — Просто ответь мне на один вопрос, ты, коз…
Окончание фразы едва не утонуло вместе с героем, поскольку Нерей резко превратился в двугорбого верблюда и искупал пленителя в той жидкости, которую обильно мог выпустить из пасти любой верблюд.
— Ах ты! — возмутился Геракл и собрался было отвесить старцу оплеуху, но тут перед ним возникла львиная морда.
Царь зверей в исполнении старшего по водоёмам грозно зарычал, не обращая внимания, что нижняя часть гривы всё ещё находится в руках Геракла, за что тут же поплатился. Второй рукой воитель придавил Нерею пасть сверху и закрыл, очень серьёзно глядя тому в глаза.
— Слушай внимательно, — медленно произнёс сильнейший древний грек в Элладе и окрестностях. — Я знаю, что ты – не животное. Поэтому мои правила о любви к дикой природе на тебя не распространяются.
Лев прекратил попытки рычать, задрожал и нервно сглотнул, глядя в глаза Гераклу, где ясно читалось: он не шутит.
— А теперь, — продолжил герой. — Ты превращаешься обратно и отвечаешь на один мой вопрос. Или я сыграю с тобой в «Найди очки».
Нерей не слышал о такой игре, но что-то подсказывало старцу, что она ему не понравится. Поэтому властитель водной стихии быстро вернул себе древнегреческий облик и поднял руки вверх.
— Сдаюсь, — сказал он. — Спрашивай, что хочешь, только не отдавай меня им!
— Кому? — не понял герой.
— «Быстротартару»! — воскликнул Нерей, страшно выпучив глаза от ужаса.
— Какому ещё «Быстротартару»? — переспросил Геракл, тоже выпучив глаза, но от удивления. — Я знаю только один Тартар, и там быстротой не отличаются.
— Ты что, не знаешь, кто такие «Быстротартар»? — удивился Нерей.
— Понятия не имею, — честно признался сын
— Это страшные древние греки! — завопил было Нерей, но тут же притих и принялся озираться. — Они раздают деньги всем желающим.
Переставший нуждаться в деньгах к десятому году службы у Эврисфея герой, несмотря на внушительный список подвигов, вполне довольствовался окладом младшего помощника садовника. Все героические надбавки и премии, получаемые за подвиги, Геракл тут же передавал в недавно образованный фонд «Спасём природу с Артемидой». Рано обрадовавшиеся сотрудники фонда вскоре осознали свою ошибку, когда герой стал приводить им случайно покалеченных чудовищ на лечение. Началось это с говорящей лягушки в короне, которую Геракл случайно подстрелил. Едва фонд успел пристроить жертву проезжавшему мимо сыну мелкого царя, как к ним на телеге привезли птицу Рок. Подслеповатый сын Зевса принял её за большого дятла и избил стволом дуба, пытаясь накормить. Отделавшись двумя съеденными сотрудниками, фонд сумел пристроить живность, но на пороге уже стоял Геракл с Эриманфским Вепрем на плече и заявил, что свинка надорвалась, когда по просьбе царя пыталась передвинуть дворец. Для защитников дикой природы это стало последней каплей, и они стали доплачивать герою, чтобы он не приносил к ним раненую живность. Причём доплачивать куда больше, чем воитель им отчислял раньше. В итоге в деньгах Геракл совсем перестал нуждаться, что, впрочем, не отменяло его кредита за очки, который он продолжил выплачивать собственными подвигами. Тем не менее, раздача денег населению не казалась герою чем-то страшным.
— А что в этом страшного? — не понял Геракл.
— Как что страшного? — возмутился Нерей. — Это же ловушка!
— Ловушка?
— Конечно! — кивнул старец, озираясь. — Они же потом требуют назад куда больше, чем дали! И даже создали специальную службу для возврата денег!
Богатырь медленно кивал, мысленно вычеркнув организацию из списка душевнобольных и добавив в список тех, с кем лучше не связываться.
— И ты взял у них деньги? — осторожно уточнил Геракл.
— Это не «взял», — важно заметил Нерей, оглянувшись и после этого задрав нос. — Они буквально сами вручили мне их в руки, как только услышали мою бизнес-идею!
— Бизнес-идею, значит, — медленно кивнул герой, внимательно слушая собеседника. — А какую?
— Ты, наверное, не слышал, — понизив голос, заговорил старец. — Но тут было одно мероприятие, где можно было хорошо подзаработать, поставив на нужную собаку.
— На собаку, значит, — заметил самому себе Геракл. — И ты поставил.
— Конечно! Быстролап должен был прийти первым, у меня были точные сведения! Но тут припёрся этот Эврисфей со своим Цербером и всё испортил!
Слушая возмущающегося Нерея, Геракл сделал вывод, что кредиты – это ещё не главное зло Древней Греции.
— Хорошо, я понял, — прервал он морского старца, устав от его причитаний по поводу коварства удачи. — Сколько ты должен?
Нерей назвал сумму, и Геракл лишь усилием воли удержал глаза от побега на лоб. Сумма была немаленькая, однако у героя имелась сопоставимая, отложенная им на морские путешествия для сокращения пути. И сейчас на одной чаше весов была короткая и комфортная дорога, а с другой – знание о местоположении цели.
— Давай так, — сказал он. — Я тебе выплачиваю часть твоего долга, а ты…
— А полностью никак? — тут же поинтересовался Нерей.
— Или часть, или никак, — отрезал Геракл. — А ты мне взамен просто скажешь, где располагается сад Гесперид.
— И всё? — недоверчиво прищурился Нерей.
— И всё. Папой клянусь, — подтвердил сын Зевса, ткнув пальцем в небо.
— Тогда давай кошелёк и карту, я тебе место отмечу, — тут же ответил Нерей, забрав финансовую подушку героя и поставив крестик где-то в пустыне на юго-востоке. — И учти. Четвёртая дверь направо. Чётвёртая. Направо. Запомнил?
— Запомнил, — кивнул Геракл, забыв о деталях через минуту.
Путь к месту, указанному Нереем, занял несколько недель. Сумев без приключений пересечь Средиземное море, Геракл высадился в земле покорителей песков, строителей пирамид и поклонников скарабейных бегов. Но встретили героя совсем не они. Стоило искателю яблок ступить на песчаный пляж, как его тут же сбила с ног вопящая от ужаса толпа, несущая на плечах золотую статую быка. Сила удара была такова, что Геракла отбросило обратно в лодку. Орущие пробежали мимо, преследуемые старым, но на удивление бодрым старичком. Преследователь умудрялся и не отставать от преследуемых, и осыпать их проклятиями, размахивая посохом в одной руке и каменной табличкой в другой.
— Стоять, шлемазлы! — вопил старик, стараясь дотянуться палкой до отстающих. — Я вам покажу, как корове кланяться!
— Извините, уважаемый, — окликнул его Геракл. — Вы не подскажете, как дойти до сада Гесперид.
— А вы таки с какой целью интересуетесь? — ответил вопросом на вопрос старичок, подозрительно прищурившись.
— Мне нужно забрать оттуда яблоки, чтобы вылечить царя Микен, — честно признался Геракл.
— А мне нужно остановить этих поцев! — воскликнул так и не представившийся пожилой собеседник, взмахнув посохом, табличкой и бородой. — Останови их, как угодно! И я скажу тебе, где этот сад!
Пожав плечами, Геракл посмотрел вслед удаляющейся толпе, в которой, как он понял, присутствовали две народности: поцы и шлемазлы. Расстояние быстро увеличивалось, и герой понял, что на удовлетворение спортивного интереса, чем они различаются, у него нет времени. Поэтому Геракл оценил дистанцию броска и осмотрелся в поисках подходящего снаряда. А затем выхватил у мгновенно заверещавшего старичка каменную табличку и запустил её вслед толпе. Засвистев в воздухе, глиняный снаряд полетел в сторону убегавших. Он отскочил с глухим звуком от пары голов а затем попал точно в золотую статую быка в центре людского сборища, расколов её на куски. Глиняные куски с тонкой позолотой. Толпа остановилась, молча сбившись в кучу вокруг разрушенного шедевра и даже не попыталась убегать от подошёдшего к ним Геракла.
— Ой, — только и сказал тот, глядя на последствия. — Я целился по ногам…
— Безмозглые поцы! — заорал старичок, ковыляя к ним с бархана. — И на это вы отдали всё своё золото? Вас обдурили как последних гоев!
Толпа ничего не ответила, только разом повернулась в сторону отделившихся от неё троих представителей в особо богатой одежде. Те продолжили пятиться ещё пару шагов, а затем попытались сбежать.
Попытались.
Неудачно.
Под крики Геракл старик вышел перед толпой и торжественно уткнул посох в песок, огрев по случаю пару ближайших слушателей.
— Ересь повержена! — провозгласил он. — Теперь возвращайтесь к каравану, пока его опять никто не ограбил.
— Я свою часть сделки выполнил, они остановились, — тихо сказал ему сын Зевса, когда остальные удалились. — Твоя оч…
— Моисей! — внезапно раздался громоподобный голос с неба.
— Ой! — взвизгнул старичок и безуспешно попытался изобразить скрывающегося от проблем страуса.
Когда попытка не увенчалась успехом, знаток пути в сады Гесперид попытался спрятаться за Гераклом.
— Кто это? — тихо поинтересовался сын Зевса-Громовержца.
— Начальство, — прошептал старичок, дрожа всем телом и особенно бородой. — Высокое.
— Очень высокое? — тихо поинтересовался Геракл.
— Очень, — подтвердил Моисей.
— Что за идолоклонники затесались в твой поход, Моисей?! — прогрохотало с неба так сильно, от чего поёжился даже Геракл.
— Эээ… — замялся старичок. — Мы…
— Я тебе велел десять лет водить их по пустыне, чтобы избавиться от подобного! — загремел голос. — Десять лет! Тебе мало? Будете ходить ещё десять!
— Что? — взвизгнул Моисей.
— Двадцать! — донеслось в ответ, дополненное громом и молниями.
— За что??? — заверещал подчинённый.
— Тридцать! — рявкнули сверху.
— Соглашайся, — подсказал Геракл.
— Слушаюсь водить их ещё тридцать лет! — громко отозвался Моисей, что-то тихо проворчав.
— Сам найдёшь места, куда с ними пойти, — послышалось с неба. — Кормить в дороге будут, не волнуйся.
— Куда мне идти? — тихо поинтересовался Геракл у поникшего старичка.
Тот ничего не сказал, молча ткнув пальцем куда-то за барханы на юго-востоке. Геракл тихо кивнул в знак благодарности и удалился.
— Ещё тридцать лееет!!! — донёсся до него из-за бархана крик отчаяния.
Подхваченный потоком чувств, вложенных в возглас, Геракл прибавил шагу, поспешно удаляясь от места высадки, и углубился в пустыню. Миновав около полутора сотен барханов, он добрёл до точки, обозначенной Нереем, и остановился на вершине последнего песчаного холма. Взгляду путешественника открылась огромная долина, покрытая пышной зеленью и огороженная высоким забором со множеством ворот. Геракл спустился с холма и приблизился к зданию, вблизи заметив, что ни одни ворота не повторяют другие. Неизменная со времён античности проверка показала, что ближайшие двери заперты, а ручки достаточно крепки, чтобы выдержать героические усилия по изучению внутренней части сада. Ещё раз подёргав для порядка дверь, Геракл заметил висящие на соседних дверях таблички. Первая из них сообщала о скором открытии, а вторая, куда более разукрашенная, уведомляла о вакансии на должность многорукой богини разрушения. Искатель сада Гесперид попытался представить подходящую соискательницу и едва успел уклониться от распахнувшейся створки соседних ворот, откуда с рёвом вылетел спиной вперёд странный рыжий бородач огромных размеров. Растянувшись на песке, летун на короткие дистанции с трудом поднялся, пошатываясь и икая, а из прохода послышались звуки попойки, драки и пьяные гимны. Следом из ворот выбежала крылатая девица, чем-то подозрительно похожая на одну из нимф, с которыми пил Геракл. Увидев древнегреческого героя, она остановилась в замешательстве, неуверенно глядя то на бородача, вылетевшего из ворот, то на сына Зевса, продолжавшегося держаться за ручку соседнего входа.
— Хде эт... я? — поинтересовался нетвёрдо стоя на ногах, рыжий. — И ты… хто такой? И что эт у тя… на носу?
— Я Геракл, — представился античный воитель, через очки окидывая взглядом своего коллегу, закутанного в меха и носившего шлем с большими рогами.
— Х… ик… Херакл? — криво переспросил рыжий, с трудом обращаясь с языком. — А ты меня уважаешь?
— Эээ… — замялся герой, но потом заметил торопливые кивки девицы позади рыжего. — Конечно уважаю!
— От… ик! От… Лично! — проревел рыжий хватаясь за рога и отсоединив их от шлема.
В рогах что-то явно булькнуло.
— Давай выпьем! — заявил воитель, протягивая рог Гераклу и откупоривая второй.
— Извините, я на работе, — максимально вежливыми интонациями ответил тому герой.
Светловолосая схватилась за голову.
— Ты что, меня не уважаешь?! — с угрозой в голосе зарычал бородач. — Да я тебя…
Мгновением позже за рыжим, улетевшим в ворота после удара, полетел рог, который тот вручил Гераклу.
— Техническая накладка, извините, — сказала напоследок девица, порхнув в закрывающиеся ворота.
— Подождите, — окликнул её Геракл. — За какой дверью сад Гесперид?
— Шестая дверь направо, — ответила крылатая, перекрикивая пьяный гам огромного зала по ту сторону ворот.
— Спасибо! — крикнул герой, но двери уже закрылись, полностью скрыв шум, идущий с противоположной стороны.
Геракл отправился направо, отсчитав шесть дверей, и остановился перед калиткой с разинутым ртом. С другой стороны дверь подпирала огромная змея с лапами.
— Закрыто, — недружелюбно сказала рептилия.
— Но я только спросить, — попытался схитрить герой.
— Меня спрашивай, — рыкнул ящер.
— Мне бы пару яблок гесперидских, — попросил Геракл. — Царь помирает. Яблок просит.
— Ага, знаем мы царей ваших, — проворчал аспид, продолжая держать калитку всеми лапами. — Сначала яблочки, потом и цветочки. Не для тебя цветочек рос, ясно?
— Но подожди, я не…
— Проваливай отсюда, ясно?! — зашипел змей. — Не будет тебе никаких яблок!
— Слушай ты, ящерица, — внезапно прорычал Геракл с угрозой, куда сильнее беспокоясь о судьбе Эврисфея, чем вот этого конкретного представителя фауны, каким бы редким он ни был. — Сейчас ты мне откроешь калитку...
— Или что? — ехидно осведомился змей.
— Или я тебе лапы вырву, и ты до конца дней будешь только ползать, — пообещал Геракл.
На какое-то время гад ходючий замолчал, взвешивая свои шансы. Затем отнял одну лапу от калитки, но лишь для того, чтобы что-то подсчитать на пальцах. Взгляд змея упал на собственную лапу, и он вздохнул.
— Ну и Танат с тобой, — фыркнул привратник, открыв калитку и обдав Геракла несвежим дыханием.
— С-спасибо, — только и смог сказать сын Зевса, пытаясь отыскать молекулы кислорода в набегающем потоке.
— Не за что, — проворчал привратник. — Всё равно я думал увольняться. Мне соседнее заведение понравилось больше. И лапы вырвать никто не грозит, и только одну яблоню охранять надо.