Отражение. Глава 6. Боль и страх
Отражение
Загляни в зеркало своей души
Глава 6. Боль и страх.
Как оказалось уснул я и в реальности. А в реальности ли? Все же что такое этот коридор? Сколько я здесь? К вибрации я постепенно даже привык, правда изредка накатывающее чувство страха, как бы это ни прозвучало, пугало меня до ужаса. Тавтология, но что поделать.
Я встал и пошел по коридору, просто чтобы размяться. Подергал за ручки несколько дверей подряд, поковырял ковер, пробежался – так я проводил последние... Внутренние часы давно сбились, я не понимал сколько время, день или ночь, да и вообще сколько дней прошло, а может нисколько, голова гудит. Зажав виски, я прислонился спиной к стене коридора – вибрация, она усилилась. Вдруг моргнул свет, впервые за время моего здесь пребывания. Что-то меняется! И не понятно хорошо это или плохо.
Вибрация нарастала, и волны страха стали чаще. «У меня дежавю? Я уже испытывал подобное, но где, когда. Вспоминай, вспоминай! Точно! Во снах, уже здесь, когда я убегал. Мне снились вибрация и страх. Может это совет, подсказка?»
Теперь нужно понять с какой стороны идет вибрация. В этот момент со спины накатила очередная волна страха – понятно. Ну я не совсем дурак, пойдем в противоположную сторону, может позже что-то прояснится. Все-таки наконец начались изменения, хоть такие.
Спустя пол часа страх основательно поселился во мне и уже не уходил. Непроизвольно я прибавил шаг, появилось чувство, что там, откуда идет ужас и вибрация, кто-то есть. «Я же от кого-то убегал во сне». Проблема в том, что каждый раз я просыпался весь сырой от ужаса и с дикой болью по всему телу. И это был только сон, а что меня ожидает здесь. Даже представлять не хочется, поэтому идем, пока идется.
«Надо занять голову, отвлечься. О чем я думал перед сном? Ах, да, интересно, как там мой маленький Сплюшик».
Не смотря на отсутствие глаза, котенок был полон жизни, игрив и кусач. За пол года нашей с ним совместной жизни из милого Плюши он превратился в большого наглого мохнатого Плюхана. Но для меня он так и остался тем ласковым котенком, который будто поняв мою просьбу, каждое утро, когда я собирался на работу, просыпался, коротко мяукал мне, после чего снова засыпал. «Спасибо малыш, жаль, что ты меня сейчас не слышишь, я очень скучаю».
От усиливающейся вибрации и страха уже стучали зубы. Я начал понимать, что на краткие мгновения сознание начало просто отключаться, видимо срабатывало что-то вроде внутреннего предохранителя. Ужас нарастал, стало тяжело идти – тряслись колени, подкашивались ноги. Опершись рукой о стену, я усилием оставшейся воли заставил себя идти вперед, прочь от неизвестности... И боли? Да, я ее боялся. Не любил и боялся.
Говорят, в стрессовой ситуации мы начинаем соображать чуть быстрее. В голове снова начала биться мысль – «что я здесь делаю, за что я здесь, как выбраться? Какое такое плохое зло я сделал этому миру?»
В сознании всплыл образ Алисы. «Ну и что? Расстались, с кем не бывает?» Только я так подумал, как страх усилился, и потеряв сознание я упал на ковер. Не знаю, сколько я так пролежал, но обернувшись увидел, что с коридором не все так, как раньше. Лампочки в дальнем конце коридора, откуда я пришел – они не горели. И, судя по всему, постепенно гасли по мере приближения чего-то или кого-то ко мне. Я вскочил и что было сил в ослабших ногах побежал. «Нет, пожалуйста, помогите!» Обернувшись посмотреть на ситуацию за спиной, я споткнулся и кубарем покатился по ковру. «Нет, нет, пожалуйста! Что мне нужно сделать? Я хочу жить! Алиса, Алисочка. Да! Я соврал! Я внушил себе, что все было именно так, но...»
Но в то воскресное утро мы не сели и не поговорили. Нет. Пока она спала, я собрал свои немногочисленные вещи и уехал. Сбежал! Конечно, спустя час, когда она проснулась, мой телефон начал разрываться от звонков и сообщений во все мессенджеры. Я не отвечал. Звонили и родители и Пашка, видимо она искала меня, переживала. Но я всех проигнорировал. В понедельник Алиса ждала меня у входа на работу – посыпались вопросы, слезы, уговоры. И снова я молчал с каменным выражением лица. Думаю, я боялся признаться и ей, и себе, что не любил. Что чувств не было даже в начале. А она? По-моему, она влюбилась, но не в меня, а в тот образ, который пыталась слепить.
Но это еще не все – после того дня, как я уйдя к психологу, оставил Пашку и Алису, они начали общаться чуть ближе – переписки, вечерние звонки. Пашка, не стесняясь и не скрывая делился со мной всем. А я начал редкими сообщениями напоминать о себе Алисе. По сути, мне это не было нужно, я не собирался ничего менять, но зачем-то продолжал это делать. Да, я понимал, я видел, что ей плохо. Часто на работе ловил на себе ее взгляд полный надежды и каких-то еще эмоций. На корпоративах иногда шутил с ней, подливал напитки, но всегда держал дистанцию. Теперь понимаю – я играл. Играл с чувствами и эмоциями живого человека! Влюбленный Пашка не замечал, что я творю и продолжал рассказывать мне о себе и Алисе. Жаловался, что она почему-то часто грустная и редко соглашается встретиться, даже не позволяет довести до дома после работы. Но я-то понимал, в чем проблема, скорее в ком. В дни запланированных Пашкой встреч, я будто ненароком ловил взгляд Алисы, находил повод даже просто пройти мимо нее, задеть рукой. Ее глаза загорались искрой надежды, Пашке она говорила, что занята, а я в итоге в конце рабочего дня, молча уходил домой. И да, я знал, что она уходила в туалет и плакала, я все это знал, но не делал ничего, чтобы это исправить.
«Я умру здесь и так не смогу ей ничего сказать».
Лампочки гасли все ближе к тому месту, где я сидел. И, что удивительно, там, где пропадал свет, наступала сплошная тьма, за завесу почему-то не поступал даже свет от соседних, еще светящих ламп. Вдруг тьма шевельнулась, и из нее медленно выплыл черный дым, который начал заполнять коридор, приближаясь ко мне.
«Нет! Нет, пожалуйста!» Я попытался встать, но ноги не слушались. И я пополз. На онемевших от страха руках я полз, часто ударяясь лицом об пол. Боль в носу и пятно крови… «Наплевать! Главное выжить! Я уползу! Помогите кто-нибудь, умоляю!» Обернувшись посмотреть, как далеко преследователь, я застыл в ужасе. Нет не так – в УЖАСЕ! Черный дым висел буквально в полуметре от меня, заполонив все пространство пройденного коридора. Я попытался сдвинуться, но страх сковал мышцы.
Дым подплыл ближе и начал обтекать мою правую ногу, в которую тут же пришла нестерпимая боль. Я кричал, выл, умолял пощадить, но черная дымка медленно поднималась вверх по ноге.
– Аля, Алечка, прости меня! – вскричал я в потолок. – Будь счастлива! В глубине души я ревновал тебя к Пашке! Лиска! Прости!!!
– Давно глупый, давно уже простила, – донеслось до моего воспаленного сознания.
– Пашка! Ты хороший человек и верный друг! У тебя все получится! И прости, что использовал твою дружбу!
Я почувствовал, как туман немного замедлил движение, но не остановился. Проведя рукой по лицу, осознал – я плачу. «Плачу? Да, и пусть! Я заслужил это! Боль и слезы!»
– Папа! Мама! Простите меня! Я никогда не слушал вас, а только грубил и требовал! Я люблю вас! Да, я только сейчас это понял! Простите мне всю боль и переживания! Я идиот!
Медленно, но верно дым, поднявшись по ноге, начал охватывать правый бок и руку. От боли казалось, что в меня воткнули и прокручивают внутри тысячи раскаленных игл, на краткие мгновения я терял сознание, но полное забытие не приходило. Наверное, так и должно быть, никаких поблажек, так мне и надо.
– Бабуля! Я так редко навещал тебя! Бросил в одиночестве после смерти деда, изредка заезжая за очередной купюрой. Я моральный урод! Прости меня, если сможешь!
Черная масса, не останавливаясь двинулась к голове – сначала шея, потом правая щека. Я уже не мог кричать, только шептать и выть от все усиливающейся боли.
– Простите меня все! – тихо произнес я. – Всю жизнь я врал сам себе... Но теперь я понял, жаль, что поздно.
В этот момент дым дошел до правого глаза и медленно начал заполнять его.
– Прости меня, Сплюшик, ты снова остался один в этом злом холодном мире. Прости…
И, наконец, сознание сжалилось надо мной и погасло.