Остров осьминога (глава 2 из 15, часть 1)
ссылка на предыдущую главу Остров осьминога (глава 1 из 15, часть 1)
Доктор Свамп вышел из двери и огляделся. Он потянулся, разминая затекшие суставы и конечности. Его лоб блестел от пота.
— Пойдем, поужинаем хотя бы, — сказал Свамп, обращаясь к Мигелю. — Или ты думал, что я забыл про тебя? — в уголках глаз доктора появились морщинки, он улыбался.
— С мальчиком всё хорошо? — спросил Бароссо.
— Пока еще нет, но всё будет нормально. Заживет. Несколько переломов, часть из них сложные, но никакой серьезной опасности для здоровья или жизни нет. Всё, хватит болтать. Пора ужинать. У меня, как и у тебя, даже обеда не было.
Свамп пошел вперед и спустился на первый этаж. Теперь Мигель смог хотя бы оглядеться. Большой холл с несколькими дверями. Стойка приема посетителей и необходимая для больницы обычная медицинская каталка, которая висела в воздухе рядом со стойкой. Из персонала никого не было видно, но со второго этажа раздавались звуки. Значит, еще не все разошлись, хотя время было позднее. Вокруг царил обычный бетон, или, возможно, усиленный, Мигель не умел их отличать.
Доктор свернул в одну из дверей, Бароссо шел за ним. Они попали в столовую-кухню. Несколько столов со стульями и скамейками были отгорожены от небольшой кухни. За столами никого не было, а сами столы стояли пустыми.
— Нинель! — позвал доктор. — Где ты? Без тебя мне сегодня никак!
Из-за перегородки вышла миниатюрная женщина. Она была одета в ту же робу, как и все, но не могла этим скрыть свою стройную фигуру. Короткие светлые волосы и синие глаза могли свести с ума любого. Нинель внимательно осмотрела Мигеля и коротко произнесла:
— Сначала идите умойтесь, мне ваша грязь здесь не нужна.
Доктор Свамп попробовал ее уговорить, но Нинель была непреклонна. И мужчинам ничего не оставалось, как подчиниться. Раковина нашлась в углу, а рядом с ней огромный бак, наполненный водой. Пока они поливали друг друга водой и мыли руки и лицо, доктор объяснил. Воды питьевой на острове мало, и электричество тоже в большом дефиците. Поэтому там, где можно их сэкономить, экономили.
Доктор и Мигель сели за стол, на котором уже стояло три тарелки, два стакана и чайник. В двух тарелках была неизвестного происхождения каша, а в третьей тонкие куски хлеба. Свамп и Бароссо накинулись на еду, не чувствуя вкуса. Они проглотили всё буквально за несколько минут. Залпом выпили по первому стакану чая и только на втором замедлились. Нинель посмотрела на них, как на зверей, забрала грязные тарелки и ушла.
— Мигель, — обратился доктор к Бароссо. — Слушай, давай ты мне не сегодня расскажешь о себе, а завтра. У меня уже нет сил, и я бы пошел спать. И тебе стоит отдохнуть. Договорились?
Мигель посмотрел на доктора, лицо того действительно было измотанным, и согласился. Бароссо доктор проводил на третий этаж, где был свободный жилой бокс. Как только Мигель увидел кровать, то забыл обо всем. Он уснул еще до того, как его голова коснулась подушки.
***
Мигель проснулся рано, но чувствовал себя хорошо отдохнувшим. Он спустился в столовую, где очаровательная Нинель его снова накормила. За столами никого еще не было.
— А ты не знаешь, где Свамп? — спросил Мигель у заведующей столовой.
— Он, наверно, еще не вставал, никогда завтрак не пропускает. Скоро спустится. А ты новенький у нас?
— Да. Почему все меня об этом спрашивают? Неужели это так заметно?
— Заметно, и тем, кто долго на острове Осьминога, это видно сразу, — ответила Нинель, забирая тарелку у Мигеля и наливая себе в кружку чай. — Просто жизнь у нас такая. Мы редко доверяем новичкам, потому что никогда не знаем, кого к нам привезли. Вертолет прилетает постоянно, примерно каждые два-четыре дня. Привозит от пяти до двадцати новых заключенных со всего мира. И кто из них кто — неизвестно. Мы, местные, знаем, чего ждать друг от друга, у нас есть определенные правила, которые стараемся соблюдать. Конечно, они отличаются в зависимости от района, но все-таки они всем известны. А новенькие — это страх, мы боимся, поэтому и не доверяем.
— А почему тогда доктор меня не испугался, он же знал, что я новенький?
— Не знаю, лучше у него спросить. Но я почему-то тебя тоже не боюсь, — Нинель встала со стула. — Мне пора готовиться, сейчас все жители дома набегут, а потом еще надо больных накормить.
Мигель залпом допил чай и встал со стула. В дверях он столкнулся с мужчиной и женщиной, которые оживленно беседовали между собой. По их поведению Бароссо решил, что этих людей связывают интимные отношения. Возможно, они муж и жена, насколько это было возможно в современном обществе. На большой земле, как здесь называли весь внешний мир, эти понятия давно умерли и возрождаться не собирались. Мир стал местом для одиночек. И Мигель сам был прямым результатом такого общества. Он сам вырос в Доме ребенка, и его дети сейчас росли там. Прогресс было ничем не остановить. Оставался только вопрос, нужен ли такой прогресс.
Бароссо сидел на ступенях больницы и грелся на теплом утреннем солнце. Он распрямил ноги, откинулся назад, опираясь на прямые руки, и подставил лицо солнцу и ветру.
— У нас даже пляж есть, — за спиной раздался голос доктора Свампа. — Он, правда, небольшой, но там хотя бы можно купаться.
— А что, не везде можно купаться? — спросил, не оборачиваясь, Мигель.
— Конечно, нет, если зайти на глубину более двух метров, то тебя убьет система безопасности острова. Ты же не думаешь, что нас тут оставили без охраны и наблюдения? — усмехнулся доктор.
Бароссо не стал отвечать на последнюю реплику Свампа.
— Мне нужно примерно полчаса, чтобы сделать обход больных, а потом я свободен. Зайди в столовую, там Нинель приготовила нам чай. Возьми его, пару стаканов и поднимайся на крышу, я скоро приду и поговорим.
Мигель всё так же, не оборачиваясь, буркнул что-то, что можно было принять за согласие.
***
Мигель поднялся на крышу по лестнице, лифтов в здании, конечно, не было. Точнее, они были, но не работали и использовались как боксы для хранения различного барахла. В руках он нес два стакана и полный чайник, который для них приготовила Нинель. Она как-то странно смотрела на Бароссо. Он никогда не видел таких взглядов и не понимал, как их трактовать.
На крыше он обнаружил несколько металлических столов и стулья, расставленные вокруг них. Он выбрал стол и сел за него. Поставив всё, что принес, он налил себе немного чая и задремал. Но долго отдыхать ему не дал доктор.
— Вот молодец, — Свамп всё улыбался, Мигелю стало казаться, что это маска, за которой доктор что-то скрывает. А таким своим чувствам он привык доверять. Бароссо наполнил стаканы чаем и протянул один доктору.
— Куришь? — спросил доктор.
— Нет, — ответил Мигель, — и вам не советую.
— А мне это не вредит, — Свамп достал трубку и стал набивать ее табаком. — Знаешь, как сложно его здесь достать? Стоит очень дорого, но мне это единственная радость, кроме рассказов вновь прибывших.
Доктор раскурил трубку, отпил пару глотков из своего стакана и растянулся на стуле.
— Ну, давай начнем. Всё по порядку, кто ты, откуда, чем занимался, за что попал сюда. И не торопись — времени сегодня у меня много, если ничего не случится. Хотя обязательно случится, но это будет потом.
— А почему мне нужно все рассказать? — нахмурился Мигель.
— Мы вроде как договорились, что ты рассказываешь, а я тебя накормлю и предоставлю ночлег. Ну и если хочешь получить нормальное место для жизни на острове, то все равно придется все рассказать, — ответил Бароссо доктор.
— Ну хорошо, только, скорее всего, это займет много времени. С чего начнем? — Мигель расслабился и посмотрел Свампу в глаза.
— Потеря времени меня не смущает, сегодня у меня его много. А начинать всегда следует сначала, — ответил доктор и с явным удовольствием выпустил струю дыма в небо.
— Кто мои родители, я не знаю, как, наверно, и большинство людей. Вырос, как и все, в Доме ребенка, где меня и воспитывали до четырнадцати лет, — начал свой рассказ Мигель.
— Подожди, где ты родился, в каком городе? — оборвал его Свамп.
— В Випсити. Там и провел почти всю жизнь, — ответил Бароссо.
— Значит, корпорация «Скорп», — прокомментировал Свамп, и Мигель согласно кивнул. — Продолжай.
— После того как ушел из Дома ребенка, отправился в военную академию. Всё детство меня привлекала военная служба. Больше всего нравилось оружие, и очень хотелось из него пострелять. Но, как и все юношеские мечты, это было ошибкой. Никому не стоит связывать свою жизнь с войной. Как только мы поступили, нас разделили на отряды и стали обучать и тренировать. В академии учатся до двадцати одного года. Семь долгих лет, полных тренировок и муштры. К тому же еще старшие отряды, — Мигель поморщился, потирая правый глаз. Эти воспоминания были для него неприятны.
— Но пострелять-то получилось? — ухмыльнувшись, спросил Свамп.
— До тошноты, нас гоняли с утра и до вечера. Каждый день подъем и зарядка. Потом учеба, потом тренировка, потом снова учеба, вечером тренировка на стрельбище. И так каждый день, без изменений и без выходных. Через год мне стало чуть легче, некоторым избранным совсем легко, но большинству еще тяжелее.
— Почему?
— Через год, в зависимости от результатов, корпорация распределяет всех одногодок по разным специализациям. Тех, кто совсем тупой, отправляют в мясо. Они будут тренироваться еще больше, а учиться меньше. Из них сделают машины войны с большим количеством аугментаций. Там люди перестают быть похожими на людей. Больше похожи на животных, состоящих из костей, мяса и разных имплантатов. И главная задача — это умереть за корпорацию, — Мигель сплюнул.
— Вижу, ты не слишком хорошо относишься к корпорациям, — прокомментировал Свамп.
— Вторая специализация — это младший командный состав, — комментарий доктора Мигель оставил без внимания. — Я попал в него. Из аугментаций обязательна только одна, остальные по желанию. Нам в мозг вставляли небольшой компьютер, помогающий на поле боя. Прямо на сетчатку глаза нам схематично транслировалось поле боя, и мы могли управлять своим отрядом. Очень удобная вещь, если честно говорить. Как без нее раньше воевали, я не представляю. Я всегда знал, кто из моих бойцов где находится, чем он занят и в каком направлении двигается. Как я и сказал, остальные аугментации были по желанию. Многие этим и занимались, правда, по окончании службы у нас почти всё отбиралось. Но никто и не планировал заканчивать службу, только если было серьезное ранение и врачи отмечали снижение боеспособности ниже необходимого уровня. Мой отряд был одним из лучших, хотя на начальном этапе это было сборище обезьян с имплантатами, неспособное не то что к боевым действиям, а просто что-то сделать вместе.
— Так войны давно закончились, — задумчиво сказал доктор.
— Это для жителей мегаполисов, но на планете еще много полезных мест, с необходимыми ресурсами. И за них идет постоянная война между отрядами корпораций. Иногда война затихает, а иногда вспыхивает с новой силой. Правда, уже никто не применяет средств массового уничтожения. Последняя война наций нанесла слишком большой ущерб. Есть территории, на которые до сих пор лучше не попадать. Всё отравлено, и человек умирает за считаные часы, даже в защите. И никто не знает, какое оружие есть у противника, а многие переоборудовали старые ракеты новыми двигателями и новой электроникой. А значит, они стали точнее и быстрее. Вот корпорации и боятся. Но вести небольшие войны никто не перестал. Нас и использовали как пушечное мясо для таких задач.
— А третья специализация? — Свампу было интересно.
— Это высший командный состав. Туда могли попасть только дети из очень богатых семей или очень умные. Для того чтобы отобраться, надо было все экзамены сдать на «отлично», но это редко кому удавалось. С моего курса только двое прошли. Один сдал экзамены, а второй был сыном какой-то важной шишки. Что с ними стало и как их обучали, я даже не знаю. Ходили слухи, что их перевели в какой-то секретный бункер, где обучали стратегии и искусству ведения больших войн. Им вроде суждено было стать будущими командирами, которые заменят текущий состав, но я их больше никогда не видел и не слышал. Им предстояли очень сложные операции по внедрению сразу нескольких командных имплантатов в мозг. Даже не знаю, на что эти имплантаты способны, и опасно это или нет.
— А с тобой что было дальше?
— А я закончил академию и пошел воевать. У меня был небольшой отряд в десять человек. Вооружены мы были просто превосходно. Корпорация «Скорп» на этом не экономила. Нас отлично кормили, лучшие медикаменты, лучшие имплантаты. Всё для того, чтобы мы могли действовать самым эффективным образом. Так для нас началась наша маленькая война. Основными конкурентами были «Империум» и «Гентем». С ними и воевали.
Первым заданием было отбить у «Империума» медный рудник. Туда отправили три отряда, включая мой. Всем руководил Портид, один из высших командиров. Кстати, очень талантливый и расчетливый сукин сын. Он как будто был рожден, чтобы направлять и планировать атаки. Мы вооружились, как нам приказали, — дальнобойными и очень мощными винтовками. Они имеют специальный прицел и встроенный чип, помогающий при стрельбе. Сели на геликоптеры с плазменным двигателем и в мгновение ока пролетели шестьсот километров. Меньше чем через час мы были на месте. Рудник находился на высоте, окруженный темными скалами, казавшимися ночью черными исполинами. Сначала мы сняли всю охрану на скалах, просто перестреляв ее с большого расстояния. Тут и проявился гений Портида. Стрелять мы начали по команде, заранее распределив цели. После первого залпа из сорока бойцов «Империума» осталось только десять. Это больше было похоже на тир. Наши винтовки почти бесшумны, никто даже тревоги не поднял. Потом быстро сняли оставшихся и с помощью реактивных ранцев быстро поднялись на скалы, занимая ключевые точки, на которых раньше располагались бойцы «Империума».
Карьер был как на ладони. Внизу велась разработка, не прекращавшаяся даже на ночь. Везде горели огни, сновали по своим делам рабочие, складывалась добытая руда, тарахтели ломающие скалу установки. Внутри лагеря охраны было слишком мало, чтобы оказать нам достойное сопротивление, но они попробовали. Видимо, когда мы уничтожили охрану на скалах, пришло сообщение о большом количестве смертей у охраны, и была поднята тревога. Спешно поднимались защитные стены, просыпалась спящая смена охраны, усиливались посты, сканеры поднялись в воздух, пытаясь найти нас.
Сначала мы уничтожали сканеры. Это не было большой проблемой, на тренировках мы постоянно проделывали это, готовясь именно к таким ситуациям. Мой отряд и еще один засечь не удалось. Но третий все же попал в поле сканирования одного из сканеров. По этому отряду открыли шквальный огонь. У «Империума» есть дальнобойные винтовки, но охрана не очень хорошо обучена и подготовлена. Поэтому они просто постарались накрыть всю площадь, на которой находился третий отряд, не целясь в каждого по отдельности. К тому же у них была плазменная артиллерия, которая сразу же среагировала на сообщение со сканера. Из десяти членов третьего отряда шестеро погибли мгновенно. Один был тяжело ранен, и его помогал эвакуировать один из уцелевших. В бою остались только двое, и они стали прыгать по скалам, используя реактивные ранцы и отвлекая всё внимание на себя.
Над нами пролетел боевой геликоптер и тремя выпущенными ракетами уничтожил почти всю артиллерию. После выстрелов она стала четко видна на поле боя и стала основной целью для тяжелого вооружения нашего геликоптера. А потом началась игра в кошки-мышки. Если мы стреляли из своих винтовок, то наши позиции моментально раскрывались, и на них обрушивался шквальный огонь, пережить который было сложно. Только спрятавшись за очень большой скалой, можно было надеяться пережить ответную атаку, не меняя позицию. Поэтому мы рассредоточились и взяли весь рудник в кольцо. Каждый из нас делал один-единственный, но смертельный выстрел, после которого тут же использовал ранец и менял свою позицию. Действовали строго по очереди, иногда вдвоем, иногда втроем, но не все сразу. В суматохе под огонь можно было подставить своих.
За пятнадцать минут всё было решено. Бойцы «Империума» не успевали реагировать на наши действия, постоянно теряя численность своего личного состава. В итоге мы уничтожили более ста охранников и полностью захватили рудник. Потеряв всего восемь человек против более чем ста пятидесяти человек противника. Это был разгром и избиение.
За нами прилетели транспортные геликоптеры, но еще раньше прилетела охрана из нашей корпорации и руководители на рудник. Никто не собирался трогать и убивать рабочих, и все это знали. Поэтому работа не останавливалась даже во время битвы. Только теперь медь стала вывозиться и поступать на наши склады. Так прошла первая моя операция, и я потерял только одного бойца. Атака, спланированная Портидом, была быстрой, жесткой и точно рассчитанной. Мы были обречены на успех.
По возвращении на базу нас лечили, дополняли отряды и давали возможность восстановиться. А потом всё шло своим чередом. Тренировки, обучение, новые имплантаты и снова тренировки. Примерно один или два раза в месяц нас отправляли на задание. К некоторым мы готовились долго и основательно, а к некоторым практически не готовились. В самых трудных и сложных заданиях с нами был Портид, но иногда и другие представители высшего командования. Хотя это было скорее исключением, чем правилом. Если я правильно понял, то Портид командовал только тогда, когда перед войсками стояло по-настоящему сложное задание.
Несколько раз нас отправляли в город на парад или для разгона бастующих. Лучше, конечно, было на параде, там нас любили и гордились нами. Мы олицетворяли собой защиту и силу для обычного гражданина. А когда мы разгоняли бастующих, то нам выдавали броню, нелетальное оружие и выпускали против обычных, неподготовленных людей. Избивать их было жалко, но приказ есть приказ. Среди нас, конечно, были звери, которым никого не жалко и которые ничего не понимают. Но их быстро изгоняли из наших рядов. Говорят, управляющие считают самым ценным и необходимым ресурсом людей. И стараются сберечь всех, кого только смогут. Даже вот нас не убили и загнали сюда, значит, для чего-то мы им нужны.
— Ты продолжай, а потом я тебе расскажу, для чего мы нужны корпорации, — вставил уже докуривший свою трубку доктор. Он отпил из кружки уже остывший и невкусный чай и кивком предложил Мигелю продолжать.
— Несколько раз нас отправляли на арест преступников. А это уже не разгон демонстраций. Это настоящие вооруженные банды. Они хорошо укреплены, имеют хорошие имплантаты и большое количество разнообразного вооружения. Самый кровавый арест произошел на третий год моей службы. Нам приказали арестовать или уничтожить всех членов банды Сов. Даже в наше время, с развитием наблюдающих систем, в мегаполисах еще остается множество слепых зон. К тому же человек такое существо, что всегда придумает, как обмануть систему. Вот и Совы придумали. Они обосновались в подвале одного из жилых домов и близлежащих подземных территориях. Среди канализации, трубопровода, проводов и воздуховодов они основали свое логово и стали терроризировать всех, до кого смогут дотянуться. Начинали с простых граждан, но потом стали подбираться и к более значимым представителям общества. Они взорвали несколько жилых блоков высокопоставленных чиновников, и в мегаполисе стал зарождаться страх. Такого власть уже допустить не могла. На них начали настоящую охоту. Тщательно скрывая наблюдение и внедрив своего человека в ряды Сов, мы начали выяснение численного состава, снабжения, финансирования и месторасположения. Как только все выяснили, был отдан приказ на подготовку операции. Требовалось в одно и то же время арестовать сразу большое количество людей в разных частях мегаполиса. А нас бросили на штурм самой базы Сов в составе еще четырех отрядов.
План был прост и понятен. Мы должны были сразу отсечь все пути к отступлению и предложить им сдаться. Из логова было три больших и удобных выхода, а также две узких и неудобных лазейки. В эти лазейки можно было пролезть только по одному, но Совы думали, что мы о них не знаем. Руководил нами не Портид, мне кажется, что он был занят каким-то другим заданием. И наш руководитель приказал заминировать и заблокировать узкие проходы. Это сделали несколько техников со специальным оборудованием. Теперь через два лаза пройти было невозможно. С одной стороны мины, а с другой проход был закрыт тяжелыми и практически непробиваемыми листами металла. Чтобы их убрать, нужно было иметь подходящее оборудование, а в тесном проходе человек не помещался вместе с оборудованием. На всякий случай около каждой лазейки оставили по пять бойцов из новичков, с приказом стрелять в любого, кто покажется.
Нас всего было три боевых отряда, которые пошли на штурм логова. Прикрывало нас несколько десятков полицейских, но внутрь они не пошли. У них не было ни опыта в ведении штурма, ни подходящего снаряжения, ни практических, ни теоретических навыков. Они оцепили район и должны были не пускать мирных жителей к месту штурма и в случае непредвиденных ситуаций ловить тех, кто сможет прорваться сквозь нас.
И вот тут наш руководитель сделал ошибку, за которую мы заплатили кровью. Он решил проявить свою силу, власть или еще что-то. Но вместо того чтобы сразу отдать приказ на штурм, он решил предложить Совам сдаться. По всей округе понеслась его речь, усиленная с помощью техники. Он сказал, что все, кто сдастся, будут помилованы, рассказал, что мы перекрыли все пути к отступлению и что лазейки теперь заминированы. Хуже он сделать уже не мог. Теперь Совы были предупреждены и знали, что бежать им некуда. Но и сдаваться они не собирались. Несколько минут стояла тишина, а потом они ответили. Из одного прохода, через который мы собирались штурмовать, вылетела ракета и разнесла на куски полицейский болид. И только после этого нам дали приказ на штурм.
Сов зря предупредили, у них всё было готово к обороне и оставалось только добраться до постов и вооружиться. И им дали для этого время. Если бы атаковали сразу, без разговоров, без предупреждения и без переговоров, то они не смогли бы занять удобные для обороны места и подготовиться к штурму. А теперь за эту глупость придется платить кровью.
Мы были вооружены многофункциональными штурмовыми короткоствольными автоматами. Это было самое совершенное оружие на тот момент. Возможность быстро изменить тип снаряда, множество альтернативных режимов стрельбы, высокая точность и скорострельность. Одеты мы были в самую лучшую броню. Она умела поглощать все типы боеприпасов, но у нее был свой предел, и она много весила. К тому же она имела свои ограничения по количеству поглощаемых снарядов. Но в первые секунды штурма именно она спасла нам жизни.
Мы зашли в свой проход и продвигались по нему небольшим перебежками. Взрывы раздались неожиданно. Детонировали мины, встроенные в стены и активированные Совами. А после началась пальба. Проход оказался длинным коридором без возможности укрыться за чем-либо. Мы огрызались короткими очередями, стараясь выцелить противника. Коридор заволокло дымом, и мы перешли на альтернативное зрение. Шлемы, встроенные в броню, позволяли видеть во множестве спектров. По нам стреляли длинными очередями, просто пытаясь попасть наугад. И некоторые снаряды достигали цели. До конца коридора мы добрались без потерь, но из десяти человек у двоих броня была уже сильно изношена. Требовалось заменить батареи. Тогда броня смогла бы поглощать снаряды и дальше. Большая часть батарей была потрачена на поглощение взрыва мин.