Об упрямстве и пациентах
Предыстория. В январе этого года я повторно попала в больницу с новым очагом предположительно туберкулёза. Пятно 8 мм добавилось к имеющейся 15 мм туберкуломе. Кому интересно, предыдущий пост . Хотя активного воспалительного процесса не было (установлено по КТ) и все анализы мокроты и диаскинтест были отрицательные, а чувствала я себя прекрасно, постановили, что госпитализация нужна. Положили в то же отделение, где я лежала раньше.
Что поменялось за 2 года. Палаты. В палатах завершили ремонт, но не на этаже. До сих пор ремонт в столовой. Персонал остался в основной массе тот же, многие меня узнали. Лечащим врачом стал опять Петрович - заведующий отделением. А отделение, кстати, поменяло профиль: теперь оно для больных с устойчивыми формами туберкулёза.
Лечение. Почему меня положили именно туда (при отсутствии анализов, где была бы высеена хоть одна хоть какая колония), я так и не поняла, внятного ответа мне никто не дал. Начитавшись интернетов и выслушав совет онколога из республиканского центра онкологии, который в упор не видел на моих КТ туберкуломы, а видел гамартомы, я решила сама при первом же опросе начать разговор про хирургическое вмешательство, ибо для меня было два варианта: либо я лечусь первым рядом по второй категории и с большой долей вероятности не заканчиваю университет, либо мне делают операцию, наконец-таки говорят, что со мной происходит, и в этом случае я либо весело направляюсь домой, либо принимаю обоснованное лечение.
Петрович удивился, но хирургам моё дело представил. Хирурги отказались оперировать меня. Вот тут был шок и непонятка, потому что причину отказа мне не сообщили. Полагаю, Петрович забыл поинтересоваться.
Я: Андрей Петрович, а почему операции не будет?
Петрович: Не знаю.
Ситуация класс. Через неделю моих ежедневных вопросов и ещё двух консилиумов, мне сказали, что не будут оперировать, потому что удалят при этом поллёгкого. И вот тут мне показалось, мир рухнул. По крайней мере, ощущение было именно такое. Концы с концами не сходились. Онколог (хирург, заведующий торакальным отделением) говорил, что операции той - час, а выписывают на 10ый день, а тут - поллёгкого и гипотетическая инвалидность. Хоть земля шаталась под ногами, я стала давить на врача, чтобы мне предложили другую схему операции, ведь того пятна-то 8 мм. Ещё неделя нервов и неопределённости - и вуаля. Хирурги согласились со мной поговорить и обсудить новый план операции. Оказалось, что они усмотрели на КТ ещё один очаг глубоко в тканях, и если удалять и его, то это уже поллёгкого. Сошлись на том, что мне удалят пятно 8 мм, исследуют его и поставят диагноз.
Ура? Ну вроде да. Хирург намекнул, что на совместном консилиуме их и фтизиатров стали уже сомневаться, а был ли мальчик, т.е. не гамартома ли это всё (и старое пятно, и новые). Но также сказал, что старый диагноз снимать никто не будет, ибо поставлен, пролечен.
Так как в больнице не был проплачен кислород, то ещё две недели я ждала, пока министерство проведёт все счета. В этот период, конечно, никому операции не делали.
На третью неделю в понедельник меня перевели в хирургическое отделение и назначили операцию на среду. Про подготовку к операции я рассказывать не буду, думаю, процедуры интуитивно понятны и тому, кому кого ни разу не оперировали планово. Почему-то я была очень спокойная перед операцией, может потому что скоро должна была наступить определённость. Даже на операционном столе до погружения в наркоз, когда мозг занять особо нечем, я читала про себя Маяковского. Хирург мне, кстати, достался заведующий хирургическим отделением.
Из реанимации меня перевели в хирургию на следующее утро. После операции я поближе познакомилась со своими соседками. И вот.
Пациенты. Они не знают, чем болеют. Серьёзно. Женщина, отлежавшая уже 5 месяцев и которой уже сделали операцию, думала, что туберкулёз - это запущенное воспаление лёгких. Они не знают, какие колонии высеяны и высеяны ли вообще, они не понимают, как можно заразиться туберкулёзом, почему лечение такое длительное, почему нельзя пропускать приём препаратов и как помочь самому себе при сильных побочных действиях лекарств. И в хирургии было дело не в том, что врач не рассказывал (в терапии из Петровича приходилось чуть ли не клещами информацию вытаскивать, поэтому в ход шли интернеты), а в том, что пациенты не интересуются своими анализами, не спрашивают, могут ли они заразить окружающих, не пытаются сами найти ответы на вопросы в доступных источниках информации (хотя доступ к тому же интернету был, брошюры разложены по всем этажам).
Тут жаль хирургов, которые видят, как пациенты после операции гоняют покурить. Врач советует пить много жидкости (не менее 2х литров воды в день), чтобы снизить боли в суставах, а пациент выпивает стакан чаю в сутки и говорит, что врач нишиша не понимает, ибо легче не становится. Пациент умудряется выбрасывать особо неугодные таблетки, а потом жалуется, что лечат плохо и врач не выписывает, потому что нет динамики. Соблюдать масочный режим? Что вы! Зачем носить этот намордник?
Пока я лежала в хирургии, мне казалось, что я попала в зеркальное отделение: в терапии пациенты хотят побыстрее вылечиться и вытягивают полезную и значимую информацию у врача, а в хирургии врачи не могут достучаться до пациентов.
Итоги лечения. Новое пятно всё же было одно. Снимки после операции это показали. Операция прошла как по маслу, дренаж сняли на седьмой день, перевели в терапию на восьмой, на одиннадцатый сняли швы. выписали ещё через две недели после прихода окончательных результатов гистологии. Фиброзные изменения в лёгких. Окончательный диагноз: остаточные изменения после перенесённого туберкулёза. Я бы ещё повоевала, наверное, по поводу того, что странно, что два года прошло, а они только сейчас проявились, эти изменения. Но уже хотелось просто домой. Фтизиатр в диспансере согласилась с хирургом в том, что скорее всего, и первый случай моей болезни вовсе не был туберкулёзом, но опять же, старый диагноз никто не будет снимать. Как итог: два месяца в больнице вместо шести и ещё восьми на продолженном лечении с отстранением от работы. Стёкла с образцами тканей я забрала себя. Мало ли.
К чему всё это. Интересуйтесь своим здоровьем, спрашивайте у врачей подробности, если врач не выдаёт информацию, по возможности проконсультируйтесь у другого, ищите данные сами. Не бойтесь идти на операцию, не накручивайте себе плохого, читайте про себя стихи =) Один мужчина из отделения очень боялся, не давал согласия, из-за чего дольше пролежал в больнице и операция прошла сложнее. Если хирург говорит, что надо, значит надо. Если отговаривает от вмешательства - хороший хирург. А я упрямая коза =)
Что поменялось за 2 года. Палаты. В палатах завершили ремонт, но не на этаже. До сих пор ремонт в столовой. Персонал остался в основной массе тот же, многие меня узнали. Лечащим врачом стал опять Петрович - заведующий отделением. А отделение, кстати, поменяло профиль: теперь оно для больных с устойчивыми формами туберкулёза.
Лечение. Почему меня положили именно туда (при отсутствии анализов, где была бы высеена хоть одна хоть какая колония), я так и не поняла, внятного ответа мне никто не дал. Начитавшись интернетов и выслушав совет онколога из республиканского центра онкологии, который в упор не видел на моих КТ туберкуломы, а видел гамартомы, я решила сама при первом же опросе начать разговор про хирургическое вмешательство, ибо для меня было два варианта: либо я лечусь первым рядом по второй категории и с большой долей вероятности не заканчиваю университет, либо мне делают операцию, наконец-таки говорят, что со мной происходит, и в этом случае я либо весело направляюсь домой, либо принимаю обоснованное лечение.
Петрович удивился, но хирургам моё дело представил. Хирурги отказались оперировать меня. Вот тут был шок и непонятка, потому что причину отказа мне не сообщили. Полагаю, Петрович забыл поинтересоваться.
Я: Андрей Петрович, а почему операции не будет?
Петрович: Не знаю.
Ситуация класс. Через неделю моих ежедневных вопросов и ещё двух консилиумов, мне сказали, что не будут оперировать, потому что удалят при этом поллёгкого. И вот тут мне показалось, мир рухнул. По крайней мере, ощущение было именно такое. Концы с концами не сходились. Онколог (хирург, заведующий торакальным отделением) говорил, что операции той - час, а выписывают на 10ый день, а тут - поллёгкого и гипотетическая инвалидность. Хоть земля шаталась под ногами, я стала давить на врача, чтобы мне предложили другую схему операции, ведь того пятна-то 8 мм. Ещё неделя нервов и неопределённости - и вуаля. Хирурги согласились со мной поговорить и обсудить новый план операции. Оказалось, что они усмотрели на КТ ещё один очаг глубоко в тканях, и если удалять и его, то это уже поллёгкого. Сошлись на том, что мне удалят пятно 8 мм, исследуют его и поставят диагноз.
Ура? Ну вроде да. Хирург намекнул, что на совместном консилиуме их и фтизиатров стали уже сомневаться, а был ли мальчик, т.е. не гамартома ли это всё (и старое пятно, и новые). Но также сказал, что старый диагноз снимать никто не будет, ибо поставлен, пролечен.
Так как в больнице не был проплачен кислород, то ещё две недели я ждала, пока министерство проведёт все счета. В этот период, конечно, никому операции не делали.
На третью неделю в понедельник меня перевели в хирургическое отделение и назначили операцию на среду. Про подготовку к операции я рассказывать не буду, думаю, процедуры интуитивно понятны и тому, кому кого ни разу не оперировали планово. Почему-то я была очень спокойная перед операцией, может потому что скоро должна была наступить определённость. Даже на операционном столе до погружения в наркоз, когда мозг занять особо нечем, я читала про себя Маяковского. Хирург мне, кстати, достался заведующий хирургическим отделением.
Из реанимации меня перевели в хирургию на следующее утро. После операции я поближе познакомилась со своими соседками. И вот.
Пациенты. Они не знают, чем болеют. Серьёзно. Женщина, отлежавшая уже 5 месяцев и которой уже сделали операцию, думала, что туберкулёз - это запущенное воспаление лёгких. Они не знают, какие колонии высеяны и высеяны ли вообще, они не понимают, как можно заразиться туберкулёзом, почему лечение такое длительное, почему нельзя пропускать приём препаратов и как помочь самому себе при сильных побочных действиях лекарств. И в хирургии было дело не в том, что врач не рассказывал (в терапии из Петровича приходилось чуть ли не клещами информацию вытаскивать, поэтому в ход шли интернеты), а в том, что пациенты не интересуются своими анализами, не спрашивают, могут ли они заразить окружающих, не пытаются сами найти ответы на вопросы в доступных источниках информации (хотя доступ к тому же интернету был, брошюры разложены по всем этажам).
Тут жаль хирургов, которые видят, как пациенты после операции гоняют покурить. Врач советует пить много жидкости (не менее 2х литров воды в день), чтобы снизить боли в суставах, а пациент выпивает стакан чаю в сутки и говорит, что врач нишиша не понимает, ибо легче не становится. Пациент умудряется выбрасывать особо неугодные таблетки, а потом жалуется, что лечат плохо и врач не выписывает, потому что нет динамики. Соблюдать масочный режим? Что вы! Зачем носить этот намордник?
Пока я лежала в хирургии, мне казалось, что я попала в зеркальное отделение: в терапии пациенты хотят побыстрее вылечиться и вытягивают полезную и значимую информацию у врача, а в хирургии врачи не могут достучаться до пациентов.
Итоги лечения. Новое пятно всё же было одно. Снимки после операции это показали. Операция прошла как по маслу, дренаж сняли на седьмой день, перевели в терапию на восьмой, на одиннадцатый сняли швы. выписали ещё через две недели после прихода окончательных результатов гистологии. Фиброзные изменения в лёгких. Окончательный диагноз: остаточные изменения после перенесённого туберкулёза. Я бы ещё повоевала, наверное, по поводу того, что странно, что два года прошло, а они только сейчас проявились, эти изменения. Но уже хотелось просто домой. Фтизиатр в диспансере согласилась с хирургом в том, что скорее всего, и первый случай моей болезни вовсе не был туберкулёзом, но опять же, старый диагноз никто не будет снимать. Как итог: два месяца в больнице вместо шести и ещё восьми на продолженном лечении с отстранением от работы. Стёкла с образцами тканей я забрала себя. Мало ли.
К чему всё это. Интересуйтесь своим здоровьем, спрашивайте у врачей подробности, если врач не выдаёт информацию, по возможности проконсультируйтесь у другого, ищите данные сами. Не бойтесь идти на операцию, не накручивайте себе плохого, читайте про себя стихи =) Один мужчина из отделения очень боялся, не давал согласия, из-за чего дольше пролежал в больнице и операция прошла сложнее. Если хирург говорит, что надо, значит надо. Если отговаривает от вмешательства - хороший хирург. А я упрямая коза =)