О зимних забавах - 2
Моя приятельница Ю. происходила из семьи, приверженной здоровому образу жизни.
А я в молодости легко поддавалась чужому влиянию.
В свое оправдание замечу, что противостоять Ю. было и есть невозможно.
Энергия в ней клокочет как лава в кратере просыпающегося вулкана.
Давление нарастает, а затем всё это бабахает и накрывает окружающих толстым слоем вулканических пород и пепла.
Как-то она позвонила мне:
– Ты уже забыла, как свежий воздух пахнет! Завтра мы едем на дачу!
Я что-то слабо вякала про хорошую память, про электричку, автобус, пять километров лесами-буераками и про -16 по Цельсию.
– Не дрейфь! – сказала Ю. – Братец купил иномарку, поедем как ротшильды, протопим, глинтвейнчик сварим, а в воскресенье на лыжах побегаем. Всё, собирайся.
В те годы слово «иномарка» звучало круто.
Увы, звучанием крутость и ограничилась.
Иномаркой оказался ржавый дребезжащий форд, почти мой ровесник, но я сохранилась не в пример лучше.
Ну ладно, поехали. Ю, ее брат-турист, друг брата и я.
Поначалу так и ничего.
Печка, правда, почти не грела.
И бедная иномарка тряслась как контуженая, стеная и сетуя на судьбу-злодейку, выдернувшую её с чистенькой европейской свалки и забросившую в наши печальные заснеженные равнины, Но худо-бедно продвигалась.
А потом асфальт кончился.
У меня крепло подозрение, что ротшильды ездят как-то по-другому.
Ну, по крайней мере ездят, а не толкают.
Или же у них есть специальные люди для толкания и вытаскивания.
У нас таких людей не было, так что мы, можно сказать, на руках донесли иномарку до этой поганой дачи только к сумеркам.
Мне хотелось убить всех.
Особенно друга семьи, тоже туриста.
Потому как выяснилось, что сумку с вином для глинтвейна он забыл.
Зато взял с собой гитару.
Слушать про солнышко лесное на трезвую голову – это мазохизм.
К часам семи вечера стало понятно, что фиг ты дачу протопишь, фиг ты в такой антарктиде доживешь до утра и фиг ты сейчас на нашем драндулете уедешь.
И посему два экстремала – брат и друг – решили пойти в соседнюю деревню километрах в пяти и купить там красного сухого вина для глинтвейна.
По тем временам надеяться на наличие красного сухого вина в деревенском магазине было наивностью, если не обозвать хуже.
– Мы на лыжах бегом, через час-полтора вернёмся, только вы, девчонки, особо не разгуливайте, – сказал друг, – там следы какие-то подозрительные, на волчьи похожи.
Тут я пожалела, что не убила его раньше.
– Ну, я думаю, что волк в двери ломиться не будет, – неуверенно сказала притихшая Ю.
Я в волчьих повадках не сильна, но верить хотелось.
Короче, два адских лыжника умчались в ночь.
Темень, холодина, и то ли это метель завывает, то ли это завывает не метель.
В 8 часов их не было, и в 9 тоже. К часам десяти мы обе осознали, что у волков случился неожиданный праздник.
– Может, они заблудились, – сказала я. – Давай во дворе костёр разожжём, мы на горке, на свет выйдут.
Как мы костёр на ветру разжигали и не спалили при этом дачу – отдельная история.
Ю. уже рыдала, я тоже, костер трещал, слева выло, справа подвывало, и перед глазами у меня стоял образ сыто цыкающего зубом волка с туго набитым туристами животом.
Как живой.
А в половине двенадцатого к нам приехал трактор с трактористом, лыжниками, поломанными лыжами и бутылью самогона.
Я крайне редко бросаюсь на шею незнакомым нетрезвым людям.
Но посмотреть с другой стороны – это был не просто тракторист, это был небритый и пахучий ангел божий.
– Эх, девки, кабы не жена дома, я б тут и остался, – сказал ангел. – И темненькая мне нравится. И светленькая. Обое нравятся. Ох загудел бы тут с вами, девки, кабы не жена!
Вообще говоря, из любой ситуации нужно извлекать уроки.
Вот я, например, усвоила, что горячий самогон с вареньем из райских яблочек, корицей и гвоздикой – это страшно.
И в процессе потребления, и после него.
И что туристов, думающих, что это глинтвейн, нужно изолировать от общества ещё в нежном детском возрасте.
– Бежать, бежать отсюда, – прошипела прозревшая Ю, хлопнув глинтвейнчику, пытаясь отдышаться и с ненавистью глядя на друга-туриста, которого никакие лишения не могли остановить от «как здорово, что все мы тут сегодня собрались».
Кое-как уснули, укутавшись во все найденные одёжки и тряпки, включая домотканый половичок.
Утром за окнами весело затарахтело.
Давешний ангел заехал глянуть, не пора ли вызывать труповозку.
Ю. быстренько упросила его дотянуть иномарку до шоссе.
– Вы, девки, летом приезжайте, тут у нас красота, просторы у нас тут, и жена моя к тёще на лето поедет, а мы с вами погудим, чтоб душа развернулась. Вы, девки, давайте в кабину, ничего, поместимся!
Когда трактор поволок нашу иномарку, я оглянулась.
Из лесу вышел одинокий волк.
Довольно симпатичный.
Рыжий такой.
Хвост бубликом.