О разности восприятия и избалованных детях
Вчера в обед села в автобус. Народу немного, в основном студенты. В начале салона сидели бабушка с внуком лет 5-6, о котором и пойдет речь. Мне хватило буквально нескольких секунд, чтобы понять, что мальчик залюблен и избалован донельзя. Он сидел и громко ныл на весь автобус, и, судя по задолбанной бабушке, уже давно.
- Бабушкаааа, идем на улицууууу
- Бабушкаааааа, я хочу на улицууу
Бабушка же тихо просила его успокоиться и не шуметь. После нескольких минут нытья, он стал орать, что она злая, жестокая и прочее. У бабушки сдали нервы, и она дала ему подзатыльник. На мой взгляд, слишком слабо. И вот тогда стало понятно, что пацан манипулятор. Он повернулся лицом к пассажирам, схватился за голову и стал истерично подвывать:
- Ааааа, зачем ты меня ударила, ты меня избиваешь, аааа, помогите!
Вот только мальчишка не подумал, что остальным людям абсолютно поровну на его проблемы. Бабушка тоже и бровью не повела. Она кстати очень ухоженная женщина, ее пожилой и язык не повернется назвать. Судя по тому, как она игнорировала его попытки манипуляции, скорее всего не она занимается его воспитанием. Не найдя поддержки он перестал истерить, решив продолжить просто ныть.
- Бабушкааа, я хочу на улицуу
- Давай не будем устраивать тут цирк
- Бабушкааа, давай будем цыыырки устраивааать
- Успокойся и давай потише!
- Бабушкаааа, давай не будем потишеее
- Заканчивай свое представление!
- Бабушкаааа, давай будем представлениеееее
Они стали готовиться выходить, пацан не переставал ныть, и тогда бабуля пошла козырем, сказав:
- Не успокоишься сейчас, я расскажу отцу.
Что началось... Вопли, крики. Они вышли из автобуса, и бабуля наконец-то дала ему нормальных звездюлей, а потом просто ушла. Пока водитель общался с контроллером на линии, абсолютно все пассажиры смотрели в окно. Одна половина была несказанно рада, что ребенок огреб. Другая крепко вцепилась в поручни, чтобы не выскочить из автобуса и не добавить пиздюлей еще и от себя. Но люди на остановке, которые не наблюдали эту постановку на протяжении последнего получаса, подбежали к бедному ребенку. Который опять "рыдал" без слез, держался за голову и причитал "бабушка, зачем ты меня избила, как больно, очень болит все, меня побили, как же больно", при этом он отчаянно смотрел по сторонам, ожидая жалости публики. Вокруг него столпился народ, злые женщины твердили "как так можно, бедный малыш, онжеребенок", "какая жестокая, за что она так", "она что, просто ушла, бросив ребеночка?". Стали его успокаивать, вытирать ему слезки, обнимать и жалеть. Наш автобус тронулся в путь, и мы не увидели, чем же все кончилось. Но отъезжая от остановки, клянусь, я видела, как в глазах этого ребенка полыхали языки адского пламени.
Боюсь представить, что станет с этим пацаном, когда он вырастет.
