Новый, Старый, Новый год, короче, всем, всем, всем добра и кота! :)
ДОБРЫЕ РУКИ
- Мама, мама! Принеси мне котика! Я буду его любить! – её дочь прыгает вокруг, пока Аня пытается одеться в маленьком коридорчике, стоя на одной ноге и застёгивая молнию на второй. На ней пальто-пуховик, объёмный шарф и черная шапочка с кошачьими ушками. Шапочку она подарила себе на сорокалетие. Она смотрит в зеркало и улыбается: перед ней милая, миниатюрная и хрупкая женщина. Которая всё ещё может нравиться мужчинам. Мужчинам.. Мысль о мужчине в доме постоянно выбивает её из колеи. То ей невозможно тоскливо, хочется заботы, объятий, близости. То наоборот, представит себе прошлую жизнь, с мужем, и бесится. То снова ей тоскливо, хочется заботы, объятий, близости.
Она нравится мужчинам. Но кому она нужна, в сорок да с двумя детьми, вот так, всерьёз? Да и не нужна – и фиг с ним! Вот себе она сегодня нравится.
- Котика-обормотика! – дразнит Аня маленькую Руслану, взлохмачивая волосы дочери. Открывает входную дверь. - Зубы почисти!
- Нет, это мне обещали! Мне! - с воплями прибегает её вторая, Диана. – Если получу четвёрку!
- Это была тройка, – сдаёт её сестра.
- Четвёрка с большим минусом! – Ди толкает сестру в плечо. – Русла дура!
- Тройка с плюсом! – подмигивает Аня, закрывая за собой дверь.
- Насчёт минусов, там минус двадцать пять! – кричит ей вслед Ди.
Фух. Юля, Катя, Полина, Арина. Потом в перерыв заехать к маме и в ту музыкалку, насчёт Руслы. И в поликлинику, взять направление и анализы Ди. Потом Олеся и Оля. К десяти она освободится.
Она выбегает из подъезда, щёлкает брелоком сигнализации, запрыгивает в машину и делает несколько попыток её завести. Аккумулятор слабо реагирует, и она пробует на несколько секунд включить фары ближнего света, чтобы разбудить батарею. Но ничего не выходит. Аня тоскливо смотрит в окно, на снег и заледеневшие ветки дерева под канализационным люком. Она запрокидывает голову назад и продолжительно мычит, будто собираясь с духом. Потом выдёргивает ключи зажигания и выскакивает на морозную улицу. Как будто от того, как быстро она выскочит, ей станет теплее.
Стоит сухой мороз. Мёрзлый снег поскрипывает под ногами. Скользко. Приходится идти как по льду, ставя ногу на землю полностью. Тут не побежишь. Она дышит через шарф и пытается ставить ноги энергичнее, чтобы не упасть, но и не доползти на работу к обеду.
Подходит к остановке. Тут много старичков и старушенций с авоськами и тёток в шубах. Возмущаются:
- Вот пустили бы вместо 53-го бы что-нибудь, а? Вот немцы гады, а?
Все поддакивают.
- Ну что ж мы, зверьё какое, на таком морозе три часа стоять?
Аня поодаль, с краю остановки, прыгает, чтобы согреть ступни.
На столбике приклеены различные объявления. В основном предлагают деньги и кредиты «срочно и под низкие проценты». Внимание Ани привлекает объявление голубого цвета, всё изрисованное кошачьими лапками. В голове сразу проносится: «Мама! Мама! Принеси мне котика! Я буду его любить!» Да уж, вся эта затея с котиком не утихает уже неделю. Если так продолжится…
А хорошо быть котиком. Тебя любят, обнимают, кормят, гладят. А ты только мурчи в ответ. Муррр…
Аня читает:
«Отдам в добрые руки.
Кот – 9 месяцев, невский-голубой, привит, приучен к лотку, ласковый.
Муж – 35 лет, брюнет, зелёные глаза, есть работа, общительный, терпеть не может кошек. Говорит, либо кот, либо я.
Приходите…»
Кусок объявления отодран от столбика, но внизу, с левого краешка, торчит отрывная часть с номером телефона. Аня засовывает себе в карман этот маленький клочок бумаги. Трамвай не едет.
Да что ж такое!
До школы идти тридцать минут. А ковылять – так все сорок. Опоздает.
- Радость моя! Я опаздываю, буду... - говорит она по телефону, но её перебивают:
- Анна Викторовна! Простите! Я не приду! Горло! – тараторят ей в ответ.
- На следующий урок приготовься – я буду кричать! – отвечает Аня, резко повысив голос. И бросает трубку. Предупредить заранее, видимо, не судьба…
Медленно (раз уж спешить некуда) она доходит до музыкальной школы, где преподаёт вокал. Во дворе видит шеренги из учеников. Из школы продолжают выходить люди. Пожарные учения, что ли?
- Твою же каракатицу! – восклицает Аня и пинает бордюр.
Находит в толпе охранника. Он объясняет:
- Опять дурачатся. Позвонили, что бомбу в школу заложили.
Заместитель директора, тощая пожилая женщина с усталыми глазами, вздыхает.
- А может, правда? – говорит Аня с надеждой. – Взорвут к чертям эту школу! - кричит Аня и хлопает в ладоши, подняв руки высоко, чтобы видели воображаемые террористы.
- Что это Вы, Анна Викторовна, такое говорите? – строго смотрит на неё зам, поверх своих очков.
- Говорю, что чувство юмора помогает жить одиноким женщинам, - отвечает она. Зам поджимает губы. Аня добавляет:
- Женщинам вроде меня!
Из школы выходит директор:
- Это надолго. На сегодня отставить пение.- говорит он ей. Она с ним на короткой ноге, так как подбрасывает домой после работы. По пути.
Аня садится на корточки и звонит ученикам, отменяя занятия.
Напротив неё, под машиной, сидит кошка. Аня смотрит на пару светящихся в темноте глаз. Подумав, видимо, что Аня её собрат - из-за кошачьей шапочки - или просто, что она хочет её накормить, кошка медленно вытаскивает голову из-под машины и так же медленно идёт к Ане. Она чёрная и костлявая: видимо, ей очень давно ничего не перепадало. Или она больна. На середине пути какая-то девочка делает шаг к кошке, и та мгновенно даёт дёру. Как ошпаренная.
А может, и не хорошо быть кошкой. Если бы Аня была кошкой, то такой. Шуганной. Без заботы. Без объятий. Без близости. Без муррр...
Она засовывает руку в карман, чтобы достать сигареты и закурить. В кармане дыра, и всё провалилось в самый низ, внутрь пуховика. Аня просовывает руку до конца и сгребает всё в кулак. Вместе с пачкой сигарет в её руке смятые чеки и голубенькая бумажка с кошачьими лапками. На ней – номер телефона.
«Говорит, либо кот, либо я...» Решено!
Замёрзшими пальцами Аня набирает номер. На другом конце трубки – какой-то безжизненный и грубоватый голос:
- Алё!
- Алло-алло, я по объявлению… - начинает объяснять Аня.
-А – женщина на проводе оживляется – диктую адрес…
Аня достаёт из сумочки ручку и записывает на нотах адрес.
- Приезжайте в любое время. Я всегда дома – голос женщины снова обесцвечивается, и она кладёт трубку.
Сначала Аня заезжает к маме.
- Мужика бы хоть завела, - начинает старую песню мама. – Всё сама да сама. Мужик тебе нужен, да сурьёзный, чтоб с тобой сладить!
- Ну как девочки без отца вырастут? Зачем ты его кинула? Ну козёл. Ну так и ты у меня не принцесса! - она продолжает причитать, пока Аня разбирается с квитанциями, которых у мамы накопилось немерено.
Потом она заходит в музыкалку. Договаривается о прослушивании. Бежит на приём в поликлинику. Забирает анализы.
Восемь часов вечера. Аня потягивается и думает: сейчас домой, чай…
- Мама! Ну мааам! Ну купи мне котика!, - слышит она и даже останавливается. Это маленькая девочка дёргает маму за рукав и тащит в зоомагазин, которых в городе развелось - на каждом шагу.
Котика…
Аня смотрит на название улицы. Достаёт ноты, на которых записан адрес. Да, так она и думала. Та самая улица. Значит…
Она находит тот дом во дворе. У входа ей даже не приходится звонить в домофон (чему Аня радуется, ей не хочется лишний раз слушать безжизненный голос хозяйки) – она проскакивает за каким-то мужчиной. Поднимается по лестнице до нужного этажа.
Перед квартирой её охватывают сомнения.
Она слышит шум за дверью и прислоняется к ней: это ссора. Ссорятся мужчина и женщина. Та женщина. Аня прикрывает глаза. Какая здесь хорошая слышимость, бррр. Ей становится не по себе. Она вдруг вспоминает один вечер, из времени, когда она ещё была замужем.
Русла и Ди тогда были совсем крохи.
Она разбирала вещи в шкафу для верхней одежды. Пространство, которое должны были занимать шапки, шарфы, варежки, занимали его рубашки. Почему они были не в его шкафу – загадка. Потому же, наверно, почему его книги и кассеты заполняли собой все дыры, все щели в квартире. Олимп, Джомолунгма, Альпы кассет и дисков. При том, что ничто уже никем не использовалось, даже проигрывателей не было, позволяющих всё это воспроизвести. А свою комнату он уже заполнил доверху.
И в тот вечер, когда он проходил мимо, чтобы покурить на лестничной площадке, она спросила:
- Ваня, а почему здесь твои рубашки?
Наверно, она неправильно выбрала тон. Или неверно построила вопрос. Или она просто очень, очень устала.
Он выхватил рубашки из её рук и вскрикнул:
- Я сейчас это всё выкину… - он распахнул дверь так, что та с грохотом врезалась в соседскую. Так же рванул дверцу мусоропровода и закрыл, оглушив коридор металлическим звоном.
-Да господи! - взорвалась тогда она. - Давай, может, вообще, все кассеты и книги, которые у тебя тут лежат, выкинешь?
-Да, выкину! – Он вытащил оставшиеся рубашки. Вот – скрип мусорки – это твоя мама подарила! Вот – резкий треск - Это ты подарила! Нахуй, блядь! Вот! Что еще подарила? Вот это...
Когда он вернулся и подошел к шкафу, Аню уже трясло.
- Вот! Что еще надо выкинуть мне?
Она всё еще стояла на стуле, возвышаясь, как королева. Он стал жестикулировать и кривляться:
- Что ещё мне надо выкинуть, чтобы Вы были спокойны, сударыня?! –чеканил он каждое слово.
- Себя. Вот так вот выйди – она подыграла его кривлянью, царственным жестом указав на дверь - и больше не приходи. Во будет!
Щёлк! – звук открывающейся двери вырывает Аню из размышлений.
- Ээээ, - протягивает женщина. Она в растянутой майке и спортивных штанах, торчит живот, волосы собраны в хвост. В руках у неё пакет с мусором. – Вы за котом, наверно? – спрашивает она, указывая на Анину шапочку с ушками.
Аня смотрит мимо женщины. За ней длинный коридор с высоким потолком. Прислонившись плечом к стене, стоит мужчина в рубашке, застёгнутой всего на несколько пуговиц, для того, кажется, чтобы только раздразнить воображение. Это высокий брюнет с зелёными глазами из объявления. Он безуспешно щёлкает зажигалкой: очевидно, газа в ней нет. Но он продолжает повторять это механическое действие: видно, мысли его очень далеко. (Подвинув Аню, женщина идёт выбрасывать мусор) Наконец, когда ему надоедает, а может, почувствовав Анин взгляд, он опускает руку с зажигалкой. Смотрит на Аню и её шапку-кошку. На его лице появляется полуулыбка. Аня засовывает руку в карман – не тот, что дырявый, другой – и достаёт свою зажигалку. Показывает и кидает ему. Он лёгким движением руки ловит её и подмигивает. Кажется, ей с молодости не подмигивали! Кончик сигареты разгорается оранжево-красным, и мужчина затягивается. Он медленно выдыхает, снова затягивается, снова выдыхает. Они смотрят друг на друга: кто кого переглядит.
Возвращается женщина с бесцветным голосом, встаёт неподалёку от мужа.
- Так вы за котом? – вяло спрашивает она.
Аня смотрит на мужчину, тот улыбается. Он похож на хитрого лиса. Или..
- За котом? – повторяет женщина.
Или на кота!
- Да, кот! – отвечает Аня. – То есть нет.
На безэмоциональном лице женщины появляется что-то, похожее на «недоумение».
- Я за мужем. – говорит Аня. Она кидает сумку на пол и снимает шапку. Складывает руки на груди.
В коридоре раздаётся смех. Это мужчина. Он запрокинул голову назад и хохочет. У него притягательная улыбка и заразительный смех.
- Я же говорил, что так хоть кто-то откликнется, - говорит мужчина.
- Дамочка, так вы будете брать кота? – спрашивает женщина.
- Его – да, - отвечает Аня, указывая на мужчину. На её лице ни тени улыбки.
- О, я очень непослушный. Требую особого ухода. И сплю только с хозяйкой, - отвечает мужчина.
- Подходит, - говорит Аня.
Мужчина улыбается, но бросает на неё какой-то пронзительно-грустный взгляд.
- Ну всё, мне ещё котлеты и суп поставить, - отвечает женщина, отстраняя Аню к выходу.
Она же машинально поднимает с пола сумку с нотами. Женщина выталкивает её за дверь. Перед тем, как захлопывается дверь, Аня смотрит на мужчину. Он затягивается сигаретой и выпускает дым. Чёрные, чуть волнистые волосы, зелёные глаза – всё тает в дыму.
Хлоп! Щёлк! – это закрывается дверь.
Аня выходит на улицу. И на морозе будто трезвеет. Что это только что сейчас было?
Звонит телефон.
- Да, радость моя, что? Нет! Ни в коем случае! Она что сделала? Сейчас буду! – Аня бросает трубку. Она уже не думает ни о котах и кошках, ни о мужчине, ни о женщине с бесцветным голосом. Она бежит домой. Поскальзываясь и чуть не падая. На её чёрные волосы хлопьями ложится снег.
***
Стоит ей открыть входную дверь, к ней пулей прибегает маленькая Русла. Её волосы спутаны, а на лбу зелёное пятно. Увидев маму, она принимается плакать.
- Мы играли в волка.- всхлип – И козлика. – всхлип. Ууууууу – Русла заходится рыданиями, сжимая мамин пуховик в руках.
- Ну! – Аня смотрит на пробитый лоб дочери, целует её в носик. – Котик не обрадуется такой плаксе, - улыбается она.
- Котик! – вскрикивает девочка, отрывается от мамы и начинает кружиться по коридору. – Котик! Котик!
- Ди, милая, иди к нам! – кричит Аня, разуваясь. В ответ тишина. – Диана! – повторяет мама строже.
Босиком и в пуховике, она бежит в комнату к старшей. Приоткрывает дверь. Ди сидит на кровати, спиной к двери. Она обхватила колени руками и вся сжалась.
- Ди, - Аня подходит ближе, проводит рукой по спине дочери. Та напряжена, твёрдая, как камень.
Аня садится рядом, обнимая девочку.
- Ты такая молодец! – говорит ей мама. – Боже, а не окажись ты рядом? – Аня гладит дочку по голове. – И не испугалась! Ты всё сделала правильно!
- Ты не будешь меня ругать? – тихо спрашивает Ди.
- Что значит, я не буду тебя ругать? – отвечает Аня, делая голос нарочито грозным. – Ещё как буду! Где ремень? – она вытаскивает ремень от пуховика и замахивается им. Диана смеётся.
- Мама, можно тогда мне.. – начинает Диана
- Тссс! Котиков на вас не напасёшься!
***
Утром Аня никак не может найти свою шапку. Настроение испорчено. Ей приходится замотать шарф на голову и одеть сверху капюшон. Сегодня она себе не нравится.
- Так! Чтобы никаких волков и козликов! Поиграйте в ленивцев! – кричит Аня на прощание.
Сегодня ужасно раскалывается голова, а как назло, первые три ученицы совсем без слуха. И зачем такие лезут в вокал.
- Ма-ма-ма-ма-ма-ма-ма, мамамамамамамамама, - показывает Аня распевку.
Вокализы Оля поёт ещё более-менее, на «Не о том скорблю подруженьки» у девушки брови взлетают наверх, ноздри раздуваются, как у лошади, подбородок вжат, одно плечо выше другого, а рука со скрюченными пальцами прислонена к уху, как будто так легче петь. На верхах она сильно киксует.
Аня кладёт голову и руки на клавиатуру. Рояль издаёт визг и замолкает.
- Следующий, - бурчит Аня.
Ученица собирает ноты и уходит. Аня так и лежит. «Говорит, либо кот, либо я» - вспоминает она вчерашний день. И что это за наваждение было.
Либо кот, либо я,- звучит воображаемый голос в голове. Зеленоглазый брюнет пускает ей дым в лицо, в нём исчезают его глаза, его уши..Уши?!
Аня поднимает голову с фортепиано; перед ней вчерашний муж из объявления. На голову натянута её шапочка.
- Кота заказывали?
Он улыбается и кидает ей зажигалку. На ней выгравировано - 'лучшему преподу по вокалу'.
- Музыкальных школ поблизости всего две, а на педагога с кошачьими ушками трудно не обратить внимания. – объясняет он.
- Так держать, детектив! Не растягивай мне шапку. Как там тебя? Барсик? – Аня наигрывает «Дуэт кошек» Джоаккино Россини, - Ми-и-яу! Ми-и-и-яу! – драматично затягивает она.
Он любуется ей, облокотившись на крышку рояля. Она не смотрит на клавиши, играет аккорды, высоко подняв голову и гордо выпятив подбородок.
Мужчина улыбается своей хитроватой улыбкой.
- Ян. – говорит он. Но тебе можно и Барсик. – Аня закатывает глаза, изображая, что польщена. - Ми-и-яу! – подыгрывает ей он и, присаживаясь рядом на банкетку, перехватывает мелодию, начиная импровизировать что-то своё.
Хлопает дверь – заходит ученица.
- О, Анна Викторовна, это кто? – спрашивает ученица.
- Мой питомец. – как ни в чём ни бывало отвечает Аня. – Неплохо играешь. Для новичка.
- Я серьёзный пианист, - отвечает Ян.
Он подмигивает ей, скрывается за дверью и снова появляется, с небольшим чемоданчиком в руках. Помахав им, говорит:
- Буду ждать внизу, хозяйка.
И, оставив шапочку на крышке рояля, уходит.
Аня закрывает лицо ладонями.
***
Она заканчивает поздно и выходит в школьный двор. Горят несколько туско-оранжевых фонарей. Потеплее укутавшись в шарф, она идёт по направлению к машине.
- Ужин-то будет? – раздаётся сзади.
Она оборачивается, у неё растерянное лицо. Она видит его. Он снова курит. На нём лёгкое пальто и нет шапки. Во взгляде нет того прежнего задора. Какая-то задумчивость, с налётом лёгкой грусти.
- Макароны с сосисками сойдут? - язвительно спрашивает Аня.
Ян улыбается.
***
Дома, пока Аня после тяжёлого трудового дня бездельничает, лёжа на кровати и перелистывая ленту новостей на телефоне, Ян с девочками колдуют на кухне:
- Я мастер пасты. – говорит Ян. - Пасту надо варить так, чтоб на зубок. Ни в коем случае нельзя переварить!
Ян разламывает немного сухих спагетти пополам и кидает горсточку. Резко отдёргивает руку и отбегает. Он слегка покачивается на ногах, как будто под ним вовсе не твёрдый пол. Девочки хлопают в ладоши.
- Я тоже хочу быть ниндзя! – кричит Русла. Она отламывает горсточку макарон и быстро-быстро забрасывает их в кипящую воду. И, подражая Яну, отскакивает и замирает в позе воина.
В глубокой сковороде кипят макароны, в соседняя шипит, разнося по кухне аромат сливок и сосисок.
- Почти карбонара, - говорит Ян.
- Ян, ты такой хороший, может, ты купишь мне котика? – застенчиво спрашивает Русла. Ди фыркает.
- Нет, радость моя, он не переносит кошек, - говорит Аня, заходя. – А что это у вас такое? Девочки, вы приготовили это для меня? Обалдеть! – она проходит к столу и садится на стул, развалившись.
- Ян немного помогал, - отвечает Ди. – Самую малость.
- Значит, мне придётся полюбить кошек, - говорит Ян, ставя перед Аней тарелку с пастой. Он садится напротив неё и принимается есть. Наматывает спагетти на вилку. Получается изящно.
- Мам, почему ты плачешь? – Русла подходит к маме, испуганная.
- Просто паста такая вкусная, - улыбается Аня и протирает глаза.
***
Она просыпается в жутком настроении. Уставшая, измотанная. Рядом спит он.
Вчера вечером было так спокойно и хорошо, как ни бывало давно. Забота, объятия, близость... А потом они просто лежали и говорили. Всю ночь просто говорили. У неё дрожали руки – то ли от волнения, то ли от холода. И тогда он держал её за руку. Всё то время, что они говорили. Кажется, её с молодости никто не держал за руку! Если вообще когда-нибудь держали. Чтобы столько волнений рождалось от одного прикосновения, у неё, в сорок лет, с двумя детьми!
А сейчас ей страшно. Она смотрит на его обнаженную спину. На чёрные волосы, рассыпавшиеся по подушке. И не понимает…
Она идёт в ванную комнату и энергично чистит зубы. На неё смотрит усталая сорокалетняя женщина. В уголках глаз уже намечаются морщинки. А скоро они станут совсем явными.
Она бросает взгляд на баночку с щётками – там стоит новая. Она вертит её в руках и смотрит на него, спящего в дальней комнате. Кладёт на место. Возвращается к кровати. Долго стоит над ним.
Он открывает глаза и сонно улыбается.
- Хозяйка! – протягивает он. - Сколько сейчас?
- Десять уже.
- Мне пора, – вздыхает он.
- А, то есть всё, - резко отвечает Аня. – Брюки там – она указывает на торшер.
Ян улыбается:
- Я же всё-таки серьёзный музыкант.
- О, только музыкантов нам не хватает,- отвечает она.
Ян привстаёт на локте. Видно, что он не улавливает ход её мыслей.
- Что значит «не хватает»?
Аня молчит.
Она уходит на кухню, по-быстрому завтракает и одевается на работу. Девочки уже, значит, ушли в школу.
В поисках шапки она залезает в шкаф, ищет на полках. И натыкается на рубашки Яна
- Почему здесь твои рубашки?
Она знает, что это глупый вопрос. Что вчера она сама сказала ему распаковать чемодан.
И всё же рубашки на этом месте раздражают её.
- Почему?
Она вся сжимается. Внутри поднимается ярость.
- Будешь их таскать туда-сюда? – вскрикивает Аня.
- Приходить и уходить, когда хочешь? – её голос становится железным. - Наигрались, хватит!
Она убегает в спальню и приносит чемодан. Вытаскивает рубашки и кидает. Закрывает чемодан на молнию. Ставит вертикально, выдёргивая ручку.
- Вот! – говорит она.
Ян смотрит на неё, не узнавая. Он грустно улыбается и уходит.
Закрывается дверь. Аня садится на корточки. В голове пустота.
***
Следующий день проходит так же, как следующий. И как следующий. И как следующий.
Завтрак. Машина. Ученики. Мама. Музыкалка. Ученики. Ужин. Завтрак. Машина. Ученики. Мама. Ученики. Мама. Ученики. Завтрак…
Мама.
- Ну сколько приличных мужиков вокруг! Ты же не молодеешь, - снова о своём говорит мама. Она вяжет что-то под телепрограмму на канале классической музыки.
- Вон, смотри, - она тычет спицей в экран – пианист. Говорят, у пианистов ловкие пальцы…
Аня хмыкает и прикрепляет чек к очередной квитанции.
Звучит Шопен. Виртуозное исполнение. Будучи дочерью музыканта, Аня знает, чего стоит такое исполнение.
Она вчитывается в цифры на бумажках, как вдруг, на кульминации, музыкант останавливается.
Тишина.
- Ну вот, пролетел, красавчик, - говорит мама, - а я за тебя болела! Козёл.
Пианист снова начинает играть. Но какие-то простые аккорды.
Аня резко поднимает голову, не веря своим ушам.
- Мьяу! – жалобно затягивает пианист. – Мьяу!
Аня подбегает к экрану. Он играет ту самую часть. В месте, где должен петь второй человек, он молчит, только играя аккорды. Потом он резко поворачивается к зрителям, оскалившись и подняв руки-когти. Публика хохочет. Анина мама тоже.
- Что ж – говорит ведущий на экране, посмеиваясь, - Ян Мельников, к сожалению, выбывает в этом году из конкурса. До следующих встреч.
- Вот мужики, а? Хрен их поймёшь. Проще надо быть! – заключает мама.
***
Аня бежит до той квартиры так, словно ещё секунда – и он исчезнет.
На домофоне она набирает квартиру по памяти. Вяло отвечает та женщина:
- Вам чего?
- Я за котом! За котом! – кричит Аня.
Она взбегает по лестнице, доходит до квартиры.
Стучит кулаком, хотя рядом висит звонок.
Не спеша, та женщина открывает дверь. На ней всё те же треники и растянутая майка. Она зевает. Видит Аню в кошачьей шапке, и на лице появляется тень «вспоминания».
- Я за мужем! – говорит Аня.
Женщина, посмотрев на Аню, как на умалишенную, медленно закрывает дверь.
- Нет-нет-нет-нет! Я буду драться! – Аня блокирует дверь и изо всех сил напирает своим небольшим ростом, отодвигая и дверь, и женщину. Прорывается в коридор.
-Ян!- зовёт она. – Ян!
- Его здесь нет. А мне надо суп и котлеты поставить. – безжизненно отвечает женщина.
- Где Вы его скрываете?! – нападает Аня.
- Через двадцать минут повтор «Дикого ангела», дамочка. – отвечает женщина и идёт на кухню.
- Он же вам не нужен! – преграждает ей путь Аня.
- Котлеты! – в голосе женщины появляются угрожающие нотки. Она пытается пролезть под Аниной рукой. Но Аня опускает руку ниже:
- Я слышала Вашу ссору! Это бессмысленно!
- Суп! – женщине удаётся оттолкнуть Аню, она прорывается на кухню и высыпает картошку в раковину.
На кухню вбегает кот. Он подходит к женщине, но та отшвыривает его ногой. – Не мешайся!
Женщина чистит картофель, напевая какую-то мелодию.
Аня наблюдает за этим, совершенно ошарашенная. Ей кажется, что даже если сейчас всё вокруг загорится, станет рушиться, на верхнем этаже взорвётся газ – эта женщина будет стоять и чистить картофель.
За её спиной раздаётся хохот. Аня оборачивается и видит Яна, сложившегося пополам от смеха.
- С какого момента ты подслушиваешь? – спрашивает Аня.
- Дай подумать. Хмм… С «я буду драться!», - подмигивает ей Ян.
Он проходит на кухню и берёт кота подмышку.
- Вернулся за кошаком. Жаль его... – Он выходит из кухни, идёт по коридору к выходу. У двери останавливается и оборачивается:
- Ты идёшь?
Аня растерянно бормочет:
- Твой чемодан…
- Уже у тебя! Ди мне открыла. – говорит он и идёт к лестнице.
Аня смотрит возмущенно, ей очень многое хочется сказать, но она только хватает ртом воздух.
- Стой. – говорит он. – Давай сразу договоримся: рубашки я складываю, где хочу. Надеюсь, ты успела об этом подумать. Я дал тебе времени, пока разбирался с бумагами. – он начинает спускаться по лестнице.
- С бумагами? – спрашивает Аня.
- Ага. А ты правда собиралась за меня драться?
Аня шипит на него, как кошка, оскалившись. Ей в ответ мяучит хозяйский кот, торчащий из-под пальто Яна.
***
Её дочь прыгает вокруг, пока Аня пытается одеться в маленьком коридорчике, стоя на одной ноге и застёгивая молнию на второй. На ней пальто-пуховик, объёмный шарф и черная шапочка с кошачьими ушками. Под ногами путается Барсик. Барсик дерётся лапами, когда Русла пытается схватить его и поднять на руки.
- Ну котик! Ну пожалуйста! – уговаривает она.
Аня смотрит в зеркало и улыбается: перед ней милая, миниатюрная и хрупкая женщина. Которая безумно нравится зеленоглазому брюнету, что стоит рядом и из-за роста почти не умещается в зеркале. В шапке и без, сорокалетней, с двумя детьми. И даже с котом.
Екатерина Казакова
