Никаких гарантий - 8⁠⁠

Егор Куликов

«Сеанс восьмой - Правды»

После посещения этого дома Антон всегда чувствовал в себе некую двойственность. Казалось, что он имеет окончательное решение и наконец-то… наконец-то получил ответ и теперь уже точно знает, что делать дальше. При этом, мозг его кипел и накидывал такие варианты дальнейшего, что хотелось лишь одного. Забыть дорогу к этому дому. А еще лучше — стереть себе память.

Но в этот раз Антон думал лишь о том, что все расскажет Ире. Буквально все. Как пришел. Как спустился в нижний мир. Нашел ее там. Попытался убить морбуса, а после…после, вынужден был убить нерожденного малыша. Пусть она и это знает. Все зашло так далеко, что ничего уже не усугубит ситуацию.

С этими мыслями он вернулся домой.

Естественно, первым, кто встретил, был Чарли. Его хвост-морковка, болтался пружинкой. Он, конечно, всегда рад видеть Антона, но в этот раз выдавал совсем невиданные пируэты. Подпрыгивал едва ли не до пояса. Вставал на задние лапы. Передними прислонялся к Антону и будто бы хотел взобраться на него.

— Ты дома? — спросил Антон. Ответа не последовало.

Телевизор освещал комнату мерцанием. И вроде бы даже что-то шептал.

Наверное, спит, подумал Антон.

Увидев миски Чарли, сразу догадался, почему этот пес был так рад его видеть. Еды и воды нет.

Да, так и есть. Стоило плеснуть воды и Чарли надолго припал к миске, жадно и громко лакая.

Антон скинул одежду и прошел в комнату.

— Ты почему не отвечаешь? — спросил он.

Ира сидела на кровати. Ноги поджала под себя и чуть-чуть покачивалась.

— Ира!? — громче спросил Антон.

— Тссс… — прошипела она, прислонив палец к губам. — Не разбуди его. — И она нежно взглянула на пустую руку, которую прижала к животу.

— Что? Ты о чем? — спросил Антон шепотом, поддерживая игру.

Ира взглянула в недоумении:

— Подай воды. — Протянула она свободную руку. — Я намучилась с ним. Долго не хотел засыпать.

Антон налил стакан воды. Подал. Достал телефон и начал снимать.

— Ты давно пришла? — спросил он.

— Тише… — прошипела Ира. Она склонилась и начал усерднее раскачиваться. — Если будешь кричать, то сам потом будешь успокаивать. Тихо, мое золотце… все хорошо. Хорошо…

Антон и дальше задавал вопросы. Разговаривал шепотом и при этом не убирал телефон. Он снимал достаточно долго. Почти до того момента, как Ира улеглась, свернулась калачиком и, продолжая приговаривать, уснула.

Эта ночь была неспокойной. Антону было странно и одновременно жутко страшно находится в одной комнате с Ирой. Сейчас она ребенка невидимого на руках качает, а дальше пойдет на кухню, достанет нож и пырнет его спящего.

Всю ночь он не смыкал глаз. Иногда проваливался в забытье, но тут же, с каким-то испугом просыпался и оглядывал темные стены.

Утром, когда Ира вроде бы выглядела нормальной, Антон решился показать запись.

— Это что? — спросила Ира.

— Это ты… — ответил он, не зная, что еще тут можно добавить.

— Да, я помню, — задумалась она, — мне как будто снилось, что я держу ребенка на руках. И вроде бы качала его. Какое-то ощущение близости осталось. Детали вспомнить не могу, но эмоция какой-то тоски и утраты осталась.

— Ира, ты ведь понимаешь, что это ненормально.

— Понимаю, — стыдливо произнесла она.

— Я думаю, тебе следует обратиться к врачу. — Антон жестом остановил ее возражение. Положил руку на плечо и усадил. Сам сел напротив. — Ира, я должен тебе кое-что сказать. Возможно, это будет звучать для тебя странно. Но поверь мне, в этом рассказе я буду честен. Главное, дослушай до конца, а выводы делай потом. Хорошо?

— Ты так говоришь… мне страшно становится.

— Мне тоже было страшно, — нервно улыбнулся Антон.

Он на мгновение закрыл глаза. Глубоко вздохнул и начал свой рассказ словами:

— Ира, между нами уже давно что-то не ладится…

Сложно было говорить, зная, что слова обязательно принесут с собой боль. Будут впиваться стальными иглами в кожу. Проникать в душу. И каждым новым словом Антон, будто бы будет забивать эти иглы глубже и глубже. Но делать было нечего. Начало рассказа уже сорвалось с губ, и ситуация требовала того, чтобы этот рассказ был закончен.

Антон и сам понимал, что в одиночку не в силах справиться с таким грузом тайн. Казалось, что расскажи он, и вес секретов разделится. Станет легче.

Поэтому он и не скрыл от Иры ничего.

Начал с натянутых отношений между ними. Недопонимания. Недомолвки. Отстраненность. Наверное, это и вылилось в то, что на личном горизонте Антона Лиза превратилась из отдаленного и мутного пятнышка, в девушку, с которой он хочет построить семью. Рассказал и о том жутком моменте, когда хотел бросить Иру. С ужасом вспоминая события того вечера, чувствовал, как холодеют руки и дрожит голос. Все же не просто было осознать, насколько один день мог перекроить их судьбы. Рассказал и о ведьме. О первом посещении нижнего мира…

— …я видел там тебя. Твое астральное тело. И видел, как над тобой висит морбус. Он как осьминог, уже обвил тебя щупальцами. Мне ничего не оставалось делать, кроме как послушаться эту ведьму. Я хотел этого избежать. Я даже попытался напасть на морбуса, но не смог ничего сделать. Ира… — Антон надолго замолчал. Собирался с духом. Кусал губы. — Я избавился от ребенка в нижнем мире и только благодаря этому, ты смогла победить морбуса… эм, то есть смогла победить рак.

Дальше Антон ушел в дебри, где не чувствовал себя так уверенно. Он пытался донести до Иры причины появления малыша в этом мире. Естественно, он догадывался, что последуют вопросы о возможности как-нибудь спасти ребенка. Также он знал наверняка, что на эти вопросы он ответить не в состоянии.

Ира выслушала достойно. Ее привычное и мимически подвижное лицо во время рассказа ни разу не шелохнулось. Ни один мускул не дрогнул. Даже глаза… Ира вцепилась в одну точку и так до самого конца не отводила взгляда.

— …наверное, это будет звучать оправданием меня, но я должен это сказать. Я хотел, как лучше. Я не знал, как будет лучше, но хотел я сделать так, чтобы нам было хорошо. Что ж, частично у меня получилось. Ты жива и, наверное, это главное. — Антон закончил.

Ира еще несколько минут не отводила взгляд. Даже когда на глазах начали скапливаться слезы, она словно бы не смела моргать.

— Спасибо, — произнесла она едва слышно. Голос ее дрожал. — Спасибо, что рассказал мне. То есть, мы расстаемся, я правильно поняла?

— Да. — Твердо ответил Антон. Но не выдержал. Поддался слезам. — Но если хочешь… если тебе надо, то мы можем еще какое-то время пожить вместе.

Ира покачала головой.

— Нет в этом смысла. Я, наверное, тебя только об одном попрошу. Сведи меня с этой ведьмой.

— Ира, оно тебе не надо. Возможности вернуть ребенка нет. Ты ведь сама говорила, что молода. У тебя еще будут дети.

— А мне кажется, что уже никогда не будут, — равнодушно сказала она. — Кажется, что ты смог спасти меня только ценой смерти ребенка. Наверное, мне надо подумать. Давай отложим подведение итогов. — Она посмотрела на Антона, и тяжелая улыбка появилась на ее уставшем сером лице.

Два дня Ира выдерживала молчание, прежде чем усадила Антона напротив и продолжила начатый разговор.

— В том, что мы расстаемся, я не сомневаюсь. Так будет лучше. У тебя завертится своя жизнь, я постараюсь не уронить свою. — Она говорила так выверено и четко, словно читала заученную для выступления речь. —Еще раз спасибо, что рассказал мне. Хотя… поздновато немного. Я так понимаю, документы на развод можно уже подавать?

Антон кивнул.

— Отлично. Тогда встает вопрос о разделе имущества. Чувства чувствами, а обычная жизнь все равно требует свои привилегии.

— Нам и делить-то особо нечего, — усмехнувшись, сказал Антон.

— Квартира. Хоть и студия, но все же… Предлагаю продать ее и поделить деньги. Я бы не хотела здесь дальше жить.

— Согласен. Поддерживаю.

— Единственное, что я бы тебе посоветовала на будущее. Не принимай таких решений в одиночку. Это очень тяжело.

— Ты была в коме! — сорвалось у Антона. — У кого мне было спрашивать?

— Подождал бы, — холодно продолжала Ира.

— Если бы я не принял это решения, тебя бы уже не было!

— Меня и теперь нет, Антон. Давай не будем об этом. У нас разные мнения на этот счет.

— Да какие тут могут быть мнения! — вскочил он. — Я спас ее, а она недовольна! Жизнью своей рисковал. С этим осьминогом дрался. Тебя там не было. В этом тумане. Хуже место я еще не видел и, надеюсь, никогда не увижу.

Ира дождалась, когда Антон вернется на место. Сядет. Успокоится.

— Что сейчас останется после меня? Гниющее мясо. Кости. Горстка червей. А мог бы быть ребенок.

— Не мог! Не мог он быть, — снова вспылил он, но сдержался. — Не было бы вас обоих.

— Ты не можешь этого знать. Сам ведь говорил, что никаких гарантий она не давала.

— Я делал выбор из того, что было.

— Я понимаю тебя. Но и ты, постарайся меня понять.

— Не могу, — признался Антон.

Бракоразводный процесс дело не быстрое.

Отдали бумаги и стали ждать. Выставили квартиру на продажу.

Ира окончательно отстранилась от дел. Она не глядя ставила подписи. Скорее всего, подсунь ей Антон отказ от имущества она бы и там легкой рукой черканула свое согласие.

За эти несколько месяцев Ира превратилась в зомби. Она ходила на работу. Коротко отвечала на вопросы, если зададут. А вечерами, приходила в пустую квартиру. Ложилась на кровать. Сворачивалась калачиком и плакала. Призраки из нижнего мира больше ее не беспокоили. Вместо этого, она сама, словно скучая по ним, представляла себе ребенка. Качала его на руках. Пела колыбельные. Обнимала и даже вдыхала аромат его волос. А в это время, обиженный Чарли жалобно глядел на хозяйку, не понимая, где он провинился, что она снова плачет.

Антон окончательно перебрался к Лизе. Жизнь его еще несла на себе отпечаток прошлых отношений, но он чувствовал, как лихо время подтирает прошлые обиды, горечи и разочарования. Как порой быстро забывается то, что некогда считалось высеченным в камне. Прошлая жизнь окончательно стала прошлой.

Несмотря на то, что Антон всегда делился с мамой своей жизнь, весть о разводе говорить было особенно тяжело.

Мать выслушала и задавала всего несколько вопросов:

— Ты ее окончательно разлюбил? Ты любишь Лизу?

На оба эти вопроса Антон ответил утвердительно.

***

Шли дни… закручивались в недели. Недели складывались в месяцы.

Прошлое, порой, напоминало о себе: общими знакомыми, фотографиями, вещами.

В то летнее утро Антон нежился в кровати. Лиза уехала к подруге. Он бездумно щелкал пультом и с наслаждением смотрел на маслянистую пленку кофе. Долго выжидал, пока кофе остынет. Наконец, посчитал, что уже прошло достаточно времени, чтобы сделать первый глоток.

Двумя пальцами схватил маленькую чашечку. Поднес ко рту и…

Зазвонил телефон. Это была Ира.

Странно. Учитывая, что с момента их расставания они даже двух слов друг другу не написали.

Что ж… подождет, подумал Антон. Я слишком долго ждал, пока остынет кофе, чтобы вот так глупо пропустить весь вкус.

Отпил кофе.

Телефон перестал звонить.

Не спеша он отпил еще. Вдоволь насладившись, отложил чашку, взял телефон и вышел на лоджию. Сосновый лес качался за окном. В ветвях перекрикивались птицы. Теплый, скорее даже обжигающий, воздух врывался в открытые окно.

Антон нехотя посмотрел на телефон, но все же решил перезвонить.

Вряд ли она будет тревожить по пустякам.

Во время гудков пришла странная мысль, что Ира звонит для того, чтобы сообщить, что Чарли умер. Антон не понимал, почему подумал именно так, но к третьему гудку был уже окончательно в этом уверен.

— Привет. Ты звонила, я занят был. Не успел.

— Да… привет, — сказала Ира и замолчала.

Она все еще не пришла в себя, отметил он по голосу.

— Ну, так что там?

— Антон. Я была у ведьмы. Я видела тебя. Над тобой висит морбус. Антон! Антон… ты слышишь меня?

Он слышал.

Из телефона надрывно кричала Ира. А Антон почему-то подумал, что она все же пришла в себя. Вернула себе эмоции.

Но эта мысль недолго держалась в голове.

Морбус! Морбус! Морбус! — как удары колокола вибрировали мысли.

Антону показалось, что он смог даже почувствовать его над собой. Прямо здесь. В этом мире. Над правым плечом.

Он черной тучей парит над ним. Трогает своими щупальцами. Обвивает. Стягивает. И прижимает к себе, как любимая мать прижимает свое дитя.

Дыхание перехватило. Пошатываясь, он вернулся в комнату. Бесчувственно рухнул на кровать. Уткнулся в подушку и взвыл.

Память мгновенно выдернула из омута все видения. Всю боль. И все страдание, которое ему довелось увидеть и услышать в мире тумана.

Мысли продолжали атаковать. Он пролил недопитый кофе. Скомкал постель. И в какой-то момент взял себя в руки.

Вскочил. Отряхнулся, как собака, и во все горло заорал:

— Хватит! Время! Время сейчас важнее всего!

Наскоро оделся и вышел.

Он точно знал, куда ехать. Нигде больше нет спасения. Только в этом проклятом доме. Только там.