Немного про учёбу на психиатра часть 6
Этот пост разительно отличается от того, что я обычно выкладываю здесь. Обычно я пишу краткие очерки относительно каких-то психиатрических патологий, мало касаясь более приземленных вещей (как учиться на психиатра, какие трудности в учебе и т.д). Честно признаюсь, мне даже приятно писать свои воспоминания, ведь пора ординатуры для меня была самая "магическая".
Есть ли у психиатров профдеформация? Отчасти я соглашусь, что такое явление в моей профессиональной среде распространено. Лично по моим наблюдением, такое изменение личности формируется в 2-х рабочих моментах.
Первый- неспецифическое изменение, которое встречается не только у нашего брата психиатра, но у любого работника связанного с "потоком" людей. Пример такой логики: - мне платят как врачу за: 1)Количество принятых пациентов 2)Количество оказанных услуг. Если я не успею принять свою минимальную дневную норму, то это плохо скажется на моей зарплате (25 человек в день-15 минут на каждого), так что я не буду слушать ваши жизненные проблемы, холодными рубленными фразами я попытаюсь из вас достать то, что мне нужно записать, а половину вашего "трепа" меня раздражает, вы тянете время= вы уменьшаете мою зарплату. Плохое ли это отношение к пациенту? Да! Правильно ли так делать? Нет! А теперь вспомним употребимую в медицине присказку -"Врач работает на 1.5 ставки, ведь на 1 не на что жить, а на 2 уже некогда". Короч, вы принимаете около 40-60 пациентов, ведь у вас 1.5-2 ставки. В конце рабочего дня, вас от людей блевать тянет (особенно от человеческой тупости). И так изо дня в день.
Второе- объединяет психиатров с другими работниками учреждений закрытого типа. Ты как врач несешь ответственность за человека, если с ним что-то произойдет в псих.больнице ты будешь отвечать за это головой перед судом. И в момент лечения человек оказывается полностью в твоих руках, и ты понимаешь, что если разрешишь ему личную одежду, то человек имеет возможность по вешаться, разрешишь передачки от родственников он может отравиться, напиться, упороться и т.д. Ты предугадываешь самые хреновые варианты развития событий и стараешься их все предотвратить (ты же не хочешь потом после работы ходить на допросы к дяде следователю). Со стороны пациента , это ощущается как заключение, тебе почти ничего не разрешают, живи строго по распорядку. А как врач ты становишься "ключником", решаешь что можно и нельзя человеку. Для здорового врача- это вагон и маленькая тележка ответственности и геморроя, поэтому упаси господь чего с пациентом случится .Но не дай боже у самого психиатра есть патология характера(такое бывает), тогда он получает тотальный контроль над человеком и пользуется этим. Естественно до измывательств никто не разрешит доходить, но коллеги могут прикрывать глаза на мелкие завышения. Поэтому я никогда не хотел подолгу работать в закрытых отделениях, чтобы заработать "ключника". Я стал амбулаторным врачом.
Но самое стрёмное, это когда психиатр "приносит работу" в обычную жизнь, и срастается с этой ролью. Обычно это говорит только о том, что врач сам страдает расстройством личности. Псих.больница закрытое учреждение, и человек "вне системы" обычно мало знает, чего он может, а чего не может, что порождает кучу мифов, а самое главное возможности ущемления ваших прав. Так что, чем больше вы понимаете "как оно должно, и как оно есть", тем более вы защищены от психиатров-самодуров. Такие попадаются, как и в любой другой профессии.
В своих опусах я немного изменю время повествования, и перенесусь с Нового года, на середину марта пропустив при этом одно отделение. Всех ординаторов собирает кафедра, и произносится довольно простой вопрос - "Кто из вас пойдёт работать в красную ковидную зону?". Мы были врачи лечебники и педиатры с аккредитацией, нами можно было идеально заткнуть эту брешь. При этом в городе некоторые больницы уже превратились в "ковидники", но их мощностей не хватало, даже наш наркологический стационар был переведен на рельсы моностационара. И вот теперь один из блоков нашей психиатрической больницы переводился в красную зону. Всех относительно возрастных врачей убрали из него, от греха подальше. Много из моих соординаторов согласились работать, и честно вам скажу не по зову сердца. Милые и приятные слова для любого врача тех лет - "Ковидные выплаты". Ну и ещё 12 часовые смены в СИЗах, и куча просто куча бумажной волокиты, непонятки как и чем лечить и прочее. По прошествии времени, я немного корю себя, что не захотел работать в ковиднике, сейчас бы ,наверно, некоторые мои финансовые вопросы были бы решены, но да ладно. Почти всех ординаторов ( в том числе и меня), кто отказался от ковидника направили в псих.больницу в качестве врачей-стажёров. Я попал в ОКППЭ и одновременно Психотерапевтическое отделение. Оно находилось в другой палочке "крестика".
Большую часть времени я работал в ОКППЭ, ведь психотерапевтического образования у меня не было и поэтому в психотерапии я был больше там по "поносам,аппендицитам,сердечку и простудам".
Как же расшифровывается ОКППЭ?- отделение клиники первого психотического эпизода. Манифестация заболевания, ваше самое первое сумасшествие. И всё отделение в таких пациентах, а их около 50-60 штук. И знаете, это очень хорошо, у здешних пациентов не были сформированы негативные симптомы изменения личности. После психоза они почти все снова становятся обычными людьми, и видят перед собой не "хтонический хронический шизофренический дефект во всех пациентах", а таких же молодых сохранных пациентов. Это очень сильно меняло внутренний настрой пациентов и атмосферу отделения. Здесь веяло надеждой и будущем. Люди не пугались и не боялись своей болезни, они понимали, что если не запустить себя, то не так уж всё плохо. Но сказок я тоже рассказывать не буду, около 30-40% пациентов ОКППЭ в дальнейшем ждала судьба прописаться в общем мужском или общем женском отделении. Но для остальных пациентов это первый опыт взаимодействия с психиатрией был не настолько травмирующим, по сравнению если бы они сразу попали в отделение полное хронически изменённых пациентов.
Моим наставником был врач Сергей Александрович*(изменено). Вот эта голова, вот это мужик науки. Он был преподавателем на нашей кафедре, вёл активные исследования эндогенных процессов ( исследовал спинальную пункцию и маркеры воспаления ЦНС в эпизоды первого психотического эпизода, сравнивал эффективность препаратов по этим маркёрам и проч), был весёлым и простым, и одновременно заведовал этим отделением. Единственный "минус" как мне говорили другие ординаторы - у него ты хрен попадешь домой, слишком дохрена работы он даёт ( он единственный врач в отделении и много чего не успевал), и у него был странный юмор. Рабочий день в больнице заканчивался в 16:15, но с СА я домой уходил часам к 7 вечера, но я не жалею о такой ситуации. Мы с ним вместе смотрели пациентов, и он прямо заставлял меня задавать вопросы им, и разбирал особенности каждого пациента при мне, поясняя это все научными данными. Ближе к вечеру когда писанина подходила к концу, пока мы собирались домой он так же заставлял меня рассказать "почему этого пациента нужно лечить этими таблетками, а не этими;почему я выставил такой диагноз, на оснований каких симптомов и и т.д", и самое главное он не давал просто ответа в лицо, он заставлял меня думать и рассуждать над ответами.
Небольшая интерлюдия. Здесь хочется поблагодарить главного врача нашей псих.больницы, он на период пандемии официально устроил на работу всех ординаторов ( в моей трудовой книжке красуется запись врач-стажёр) и выплачивал "за контакт с ковидом", если в твоей отделение попадал больной ковидом. Возможно, я чего то не знаю, и он обязан был так сделать, но лично мне кажется, что нет, ведь приказ о возможности назначения ординаторов на врачебные должности вышел позже.А ведь нас могли просто как ординаторов закинуть работать в отделения, без всяких зарплат. Короче, я получал немного (около 15 тыс), со стипендией хватало на пожить.
Ладно продолжим. Основной контингент ОКППЭ были молодые люди ( до 40 лет приблизительно). Много депрессий, много тревожных расстройств, где-то треть или четверть психозников, и почти отсутствуют органики. Режим отделения был посвободней чем в мужском или женском, пристально следили только за "острыми", которые все находились в надзорке, остальные же пациенты были "сохранны", поэтому они ничего не чудили обычно. Из-за того, что здесь было много моих сверстников, общение с пациентами носило иногда даже неформальный характер, я там познакомился с довольно интересными музыкантами, к другому пациенту я даже сходил в его тату-салон и сделал тату. Очень многие пациенты, если у них случались повторные психотические эпизоды очень стремились в это отделение, но после 3-4 приступа их уже направляли в общие отделения.
Еще одной отдельной когортой довольно редких пациентов были другие врачи. Меня к ним не пускали, да и они не хотели меня подпускать к себе. Никто не хочет, чтобы в профессиональном кругу знали...что вот этот вот дерматолог депрессивный-суицидник или раз в год видит галлюцинации, поэтому врач просит поселить его в отдельную палату, чтобы к нему не ходили стажёры и т.д. Они обычно напрямую договаривались с СА о госпитализации и прочем, ведь не охота лежать в мужском отделение среди кучи "матёрых шизофреников". Клиника заболевания ничем не отличается от других людей, единственное могут поспорить с тобой (дерматолог спорит с психиатром как лечить БАР..умора). Для ликбеза, ПНД и больница в листках нетрудоспосбности и справках по учёбе обычно не ставят никаких идентификационных своих наименований. Мы были "Больницей №2"(нихрена мы не 2 больница), и человек лечился "от общего заболевания".
Сейчас расскажу про самых ужасных и кошмарных пациентов для врача. Мои коллеги ,наверняка, меня поймут. Судьи. Знаете в чём прикол? Они обладают неприкосновенностью. Представим ситуацию, что судья ночью сошла с ума и бегает с ножом за людьми и кричит что-то про инопланетян. Может ли врач недобровольно её положить в больницу? И да, и нет. Не положишь, нарушаешь закон о психиатрической помощи, если положишь нарушаешь закон о неприкосновенности судьи. На моей практике такой случай был только однажды, и то не со мной а Сергей Александровичем. Решение было найдено- коллективная ответственность и звонки в районный суд. Позволить бегать опасному человеку скорая психиатрическая не могла, и пока она к нам ехала всё начальство нашей больницы (глав.врач, нач.меды, зав.отделения и т.д) все обзванивали судей, для получения от них коллективного заключения(или прошения) о возможности помещения судьи в стационар недобровольно. Но это не быстрый процесс, в момент того как судью завели в приемник (около 4 утра) там стояли начмеды, зав.окппэ, и ещё несколько заведующих. И было подписано коллективное заявление о необходимости недобровольного лечения. Размазывание ли это ответственности? Да. Если бы это делал один единственный врач приёмника, то для него ,возможно, это был бы потом лютый судебный пиздец. Несовершенство законов(под эту же гребёнку подпадают депутаты, и дипломаты, но в нашем захолустье ,видно, это казуистически редко) .
Запомнился мне в ОККПЭ два пациента. Первый мой личный талисман. Сперва я его встретил в детском дневном стационаре, затем в ОКППЭ, на тот момент ему было 17 лет, потом он у меня снова наблюдался в детском дневном стационаре. Травокур, "аптечник", со слов однократно "мяу-мяукал". Дома жил с матерью и дедушкой. Мать не работает, постоянно меняет ухажеров, любит прибухнуть. Дед с деменцией, агрессивен, раздражителен, ходит под себя. На Пашу* всем было пофиг, пытался заниматься музыкой ( показывал пару демок во фрутилупсе, долбящая электоника). Паша нигде не учился, перебирался случайными заработками, общался с довольно странными личностями. В ОКППЭ он находился из-за странной выходки, его мать не любила вид крови. Поэтому он набрал несколько емкостей(банки из майонеза или типо того) со своей кровью, и в ходе очередного конфликта с мамой , начал забрызгивать ей все комнаты и стены. Естественно, чтобы получить кровь он резал себе руки и прокалывал пальцы, но убивать себя он не хотел. Со слов, под мулькой чувствовал себя "хорошо и спокойно", и говорил, что бросит это гиблое дело, я ему не верил. Уже потом, по достижению 18 лет его перевели во взрослую сеть наблюдения В мышление явно отслеживалось резонерство, вечерами в отделение с ним можно было долго разговаривать на пространные темы (оккультизм, мистика, восточная философия, смыслы и проч), плюс его внешний экстравагантный внешний вид( наполовину выбритая голова, на другой стороны сальное слежавшееся каре, на теле целая куча татуировок, все руки в резанных шрамах, накрашенные черным лаком ногти и т.д) всё укладывалось в рамках шизотипического расстройства. Его история затерялась в сотнях таких же, но в памяти он отложился. Вне рамок своих странностей, он был хорошим человеком, помогал по отделению, никогда ни с кем не конфликтовал, поддерживал "справедливость в своём извращённом её понимании".
Второй пациент тоже молодой, ему на момент поступления было 16 лет. Поступил он к нам из токсикологии. На свой день рождения он собрался с другими пацанами и купил из под палы спирт в канистре где-то на рынке( что это была за бурмалда хрен его знает, у нас на рынках очень много китайцев). Подростки начали отмечать, именинник дабы не опозорить себя наклюкался кратно больше всех других. И поэтому он упал в кому там же где и пил, в гараже у одного из друзей. Другие подростки не сразу поняли, что это, поэтому продолжили какое-то время пить, пока не заподозрили не ладное. У кого-то из них всё таки хватило смелости и трезвости ума вызвать скорую, и по приезду пацан уже был в тяжелом состоянии. Токсикология. Реанимация. Восстановление, и эксплозивный вариант психоорганического синдрома в придачу, а именно драки, сломанные капельницы, выбитые окна и прочее. Как только реаниматологи поняли, что именно жизни ничего не угрожает, сразу сбагрили его к нам. первое время был чудовищно агрессивен, постоянно орал, и вытворял всякие нехорошие финты ( выбить окно, разорвать одежду, поломать кровать и т.д). Но по прошествии одного месяца он потихоньку успокоился, и на первый план начали выходить когнитивные нарушения. Начались постоянные жалобы на головные боли, он стал очень плохо спать, и "тупить". Когда его смотрел психолог на ППИ (пато-психологическое исследование), то память там уже была ужасна (для знающих по квадрату лурии 3-4-3-5-3-3), внимание тоже сдохло (шульте 100-90-120-90-150 сек), по пиктограммам и память вновь была показана хреновая, и течение мышления носило застревающий примитивный характер. Из нормального ребенка он превратился в неплохого такого органика за одну кому, плюс учитывая любовь к спиртному, скорее всего, он только на полпути к своему конечному состоянию. Запомнился мне он тем, что показал насколько хрупок мозг. Одна кома и ты изменился навсегда.
В психотерапевтическом отделении двери были открыты всегда. Любой пациент мог заходить и выходить из него, прогуливаться по территории, наверно, даже краткосрочно отпроситься домой. Там был клёвый аквариум, на стенах висели картины пациентов (арт-терапия), много всяких книг на полках. Санаторий ей богу. Заведовала отделением психотерапевт Мария Степановна*. Если раньше я горел психологией, и ,наверно, тащился бы от такого, то по прошествии 7 лет учебы, мне всё казалось вычурным,странным и чрезмерно надуманным. Заведующая большую часть времени проводила со своими пациентами, я пытался пару раз поприсутствовать на этом приеме, но мне мягко намекнули, что не стоит. Люди не хотят разговаривать о личном, когда рядом с психотерапевтом находится какой-то непонятный хер (я).
Заведующая относилась к нам...ну не с пренебрежением, но довольно холодно, ведь из психиатров в психотерапевты уходит, ну дай боже 2 из 10, поэтому она не видела смысла тратить на нас время обучая тому, что ,возможно, мы забудем сразу после аккредитации. Я могу её понять. Поэтому я в отделение лечил тех, у кого были телесные проблемы (сердце, живот, давление и т.д), ведь у меня на руках был сертификат терапевта.
Проработал я так около полутора месяцев в ОКППЭ и Психотерапии, потом меня перевели в общее мужское отделение, ведь там большая часть молодого контингента врачей ушла в ковидник, а по статистике это наиболее густонаселенное отделение, значит там рабочих врачебных рук сильно не хватало.