Небесные скитальцы, Глава III⁠⁠

Глава I, Глава II

Согласились. Поняла сразу, как с её глаз сняли повязку.

Она находилась в обширной комнате. Сидела в одном из кресел напротив стола. Комната казалась просторной, несмотря на обилие предметов и мебели, которыми была обильно обставлена. На одной из стен располагались охотничьи трофеи — головы убитых животных. Одна из них когда-то принадлежала крокодилу. Другие яку, льву, носорогу, медведю, жирафу и, без сомнения, пантере. Помимо этих, ещё головы других животных. Кожаные кресла, громадный старый глобус, как пить дать с тайником внутри. Шкафы, много шкафов. Одни с книгами, другие с разными экспонатами.

Аглая заметила, что в качестве центрального экспоната выступает небольшая статуэтка. Чувствовалось — необычайная древность, ценность которой подчёркнута весьма искусной подсветкой. Статуэтка весьма схематично и архаично изображала женщину с грубыми чертами лица, большим пузом и огромными обвислыми грудями.

Хозяин сидел за огромным столом, заваленным бумагами и книгами. С высоким, вычурным семисвечным подсвечником посередине. Его красные свечи бесшумно горели несмотря на то, что на улице день. Впрочем, небольшие оконца под высоким потолком, наглухо задраенные с помощью жалюзи, не пропускали свет снаружи. Освещение происходило с помощью нескольких торшеров и ламп, расположенных по периметру.

Самым парадоксальным образом нелепое рыхлое брюшко и огромные навыкате глаза, толстые губы и коротенькие ручки, маленький узенький лоб и лысина, окружённая жиденькими рыжеватыми волосами, придавали их хозяину вид добродушный и простецкий. Напоминал школьного учителя в конце долгого рабочего дня. Видимо, географии, раз неподалёку глобус, а на дальней стене — огромная политическая карта мира. Аглая Ферро к своим двадцати пяти годам обладала достаточным жизненным опытом, чтобы знать, что самые жуткие злодеяния в этом мире творятся именно такими добродушными на вид людьми. Даже знала отличительный признак — окружающим всегда их почему-то жаль.

Ей хотелось рассмотреть головы животных ближе. В детстве она однажды разорвала котёнка, чтобы посмотреть, что внутри. А когда ей было семь, она впервые испытала в деле силу своей красоты. Заставила мальчика убить своего пса, которого он любил... Меньше, чем её. Ей было интересно, что у него в голове. Оказалось, что мозги отнюдь не серые. Пока они находятся там, где им положено. А нежно-розовые. Серыми становятся при окислении воздухом. Подобно тому, как темнеет мякоть яблока, оказавшаяся без кожуры.

— Виски? — предложил хозяин.

— Благодарю вас.

— На два пальца будет достаточно?

— На четыре.

Она не жаловала выпивку, как, впрочем, и всё, что могло хоть на йоту покуситься на совершенство её красоты. Не пила годами. Сейчас почувствовала, что ей это необходимо.

Выпила. Даже не зажмурилась и не отёрла губы. Молча смотрела на собеседника.

На какое-то мгновение ей показалось, что он замешкался. Она прогнала эту мысль, не может быть.

— Всё это время, Аглая Филипповна, мы... очень серьёзно изучали ваше предложение... И, так сказать, изучили. Простите, мы ведь деловые люди, верно?

Аглая молчала.

— Пристально изучали вашего друга... Простите, будет точнее, ваших друзей. И действительно, все они, скажем так, готовятся к исполнению... э...

— Нашего плана.

— Да, нашего плана.

— Как мне вас называть?

— Марк Эдуардович.

— Марк Эдуардович, — она хорошо понимала, что именно он представляет собой крайнюю инстанцию, которую ей предстоит увидеть, мнение предыдущих её партнёров по переговорам неактуально, — ранее возникали споры касательно системы, с помощью которой я гарантирую свою безопасность и неприкосновенность после того, как моя миссия будет исполнена. И оплаты. Все остальные детали операции были неоднократно и точно оговорены... Они не изменились?

— Они неизменны.

— Превосходно.

— Вы захватили с собой смартфон?

— Да, меня уже спрашивали.

— Проверьте баланс вашего банковского счёта... Того самого, специального...

Ферро пыталась совладать с собой, унять начинающуюся дрожь в пальцах, запуская банковской приложение. И всё же была шокирована, увидев сумму на счёте. Подобие приглушённого стона вырвалось из груди.

— Мне не хочется вносить в нашу гармоничную беседу такую пошлую банальность, но тем не менее обязан... напомнить. Вы отдаёте отчёт, что произойдёт с вами... С вашей неземной красотой, к примеру, с вашей бархатной эластичной кожей... или такими лучистыми голубыми глазами? В том случае, если хотя бы с малой частью груза что-либо произойдёт?

— Разумеется, представляю. Скорее всего, вы выпотрошите меня, как крокодила, голова которого висит на той стене.

— Надеюсь, полное взаимопонимание в наших... маленьких переговорах завершится абсолютным взаимопониманием в наших же делах.

— Несомненно.

Они помолчали. Одновременно её распирали сразу два чувства: восхищение от увиденных в телефоне цифр и жуткий, липкий страх. Перед тем, что предстоит сделать. От мысли, что, сколько ни готовься, в реальной жизни всё может пойти не так.

Одна из свечей неожиданно треснула. И опять принялась гореть бесшумно. Аглая знала, что свечи трещат потому, что при изготовлении внутрь воска попали мельчайшие капельки воды. Приметы тут ни при чём.

«Без сучка. Без задоринки. Без треска», — подумала про себя.

Они ещё помолчали. Следовало в последний раз оговорить все детали и ничего не упустить.

— Будьте добры, ещё немного виски, — попросила она.

* * *

Несколько часов кипела работа. Пока пергамент, к слову, весьма обширный, не был почти полностью заполнен схемами, символами и заметками.

— Нам нужен кто-нибудь четвёртый, — без обиняков сказал Багри, сделав очередной глоток. — Человек. Который сможет стать обычным пассажиром рейса. Купить билет и сесть на самолёт. Без него нам никак не управиться. Нас не к ночи помянутые к борту без боя не подпустят. Тем более у них тоже наверняка будут агенты.

— Вполне возможно, — кивнула девушка с жёлтыми волосами. — Более полную информацию я предоставлю после того, как ваша оперативная группа будет официально закреплена за задачей.

Зантия с Нашкой переглянулись.

— Итак, посмотрим ещё раз, — предложил он, и все трое склонились над пергаментом. — Есть предложения, кого мы можем привлечь?

— В наших силах подыскать для вас человека, — задумчиво сказала Еврисфея. — Но это будет нелегко.

— Спасибо, но мы справимся сами, — ответил Багри.

— Разрешите, милорд? — спросила Зантия.

— Да.

— Вы помните Константина Черпевского?

— Это с которым мы спускались в Абисс? Конечно, помню.

— Почему его?

— Мне с ним будет нетрудно поддерживать телепатическую связь. К тому же у меня есть пара соображений. Достаточно весомых. В настоящий момент боюсь, что говорить о них преждевременно.

— К тому же он живёт в паре кварталов отсюда, — закончила Нашка. — И мы же ему помогли? — закончила она неуверенно. — Вроде как?

— Ну, не то чтобы помогли, — заметил мужчина, вздыхая в кривой ухмылке.

— Точнее, не помогли, — грустно улыбнулась Зантия. — Не стоит делать вид, что забыли. Мы все прекрасно помним, чем всё закончилось.

— Хм! Вы о том самом молодом человеке из Протоса, Багри? — поинтересовалась Еврисфея. — Тогда с той историей вы знатно прогремели.

— Это было давно, — с деланым равнодушием пожал плечами Багри. — Надо стремиться к новым... берегам. Я правильно использовал это выражение, Зантия?

— Да, всё верно, если, конечно, речь шла только о грамматике.

— Значит, решено... Нашка, сходишь?

— С удовольствием.

— Мне пора, — поднялась Еврисфея. — Билет на самолёт вашему протеже мы организуем. Как и визу. Спасибо за угощение, Баграгриэль. И до свиданья.

— Благодарю вас за проявленную благосклонность, миледи. Сочту за честь увидеть вас снова. Кстати, несмотря на заверения, всем нам станет спокойнее, когда нас официально утвердят в качестве оперативной группы по решению... нашей общей проблемы, — оглянулся он по сторонам, хотя прекрасно знал, что они в зале одни.

— Насчёт этого не волнуйтесь. Даю моё слово!

— Ещё. Времени, мягко говоря, в обрез. А мы до сих пор знакомы с делом разве что в общих чертах.

— Это верно. Согласна. Тогда, раз уж так, не станем ждать завтрашнего дня, а встретимся этой ночью в Фантасмагориуме... Полагаю, часа через два-три, так устроит? Имею в виду местный масштаб времени.

— Договорились.

— И отныне держим друг друга в курсе событий.

— Непременно.

— До встречи, — попрощалась она и ушла.

Баграгриэль обвёл взглядом присутствующих:

— Мы давно не работали в условиях подобной нехватки времени. С другой стороны, я успел соскучиться по подобному веселью! Успеть что-то сделать практически невозможно. Борт, как мы помним, вылетает завтра в двадцать один час двадцать пять минут... Laboremus!

* * *

— Пельмени. Вот эти, — указал он пальцем. — И бутылку водки. Вон ту.

Роман Урсулов закончил ещё один рабочий день. Завтра прилетает она. Скорее бы завтра!

Как правило раздражённого вечером охранника эта мысль грела необыкновенно. Он сгрёб покупки в пакет и побрёл домой. Путь пролегал через парк.

Наступила ночь, и место, по которому пролегал его обычный маршрут до дома, в котором он жил, пользовалось дурной славой. Конечно, следует пройти по освещённому проспекту, но так расстояние будет длиннее. Но если кому и бояться, то точно не ему. Почти двухметровая гора мышц с огромной кучей боевого опыта за широченными плечами.

Обычно его не трогали. Насупившись, смотрели исподлобья, провожая взглядом. Кривились и сплёвывали.

Не сегодня.

Причина подкупала простотой: гопников собралось на удивление много, восемь или девять человек. Не разглядеть, слишком темно... Из облаков выглянула луна. Семь человек. Стояли прямо на его тропинке и не думали сходить. Семь человек — это не три и даже не четыре. Роман почувствовал начало паскудной истории. Следовало хотя бы попытаться договориться.

Внезапно его охватила ярость. У него дома целый плакат с изображением его возлюбленной, Аглаи, на стене. Ещё приклеен с ней же целый ворох фотографий вокруг него. Он соскучился по ним и хочет, как у него заведено каждым вечером, как следует рассмотреть. И плакат, и фотографии. И позвонить любимой. А они преградили ему путь.

Вперёд послали, как водится, шестёрку. Шкет, наглый, как обезьяна, засунув руки в карманы, что-то напевая под нос, нагло приблизился к нему. Сунул свою рожу ему в лицо. Урсулову перехотелось договариваться.

— А что это мы несём? — приторно осведомился он.

Охранник бросил пакет себе под ноги. Сделал щелчок левой рукой перед лицом парня, чтобы отвлечь, и тут же нанёс точный удар правой. Ребром ладони возле уха, где косточка, соединяющаяся челюсть с черепом, отличается хрупкостью.

Гопник взвыл, бессильно зашамкал непослушной челюстью и, схватившись за рот, упал на колени, продолжая издавать булькающий вопль.

«Шесть», — подумал Роман.

Короткий замах ногой, удар по зубам, и шкет исчез с дорожки. Несколько его выбитых зубов веером полетело в компанию. Это послужило сигналом.

Бросились на него сразу, без паузы, одновременно всей бестолковой толпой. От первого Урсулов увернулся, второго со всей силы ударил в зубы, безрезультатно. Тут же получил сзади по печени, по бокам, по голове.

Отступил, прислонился спиной к стволу дерева и выбрал момент всеобщего замешательства, вырубил ещё одного ударом снизу в подбородок. И ещё одного, тоже снизу, совсем уже классическим ударом, направленным посередине расстояния от подбородка до уха. От такого удара мозг жертвы делает резкий рывок сразу в двух плоскостях. Результат — потеря сознания.

Осталось ещё четыре. Тот самый крепыш, ровня ему по габаритам, хорошенько саданул ему в глаз. Урсулов чуть не взорвался от гнева. Он что, завтра встретит её с фингалом? Словно раненый медведь, раскидал парней и со всего размаха двинул берцем крепышу в голень. Предсказуемо обездвижил. Отступив, накинулся на хилую троицу. Те предпочли спастись бегством. Нанести урон всё же успели. От проникающего удара кастетом охранника спас телефон, лежащий в нагрудном кармане. Принял удар на себя, превратившись в лепёшку, из которой сыпались осколки экранного стекла.

Вернулся к крепышу, опирающему на ствол дерева. Сзади и со всей силы нанёс удар в печень. Крик дал понять, что он не промазал. Ещё один удар. И ещё. Серия ударов. Достаточно. Органа внутри уже не существует. На его месте — фарш из печени.

Не обращая внимания на рухнувшего на землю без сознания крепыша, Роман Урсулов вернулся на дорожку и нашёл свой пакет с пельменями и водкой.

«Хорошо, что взял белый, — подумал он. — Заметен издали».

Поднимая его, понял, что сзади кто-то стоит. Снова выпустил из пальцев пакет и, обернувшись, ринулся к тёмной фигуре на тропинке в десяти шагах от него. Ринулся, намереваясь сбить с ног. Он пробежал половину пути, когда понял, что никого нет. Никто не стоит ни на дорожке, ни рядом с ней. Ему померещилось.

Он вернулся к пакету, схватил его и самым быстрым, на какой только был способен, шагом отправился к себе домой.

©Ярослав Калака

Если окажусь в плюсе, новые главы будут выходить по вечерам понедельника, среды и пятницы.