Напевы железных земель II⁠⁠

Продолжаю свои хождения по мукам. Интересуют логические нестыковки, неверно употреблённые слова, пунктуационный беспредел и прочие постыдства.

Граница Пахоты и Разгуляя.

Звонкий, заливистый смех, с парой затесавшихся в него внезапных всхрюкиваний, разнёсся над раскисшей, едва различимой лентой дороги, устремившейся с кромки лесополосы на простор нижележащей буро-жёлтой равнины, на которую сейчас съезжали три конника. Хохотала Юнемиш, а лёгкий и влажный ветер теребил её косы с красными ленточками. Рядом ухмылялся в кулак черноволосый щетинистый всадник неопределённо-среднего возраста в неполном облачении видавшей виды брони. Замыкал тройку моложавый плотный, щекастый и широконосый парень в длинном походном кожаном плаще с поднятым воротником. Его выделяла буйно кучерявящаяся рыжевато-русая поросль на голове и крупные тёмно-багровые точки юношеских прыщей на висках и подбородке.

- ...Да бабьё и не такое ещё понапридумает. А вот ещё я слыхал, что будто б у них при посвящении в их учение... ну, или что им там их дражайший Якр оставил после себя-то... ну да не суть... вот прямо каждому нужно пробить дырки в трёх местах. Кабы не сбрехать, навроде как у копчика, под грудиною как-то и на самом-самом темечке. И всё это провернуть пока дитё малое совсем. А бьют не абы чем, а заострённою костью умершего, значит, родича или предка. А надо это заради того, чтоб открылась у них какая-то там связь с их, мать её так, великою бесконечностию, и были им возможности запредельные, здоровье ого-го какое и прочие, уж не упомню какие, благости. Я б, само-собой, взглянул бы на грудь или копчик брежанки... не брежанина уж точно... чтобы убедиться-то насчёт слухов-то этих, но, ты глянь только, какие они затворённые за границами своими, - сокрушался щетинистый.

- Какое же неописуемое варварство. И эти членовредители ещё смеют пытаться свысока смотреть на нашу великую державу! Во славу Рёзлав! - Юнемиш, возможно, чуть переигрывая, возмутилась услышанному.

- Во славу Рёзлавы, - поддержал всадник. - Но это всё - игрульки зайчат на полянке против-то наших Народных Войск, уважаемые музицисты...

- Грайцы, - поправила Юн.

- Да что уж... Блядства с нечистью да лихом всяким водящиеся, - в задумчивости растягивая паузы между словами, предложил ещё одну бытовавшую точку зрения парень.

- Ай, братец, ну что ты до сих пор в голове эту брехню собачью держишь, - фыркнула молодая.

- Зря вы так, господарь, совсем зря. Это вас так пахари всякие, да камнеклады с водоносами необразованные за спиною называют, господарь Храдмирей. Да и то далёко не все, - поморщился конник. - А мы вот, Народная Армия, вас либо музицистами зовём, либо запевалами.

- Мы не поём, Бесбей, мы играем, - отметил юноша.

- Люди, к которым я доверие имею и которые видели таких, как вы за делом, поговаривают, что и голоса всяческие слышатся при этом, а когда и свист, а когда и вой. Я, конечно, слухом обделённый и трудно мне взять в толк, как это так-то выходит, но, вроде бы, шумы эти все нисколько не мешают игре вашей, а даже наоборот... Как же его... Как бы подпевают, что ль...

- Находятся в одной тональности? - предположила девушка.

- Точно-точно, так и есть. В тональности этой самой, - поддакнул щетинистый.

- Ну, это уж кто да как сподобится, Бесбей. А что именно пытался виденный твоими надёжными источниками граец? Наигрывал нужную погоду? Пробовал превратить содержимое выгребной ямы во что-то более полезное для государства? Может, просто-напросто разучивал новые мелодии, сам не зная, чем всё закончится? Как бы и что там ни было, но способы у каждого свои собственные. Одно едино для всех - полное сосредоточение. Могут и вой со свистом разгуляться, могут звёзды наверху заплясать, а небо с землёй местами поменяться. А может и ничего не станется. Вот совсем ничего. Просто хоп-па, - музыкантша наглядно звучно щёлкнула пальцами, - и готово. Разумеется, и манера игры у каждого человека своя особенная. К примеру, есть тебе два грайца, и дали им один заказ. Пусть будет... корова, что вином сливовым доится, а гадит маковыми пирожками.

- О-о-о, это такое взаправду люд от вас требовал? - с искренним интересом уставился на собеседницу Бесбей.

- Нет, от нас нет. Но о кое-чьих попытках наслышаны, - хихикнула молодая, но тут же следом напустила серьёзности, - Ты дослушай-то. И вот она - корова твоя вожделенная - перед тобой, но Дануйло в дуду свою дул, а Стешка трещотками отстукивала. Это я о чём: исход один, но мелодии и ритмы, то, что вокруг при наигрыше творится, поведение и состояние грайца - всё это может разниться полностью, - Юн попробовала, насколько это было возможно, сузить границы солдатской дремучести в данном вопросе.

- Чудно это ваше ремесло, ох чудно. Уж по правде-то говоря, господарка Юнемиш, и я своими глазами кое-чего да видел. Просто о своём участии во всяком, трепать языком поменьше стараюсь, - мужчина многозначительно взглянул на девушку, та одобрительно подмигнула в ответ. - Так вот, мы тогда стояли в Шапарях, городишко к северо-западу, там сплошь поля, всю округу выпечкой снабжает, да и Чёсичаа с Лейлем отоваривает неплохо... Не слыхали о таком?

Молодая отрицательно покачала головой. Парень бесстрастно не сводил глаз со стелющейся под конскими копытами всё более и более исчезающей в долгой траве дорогой. Сопровождающему, Бесбею Манышу, показалось, что мыслями юнец сейчас даже и близко не с ними, поэтому разговор он решил продолжать с той, кто выказывала, как ему хотелось бы думать, искренний интерес к его захватывающим дух воспоминаниям. Тем более, служивые в лагере не очень-то поддерживали его попытки завести хоть какую-то беседу: все уже изрядно устали, и угрюмость с раздражительностью намертво впечатались в выражения людских лиц и пропитали сухие непродолжительные перебрасывания словами. А тут - свалилось счастье на голову, ох свалилось.

- Не суть важно... Мы там как оказались-то: охраняли столичного сборщика податей. Тот по тутошним округам как раз вытряхивал карманы торгашей. А со времени, когда снег последний сошел и до того, как липки расцвели, ни одного толком путёвого ливня не прошло. Для такого места, как Шапаря, да и всего земледельческого востока, сами понимаете - это ж просто катаклизма какая-то! И вот мы когда там стояли, в город ваш собрат пожаловал по приглашению тамошнего головы. Само-собой, отсыпали они ему бирюзы с синью за такое дело неплохо, тут и гадать нечего. Объявился он, стало быть, и прямиком на окраину городскую отправился. Мы все думали, что он грозу призовёт какую, ну или там из-под земли источник забьёт под его гармонику губную. Что ж ещё в голову обычному человеку прийти-то могло по такому случаю? Но нет, он такое выиграл, уж так извернулся: понарастыкал на полях глыб ледяных больше человеческого росту. И не просто так глыб, а в виде фигур скульптурных блядовитого характеру. Девок всяких в позах похабистых, - Бесбей смачно сплюнул. - Полубаб-полу... Я даже не знаю чего. В чешуе и с рогами завитыми. Искусство, мать его за ногу! Причём сделал это аккуратненько так, на тоненькой ножке к земле сужающейся, чтоб ростки-то не помять. И как они только в равновесии удерживались? Издёвка какая-то, да и только. Да вот нет у нас места ныне верованиям в прежних богов да лихо всякостное, и почёта быть тожмо не должно.

- Это тогда ведь Несметный здесь развлекался? - повернулась к парню Юнемиш.

- Несметным попахивает. Этому дай волю, - не сразу отозвался тот.

Щетинистый меж тем, всецело поглощённый своим рассказом, продолжал:

- Отбрехался он, мол, созидаемое им должно нести не только пользу, как сказал, практическую, но и с художественной точки обозрения ценность представлять. Это я сейчас прямо слово в слово вам передал, можно сказать, сам тогда по левую руку от него стоял рядышком. Но толк из этого, что самое главное, вышел, людям он помог. Пока Горячей припекал, это сборище шляндр таяло, да увлажняло все вокруг, а он по вечерам подыгрывал, обновлял, что там с них за сутки стекло-то. Так что народ тамошний особого возмущения не выказал. Нет, ну юродивый... как его там... юродивый Габойды-дурачок, конечно, с топором носился по округе, отколупать пытался самое неприличное, на его взгляд, от этих художеств рогатых. Но перестарался малость: одна из бабищ раскололась и придавила его, как следует. Ох, и визгу тогда было. Но ничего, отошёл через время, вроде как. Чем вся эта высокая художественность закончилась не знаю, мы дальше с нашим подопечным отправились вскорости, но, вроде б, игрец этот там чуть ли не до начала сбора урожая проторчал с непотребством своим ледовым. И вот когда листья первые опадать начали, самая ходовая выпечка по всему юго-востоку была именно из Шапарей. Втридорога, ясное дело.

- Ясней некуда, - хмыкнула Юн.

- Бесбей, ты так и не намекнёшь хотя бы, чего от нас вашему главному затребовалось? - без лишних предисловий обратился к солдату Храдмирей.

- Да он, господарь, отчётности никакой передо мной не держит, так уж вышло, - с лёгкой желчью в голосе прокашлялся сопровождающий в ответ тому, кто и ухом не повёл, ни хоть словом каким из приличия не обмолвился во время пересказов последних сплетен о брежанах и диве в Шапарях. - И устав ещё не велит приказы вышестоящих обсуждать с кем-то помимо нашего служивого брата, не имея на руках отдельных на то распоряжений.

- Хроша, не наседай на дядьку. У народников свои законы. Мы и так с тобою знаем всё, что нам сейчас положено, - непринуждённо перевела в иное русло беседу Юнемиш. - У меня вот вопрос, на который, я смею надеяться, действие уставов не распространяется, Бесбей. Ты семейный человек? Жена? Детки?

- Да, господарка, дети у меня. Матери их давно на свете нет. А я всё по разъездам, да блужданиям с отрядом нашим. Не задерживаемся нигде надолго. Так и не сошёлся ни с кем с тех пор. Да оно не страшно, дома у меня есть кому хозяевать. Два сына и младшенькая - тоже Юнемишка, - солдат весь разомлел. - Везьба, он старший у меня, за домом смотрит, у плотника пока на подхвате. Кобрик ему помогается и за малой приглядывает. Придёт срок, отправлю сыновей на обучение в Белый Шиб. Там заведение имеется, где на писарей, счетоводов учат. Будут сидеть в тепле, да на мягоньком, судьбу не испытывать. А я уж ради них побегаю ещё, главное, чтоб платили исправно, да не скопытиться бы с таким распорядком, как у нас сейчас...

Девушка тоже примолкла, едва заметная задумчивая улыбка замерла на её губах. Краем уха она ещё улавливала разошедшегося в измышлениях Бесбея: что-то о единственно правильном способе воспитания молодёжи в это тревожное время, о твёрдой направляющей отцовской руке, о дурном влиянии на неокрепшие умы образа жизни клятых брежан...

Тем временем троица оказалась в поросшей очередной редкой лесополосой ложбине. В её глубине за отдельно стоящими, свободно раскинувшимися берёзами и елшинами, показалось что-то буро-жёлтое. Подъехали ближе. Неприглядной расцветки пятна между деревьями оказались затаившимся небольшим лагерем: с десяток заляпанных грязью палаток поменьше и крупный, осунувшийся, напитанный влагой под недавними дождями, шатёр, по-видимому, командного состава. Никаких знамён, гербов, знаков отличия, родного для забейгцев сочетания фиолетового и белого нигде не проглядывало. Какое-то забившееся в нелюдимую глушь на краю света разбойничье сборище, на первый взгляд. На второй же, намётанный глаз замечал кое-какие вещи не совсем свойственные для голозадого сброда. Кони, стоявшие у коновязи около походных палаток, - это были не простые сельские тягловые вечно измученные лошадёнки, а дородные, холёные красавцы. Около шатра лежала пара клинков в ножнах. Хоть самих, узнаваемых в любом уголке изведанного мира, лезвий с синеватым отливом и не было видно, но строгие, бесхитростные грани рукоятей, без малейших признаков утончённых гравировок, инкрустации, или прочих вычурностей, которыми старались облагородить мечи дореволюционные мастера оружейного дела, выдавали в них изделия оружейных цехов Харвары. Слишком хорошо для безродных мародёров. Слишком хорошо.

Из крайней палатки на перестук копыт выбрался крепкий, невысокий, коротко обстриженный мужичок в таком же, непонятно какой принадлежности, невыразительном облачении, как и на Маныше, оглядел новоприбывших, подошёл поближе:

- Что так долго, Бесбей?

- И тебе доброго дня, Щебряк, - сопровождающий спешился, хорошенько привязал свою кобылу к вбитому в землю колышку и подошёл к крепышу. - Чем Сиймлетка занимается? Свободно приехали тебе ажно под самый нос, и никто не остановил нигде. Даже когда в рощу въезжали, не озаботился никто.

- А что Сиймлетка? - Щебряк, задрав голову, дотошно оглядывал продолжающих восседать на своих лошадях музыкантов. - Что он не видит, что ли, что свои едут? Видит, конечно. Вот и не высовывается. Ты не беспокойся, Бесбей, он где-то поблизости и всё ему приметно и слышно, что надо. Подзадержались вы, говорю, конечно. Мы тут сидим, вымокаем до нитки, парни некоторые уже чихать начали, костёр, сам понимаешь, никак толком не развести. Окруженьице то ещё.

- Тут и так-то дороги не то чтоб дороги, а после ливней прошедших - такого жидкого насрато, ух-х. Я бы, пожалуй, на месте Ниферя, какое вознаграждение дополнительное мне организовал за то, что мы вообще сюда добрались, - сопровождающий аккуратно, без спешки принялся расстёгивать ремешки налокотников и нагрудной пластины.

Щебряк наконец перестал мерить взглядом новоприбывших и повернулся к Бесбею:

- Ну, что есть, то и есть. С возвращением, - потом подошёл поближе к Юн и Хро. - Рады поприветствовать вас на нашей премилой полянке, господари грайцы. Вашу палатку мы специально не ставили пока, чтоб не вымокла и она тоже, как всё в округе, так что чуток вам обождать придётся, а мы устроим для вас всё, как полагается. Хотя, думается мне, - Щебряк покосился на шатёр, - вы успели бы и с главным побеседовать покамест.

- Принимаем ваше приветствие в этом гостеприимном местечке, - Юнемиш любезно улыбнувшись, спрыгнула с лошади, чавкнув грязью под ногами. Храдмирей, не издав ни звука, приветственно кивнул головой.

- Проводишь их, Бесбей? Я сегодня не очень-то на глаза показываться хочу Ниферю, - бросил через плечо Щебряк, удаляясь к палаткам в противоположном от шатра направлении.

Маныш стащил с себя последний металлический щиток на ноге и махнул рукой, призывая следовать грайцов за собой.

Под неприглядным бурым куполом было довольно душно. Обстановка вполне соответствовала обёртке: простецкие кровать, стол, несколько раскладных походных стульев и деревянный сундук, на котором аккуратно лежал нагрудник такой же, как и на Бесбее, а также шлем, наплечники и наколенники. На краю стола примостилась пара масляных ламп и котелок, из которого приятно растекался аромат чего-то горячего, хмельного и пряного. Занавесь на входе была откинута достаточно сильно, чтобы внутрь проникало необходимое количество света.

Около сундука, спиной к вошедшим, стоял тонкий, жилистый и высокий мужчина в свободной рубахе с коротким рукавом и стёганых штанах. Его каштановые волосы были зачёсаны назад и стянуты в небрежный хвост, болтающийся на затылке сбоку. Он вчитывался в развёрнутый белоснежный лист, который держал перед собой в крупных руках, покрытых выступающими линиями вен. Услышав позади себя шаги, мужчина, разворачиваясь, ловко сложил листок вчетверо и засунул себе за пояс. У него оказались большие тёмные круги под колючими зелёными глазами, тонкие губы и слегка искривлённая переносица: следствие давнего заросшего перелома.

- Дороги расхлябило, командир, и дожди клятые, - начал прямо с порога излагать уже знакомую Юн и Хро историю Маныш.

- С возвращением, Бесбей. Затянулось твоё отсутствие, что ни говори, - голос у него был тихий, на удивление приятный и, именно в этот момент, внушающий желание забиться подальше, зарыться поглубже. - Тебя ждёт Киштиця. Я всё ему объяснил, он расскажет, что от тебя потребуется, - жилистый махнул рукой в направлении выхода из шатра.

- Есть, вашство, - солдат без лишних слов развернулся на каблуках и вышел, бросив по пути мимолётный взгляд на порозовевшую, обмахивающуюся ладонью Юнемиш.

Командующий разложил около стола два дополнительных стула и пригласил жестом своих гостей присесть. Сам достал из сундука три деревянных стакана, зачерпнул из котелка янтарную, будто с маслянистыми разводами на поверхности, живительно-горячую, исходящую паром жидкость и, разлив каждому манящую влагу, заговорил:

- Пшеничная с соком жемяды и мёдом. Самое лучшее средство для поддержания здорового духа, особенно при таких погодах, как сейчас.

Девушка взяла стакан и, для начала, заглянула в него; парень, в отличие от неё, подняв стакан за здоровье хозяина, сделал хороший глоток.

- Можете не беспокоиться, Юнемиш, самой пшеничной тут пару капель. Всё-таки у нас тут не гостевой двор, а я не на разливе. Не захмелеете, - успокаивающе уточнил долговязый.

- Благодарю за столь тёплый приём, - Юн осторожно коснулась губами ароматного варева. Оно оказалось сладким, терпким и с нотками кислинки одновременно. Второй глоток последовал незамедлительно.

Главный присел на уголок стола:

- Надеюсь, что я не нарушил никаких ваших планов на ближайшее время?

- Официозное предписание за подписью наместника правительницы в восточных подданствах и государевой печатью, вручённое лично членом особого правительственного отряда, заставит поменять любые, даже казавшиеся самыми неотложными, планы, - сделав ещё глоток пшеничной, ответила девушка. Впрочем, Юн вполне хорошо умела читать людской взгляд, оттенки тона и язык жестов: вопрос был задан исключительно из вежливости и чувства такта, истинное же положение дел и возможные нарушенные замыслы никоим образом народника не интересовали.

- Юнемиш и Храдмирей Збро. Брат и сестра. Родом из Вершин. Там у вас остался отец, Юйле Збро, успешный торговец, держит крупные поголовья овец, а также бабка, Владислава Пахотная. Всё верно?

- Сводные брат и сестра. Государынева разведка допустила небольшой недочёт, - отозвалась молодая.

- Недочётов нет. Мне и это известно, но не столь существенно для нас в данное время, - отметил главный. - Меня зовут Ниферь Шомолецкой. Командующий особого отряда на службе Её Высокородия Рёзлав Харвары, - командир выдержал некоторую паузу, призванную подчеркнуть важность сказанных слов.

На улице слышалась перебранка ставящих палатку солдат с употреблением выражений «руки из жопы-то вытащи» и «куда глядишь, ёбамати». Ножку стола сосредоточенно подтачивал большой чёрный жук. Снаружи фыркнула и заржала лошадь. Хро прихлёбывал из стакана.

- Мы заметили вас после того... происшествия в слободе Василевза Поднебесья, - прервал тишину под куполом главный. - Там совершенно случайно оказался наш человек, который своими собственными глазами увидел вашу работу, вашу музыку в деле. В своём подробном описании случившегося он рассказал о том, что вы справились с тамошней проблемой с помощью интересного наигрыша. Это так?

- Это так. Обычнейшее дело, - Юнемиш поставила на половину пустой стакан на край столешницы.

- Как мне кажется, то, что произошло никак нельзя назвать обычным делом. Если само слово «обычность», конечно, хотя бы в какой-либо мере применимо к вашему ремеслу, - Ниферь не сводил пристального, цепкого взгляда с глаз девушки.

- Вы же собираетесь нанять нас, господарь Шомолецкой? Хотите знать, на что мы способны? Пределы наших возможностей? Пытаетесь понять насколько выгодно и надёжно иметь с нами дело? Выведываете возможную степень риска? - Хро своими словами перетянул внимание командующего на себя.

- Всё вами перечисленное сразу.

- Как же так вышло, что вы приняли решение связаться с нами? С теми, кто вызывает у вас столь жгучие подозрения? Где именитые столичные грайцы, приписанные к войскам Рёзлав Харвары?

- Граец, призванный мною в помощь из близлежащего гарнизона, конечно же, имел место быть. Но по пути сюда с ним произошла... определённая неприятность. Добраться в наш лагерь при нынешней мокропогодице, как вы и сами могли ощутить на себе, сейчас не самая простая задача. Ожидать же кого-либо другого из столицы, да хоть из Белошибья, возможностей нет совершенно никаких: наши источники сообщили, что наилучший момент для исполнения задуманного мною плана наступит не сегодня-завтра. Вы же просто оказались ближе всех, будучи представителями так мне сейчас необходимого грайцовского племени, - в широком жесте развёл руки народник. - Всё крайне буднично и бесхитростно. Да, не скрою, у меня есть некоторые сомнения на ваш счёт, но, вот смотрю сейчас на вас и лишний раз убеждаюсь - вы крайне понятливые молодые люди. Настолько понятливые, что и этот разговор останется при нас троих, и всё то, что, вероятней всего, произойдёт позже, вы сумеете удержать под замком ваших губ. Мы здесь - парни совсем неплохие, но изредка находим отдушину в создании крайне изобретательных проблем тем, с кем у нас не вышло подружиться.

- Как же вы, господарь Шомолецкой, деликатно избегаете любых кровожадных словес. Так во сколько вы оцените наши услуги? - поинтересовался юноша.

- При условии, что всё пройдет без сучка и задоринки, вы станете богаче на пять тысяч сини. Каждый. Получите их полностью на руки, либо же выдадим вам соответствующие бумаги на снятие этих сумм в любом доходном дворе.

Юн, не поворачивая головы и стараясь смотреть прямо в лицо Ниферю, боковым зрением сосредоточилась на брате.

- Вы совершенно правы, - размеренно начал Храдмирей. - Дело оказалось особенным в своём роде. Лихо, с которым нам пришлось там столкнуться, обладает... обладало способностью к самовосстановлению. Причём необычайно быстрому. Говорят, что всем этим тварям, которые порой на окраинах объявляются, хватает и пары рассеивающих наигрышей, ещё страхолюдства хорошо выжигаются, но это - если граец предрасположен именно к рассеивающей музыке или возжигающей ритмике. Иначе никак. И эти два направления - совсем не наша сильная сторона с сестрицей. Хотя, конечно, не ясно справился ли бы и опытный взжога или размёта с тем, на что мы там натолкнулись. Всё шло к тому, что пришлось бы вызывать столичных гарнизонных грайцов. Ну а мы уж изворачивались, как получается. Юнемиш наиграла на пояс гадёнышу что-то вроде опоясывающего ремня, втягивающего в себя всё с обеих сторон.

- Но перед этим то, с чем вы там воевали, натворило немало бед, нанесло немалый ущерб слободе?

- И ещё раз - это совсем не наша сильная сторона - утихомиривать свирепствующую образину, размётывающую вокруг себя утварь, которую четырём здоровым мужикам трудно поднять. И при этом непрерывно верещащую так, что в Подобово, которое чуть ли не в полутора сутках пути от владений господаря Поднебесья, породистые псы тамошнего головы пообделывались прямо посреди торжественного приёма. Мы в слободе, как и ваш человек, оказались совершенно случайно, и, вот уж сталось, оказались единственными грайцами, и нам, простецки говоря, пришлось на ходу спасать шкуры. В первую очередь свои.

- Выходит, что вам не удалось положить конец лиху? Уничтожить эту дрянь раз и навсегда? И этот ваш наигрыш - он начнёт рассеиваться со временем?

- Именно этот, выигранный при тогдашних условиях, со временем начнёт. Но мы обещались появиться через пару-тройку Урожаев, подновить его за небольшую плату. А может, да и продадим мелодию кому-то из других грайцов. Пусть, у кого будет желание, сам за это возьмётся.

- Как такое вообще могло появиться на свет? - поинтересовался Шомолецкой.

- Лихо? Причины доподлинно неизвестны. Вполне может статься, что очень редкостное, но всё же стечение обстоятельств, в котором замешаны удивительные акустические свойства близлежащего грота, недооценка душевных переживаний некоего молодого человека, вызвавших устойчивую злобу на весь белый свет и переизбыток вишнёвой настойки, - расплывчато объяснил Храдмирей.

- Прямо скажем, немало случайных стечений обстоятельств за столь короткий срок, - задумчиво озвучил свои измышления Шомолецкой. Ответом ему было уже знакомое многозначительное молчание. Жучок с ножки стола, насытившись, вразвалочку направился в тёмный угол. Юн рассматривала свои ногти.

- Это вас там так зацепило? - главный указал на ссадину девушки под глазом. Музыкантша, оторвавшись от своих рук, провела пальцами по синяку и утвердительно едва-едва кивнула головой.

- Так какие же у вас с сестрой неоспоримо сильные стороны в вашем ремесле? - уточнил у Храдмирея Шомолецкой.

- Разведка должна была первейшим делом известить вас именно об этом. Разве нет? - вновь прикладываясь к стакану, поинтересовался Збро.

- Конечно же, юноша, конечно же. Мне интересно ваше собственное мнение о ваших способностях.

- Что ж, сильные стороны... моя - оберегающие и сокрывающие завесы с укрывищами. У сестрицы... что ж, сложно так с ходу это объяснить... буйное воображение созидающей направленности, пожалуй.

Ниферь встал со стола, его рост и так был далеко не мал, теперь же он просто хищнически нависал над сидящей перед ним парой:

- Что ж, наш разговор, считаю, проходит в исключительно благожелательном ключе, досточтимые грайцы.

- Так что же вам нужно, господарь командующий? - подняла голову теряющаяся в тени Ниферя Юнемиш.

- Мне нужен мост, мои гости с севера. Надёжный и крепкий мост, - улыбнулся народник. - И что-то внутри уверенно мне подсказывает, что наше взаимовыгодное сотрудничество должно удаться на славу. Суть дела и детали вот в чём...