Начинающий писатель - рассказ «Schizophrenia: над пропастью безумия»
На данный момент я работаю над книгой, которая, надеюсь, понравится любителям жанра хоррор и мистики. Сейчас проект находится в стадии разработки и, пока книга не будет закончена, я буду выкладывать её на блоге по частям. Буду рада любой (конструктивной) критике и советам! Приятного чтения!
Описание
Когда жизнь потеряла для него смысл, Джеймс получает письмо из психиатрической лечебницы, из которого узнаёт о смерти своего брата близнеца. По дороге в Риверз-Крик его преследуют ожившие воспоминания из прошлого и призраки настоящего. Был ли Патрик действительно сумасшедшим или лишь старался отгородить его от настоящей опасности?
Отрывок из первой главы:
На столе, покрытом одноразовой скатертью в красно-белую клетку, передо мной лежало письмо. Рядом с конвертом кружка кофе — пятая за день. В пепельнице раздавлены несколько окурков.
Так и не сумев сдержать обещание, данное Марте после того, как она забеременела во второй раз, я смотрел на сигарету. Она неторопливо тлела, зажатая между указательным и средним пальцами.
Сделав лишь один затяг, несколько бесконечных минут я наблюдал за тем, как пепел подбирается все ближе к фильтру. Дым лениво сворачиваелся кольцами и растворялся в тяжелом воздухе. На долю секунды перед моими глазами возникли события той ночи — ослепительный свет фар, визг колёс и её пронзительный крик…
— Ваш заказ, — на стол тяжело опустилась тарелка, рассеивая воспоминания.
Я не заметил, как она подошла. Голос официантки прозвучал неожиданно, вырывая меня из плена моих собственных мыслей. К горькому запаху табака примешалась вонь пережаренного бекона и лука. Сам не знаю, зачем заказал еду, наверное, по привычке.
Я взглянул на тарелку, на которой рядом с горкой жирной картошки лежал гамбургер, и вдруг осознал, что девушка все ещё стоит рядом и что-то мне говорит.
— Простите, что? — я поднял на нее глаза, поправив очки.
— Я говорю, может принести молока? — она без особого интереса посмотрела на белую керамическую кружку, а затем, видя замешательство на моём лице, ткнула в нее ручкой. — К кофе.
«Нэнси» — гласил бейджик под белым воротничком блузки. Ей было не больше двадцати пяти — каштановые волосы до плеч, глаза подведены чёрным карандашом, на губах — бордовая помада. Во всей её внешности прослеживалось ещё не такое далёкое юношество.
Пока она ждала от меня ответа, я заметил, как её безупречно белые зубы покусывали ярко-желтый шарик на металлическом штырьке, вставленном в язык. На нём две черных точки и изогнутая полоска складывались в смайлик. Она вертела шариковую ручку в одной руке, держа во второй маленький блокнотик.
— Н-нет, — я замшекался, а затем спешно добавил, — Спасибо.
Я попытался улыбнуться, но моё лицо было словно из прочной резины, будто мои лицевые мышцы уже давно разучились совершать данное действие.
Нэнси кивнула и вернулась обратно за стойку за следующим заказом. Там на плите уже шипела очередная порция жирной свинины. И снова я остался наедине со своими мыслями.
На тарелке красовалось главное блюдо заведения — «Особый бургер дяди Сэма». Здесь, если верить меню, его подавали в любое время суток, даже на Рождество и День благодарения. С краю горкой лежала жаренная картошка, рядом яичница и гамбургер, из которого медленно вытекал майонез. Еда разбудила во мне лишь легкое чувство отвращение и я не стал придвигать тарелку ближе, оставив ее посредине небольшого столика.
Отведя взгляд влево, я увидел, как за стеклом редкие снежинки падали на несколько припаркованных автомобилей перед круглосуточной закусочной «У дядюшки Сэма». Желтоватый свет одинокого фонаря разбивался о блестящий асфальт и грязные кучи снега, сваленного у мусорных баков. Отсюда мне хорошо был виден мой старенький пикап. Сразу за ним пролегало шумное шоссе А38, по которому то в одну то в другую сторону проносились машины. Именно оно и привело меня сюда.
Из колонок на стене доносился голос Блейка Шелтона, поющий от том, что девушки любят деревенских парней. Я стряхнул пепел, а затем поднес сигарету к губам и набрал полные лёгкие дыма, после чего раздавил очередной окурок в пепельнице.
Кроме меня в закусочной было ещё несколько человек. В углу за моей спиной за столиком на красном сидении-диванчике устроилась парочка. Я видел, как они вошли. Она была сильно накрашена, из под коротенькой шубки из искусственного меха выглядывала мини-юбка. Её длинные тонкие ноги обтягивали чёрные колготки в мелкую сеточку и лаковые сапоги на шпильке.
Её приятель был уже настолько пьян, что ей пришлось его слегка поддерживать пока они добирались до столика. Когда они проходили мимо, шлейфом протянулся запах дешевых духов и алкогольного перегара. В тот момент я подумал о недопитой бутылке виски, что осталась в маленькой съемной квартирке на углу Чилтон и Смитс-стрит. Нет, мне ещё предстояло преодолеть как минимум семдесят миль до Риверз-Крик.
То и дело из-за спины доносилось приглушённое бормотание, за которым следовали всплески женского смеха.
У стойки, уставившись в старый пузатый телевизор, что висел в углу под потолком, сидел мужчина. На джинсовой жилетке, одетой поверх клетчатой фланелевой рубашки, пылал изрядно поблекший череп на всю спину. На кепке выцветшие буквы складывались в «Миннесота Твинс». Он лениво поцеживал пиво и наблюдал за немым экраном, на котором одна за другой сменялись картинки. Изображение иногда давало белую рябь, похожую на полоски мелкого снега.
Мои глаза вернулись к светло-бежевому конверту. Я поправил очки и вынул из него аккуратно сложенный пополам лист бумаги. В который раз я пробежался по словам, выведенным аккуратным почерком.
Дорогой мистер Льюис,
Мне скорбно сообщить вам эту новость. Ваш брат, Патрик Льюис, скончался прошлой ночью. Прошу примите мои самые искренние соболезнования.
Мне известно, что вы не были близки, но я посчитал своим долгом известить вас о предстоящих похоронах, которые состояться на городском кладбище Риверз-Крик 18-го ноября в 12:00.
П.С. Мне срочно необходимо с Вами кое-что обсудить. Это касается вас и вашего брата.
С уважением,
Док. мед. наук К.И.Прат
Описание
Когда жизнь потеряла для него смысл, Джеймс получает письмо из психиатрической лечебницы, из которого узнаёт о смерти своего брата близнеца. По дороге в Риверз-Крик его преследуют ожившие воспоминания из прошлого и призраки настоящего. Был ли Патрик действительно сумасшедшим или лишь старался отгородить его от настоящей опасности?
Отрывок из первой главы:
На столе, покрытом одноразовой скатертью в красно-белую клетку, передо мной лежало письмо. Рядом с конвертом кружка кофе — пятая за день. В пепельнице раздавлены несколько окурков.
Так и не сумев сдержать обещание, данное Марте после того, как она забеременела во второй раз, я смотрел на сигарету. Она неторопливо тлела, зажатая между указательным и средним пальцами.
Сделав лишь один затяг, несколько бесконечных минут я наблюдал за тем, как пепел подбирается все ближе к фильтру. Дым лениво сворачиваелся кольцами и растворялся в тяжелом воздухе. На долю секунды перед моими глазами возникли события той ночи — ослепительный свет фар, визг колёс и её пронзительный крик…
— Ваш заказ, — на стол тяжело опустилась тарелка, рассеивая воспоминания.
Я не заметил, как она подошла. Голос официантки прозвучал неожиданно, вырывая меня из плена моих собственных мыслей. К горькому запаху табака примешалась вонь пережаренного бекона и лука. Сам не знаю, зачем заказал еду, наверное, по привычке.
Я взглянул на тарелку, на которой рядом с горкой жирной картошки лежал гамбургер, и вдруг осознал, что девушка все ещё стоит рядом и что-то мне говорит.
— Простите, что? — я поднял на нее глаза, поправив очки.
— Я говорю, может принести молока? — она без особого интереса посмотрела на белую керамическую кружку, а затем, видя замешательство на моём лице, ткнула в нее ручкой. — К кофе.
«Нэнси» — гласил бейджик под белым воротничком блузки. Ей было не больше двадцати пяти — каштановые волосы до плеч, глаза подведены чёрным карандашом, на губах — бордовая помада. Во всей её внешности прослеживалось ещё не такое далёкое юношество.
Пока она ждала от меня ответа, я заметил, как её безупречно белые зубы покусывали ярко-желтый шарик на металлическом штырьке, вставленном в язык. На нём две черных точки и изогнутая полоска складывались в смайлик. Она вертела шариковую ручку в одной руке, держа во второй маленький блокнотик.
— Н-нет, — я замшекался, а затем спешно добавил, — Спасибо.
Я попытался улыбнуться, но моё лицо было словно из прочной резины, будто мои лицевые мышцы уже давно разучились совершать данное действие.
Нэнси кивнула и вернулась обратно за стойку за следующим заказом. Там на плите уже шипела очередная порция жирной свинины. И снова я остался наедине со своими мыслями.
На тарелке красовалось главное блюдо заведения — «Особый бургер дяди Сэма». Здесь, если верить меню, его подавали в любое время суток, даже на Рождество и День благодарения. С краю горкой лежала жаренная картошка, рядом яичница и гамбургер, из которого медленно вытекал майонез. Еда разбудила во мне лишь легкое чувство отвращение и я не стал придвигать тарелку ближе, оставив ее посредине небольшого столика.
Отведя взгляд влево, я увидел, как за стеклом редкие снежинки падали на несколько припаркованных автомобилей перед круглосуточной закусочной «У дядюшки Сэма». Желтоватый свет одинокого фонаря разбивался о блестящий асфальт и грязные кучи снега, сваленного у мусорных баков. Отсюда мне хорошо был виден мой старенький пикап. Сразу за ним пролегало шумное шоссе А38, по которому то в одну то в другую сторону проносились машины. Именно оно и привело меня сюда.
Из колонок на стене доносился голос Блейка Шелтона, поющий от том, что девушки любят деревенских парней. Я стряхнул пепел, а затем поднес сигарету к губам и набрал полные лёгкие дыма, после чего раздавил очередной окурок в пепельнице.
Кроме меня в закусочной было ещё несколько человек. В углу за моей спиной за столиком на красном сидении-диванчике устроилась парочка. Я видел, как они вошли. Она была сильно накрашена, из под коротенькой шубки из искусственного меха выглядывала мини-юбка. Её длинные тонкие ноги обтягивали чёрные колготки в мелкую сеточку и лаковые сапоги на шпильке.
Её приятель был уже настолько пьян, что ей пришлось его слегка поддерживать пока они добирались до столика. Когда они проходили мимо, шлейфом протянулся запах дешевых духов и алкогольного перегара. В тот момент я подумал о недопитой бутылке виски, что осталась в маленькой съемной квартирке на углу Чилтон и Смитс-стрит. Нет, мне ещё предстояло преодолеть как минимум семдесят миль до Риверз-Крик.
То и дело из-за спины доносилось приглушённое бормотание, за которым следовали всплески женского смеха.
У стойки, уставившись в старый пузатый телевизор, что висел в углу под потолком, сидел мужчина. На джинсовой жилетке, одетой поверх клетчатой фланелевой рубашки, пылал изрядно поблекший череп на всю спину. На кепке выцветшие буквы складывались в «Миннесота Твинс». Он лениво поцеживал пиво и наблюдал за немым экраном, на котором одна за другой сменялись картинки. Изображение иногда давало белую рябь, похожую на полоски мелкого снега.
Мои глаза вернулись к светло-бежевому конверту. Я поправил очки и вынул из него аккуратно сложенный пополам лист бумаги. В который раз я пробежался по словам, выведенным аккуратным почерком.
Дорогой мистер Льюис,
Мне скорбно сообщить вам эту новость. Ваш брат, Патрик Льюис, скончался прошлой ночью. Прошу примите мои самые искренние соболезнования.
Мне известно, что вы не были близки, но я посчитал своим долгом известить вас о предстоящих похоронах, которые состояться на городском кладбище Риверз-Крик 18-го ноября в 12:00.
П.С. Мне срочно необходимо с Вами кое-что обсудить. Это касается вас и вашего брата.
С уважением,
Док. мед. наук К.И.Прат