На границах реальностей (продолжение)⁠⁠

Начало в предыдущем посте

Потирая ушибленное плечо, я обернулся, чтобы взглянуть на своего невольного обидчика. Обладатель баритона был примерно моего роста, худощав, седые волосы и борода выдавали зрелый возраст, глаза… Два пылающих угля буквально пригвоздили меня к полу. Я не мог даже моргнуть, не то что пошевелиться. Казалось, время и пространство застыли глыбой льда, и всё, что оставалось, — глядеть в эти глаза-угли… всегда… вечно…

«Через час в Нижнем парке Мон-Мартэ возле фонтана. Дело Альваро», — прозвучало в моей голове.

Мир снова ожил, хлынув на меня бурным потоком, мне едва удалось сохранить равновесие. Проморгавшись и с силой потерев руки, как после затяжного сновидения, я начал приходить в себя. Загадочный незнакомец, оказавшийся сновидцем-телепатом, как сквозь землю провалился. Более того, окружающие, похоже, даже не заметили происшествия: брат обители Сейтуса увлечённо протирал бокалы за стойкой, немногочисленные посетители были заняты поглощением эля и беседами.

«Проклятье!»

Бережно выстраиваемый карточный домик моего хорошего настроения в мгновение ока сдуло порывом ветра. Злополучное дело Альваро совершенно не считалось с моими чувствами и не собиралось давать мне передышку.

«Назвался Гераклием — вычищай дерьмо из Авгуровых конюшен».

Покинув шатёр обители Сейтуса, я неспешно зашагал в случайно выбранном направлении, размышляя на ходу. Неведомая сила, устранившая во сне Туана Альваро и выкравшая перстень и письмо его отца, скорее всего, не имела отношения к инциденту с телепатом. Иначе какой смысл покупать моё бездействие столь весомой суммой? Нелогично. Судя по возможностям, которые были продемонстрированы, эти господа легко могли убрать меня, однако предпочли откупиться. Это тешило моё самолюбие, но я не обольщался на свой счёт. Меня сметут, словно крошки со стола, вздумай я копаться в делах старейшего семейства столицы. Значит, сновидец-телепат, назначивший мне встречу, — представитель другой заинтересованной стороны. Которая тоже в курсе моей причастности к этой истории и, по-видимому, желает распутать клубок, причём с моей помощью. Или лучше сказать — моими руками? Да тут Древние зубы обломают!

Я вынул из жилетного кармана цепочку с золотыми часами и взглянул на циферблат: десять минут третьего пополудни. До предполагаемой встречи с телепатом оставалось чуть менее часа. Решение нужно принимать сейчас же. В общем-то, я уже его принял, осталось договориться с собственными опасениями. Чем я рискую? Максимум своей жизнью. Вполне справедливая ставка, когда играешь по-крупному. К тому же у меня в рукаве было несколько козырей, способных удивить возможных убийц, кем бы они ни оказались. Зато, рискнув, я мог получить весьма ценные сведения и, возможно, приподнять завесу тайны над исчезновением старика Альваро и скоропостижной смертью его сына. Кто знает, когда и где это может пригодиться. В любом случае этим людям что-то от меня нужно, и вряд ли они так просто отвяжутся, так что лучше сразу расставить все точки над «ё».

Старый дворец Мон-Мартэ — забытая древними глухомань на северной окраине Рузанны. Добираться туда на экипаже не менее часа при условии, что водитель не будет плестись, как черепаха, страдающая подагрой. Нижний парк с трёх сторон окружён озером, и единственная возможность попасть в него, не замочив ног, — дорога через Верхний парк. В общем, если воспользуюсь экипажем, у фонтана я буду в лучшем случае часа через полтора. Поздно.

И тут мой взгляд упал на поднимавшийся в небо монгольфьер с очередной восторженной группой любителей высоты.

«Чем Древние не шутят!» — Я поспешил в сторону площадки, откуда стартовали аэростаты.

Приметив чуть в стороне небольшой дирижабль ярко-оранжевого цвета, я подошёл к его, казалось, скучающему пилоту.

— Приветствую, уважаемый. Что не летаете?

— Дак перерыв у меня, милостивый господин. Вот отсижу чутка задницу — и снова в небо, — зевнув, лениво процедил мужчина.

— А если я предложу вам слетать до Мон-Мартэ? — я бросил на пилота лукавый взгляд.

— В такую даль не полечу, — веско заявил тот. — Это ж полчаса только в одну сторону!

— Какой у вас дневной заработок? — как бы невзначай поинтересовался я.

— Ну-у-у… — мужчина замялся. — Курайсов двадцать поди наберётся.

Сумма была завышена как минимум вдвое, но я и глазом не моргнул.

— Плачу шестьдесят курайсов, если доставите меня ко входу в Верхний парк. Вылетаем сию минуту. — Я протянул ошарашенному пилоту четвертак. — Это аванс. Остальное получите, когда прибудем на место.

Мужичонка вскочил, будто ошпаренный, засуетился, пряча полученные монеты в карман линялых штанов, и вот он уже застыл у гондолы, придерживая пассажирскую дверцу:

— Милости прошу, добрый господин. Доставим в лучшем виде!

Пилот и вправду оказался мастером своего дела. Побуждаемый звонкой монетой, он не давал дирижаблю спуску, выжимая всё, на что был способен его летательный аппарат.

Подходя к условленному месту встречи, я сверился с часами: стрелки показывали ровно три.

«Отлично», — в вопросах времени и своевременности я тот ещё педант. При этом вполне снисходительно отношусь к опозданиям других — в пределах разумного, конечно.

Мой сегодняшний визави пока не обнаружил себя, поэтому я обратил внимание на фонтан, стоявший в центре небольшой поляны, отделённой от остального парка густым лиственником. В центре круглой чаши из потемневшего от времени белого мрамора, скрестив ноги, восседала огромных размеров статуя обнажённой женщины. Непривычно вытянутый гладкий череп и многочисленные жгуты-щупальца, выходящие из её спины, указывали на принадлежность женщины к расе меруанцев. Запрокинув голову и подняв вверх руки, Древняя словно обращалась с мольбой в вышние сферы, устремившись туда всем своим существом…

— Символично, не находите? — прозвучал за моей спиной знакомый баритон.

— Что именно? — я не обернулся, продолжая смотреть на статую и давая возможность телепату поравняться со мной.

— Статуя канувшего в Лету божества в заброшенном парке.

— Да вы настоящий философ! — я позволил себе лёгкую улыбку.

— Поживёте с моё — тоже станете философом, — хмыкнул мужчина. — Человечество, скажу я вам, недооценивает любовь к мудрости, которая, по сути, является основой для науки.

— Что вы подразумеваете под философией?

— Логику, — серьёзно ответил телепат. — А без неё, как вы понимаете, не может жить ни одно существо, включая человека. Если у человека нет логики или она сильно искажена — он умственно отсталый либо сумасшедший. Но, мастер Харат, даже у сумасшедшего есть своя логика.

— Мастер…

— Рилас Атейн — к вашим услугам, — представился мой собеседник.

— Мастер Атейн, вы ведь пригласили меня не для того, чтобы устроить философский диспут?

— Это было бы чересчур даже для меня, — усмехнулся телепат, отвечая на мою иронию. — Давайте прогуляемся, здесь чудесное место — тихое и уединённое, в самый раз для беседы, которая нам предстоит.

Мы прошли сквозь завесу лиственниц, оказавшись на одной из парковых аллей — слегка заросшей, но вполне пригодной для прогулки. Телепат молчал, вероятно, собираясь с мыслями.

— С Сореном Альваро мы познакомились, ещё будучи студиозусами Сновиденной академии, — наконец заговорил он. — Сдружились практически сразу, хоть и были совершенно разные: он — идеалист-романтик, витающий в облаках и мечтающий о великих открытиях, я — до мозга костей прагматик, к тому же редкостный зануда. Неудивительно, что наши профессиональные интересы разошлись: Сорен выбрал научно-исследовательское направление, а ваш покорный слуга, как вы уже поняли, стал сновидцем-телепатом. Тем не менее мы сохранили тёплые дружеские отношения, хоть и виделись после распределения довольно редко. После выпуска, благодаря блестящей рекомендации ректора академии, меня пригласили на королевскую службу. При дворе мои навыки оказались весьма востребованными, и я быстро пошёл в гору. И так же стремительно скатился на самое дно… — Атейн помолчал, напряжённо всматриваясь вдаль, затем встряхнул головой, будто отгоняя призраков прошлого, и продолжил: — Впрочем, я уже давно на пенсии, и придворные интриги, хвала Древним, меня больше не касаются. Во всяком случае, мне приятно так считать.

— Всем нам свойственно заблуждаться и находить в этом утешение, — понимающе кивнул я.

— А теперь, мастер Харат, попрошу вас быть предельно внимательным, — неожиданно сменил тон телепат. — То, что я расскажу дальше, касается вас самым непосредственным образом.

Сновидец придирчиво осмотрел меня и, по-видимому, удовлетворившись результатом, продолжил:

— Две ночи назад ко мне в сон пришёл Сорен. Он выглядел как затравленный зверь, что держится из последних сил. От моих обеспокоенных вопросов Сорен отмахнулся, как от надоедливых мух, и протянул мне платиновый перстень. «Нет времени на сантименты, друг мой. Охотники уже дышат мне в затылок, — возбуждённо заговорил он, озираясь по сторонам. — Этот перстень — ключ, а замок найдёшь в Дор-Астане. Ты обязан исправить мою ошибку. Обещай мне, Рилас, во имя всего человечества, что сделаешь это!» Сорен схватил меня за плечи, его руки обжигали подобно раскалённым клещам. Лихорадочно блестящие глаза взыскующе уставились на меня. «Обещаю…» Напряжённое, почти безумное лицо Сорена сразу расслабилось, черты стали мягче. Теперь его взгляд излучал благодарность и тихую грусть. Он хотел ещё что-то сказать, но вдруг начал таять, словно облако под взором сновидца-стихиаля. В считанные секунды мой друг растворился, будто и не было его вовсе, — лишь ощущение остывающего жара в плечах и отпечатавшийся в памяти взгляд подтверждали его недавнее присутствие.

— Занятно… — протянул я. — Тогда каким образом кольцо оказалось у покойного господина Туана?

— Я самолично отправил его в особняк Альваро, — неожиданно ответил телепат.

Я изумлённо взглянул на Атейна, но воздержался от комментариев.

— Из короткой, но весьма содержательной встречи с моим старым приятелем стало ясно, что Сорен влип в прескверную историю и, судя по всему, его уже нет в живых. За сновидцем-учёным, вернее, за перстнем, что он мне передал, ведётся охота. Чтобы понять, с кем придётся иметь дело, мне нужно было временно выйти из игры. И я пошёл на уловку: подбросил перстень в дом Альваро и развернул сеть круглосуточного наблюдения за ним с помощью союзников-дублей.

— Вы и глазом не моргнув подвергли смертельному риску семью вашего друга? Королевская служба, несомненно, сделала из вас настоящего джентльмена! — не удержался я от сарказма.

— У меня были на то свои причины, мастер Харат, — отрезал Атейн без намёка на смущение. — В данный момент я предпочёл бы обойти эту тему.

Глядя перед собой, я кивнул, давая понять, что готов слушать дальше.

— Охотники не проявляли себя до тех пор, пока Туан не обратился к вам за помощью в поисках отца.

— Так это ваше присутствие в сновидении господина Альваро не давало мне покоя?

— Всё-таки учуяли меня, — усмехнулся Атейн. — Что ж, от сновидца-искателя с репутацией лучшей ищейки королевства меньшего я и не ждал.

— Досужие сплетни, — без тени улыбки ответил я. — Прошу вас, продолжайте.

— Передавать кольцо кому бы то ни было ещё, особенно вам, в мои планы не входило. Поэтому сразу же после вашей с Туаном договорённости я открыл портал, переместился в его спальню и забрал кольцо, попутно прихватив письмо Сорена.

— Вам доступны Тайные пути? — уважительно произнёс я. — Редкий дар. Признаться, я вам завидую.

— Уверяю вас, оно того не стоит, — спокойно отреагировал Атейн. — У всего есть своя тёмная сторона, и порой мы обнаруживаем там совсем не то, на что рассчитывали.

Я решил вернуть беседу в прежнее русло, пока телепата снова не занесло на землю философии.

— Когда вы перенеслись в покои господина Альваро, он ещё был жив?

— Разумеется. И заявлял об этом недвусмысленно, оглашая громоподобным храпом весь дом.

— Тогда непонятно, зачем охотники убили его, ведь кольца при нём уже не было…

— Очевидно, чтобы смерть заказчика отбила у исполнителя охоту соваться в это дело.

— Сегодня на мой счёт в банке «Аристани» была зачислена сумма вдвое больше той, что я планировал взять с Туана Альваро, — я поведал телепату подробности утреннего разговора со служащим банка.

— Красиво сработано: заплатили за молчание и наглядно продемонстрировали возможные последствия вашего вмешательства в эту историю, — задумчиво покачал головой Атейн. — Это переводит нас ко второй части разговора и, собственно, к тому, зачем я пригласил вас.

Какое-то время мы прогуливались в молчании, слушая шелест листьев и хруст мелких веток под ногами.

— Я твёрдо намерен разобраться в этой истории, мастер Харат, — спокойно начал телепат, но было ощущение, что внутри него всё бурлит и клокочет. — И дело даже не в обещании, данном Сорену. Я обязан ему своей жизнью, а этот долг не из тех, что можно благополучно выбросить из головы и с чистой совестью жить дальше. Поэтому, с одной стороны, я безумно рад, что представилась возможность вернуть долг, пускай моему другу это ничем уже не поможет. С другой стороны, отдаю себе отчёт, что шансы на успех ничтожно малы, учитывая возможности силы, с которой он на свою беду столкнулся. Меня это не пугает — во время королевской службы повидал многое, — но даже я, старый самоуверенный хрыч, понимаю, что в одиночку дело не вытянуть. Почту за честь, если вы согласитесь… мастер Харат, что с вами? Мастер Харат?! Проклятье!

Последние слова Риласа Атейна долетали до меня, словно пробиваясь сквозь толщу воды — растянуто-медленно, искажаясь до неузнаваемости. Перед глазами возникла пелена, похожая на полупрозрачную дымовую завесу, которая постепенно сгущалась, поглощая видимый мир. В голове калейдоскопом завертелись световые образы, сплетаясь в причудливый хоровод. Закружив в безумной круговерти, они увлекли меня за собой. Как заворожённый я следовал за сгустками света, погружаясь всё глубже и глубже. В какой-то момент пелена спала, и я обнаружил себя в абсолютной темноте. Пустой. Холодной. Безразличной.

Размытое светлое пятно, постепенно набирая резкость, обрело черты человеческого лица. Из-за круглых очков в роговой оправе меня внимательно и с любопытством изучали серые глаза. Нездоровый блеск в их глубине пробирал до мурашек, я ощутил себя подопытной крысой, которую через мгновение ударят током, чтобы посмотреть на реакцию мозга.

— Как вы себя чувствуете, мастер Харат? — притворно-елейный тон дополнял образ одержимого маньяка-исследователя. — Признаюсь, вы заставили нас поволноваться.

Сухонький старикашка в очках и с проплешиной на голове был не один, рядом стоял средних лет черноволосый мужчина с выразительным лицом. Оба — в белых халатах.

— Где я, во имя всех Древних?! И кто вы такие? — Эти двое, мягко говоря, не внушали доверия.

— Очередной приступ антероградной амнезии, — сухо констатировал черноволосый.

— Ничего удивительного, mon cher, — подал голос старикан. — Гипнозия, как благоухающий нектаром цветок, притягивает к себе многие психические расстройства, эдаких трутней человеческого сознания.

— Гипнозия? Да вы с ума сошли! — Я попытался приподняться, но ремни, коими предусмотрительно пристегнули меня к лежанке, лишь острее врезались в тело. — Позовите Риласа Атейна, мы с ним только что разговаривали в Нижнем парке Мон-Мартэ, он поручится…

— Что и требовалось доказать. Классический, я бы даже сказал, образцовый пример гипнозического синдрома, — назидательно прокомментировал старик, обращаясь к своему спутнику. — Мастер Харат, — он уставился на меня сальными глазками, — вы уже год как пребываете на лечении в нашей клинике с диагнозом острой гипнозии. К сожалению, у вас периодически случаются приступы потери памяти, что осложняет и без того тяжёлое положение. Как психиатр с сорокалетним стажем скажу вам откровенно: шансы на благополучный исход практически нулевые. Поэтому расслабьтесь, друг мой, примите свою судьбу и старайтесь получать удовольствие от простых будничных вещей, к примеру, приёма пищи. Кормят у нас недурственно, скажу я вам, — доктор с чувством причмокнул. — А вот и завтрак! — Источая сомнительные ароматы, в палату вкатилась дребезжащая поварская тележка. — Приятного аппетита, мастер Харат, и до скорой встречи!

— Стойте! — я рванулся изо всех сил, ремни жалобно затрещали от натяжения.

Невидимые грубые руки схватили меня сзади за плечи и опрокинули обратно на спину. Что-то тяжёлое навалилось на грудь, незримые клешни сдавили горло. Ног я не ощущал, словно их вдруг парализовало. Паника захлестнула сознание, заставив тело истерично биться в конвульсиях: удар, второй, третий…

Резко дёрнувшись, я открыл глаза. Сердце бешено колотилось о рёбра, кровь пульсировала в висках. Меня трясло, словно в приступе лихорадки. Руки судорожно вцепились в подлокотники кресла. Знакомое ощущение в ладонях помогло прийти в себя. Когда дыхание выровнялось, а мутные круги перед глазами сложились в чёткую картинку, я узнал свой кабинет. Мозаичный потолок в виде звёздного неба тускло отсвечивал в синеватом свете торшера. Я долго и придирчиво изучал сложный узор созвездий, сличая его с образом из памяти. Удостоверившись в их полной идентичности, я прикрыл глаза и выдохнул с облегчением: «Дома».

Внезапный импульс заставил меня вскочить на ноги и направиться в сторону входной двери. Мыслей не было, тело действовало рефлекторно. Я резко распахнул дверь, чем жутко испугал мужчину, собравшегося было постучаться. Он аж подпрыгнул от неожиданности и уставился на меня широко распахнутыми глазами. Я, со своей стороны, в изумлении таращился на гостя. Передо мной стоял служащий банка «Аристани», судя по строгому костюму цвета бордо и фирменному значку в виде золотых весов на фуражке. Из нас двоих первым вышел из ступора я.

— Проходите, — я сделал приглашающий жест, и мужчина поспешно, едва не ударившись о дверной косяк, вошёл в дом.

Примечания

[1] Апата — Древняя, олицетворение лжи, предательства и коварства.

[2] Гипнозия — «бич сновидцев», профессиональная болезнь сновидящих, когда они перестают различать сон и явь, становясь опасными для общества и самих себя.

[3] Шульдь — разменная монета Арсийского королевства, 1/100 курайса.

Автор: Виталий Кибец
Оригинальная публикация ВК