Мумия⁠⁠

Вызвали недавно открыть двери.

- Сестра давно не выходит на связь. Соседи ее тоже давно не видели, – говорит женщина. – Полицию я уже вызвала, приезжайте.

Еду с тяжелым чувством - не очень люблю подобные заявки.

Приезжаю почти одновременно с полицейскими.

Правоохранители начинают задавать вопросы:

- Как давно сестру видели?

- Так вот, – нервничает женщина, – давно не видела.

- Давно это сколько? – уточняет полицейский.

- Больше года.

- Понятно. А когда последний раз общались?

- Тогда и общались. Я ее заблокировала везде, – еле слышно говорит женщина. - Поссорились.

- Понятно. Почему сегодня приехали?

- Соседи позвонили, – уже всхлипывает женщина. – Говорят, уже около полугода ее не видели. Сосед сбоку говорит, что запах какой-то чувствует.

Мы все принюхиваемся – ничем не пахнет.

Но дверь хорошая, а скважину нижнюю этот же сосед, видимо, и заклеил.

- А другие родственники у вас тоже заблокированы? Видел ее кто-то?

- Нет у нас больше никого, – уже почти в голос воет женщина.

- Эх!.. – вздыхает полицейский и спрашивает ее: – Мастера вы вызвали и сами просите его открыть двери, верно?

- Да-да.

- Ну, тогда открывайте, – говорит полицейский уже мне.

Дверь хорошая.

Я до последнего надеялся, что тетя просто куда-то уехала и там будет просто пустая квартира.

Но, проведя диагностику, понимаю, что закрыта именно задвижка изнутри.

Открываю ее.

Дверь приотворяется, и оттуда сразу вылезают щупальца невыносимого, почти осязаемого запаха, который словно прилипает к коже и одежде.

Полицейский заходит на минуту и выскакивает оттуда.

- Как она? – спрашивает женщина.

- Как-как... – говорит он, выдыхая. – Почернела, мумия уже... Давно лежит.

Я тоже спешу сбежать от этого запаха.

Примерно через месяц эта женщина позвонила и попросила поменять хотя бы один замок.

Приезжаю. Пока выкручиваю сердцевину, стараюсь задержать дыхание, потому что кажется, что до сих пор пахнет.

- Пахнет? – спрашиваешь женщина, глядя на меня.

- Да. Может, мне просто кажется, после того раза, – оправдываюсь я.

- Два раза уже провели очистку. Оба раза обещали, что все уйдет, но не уходит. Наверное, придется капитальный ремонт делать... – с грустью говорит она.

За этот месяц женщина словно постарела на несколько лет.

Руки сильно дрожат, в глаза вообще не смотрит.

Рассчитывается.

- Вы держитесь, – говорю я ей, ищу слова. – Что теперь делать, все там будем.

- Как думаете, – вдруг смотрит она мне в глаза, – там мы встретимся?

- Не знаю, – честно говорю я. - Вполне возможно, если что-то незакончено, то еще встретитесь: или там, или здесь, в следующей жизни.

- Точно не закончено, – говорит она. – Знаете: я, дура, почти год думала, как она первая позвонит или приедет, а я при встрече докажу, что она была не права. Теперь совсем другое хочется сказать, но уже некому...

Заплакала и замолчала.

И я молчу.

А что тут скажешь?

Попрощался и поехал дальше.

И уже несколько дней иногда вспоминаю эту женщину.

Женщину, которая за месяц состарилась на несколько лет.

И все слова претензий, которые заготовило ее эго, больше сказать некому.

И весь фундамент для злости и обиды рассыпался.

Их больше нет.

На передний план вышла душа, которой есть что сказать.

Только вот уже некому.