Мой папа уехал в деревню
Я знала, что не могу не поехать.
И знала, что мне нечего делать там, с этими людьми. Они крутились вокруг моих детей, отца, задавали глупые и странные вопросы про квартиры, деньги. Какие квартиры, какие деньги? Я не понимала ничего из их глупых вопросов, а их взгляды: оценивающие, торжествующе-сочувственные и притворные, их любопытство, их страх и неуместные вопросы вызывали во мне отторжение и брезгливость. В их глазах, наверное, я выглядела ещё хуже. Улыбалась, шутила. Дьявол, не иначе, сущий дьявол.
Вообще последние дни происходило очень много странных вещей. Мать присылала фото платьев («посмотри, не слишком ли открытое»), брат прислал фото где он стоит в красивой рубашке. Он сильно постарел и с фотографии на меня смотрел не он, а отец.
А мой папа… Он был на себя совсем не похож. Огромный улыбающийся увалень, душа компании - он был слишком маленьким для этого места. И слишком тихим. Это определённо был не он. Это был просто манекен. Не мой отец, а наспех сделанная кукла лежала сегодня обложенная цветами, и глаза её были закрыты.
А мой отец уехал в деревню. Восстанавливать дом. Заводить пасеку и ставить баньку, о которой мечтал. Снимать с яблони большие красивые яблоки. Как в детстве. Самые большие и прекрасные, самые вкусные в мире.
Он уехал, чтобы прогуливаться по просёлочной улочке, на которой вырос - а потом, по дороге вниз спускаться к большому озеру, заросшему кувшинками (какие в детстве он плёл для меня из них ожерелья!), ивами и рогозом. Уехал, чтобы чувствовать в воздухе запах свежеиспечённо хлеба от местного завода, смешанного с запахом луговых трав, смотреть на стрекоз, ласточек, стрижей… Уехал валяться на печи и есть вкусные деревенские блинчики с ароматными ягодами. Уехал, чтобы каждый закат и каждый рассвет принадлежал только ему.
Когда-нибудь и я повидаюсь с ним. Но пока моё время не пришло. Но я обязательно приеду к тебе, папа. Обязательно приеду.