«Могучая кучка»⁠⁠

«Могучая кучка» - это творческое содружество русских композиторов, сложившееся в 1850-х - 1860-х гг. Известно также под названиями «Новая русская музыкальная школа» и «Балакиревский кружок». В «Могучую кучку» входили М. А. Балакирев, А. П. Бородин, Ц. А. Кюи, М. П. Мусоргский и Н. А. Римский-Корсаков. Временно примыкали к ней А. С. Гуссаковский, H. H. Лодыженский и Н. В. Щербачёв, отошедшие впоследствии от композиторской деятельности.

Источником образного наименования послужила статья В. В. Стасова «Славянский концерт г. Балакирева» (по поводу концерта под управлением Балакирева в честь славянских делегаций на Всероссийской этнографической выставке в 1867 г.), которая заканчивалась пожеланием, чтобы славянские гости «навсегда сохранили воспоминания о том, сколько поэзии, чувства, таланта и умения есть у маленькой, но уже могучей кучки русских музыкантов».

Понятие «Новая русская музыкальная школа» было выдвинуто самими членами «Могучей кучки», считавшими себя последователями и продолжателями дела старших мастеров рус-ской музыки - М. И. Глинки и А. С. Даргомыжского. Во Франции принято название «Пятёрка» или «Группа пяти» («Groupe des Cinq») по числу основных представителей «Могучей кучки».

«Могучая кучка» - одно из вольных содружеств, которые возникали в пору демократическо-го подъёма 1860-х гг. в различных областях русской художественной культуры с целью взаимной поддержки и борьбы за прогрессивные общественные и эстетические идеалы (лите-ратурный кружок журнала «Современник», «Артель художников» и «Товарищество передвижных художественных выставок»).

Подобно «Артели художников» в изобразительном искусстве, противопоставившей себя официальному курсу Академии художеств, «Могучая кучка» решительно выступала против косной академической рутины, отрыва от жизни и пренебрежения современным требованиями, возглавив передовое национальное направление в русской музыке. «Могучая кучка» объединила наиболее талантливых композиторов молодого поколения, выдвинувшихся в 50-х - 60-х гг., за исключением П. И. Чайковского, который не входил ни в какие группы.

Руководящее положение в «Могучей кучке» принадлежало Балакиреву (отсюда - Балакирев-ский кружок). Тесно связан с ней был Стасов, сыгравший важную роль в выработке общих идейно-эстетических позиций «Могучей кучки» и в формировании и пропаганде творчества отдельных её членов. С 1864 г. систематически выступал в печати Кюи, музыкально-критическая деятельность которого во многом отражала взгляды и тенденции, присущие всей «Могучей кучке». Её позиции находят отражение и в печатных выступлениях Бородина и Римского-Корсакова. Центром музыкально-просветительской деятельности «Могучей куч-ки» явилась Бесплатная музыкальная школа (создана в 1862 г. по инициативе Балакирева и Г. Я. Ломакина), в концертах которой исполнялись произведения членов «Могучей кучки» и близких ей по направлению русских и зарубежных композиторов.

Основополагающими принципами для композиторов-«кучкистов» были народность и национальность. Тематика их творчества связана преимущественно с образами народной жизни, исторического прошлого России, народного эпоса и сказки, древними языческими верованиями и обрядами. Мусоргский, наиболее радикальный из членов «Могучей кучки» по своим художественным убеждениям, с огромной силой воплотил в музыке образы народа, многие его произведения отличаются открыто выраженной социально-критической направленно-стью.

Вместе с тем у них проявлялась тенденция к известной романтизации национального про-шлого. В древних, исконных началах народной жизни и мировоззрения они стремились найти опору для утверждения позитивного нравственного и эстетического идеала.
Одним из важнейших источников творчества служила для композиторов «Могучей кучки» народная песня. Их внимание привлекала главным образом старинная традиционная крестьянская песня, в которой они усматривали выражение коренных основ национального музыкального мышления.

Характерные для «кучкистов» принципы обработки народных песенных мелодий нашли отражение в сборнике Балакирева «40 русских народных песен» (составлен Балакиревым на основе собственных записей, сделанных во время поездки по Волге с поэтом Н. В. Щерби-ной в 1860 г.). Много внимания уделял собиранию и обработке народных песен Римский-Корсаков. Народная песня получила разнообразное преломление в оперном и симфоническом творчестве композиторов «Могучей кучки». Они проявляли также интерес к фольклору других народов, особенно восточных. Вслед за Глинкой «кучкисты» широко разрабатывали в своих произведениях интонации и ритмы народов Востока и тем самым способствовали воз-никновению у этих народов собственных национальных композиторских школ.

Творческая деятельность «Могучей кучки» - важнейший исторический этап в развитии рус-ской музыки. Опираясь на традиции Глинки и Даргомыжского, композиторы-«кучкисты» обогатили её новыми завоеваниями, особенно в оперном, симфоническом и камерном вокальном жанрах. Такие произведения, как «Борис Годунов» и «Хованщина» Мусоргского, «Князь Игорь» Бородина, «Снегурочка» и «Садко» Римского-Корсакова, принадлежат к вер-шинам русской оперной классики. Общие их черты - национальная характерность, реалистичность образов, широкий размах и важное драматургическое значение народно-массовых сцен.

Стремление к живописной яркости, конкретности образов присуще и симфоническому твор-честву композиторов «Могучей кучки», отсюда большая роль в нём программно-изобразительных и жанровых элементов. Бородин и Балакирев явились создателями русско-го национально-эпического симфонизма. Римский-Корсаков был непревзойдённым мастером оркестрового колорита, в его симфонических произведениях преобладает картинно-живописное начало. В камерном вокальном творчестве «кучкистов» тонкий психологизм и поэтическая одухотворённость сочетаются с острой жанровой характерностью, драматизмом и эпической широтой.

В своей новаторской устремлённости «Могучая кучка» сближалась с передовыми представителями западно-европейского музыкального романтизма - Р. Шуманом, Г. Берлиозом и Ф. Листом. Высоко ценили композиторы-«кучкисты» творчество Л. Бетховена, которого они считали родоначальником всей новой музыки.

В русской музыкальной жизни 60-х гг. «Могучей кучке» противостояло академическое направление, центрами которого были Русское музыкальное общество (РМО) и Петербург-ская консерватория во главе с А. Г. Рубинштейном. Справедливо критикуя «консерваторов» за чрезмерный традиционализм и проявлявшееся ими порой непонимание национально-своеобразных путей развития русской музыки, деятели «Могучей кучки» недооценивали значения систематического профессионального музыкального образования. С течением времени острота противоречий между этими двумя группировками смягчалась, они сближались по ряду вопросов. Так, Римский-Корсаков в 1871 г. вошёл в состав профессоров Петербург-ской консерватории.

К середине 70-х гг. «Могучая кучка» как сплочённая группа перестала существовать. Отчасти это было вызвано тяжёлым душевным кризисом Балакирева и его отходом от активного участия в музыкальной жизни. Но главная причина распада «Могучей кучки» - во внутренних творческих расхождениях. Балакирев и Мусоргский неодобрительно отнеслись к педа-гогической деятельности Римского-Корсакова в Петербургской консерватории и рассматривали это как сдачу принципиальных позиций. С ещё большей остротой проявились назрев-шие в «Могучей кучке» расхождения в связи с поставленной в 1874 г. в Мариинском театре оперы «Борис Годунов», оценка которой членами кружка оказалась не единодушной.

Бородин видел в распаде «Могучей кучки» проявление естественного процесса творческого самоопределения и нахождения своего индивидуального пути каждым из входивших в её состав композиторов. «...Так всегда бывает во всех отраслях человеческой деятельности, - пи-сал он в 1876 г. певице Л. И. Кармалиной. - По мере развития деятельности индивидуальность начинает брать перевес над школою, над тем, что человек унаследовал от других». Эс-тетические принципы и творчество «Могучей кучки» оказали влияние на многих русских композиторов более молодого поколения. С «Могучей кучкой» преемственно связан Беляевский кружок, который, однако, не обладал присущим ей боевым новаторским за-палом и не имел определённой идейно-художественной платформы.

Литература:
1) Стасов В. В., М. П. Мусоргский, «Вестник Европы». 1881, кн. 5-6; его же, Наша музыка за последние 25 лет, там же, 1883, кн. 10, под назв.: Двадцать пять лет русского искусства;
2) Наша музыка, Собр. соч., т. 1, СПБ, 1894; его же, Искусство XIX века, Собр. соч., т. 4, СПБ, 1906; см. также: Избр. соч., т. 3, М., 1952; А. П. Бородин. Его жизнь, переписка и музы-кальные статьи, СПБ, 1889;
3) Римский-Корсаков H. A., Летопись моей музыкальной жизни, СПБ, 1909, М., 1955;
4) Игорь Глебов (Асафьев Б. В.), Русская музыка от начала XIX столетия, М.-Л., 1930, 1968; его же, Избр. труды, т. 3, М., 1954;
5) История русской музыки, под ред. М. С. Пекелиса, т. 2, М.-Л., 1940;
6) Келдыш Ю., История русской музыки, ч. 2, М.-Л., 1947; его же, Композиторы второй по-ловины XIX века, М., 1945, 1960 (под загл.: Русские композиторы...); Кюи Ц. A., Избр. ста-тьи, Л., 1952;
7) Композиторы «Могучей кучки» об опере, М., 1955;
8) Композиторы «Могучей кучки» о народной музыке, М., 1957;
9) Кремлев Ю., Русская мысль о музыке, т. 2, Л., 1958;
10) Гордеева Е. М., Могучая кучка, М., 1960, 1966.