«...мать-мать-мать!» - привычно отозвалось эхо
Приезжаю к свекрови в деревню, а у нее сидит зареванная соседка Надя. Выясняется: сына соседки выгнали то ли из училища, то ли из колледжа за прогулы и многочисленные несданные «хвосты», а до получения диплома о средне-специальном образовании ему оставалось буквально три месяца.
Надо сказать, что на соседку мы смотрим как на некое медицинское чудо: женщина делала за сына уроки с первого класса, даже научилась подделывать его корявый почерк, чтобы учителя не спалили его на всяческих сочинениях. Она сама звонила его одноклассникам, чтобы узнать что задано, писала ему рефераты и вплоть до окончания школы сидела вечерами за его учебниками. И учителя, и муж, и даже соседи уговаривали женщину не так ревностно учиться вместо сына - ведь сам-то он должен хоть немного стараться! Но она молча гнула свое. С тройками, честно заслуженными мамой, ребенок дотянул до неполного среднего образования, а затем его приняли в колледж в городе. Там парень вылетел в конце первого же учебного года, поскольку учиться не желал категорически и просто не посещал занятия: утром уходил из общежития (там воспитатели будят, так что до обеда не проспишь), вечером возвращался, а где шлялся целыми днями — фиг знает. Отец ему тогда объявил: не будешь учиться — сниму с довольствия как только тебе исполнится 18 лет.
На следующий год Митрофанушка пошел уже в другой колледж или училище, там кое-как продержался два года (причем воспитатель группы постоянно звонила маме с просьбой уговорить сына не бросать учебу!), а на третий сорвался окончательно. Меня удивляет, что за этими «учащимися» так бегают преподаватели, уговаривают, увещевают, стараются им помочь не вылететь нахрен вперед собственного визга. Примечательно, что и сам паренек — не из так называемых «трудных», которые пьют, курят, шляются, барагозят и попадают на учет в полицию. Он просто с детства, с тех пор, как мама начала за него делать уроки, перестал учиться насовсем. Не сформировалось навыка. Конечно, я его не оправдываю, в 18 лет можно и не маминым умом думать, но предпосылки все-таки были.
Мама дитятки работает в недоукомплектованном сельском детском саду воспитателем и получает МРОТ, причем практически вся ее зарплата уходила ему на учебу — ведь ребенок ездит на всю неделю в город в общежитие, со ста рублями не отправишь.
И вот я смотрю, как она рыдает, и думаю, как бы я себя чувствовала, если бы мой ребенок три года прогуливал мою зарплату и закончил таким вот фортелем.
- Не переживай так сильно, Надя, - говорю. - Пойдет весной в армию, потом найдет какие-нибудь курсы автослесарей или стропальщиков, можно на работу устроиться и без средне-специального образования.
Она поднимает на меня голову, и я понимаю, что ляпнула что-то не то, потому что она явно не о том плачет, в чем я ее утешаю.
- Что? - переспрашиваю. - Тебя что больше сейчас беспокоит?
- Отец его сказал, что денег ему больше не даст ни копейки, и карточку мою зарплатную забрал, - глухо говорит она о наболевшем и вдруг звонко, громко, с болью, выкрикивает: - А у него ботинки порвались и куртку надо новую на весну!