Лишняя жертва⁠⁠

Предыдущие главы читать здесь:

@ZoyaKandik

Глава 5

- 1 -

Доктор Чжоу бесстрастно разглядывал приемный покой, битком набитый взволнованными перепуганными людьми. Сотни три, прикинул он. Да снаружи, на территории госпиталя, не меньше тысячи. И люди все прибывают. Правда, большинство из них сопровождают родственники, но все равно, количество потенциальных жертв Стрелка впечатляет. Даже удивительно, почему шумиха не поднялась раньше? Взять тех же старушек. Они же по каждому пустяку обращаются то в полицию, то в прессу. А тут – молчок! Даже пресса была не в курсе, а уж они бы не упустили шанса раздуть сенсацию из пустяка.

- Ничего удивительного, - сказал окружной комиссар Гендерсон. – Вот увидите, большинство случаев окажется пустышкой. Кто-то напридумывал себе невесть что, кто-то поддался панике. А кому-то просто скучно, вот они и явились полюбопытствовать. Узнать, так сказать, все из первых рук. Хотя работы вам предстоит немало, - сочувственно добавил он.

- Я к этому готов, - сказал Чжоу.

Он и в самом деле был готов. Главное, что был безошибочный метод, позволяющий отсеять реальные жертвы Стрелка от мнимых. Конечно, это все займет какое-то время, но тут уж ничего не поделаешь.

Сегодня двадцать второе августа, подумал он. Эмили Саркози умерла десятого. Прошло двенадцать дней… много, очень много времени потрачено впустую, и кому-то оно может стоить жизни. Мне бы не слать отчет о вскрытии Саркози, а самому идти к Гендерсону, объяснять, добиваться немедленных действий…

Чжоу усмехнулся. Каких? Каких действий ты бы потребовал от окружного комиссара? Что бы ты ему предъявил, когда тебе самому ничего не было известно на тот момент? Да, странная, невероятная смерть. Но – одна. Одна-единственная. Кому могло прийти в голову, что это начало серии?

Не начало, поправил себя Чжоу, до этого еще был старый учитель Васильев, но об этом я узнал позже. Шестнадцатого августа, если быть точным, когда ко мне со своими нелепыми подозрениями пришел Билл Колмен, попросил проверить свою жену. Почему я не отмахнулся, почему не отправил его в поликлинику, к врачу, а взялся за Патрицию сам? Я ему поверил? Наверное, да: все-таки он полицейский, пускай и бывший. И хоть я не высокого мнения о нем, с фактами этот увалень работать умеет. Это надо же так увязать между собой три разных случая и сделать… нет, не вывод, но – допущение. Бредовое, на первый взгляд, но в итоге оказавшееся верным.

Чжоу закрыл глаза. Грешно так думать, но – боже мой! – какое счастье, что Стрелок выбрал своей мишенью именно Патрицию Колмен! Если бы не это, неизвестно, когда бы эта история всплыла! Если бы всплыла вообще. И бился бы я сейчас над загадкой разрушенных кардиомиоцитов, не подозревая, что не одинок, что есть еще врачи, озадаченные не меньше моего.

Кстати, насчет врачей. Надо будет поинтересоваться, кто выписал свидетельство о смерти Васильева. И какую причину смерти указал.

Чжоу взглянул на конференц-зал, переоборудованный в один огромный процедурный кабинет. Там шли последние приготовления к приему пациентов, и когда последний врач, облаченный в защитный костюм, занял свое место, Чжоу коснулся сенсора громкой связи.

- Начинайте регистрацию, - произнес он.

- 2 -

- Как-то быстро все закрутилось, - сказал Перси. Вид у него был слегка испуганный.

- Ну, так, наверное, и должно быть, - неуверенно проговорил Ник. – Слухи достигли своего апогея, пресса начала шевелиться… Подожди, завтра такое начнется! Во все новостях! Куча версий, свидетелей там всяких… То-то мы посмеемся! Здорово же будет – мы знаем правду, а они – нет.

- Ага, - без энтузиазма согласился Перси. – Знаешь, я все про полицию думаю, - помолчав, сказал он. – Они прям вцепились в этого Стрелка. И яд какой-то… Откуда он вообще взялся, этот яд?

- Ну, это полная ерунда, - с уверенностью, которую на самом деле не ощущал, заявил Ник. – Выдумки журналистов. Они и не такое еще напридумывают, дай только срок.

- Но про яд начал этот… как его… ну, главный полицейский, - возразил Перси. – А журналисты уже потом за ним повторили.

- Откуда ты знаешь?

- Мама рассказала. Она смотрела утренние новости. Мы с папой флаер чинили, она пришла к нам и говорит: какой кошмар, у нас объявился маньяк, он обстреливает всех капсулами с

ядовитой краской. Папа сказал: ерунда, мол, утка, эти журналисты мать родную не пожалеют ради сенсации. А она говорит: это, мол, не журналисты, это… как его… полицейский, короче.

- Наверное, она ошиблась, - предположил Ник. – Женщины очень эмоционально воспринимают информацию, это мешает им запоминать и трезво оценивать факты. Наверняка, после этого полицейского выступал какой-нибудь журналист. Захотелось ему сенсации, вот и брякнул про яд. А твоя мама испугалась и перепутала, кто из них что говорил. – Он приободрился. – Точно! Так оно и было!

- Да? – с сомнением произнес Перси. Он слишком хорошо знал свою мать, чтобы до конца поверить в эту версию.

Друзья помолчали. Им было неуютно и беспокойно.

- Скоро опять четверг, - прервал молчание Перси. – Что будем делать?

Ник вздрогнул – в этот четверг была его очередь выходить на охоту. Конечно, трусом прослыть ему не хочется… но еще меньше хочется рисковать. Особенно сейчас, когда такая паника поднялась. Сломать бы ногу, с тоской подумал он. Или заболеть чем-нибудь страшно заразным, но безопасным.

- Знаешь, - запинаясь, проговорил он. – Я, наверное, на этой неделе не смогу. Мы, наверное, завтра к тете Марте поедем…

Перси с усмешкой посмотрел на приятеля.

- Боишься?

- Боюсь, - ощетинился Ник. – И что? А ты, если такой храбрый, так иди! С удовольствием уступлю свою очередь.

- Я тоже боюсь, - неожиданно для себя признался Перси, и Ник обрадовался.

- Да ну его все на фиг, - горячо заговорил он. – Подурачились, и хватит. Мы что, идиоты какие-то? У нас своя голова на плечах. Пора с этим делом завязывать. Согласен?

- Согласен, - с огромным облегчением сказал Перси.

Он успокоился и приободрился. О них никто ничего не знает… и не узнает никогда! Все будет шито-крыто. Со временем про Стрелка забудут, ведь новых жертв уже не будет. С сегодняшнего дня – ни одной! Хватит с них приключений!

Перед сном Перси вспомнил про тайник с оружием, и настроение у него снова испортилось.

- 3 -

Время перевалило за полночь, но здание полицейского управления гудело, как потревоженный улей. Отгулы, отпуска, все было отменено, весь личный состав городской полиции был мобилизован особым приказом, разбит на группы, и каждой группе была поставлена своя задача.

Пауком в паутине, окружной комиссар Гендерсон сидел в своем кабинете. Поток информации ширился, как река в половодье, стекаясь со всего города; заместители и их помощники, выделенные из сотрудников потолковее, вывихивали себе мозги, стараясь хоть как-то ее упорядочить и рассортировать по степени важности. И все равно, информации было столько, что Гендерсону казалось – еще немного, и его голова взорвется. Лопнет, как перекачанный воздушный шарик.

Во-первых, проверить все стрелковые клубы – пейнтбольные, страйкбольные, охотничьи. Город у нас, слава богу, небольшой, и подобных заведений, официальных имеется в виду, всего пять, из них два пейнтбольных. Поднять из постелей управляющих или кто они там, составить поименный список участников, список мне на стол. Арсеналы опечатать, поставить охрану, ждать экспертов.

Во-вторых, любители-одиночки. Да, много. Да, сложно. А кому сейчас легко? Разослать младший оперативный состав, включая стажеров и курсантов, путь работают с населением. Выявленных любителей побегать с винтовкой взять под домашний арест, с контрольным браслетом и подпиской о невыезде, оружие изъять и передать экспертам, список мне на стол. Проверить все магазины, где любители приобретали оружие.

В-третьих, запретить выезд из города вплоть до особого распоряжения. Исключение – выезжающие на лечение по направлению врача. С направлений снять копии, и мне на стол.

В-четвертых, всех выявленных пострадавших поместить в отдельные палаты под круглосуточный медицинский контроль. Опросить на предмет прояснения обстоятельств: стреляли в них или нет, если да, то кто, когда и где. Рапорты мне на стол.

В-пятых… а так же в-шестых, седьмых и десятых…

Гендерсон застонал. Бедная моя голова! Ну за какие грехи мне все это? В чем я провинился? Живу правильно, праведно даже, жене не изменяю… ну, почти, Анита не в счет, да и расстались мы с ней уже. Родителей почитаю. Сына родил, дом построил.

- Напрасно ты не хочешь стимулин принять, - сказал Айвен Смит. Был он возмутительно свеж и бодр. – Вот я принял и отлично себя чувствую.

- Аллергия у меня, - буркнул Гендерсон и стал смотреть на монитор.

- О! – с сочувствием протянул Смит и тоже посмотрел на монитор.

На большом, в полстены, плоском мониторе, который техники смонтировали еще утром (утром? Боже, как оно давно было, это утро!), снизу вверх лениво ползли имена и фамилии и скрывались под верхней рамой. Число их уже перевалило за восемь тысяч – проверка шла не только в ведомственном госпитале управления, но и в поликлиниках, частных медицинских кабинетах, даже в мобильных пунктах, развернутых на улицах и площадях. Еще десять суток, мрачно подумал Гендерсон, и мы проверим всех. А медики молодцы, пашут, как проклятые, не покладая рук. И Чжоу молодец, благодаря ему мы точно знаем, что искать. Вон, дрыхнет, умаялся, бедолага. Ну и путь отдыхает. Заслужил.

Чжоу и в самом деле спал, забившись в угол большого кожаного дивана. Взлохмаченная его голова лежала на мягком подлокотнике, из полуоткрытого рта тянулась ниточка слюны.

Гендерсон вздохнул и поморщился – он был брезглив.

Дзынь! Очередная фамилия, окрасившись в красный, перескочила с общего монитора на дополнительный и втиснулась на свое место в алфавитном списке. «Апдайк Ирен, 79 лет»

- Сто сорок шесть, - болезненным голосом прокомментировал Смит.

Дзынь! Дзынь!

- … сорок семь и сорок восемь!

- Что ты мне тут озвучиваешь? – взорвался Гендерсон. – Я что, по-твоему, считать не умею? Я, знаешь ли, тоже в школе учился! Я даже до тысячи могу посчитать. Хочешь?

Заместитель вдруг побледнел.

- Не надо до тысячи, - тихо сказал он, и Гендерсон осекся.

- Сам не хочу, - остывая, буркнул он.

Сволочь, думал окружной прокурор, глядя на растущий список жертв. Какая же ты трудолюбивая сволочь, Стрелок. Сто сорок восемь ни в чем не повинных человек, которые сейчас с ума сходят от ужаса. А сколько еще прибавится завтра? Послезавтра? Через десять дней? И всем им жизненно необходимы новые сердца́. А где их взять? В таком количестве?

Слава богу, эту заботу взял на себя Чжоу. Немногословный, неутомимый и вездесущий, он уже разослал кучу запросов: на Эллаю, на Скальду, еще в сотню мест. Пробился даже к президенту Академии трансплантологии и органогенеза – захваченный врасплох, не выдержав мощного напора нахального незнакомца, тот проникся серьезностью ситуации и клятвенно пообещал помочь.

Напрасно, еле сдерживая досаду, сказал Президент, когда узнал об этом. Мы бы и своими силами справились. А так вся Галактика узнает о нашей проблеме. Нужна нам такая слава? Очень сомневаюсь. Так что впредь извольте ставить меня в известность. Вы поняли меня, окружной комиссар? Пока еще окружной комиссар. А чтобы уберечь вас от более серьезных ошибок, я направлю к вам специалиста. Очень хороший специалист, я ему доверяю целиком и полностью. Уверен, вы сработаетесь.

Гендерсон скрипнул зубами и поблагодарил.

Дзынь! Дзынь, дзынь! Сто пятьдесят первым шел ребенок. «Томашек Виолетта, 6 лет»

Айвен Смит выругался. Грязно. Громко. От души. Со всей силы хватил кулаком по столу и взвыл от боли, тряся отбитой рукой. В дверь просунулся встревоженный секретарь, следом в кабинет ворвалась волна звуков: невнятный гул голосов, командные выкрики, топот ног, резкие трели звонков и запах табака – пользуясь форс-мажором как индульгенцией, курильщики дружно нарушали строгий запрет. Гендерсон успокаивающе махнул рукой – все в порядке; понятливый секретарь кивнул и исчез. А плотно закрытая дверь отсекла все звуки.

Однако шум разбудил Чжоу, и он сел, очумело крутя головой и вытирая с подбородка слюну.

- Что случилось? – невнятно спросил он и душераздирающе зевнул.

Гендерсон молча кивнул на монитор. Чжоу выбрался из мягкой ловушки дивана, на подламывающихся со сна ногах подошел поближе, внимательно прочитал все фамилии и снова зевнул.

- Сто пятьдесят один! – звенящим от ненависти голосом сказал Смит. – А сколько их еще будет?

- Больше, - сказал Чжоу. – Гораздо больше. Не стоит беспокоиться, господа, скоро я сумею уменьшить этот список.

Окружной комиссар и его заместитель переглянулись. Одна и та же дикая мысль пришла им в голову: Чжоу внезапно сошел с ума, Чжоу встал на сторону Стрелка и теперь собирается добить выживших.

- Я дал поручение отслеживать любые профильные маркеры, - продолжал Чжоу. – Не только кардио. Но и гепато, нефро и другие.

- Зачем? – настороженно спросил Гендерсон. Чжоу удивился.

- То есть как – зачем? Мы не знаем, на что способен Стрелок, какие сюрпризы он нам приготовил. Ну, да, у нас есть три случая применения кардиомаркеров в качестве носителя неизвестного вещества. Но почему бы ему не переключиться на нефромаркеры, например? Конечно, отказ почек не влечет за собой мгновенную смерть, у жертвы есть шанс выжить, если ей окажут своевременную помощь. Но с какой стати мы решили, что его цель – убийства?

- А что же еще? – хмуро спросил Айвен Смит. – Люди-то умерли. Это же маньяк, понимать надо!

- Я не разбираюсь в маньяках, - сухо уведомил Чжоу. – Это ваши дела. Зато в своем деле я – профессионал, каких мало.

- Конечно, конечно, - поспешил согласиться Гендерсон. – Нисколько в этом не сомневаемся. Только, пожалуйста, поясните свою мысль. Вы говорили, что собираетесь уменьшить список. Каким образом?

- Самым простым, комиссар. К вашему сведению, маркеры широко используются в медицине. Для диагностики, для лечения – ими усиливают лекарства, чтобы они били точно в цель. Очень распространенная и весьма обыкновенная вещь. Уверен, подавляющее большинство из нашего списка не является жертвами Стрелка, они самые обыкновенные пациенты, принимающие самые обыкновенные лекарства.

- Ага, - начиная кое-что понимать, сказал Гендерсон.

- Сейчас мы проводим предварительный, самый грубый отбор – мы разделяем жителей нашего города на две группы: тех, кто принимает маркеры, и тех, кто не принимает. Это первый этап.

- Отделяем злаки от плевел, - вставил Смит.

- Примерно так. На втором этапе в дело вступаю я. Исследуя образцы тканей Эмили Саркози, Патриции Колмен и мистера Васильева, я, как мне кажется, нащупал метод, позволяющий отличить злокачественный маркер от доброкачественного. Метод сырой, нуждающийся в апробации, но…

Айвен Смит возбужденно вскочил и заходил по кабинету, потирая руки.

- Отличная новость, Чжоу, просто отличная. Вы – гений! Завтра… нет, уже сегодня мы устроим конференцию, и вы поделитесь своим открытием. Уверен, ваш метод сработает, и вы с коллегами быстро выявите настоящие жертвы Стрелка.

Бесстрастностью Чжоу мог поспорить с надгробным монументом, но глаза его недобро блеснули.

- Метод сырой, - повторил он. – Не уверен, что смогу внятно и доступно объяснить его другим. Кроме того, начнутся обычные в таких случаях споры, от меня потребуют доказательств, которых я не смогу предоставить, меня поднимут на смех и выставят возомнившим о себе ничтожеством. Не все считают меня гением, мистер Смит, есть и такие, кто никогда обо мне не слышал, для кого я не авторитет. И кончится все тем, что я проделаю всю работу в одиночку, как и предполагал. Только мы потеряем драгоценное время на бесполезные дискуссии.

Смит расстроено взглянул на Гендерсона. Тот кивнул.

- Так и будет, Айвен, так и будет. Я немного знаю эту сумасшедшую братию. Ученых, я имею в виду. Склочники такие, что мама не горюй!

- Но я не имел в виду ученых, - попытался объяснить Смит. – Я говорил о врачах. О простых врачах, далеких от науки. Они же сделают все, что вы скажете, правда?

- Идите, Чжоу, - сказал Гендерсон. – Работайте. А я постараюсь обеспечить вас всем необходимым. – И когда Чжоу, коротко поклонившись, вышел из кабинета, обернулся к Смиту и укоризненно покачал головой. – Ты в своем уме? Ты сам-то хоть понял, что сказал?

- Не понимаю, о чем ты, - сердито сказал Смит. – Ничего такого особенного я не говорил.

- Ты предложил ему поделиться приоритетом, - объяснил Гендерсон. – Вот как если бы тебе, когда ты был еще инспектором, в конце сложного расследования навязали старательного, но туповатого сержанта. Ты бы согласился разделить с ним свой триумф?

- Но… это же совсем другое! Сейчас речь идет о жизни людей, многих людей, Руди. И Чжоу может элементарно не хватить времени. Пока он будет тешить свои амбиции, кто-то умрет. Ты считаешь это адекватной ценой за какой-то дурацкий приоритет?

- Никто не умрет, Айвен. Во всяком случае, по вине Чжоу. Он будет работать, как проклятый, я отвечаю. К тому же он будет не один. Ты не забыл, что у него есть сын?