Лечение катаракты норке, или как Хантер снова начал видеть⁠⁠

Юлия из Риги:

Начну с самого начала. Хантер – это мой нор. Когда ему было три месяца, мы впервые заметили бельма в его глазах. После поездки к нашему постоянному врачу Алдису выяснилось, что это катаракта. Тогда она только начинала развиваться и он ещё мог видеть.

Мы начали искать информацию, что делать в таких случаях. Как оказалось, норки – норные животные и больше ориентируются на осязание (у них вибриссы по всему телу), слух и обоняние, а на зрение в последнюю очередь. Конечно, так и есть. Слепой норке живётся куда проще, чем слепой собаке или кошке. Но жизнь всё равно меняется. Постепенно зрение ухудшалось, и Хантер становился всё менее и менее игривым. Он не мог высоко карабкаться и прыгать, как другие норки. Вскоре мы взяли вторую норку – девочку Цацу. Цаца с самого детства обижала Хантера, а тот не знал, с какой стороны ждать атаку, и из-за этого не мог полноценно защититься. Когда зрение стало совсем плохим, он начал врезаться в предметы носиком. И иногда звук был такой, что мы удивлялись, как он ещё не сломал себе нос. На улице надо быть всегда начеку и придерживать Хантера поводком перед бордюрами, чтобы тот не врезался. Проблем накопилось достаточно, и мы решили что-то делать. Нашли глазные капли под названием “Ланомакс” (гормон ланостерол), который в теории должен растворять белок, образующий катаракту. Препарат в то время только тестировался на животных и мы решили заказать его из Америки. Мы были очень вдохновлены положительными отзывами, капали Ланомакс долгое время, и в какой-то момент нам даже показалось, что они работают. Но увы. Мы просто очень этого хотели. Перед применением препарата мы советовались с врачами – они сказали, что хуже этот препарат не сделает, но и лучше от него не становилось. А в конце концов один из офтальмологов, прочитав описание препарата, сказал, что он и не мог бы нам помочь.

Тогда мы решили действовать другим путём и начали поиски врача, который смог бы сделать операцию по замене хрусталика на таком маленьком глазике. У нас в Латвии такие операции не проводят, потому что нет нужного оборудования для микрохирургии. Сначала мы нашли врача в Австрии, но цена операции для нас была неподъёмной. Мы продолжали жить, как жили, параллельно почитывая информацию о проблеме. В один день мы решили поехать к новому офтальмологу – Оксане, которого нам посоветовал Алдис. Она посмотрела Хантера и сказала, что знает отличного московского ветеринара Дмитрия Гончарова, который уже делал подобные операции. Он лечил катаракту хорькам, львам, морском котику, тигрёнку и даже нескольким норкам и голубю. Мы сразу вдохновились идеей и позвонили Дмитрию. Договорились об операции и начали копить деньги и собирать все нужные документы, чтобы пересечь границу с таким необычным животным.

С документами пришлось непросто, т.к. для норки обязательны прививки от пастереллёза и алеутской болезни, которые в обычных клиниках не делают. Не буду углубляться, но документы мы собирали и делали примерно месяц. На это ушло много сил, денег и нервов, а в итоге на границе у нас не спросили даже паспорт на Хантера, не говоря о каких-то там документах.

Дорога до Москвы была долгой и мучительной – и для нас, и для Хантера, который очень не любит транспорт. Зато операцию ему сделали в тот же день, что мы приехали в Москву.

Суть операции такова: хирург сделал в роговице прокол шириной около одного миллиметра. Через этот прокол, с помощью специального ультразвукового инструмента, раздробили катаракту и удалили хрусталик. А затем через него же ввели на место хрусталика прозрачную гибкую линзу. Самый большой риск во время операции – это наркоз. Но у нас был очень хороший анестезиолог. Наркоз делали не уколом через вену, а с помощью маски, газом. Это самый безопасный способ, но мы всё равно очень переживали. Всего операция длилась час, а потом нам принесли смешного Хантера, который ещё не до конца отошёл от наркоза.

Дмитрий сказал, что операция прошла успешно. Нам дали три разных лекарства, которые надо капать четыре раза в день. Чтобы вы понимали, закапать капли в глаз дикому, хоть и прирученному, животному – задача не из лёгких. Каждый день ходили на приём, пока находились в Москве. Когда вернулись в Ригу, начали замечать, что у Хантера глаза наливаются кровью и становятся алыми, как у альбиноса. Узнали у Дмитрия, что это либо от давления, либо побочный эффект от капель. Со страху начитались в интернете, что эти капли вызывают множество побочек, в том числе потерю зрения. Взяли Хантера и начали светить ему в глаза фонариком, а он не реагирует на свет! Мы перепугались, спать легли очень расстроенные и подавленные. Был поздний вечер. Утром поехали к Оксане и она, общаясь по телефону с Дмитрием, осматривала Хантера. К моменту осмотра на свет он уже реагировал и краснота полностью ушла. Как оказалось, это всё-таки побочное действие лекарства: частички крови закрывали зрачок и поэтому он не реагировал на свет. Хантер вошёл в 0.7% пациентов с таким побочным эффектом. Капли пришлось убрать в долгий ящик, хоть они и помогают скорее зажить глазику, и теперь процесс заживления пойдёт медленнее. Дмитрий сказал, чтобы мы не переживали, и всё у Хантера с глазками будет хорошо. На один глаз обещают 100% зрение, а на второй 95%. В течение месяца, когда пройдёт процесс заживления и восстановления, Хантер должен начать видеть.

На фото очень хорошо видно, как сильно отличается повреждённый глаз до операции и после:

Прошёл 31 день со дня операции. Хантер начал много играть и “гугучить”. Когда он был маленьким, его любимой игрой была охота на швабру, но после потери зрения он перестал так играть. Я уже позабыла, что когда-то у него была такая забава, как вдруг он снова начал нападать на щётку. Мне кажется, что он потихонечку начинает видеть. Гораздо реже врезается в предметы и знает, где находится моя рука, когда я дерусь с ним. Дмитрий говорит, что мозгу ещё нужно время, чтобы адаптироваться к тому, что он начал видеть. На глазах ещё есть остаточное воспаление, но это нормально, и когда оно пройдёт, Хантер станет совсем хорошо видеть. Думаю, тогда он станет ещё более игривым.