Крым для меня - это, прежде всего, Артек⁠⁠

1978 год, СССР. Мама моя работала поваром. И как-то у себя в столовой встретила одноклассницу. В детстве они крепко дружили, не виделись со школы, и очень обрадовались. Разговорились, выяснилось, что подруга работает в горкоме комсомола. Ну и по дружбе предложила отправить меня в Артек.

Я учился тогда в пятом классе, учился хорошо, но отличником не был. А в Артек в СССР посылали выдающихся детей. Кто спас кого-то на пожаре. Или собрал больше всех хлопка в школе. Или пробежал быстрее всех на всесоюзных соревнованиях.

Я говорил: "Мама, за что меня-то посылать в Артек?". Но мама с подругой не слушали детские вопли. И вот уже я с чемоданом и пятью рублями, зашитыми в трусы, поехал на железнодорожный вокзал.

Посадили нас, 30 школьников из Уфы, в плацкартный вагон, и повезли на юг, в Крым. Трое суток пролетели незаметно, в дороге мы даже немного подружились. И просились в один отряд. Но это никого не волновало, нас выгрузили в Ялте, посадили в автобусы и развезли по разным местам в Артеке.

Я попал в дружину "Лазурная". Нас переодели в белые рубашки и в шорты цвета морской волны. И поселили в двухэтажных корпусах, человек по десять в палатах. Палаты были просторные и очень комфортные. Помню огромные витражные окна во всю стену и раздвижные двери на роликах. В первый день, когда кто-то открывал дверь, и она с грохотом катилась по роликам, мне казалось, что я снова еду в вагоне. И слышу вот это: "Тыг-дык, тыг-дык. Тыг-дык, тыг-дык". Но потом глюки прошли.

Лагерная жизнь захватила с первых минут. Целый день мы проводили на разных мероприятиях, свободного времени не было совсем. Отлучился в туалет - считай опоздал на соревнование и не получил очередную медаль.

Медали были шикарные. Сделанные из металла и залитые цветной стеклянной эмалью. Трех цветов. За первое место давали красную, за второе - синюю, а за третье - зеленую. Понятное дело, мы соревновались, кто больше соберет медалей. К концу смены ходили с "грудью в орденах", немного напоминая нашего бессменного генсека Леонида Ильича.

Пять рублей мои очень быстро кончились. Сейчас уже и не помню, на что я их потратил, скорее всего на мороженное и газировку в наших поездках в Ялту. Отправиться домой совсем без денег было страшновато, и я нашел выход из ситуации. Продал почти все свои медали мальчику из Грузии. Он заплатил мне за них значительную по тем временам сумму - три рубля. Помню, я спросил его:
- Гиви, ну зачем тебе чужие медали? Неужели тебе не будет стыдно их носить, зная, что они тобой не заработаны?
- Немножко стыдно будет, да. Но, понимаешь, у нас все дети из Артека приезжают с медалями. Родные просто меня не поймут, если я приеду без наград. Это будет страшный позор для семьи.
И Гиви пошел и купил себе еще медалей. Талантов у него было не много, но денег хватало.

На самой первой встрече вожатые нас попросили:
- Ну, дети, расскажите, за что вас послали в Артек.
И дети рассказывали о своих подвигах и званиях. Помню, среди них был даже руководитель пионерской дружины школы. Я с ужасом дождался, когда очередь дойдет до меня. И, сгорая от стыда, промямлил:
- А я командир пионерской звездочки.
Но даже это было неправдой, но хоть что-то же я должен был сказать.
- Ну вот и хорошо. А ты, Гиви? Почему тебя решили послать в Артек?
- Мой дядя работает в горкоме партии. Он большой человек. Он сказал мне: "Гиви, ты хороший мальчик. Поезжай в Артек". Я и поехал.
Вожатые переглянулись, и смущенно закашлялись.

А еще в то время в Артек на отдых ездили дети руководителей компартий из-за рубежа. И в нашем отряде тоже была иностранка. Француженка. Мы, никогда не видевшие иностранцев, в первый день просто не отходили от нее. Задавали разные вопросы и старались подружиться. Но она совсем не знала русского и только улыбалась. Потом нашли девочку, изучавшую в школе французский, и кое-как наладили контакт. Но уже через пару дней языковой барьер дал себя знать, и с француженкой никто не общался, кроме девочки-переводчика. На которую такое общение полужестами и отдельными словами легло тяжким грузом, и здорово испортило весь отдых. Видел, что она в конце смены часто ругалась со своей подопечной.

Если уж речь зашла об иностранцах. Там же, в Артеке, я впервые увидел негра. Знаете такое выражение "как с гуся вода"? Да, это про них, про негров. Один вылез из моря рядом со мной. Совсем черный, блестящий и сухой. Ну, может, пара капель воды была на нем. А мы лежали на мокрых полотенцах и завидовали таким свойствам негритянской кожи.

Кроме спортивных мероприятий в Артеке проходили масштабные политические и патриотические шоу. На них собирали весь Артек на открытых стадионах. Там я впервые услышал песню, которую полюбил на всю жизнь:

Куба — любовь моя!
Остров зари багровой…
Песня летит, над планетой звеня:
«Куба — любовь моя!»

Слышишь чеканный шаг?
Это идут барбудас.
Небо над ними — как огненный стяг…
Слышишь чеканный шаг?

Мужество знает цель.
Стала легендой Куба…
Вновь говорит вдохновенно Фидель, —
Мужество знает цель!

Родина или смерть! —
Это бесстрашных клятва.
Солнцу свободы над Кубой гореть!
Родина или смерть!

Куба — любовь моя!
Остров зари багровой…
Песня летит, над планетой звеня:
«Куба — любовь моя!»

Из мероприятий запомнился "день мальчиков и девочек". Мы должны были что-то подарить друг другу, сделанное из подручных материалов. Собрались мы с мальчиками думать, что дарить. И Сашка, наш художник, предложил подарить девочкам большие самодельные бумажные значки. На каждом значке решили нарисовать шарж. Девочки у нас были разные - и красивые, и не очень. Нормальные, толстые и худые. Сашка постарался сделать шаржи похожими на их будущих обладательниц. В итоге у нас были значки, с которых на тебя смотрели и страшные толстухи, и бесподобные красотки, и сестры Кащея бессмертного. Не знаю, как это дело проглядели пионервожатые, но вечером, после обмена подарками, половина девочек покатывались от смеха, а половина рыдала. Дети могут быть очень жестокими, да.

А еще у меня в Артеке появились друзья. Одного из них запомнил на всю жизнь. Валерка Гусев, если ты вдруг прочитаешь этот пост, отзовись. Валера был очень веселым мальчиком с хорошим чувством юмора. Таких учителя называют клоунами. Он меня страшно смешил. Стоило ему только посмотреть на меня и сказать пару слов, как я начинал ржать и падать под стул. Все это не очень нравилось нашим пионервожатым. Сперва они пытались говорить с Валерой. Но Валера только делал удивленные глаза - он, мол, ничего такого не сделал и не сказал. Тогда одна из вожатых взялась за меня. Позвала с собой в вожатскую и провела беседу. После которой я уже не мог смеяться. Ни над Валерой, ни вообще. Суровые советские вожатые, воспитанные на книгах Макаренко, они могли, да.

А в последний день мы собрались на остановке, в ожидании автобуса, который отвезет нас на вокзал. Вожатый взял гитару и запел песню Визбора:

А все кончается, кончается, кончается
Едва качаются перрон и фонари
Глаза прощаются, надолго изучаются
И так все ясно, слов не говори.

А голова моя полна бессонницы
Полна тревоги голова моя
И как расти не может дерево без солнца
Так не могу я жить без вас, мои друзья.

Спасибо вам, не подвели, не дрогнули
И каждый был открыт таким как был
Ах, дни короткие, за сердце тронули
Спасибо вам, прощайте до Курил.

А все кончается, кончается, кончается
Едва качаются перрон и фонари
Глаза прощаются, надолго изучаются
И так все ясно, слов не говори.

И мы, и дети, и взрослые, плакали и обнимались.

Это был лучший пионерский лагерь в моей жизни.
Артек, люблю тебя всем сердцем.
Уверен, что сейчас, когда Крым с нами, ты так же радуешь девчонок и мальчишек нашей великой страны.