Комната с выходом, часть 2, глава 12, 13⁠⁠

Глава 12. На железной дороге.

Макс ехал в электричке и пытался заснуть. Несколько раз пересаживался с кресла, расположенного по ходу движения поезда, на противоположное. Не помогало. Пытался разглядывать пассажиров, кратковременно поддержал разговор соседей о влиянии телевизионных сериалов на психику обывателя. Заглядывал через плечо в журнал, который читал мужчина, сидящий сзади. Но мысли упорно возвращались к таинственному голосу-шёпоту. «Не связывайся, иди дальше… Не реагируй, иди!».

По вагону прошли двое молодых парней. С одним из них Макс мимолётно переглянулся. Показалось, что взгляды обоих фиксировали друг друга чуть дольше, чем обычно происходит между незнакомыми людьми, тем более в такой обстановке, как вагон электрички. Когда двое миновали салон и перешли в следующий вагон, Максу показалось, что это были те самые ребята, у ног которых он распластался некоторое время назад. Стало совершенно очевидно, что бригада жуликов «работает» по пригородным поездам и сейчас направляется обратно в Москву в поисках новой жертвы. Значит, где-то здесь должны быть и остальные, включая голубоглазую девушку. Это было забавно. Судьба ли выкинула коленце, или случайность? И Мысли Макса упорно вернулись к голосу незнакомки.

Незнакомка. Макс сосредоточился и попытался припомнить все детали того самого момента. Вот он берётся за ручку двери, боковым зрением следя за троицей. Отмечает, что три пары глаз смотрят на него в ожидании реакции, которой к всеобщему разочарованию (или счастью?) не последовало. Девушка фальшиво просит «случайного прохожего» о помощи. Макс останавливается. Тогда один, который ближе, бросает провоцирующую реплику. «Прохожий» поворачивает голову и коротко смотрит на парня, одновременно отмечая еле уловимое движение за стеклом в салоне, откуда только что вышел сам. Даже не движение, пожалуй, а эмоциональное напряжение подельников. Шестое чувство подсказывало, что их там двое или трое, что все они – одна компания, выбравшая себе жертву. Недоумение Макса сменяется негодованием, затем трезвой оценкой ситуации и, наконец, спонтанным экспромтом. Облик девчонки почему-то оставался размытым. Если бы сейчас снова довелось встретиться, вряд ли Макс её узнал. Тогда откуда голубые глаза? Ах, да! Едва войдя в тамбур, их взгляды пересеклись на долю секунды во время бутафорской возни, изображающей непристойное домогательство юнцов невинной девушки.

Память перебирала мельчайшие подробности тех нескольких секунд, анатомировало каждый штрих, и воссоздавало картину произошедшего. Макс отдался во власть этому почти автономному мыслительному процессу, находя в нём очередное лекарство от проявлений наркотической ломки. Сквозь дрожание полусомкнутых ресниц мелькали тени проносящихся за окном столбов, всяких придорожных конструкций, вагонов встречных поездов. Звуки все куда-то ушли и в полной тишине в «циклически-замкнутом режиме» повторялись и повторялись слова «Не связывайся, иди дальше… Не реагируй…». Казалось, что теперь этот голос обрёл плоть, и случись встреча с обладателем этого голоса, Макс безошибочно узнал бы его.

Погорелов резко открыл глаза. Даже встрепенулся и выпрямил спину, словно собирался встать. Огляделся по сторонам. Пассажиры были заняты своими делами: читали газеты, дремали, разговаривали по телефону, жевали, слушали музыку через наушники плеера, успокаивали расплакавшегося ребенка, рылись в сумках…

Озарение случилось внезапно, как удар электрическим током. Макс встал, с извинениями перешагнул чьи-то ноги и пошёл по вагонам. Ему не терпелось проверить свою догадку. Голос принадлежал той девушке. Не останавливали ни возможное столкновение с её партнерами, ни отсутствие конкретного плана действий, если встреча с голубоглазкой вновь состоится, ни ломки. Непроизвольно связывались в единый клубок две вещи: странные явления, творящиеся в голове с недавних времён и прочитанные неведомым образом мысли случайной попутчицы. То, что это были именно мысли, а не сказанные вслух слова, сомнений у Макса не вызывало. Если бы девушка произнесла их, это противоречило бы логике: тебя хотят коварно ограбить и одновременно предупреждают о своих замыслах.

Поиски ни к чему не привели. Дважды пройдя по всему составу, Максим не встретил не только искомую незнакомку, но и её друзей. Хотя детально запомнились только двое из них: тот, с кем недавно довелось сцепиться взглядами, и «провокатор» в тамбуре предыдущей электрички.

В каком-то вагоне вслед, кажется, прозвучала приглушенная реплика: «вон, опять этот чокнутый заметался», оставшаяся без реакции. Глаза и мозг были сосредоточены только на объектах женского пола и соответствующего возраста. Остальных Макс попросту не замечал. Он торопился, поезд приближался к конечной остановке.

Погорелов выскочил в числе первых из головного вагона и застыл посреди перрона лицом к движущемуся навстречу потоку людей. Он успел заметить двух милиционеров, так неудачно стоящих позади – это могло навести на ненужные подозрения. Тогда Макс медленно двинулся вперёд, стараясь не пропустить ни одних глаз. Только голубые и принадлежащие молоденькой девушке, среднего роста. Кажется, у неё были тёмно-русые короткие волосы. А может завязанные в хвост? Она стояла против света, озаряющего голову. Досадно и странно. Даже брюки или юбка – были непробиваемым белым пятном. Память оказывалась бессильна.

Многие шли, разговаривая друг с другом и повернув голову, другие смотрели себе под ноги, или беспрестанно оглядывались. Задача, казавшаяся только что легко выполнимой, на деле превращалась в бессмысленное предприятие. Макс забегал вперёд, наклонялся, дотрагивался до плеч, всячески привлекал к себе внимание наиболее соответствующих смутному образу. Благо, кроме него рядом оказалось ещё несколько «встречающих», да таксисты предлагали свои услуги. Так что ничего необычного в поведении Погорелова не было. Всё портил встречный поток отъезжающих и прибытие на соседний путь другого пригородного поезда.

Народ схлынул быстрее, чем хотелось. Несколько раз встретившись глазами с милиционерами, отчаявшийся Макс побрёл в сторону здания вокзала и продолжал по инерции озираться по сторонам.

– Минутку, – за плечо тронула тяжелая рука. Это был один из тех двоих в милицейской форме. Пробежала мысль: «В доле. Встречали добытчиков. Крышуют, суки. А от меня-то что нужно, блин?»

– Да? – приподнял одну бровь Максим.

– Потерял что ли кого?

– Потерял.

– Как же ты так? – с непонятным подтекстом спросил блюститель с тремя звездочками на погонах. Второй, старшина, околачивался поодаль, беспечно поглядывая по сторонам и позвякивая связкой ключей.

– Да так, с попутчицей разговорились, девка понравилась… Свалила видать.

– Одна ехала? – не отставал мент.

– Одна.

Ещё несколько секунд оба смотрели друг на друга совершенно индифферентно. Со стороны, наверное, это выглядело потешно.

– А зачем она тебе? – задал странный вопрос старший лейтенант.

Макс молчал, изображая недоумение.

– Документы есть?

Лениво протянутый паспорт долго изучался подозрительным блюстителем порядка.

– В общежитии живешь?

– Тут написано.

– Дерзишь?

– Ну что вы?! В общежитии, конечно.

– А чего трясёшься?

– Вам кажется, лейтенант.

– Служил?

– В стройбате.

– А наколки откуда?

От мельком брошенного наметанного взгляда синий перстенёк на пальце и опутанная колючей проволокой роза на тыле кисти, конечно же, не могли скрыться.

– По малолетке.

– За что судили?

Разговор уныло переходил в несанкционированный допрос. Кого-то он мог и унизить, но не Макса.

– За что судился, от того открестился. Грешки молодости, начальник.

– Ну, тогда пройдём.

– А и пройдём! – весело отозвался на предложение «задержанный», чем вызвал некоторое удивление у старлея. Как по команде его напарник двинулся с места и угрюмо навис за спиной Максима Погорелова.

В отделении транспортной милиции пришлось сидеть час, пока якобы «устанавливали личность». Предчувствия редко подводили Макса, оправдали они себя и на этот раз. Паспорт молча вернул старшина и указал на дверь. Ни извинений, ни напутствий, ни условий, ни требований. «Могли бы «для приличия» и обыскать с пристрастием, а там и на взятку напроситься, если б деньги нашли», – подумал Максим Погорелов и хладнокровно покинул застеклённый отсек здания вокзала. Отойдя десять метров, Макс лицом к лицу столкнулся с девушкой…

Он бы не узнал её. Воображение исказило реальную внешность той самой попутчицы. И глаза были не голубые, а зелёные. С панталыку сбила яркая синяя обводка вокруг глаз. И волосы выбивались из-под сталистого цвета бандана почти чёрные, а не русые. Агрессивный боевой макияж откровенно был нацелен на то, чтобы скрыть подлинное естество юной разбойницы, которой было едва ли семнадцать. Ладная фигурка, правильные черты лица, джинсовые бриджи. Не мудрено, что Макс её проглядел на перроне. Только голос обнаруживал ту самую незнакомку:

– Не меня потерял?

Глава 13. Встреча с незнакомкой.

Она держала в руке смятую книжку.

– На. Выронил, когда ушёл от нас. Специально это сделал? Хитрый, да?

Макс напряг все свои чувства, стараясь определить, нет ли поблизости опекунов красотки. Вроде всё было тихо. «А зачем они ей? Тут более крутые покровители рядом. Вон они – через стекло наблюдают, их и спиной можно почувствовать», – про себя рассуждал Максим, а вслух спросил:

– Зачем предупредила? Пожалела? Или понравился?

– Вот ещё. А ты что, мысли читаешь?

– Читаю. Иногда.

– Как это иногда?

– Когда опасность. Как звать-то?

– А ты угадай!

– Ну, если мы с тобой в кафе зайдём, угадаю. Есть хочу. А ты?

– Пойдём, Максим Максимович.

«Ясно, что если связь с ментами, то и паспортные данные девчонке уже известны», – подумал Макс и хмыкнул.

– Ну, ты меня этим не удивишь уже, красна-девица. Меня Максом кличут, так короче. А то не ровен час Штирлицем назовёшь.

– А Штирлиц причём?

«Ясно, – подумал Погорелов, – про тёзку моего, разведчика Исаева, не знает. Современная тупая малолетка», – и снисходительно отмахнулся:

– Да так. Пошли.

До кафе-ресторана было рукой подать. Нашли пустующий столик. Заказали кто что, лишь бы утолить голод.

– Пить будешь? Пиво, может? – вежливо поинтересовался Макс после довольно длительного молчания.

– Не пью. Мороженного хочу.

Заказанные блюда принесли быстро. Испытующе поглядывая друг на друга, каждый молча ел и гадал, кто заговорит первым. Когда с едой было покончено, девушка принялась за десерт, а Макс вскрыл банку тоника, сделал глоток и задал вопрос:

– Зачем ты ко мне подошла? Нет, правда?

– Ты ещё не назвал моего имени.

«Её не заговорить», – чертыхнулся про себя Максим.

– Пока не знаю, может чуть попозже. Я ведь не волшебник, я только учусь.

По реакции, точнее по её отсутствию, было понятно, что не только историю про Штирлица, но и сказку про Золушку девчонка не знает.

– Ладно, не мучайся. Настя, – смилостивилась она и, вытерев руку, протянула через стол.

– Привет, Настя, будем знакомы, – ответил рукопожатием Макс.

– А подошла почему… Ты на парня моего похож. Бывшего. Я его любила.

– И что случилось?

– Разлучили.

– Сел?

– Нет, не угадал.

Настя замолчала, уставившись в вазочку с мороженным.

И тут перед Максом пронеслось то ли видение, то ли…

– Прости, я, кажется, понял.

– Что ты понял? – вскинулась юная головка.

– С ним что-то случилось? – осторожничал Максим, хотя откуда-то явилось твёрдое убеждение, что без смерти тут не обошлось, и не просто смерти, а убийства.

– Убили его, – с горечью в голосе сказала девушка. Помолчав минуту, продолжила: – Три года уже. Мы с ним недолго встречались, пять месяцев, но не расставались никогда. Всё время вместе были. И днём, и ночью… Все пять месяцев. Мне кажется, целая жизнь прошла, так долго это длилось. Мои предки против были, я из дома сбежала. Жили на даче его родителей. Они у него хорошие, меня любили. Ничего не спрашивали, в душу не лезли. Короче, классные. А Женька наркотой когда-то торговал, давно бросил, – это я уж потом узнала, на следствии, – ещё до меня бросил. И родители не знали, никто. Бросил-то, бросил, а должки какие-то остались. Всё отмазывался как-то, а не получилось. Старые приятели-дружки его с дачи выманили… Наверное, он за меня боялся – ичего не сказал, ушёл тихо…

Настя заплакала, салфеткой, промокнула глаза, быстро успокоилась.

– Восемь дней мы с его родителями ничего не знали. Сразу в розыск. Нашли в какой-то квартире, вроде одноклассника его бывшего– тот в отъезде был, ключи Женьке доверял. Там его убитым и нашли. Его пытали, кололи… Короче, «передоз» ему сделали, и всё. Шесть дней лежал, наручниками к батарее… А жарко было. Соседи запах почуяли, позвонили в ноль-два. Я его так и не видела, и на похороны не ходила. Он для меня как живой остался. Вот так. А тут ты, как две капли.

Макс слушал молча, даже закуривать не стал, а очень хотелось. У Насти два раза тренькнул телефон в кармане, а она не вынимая, сбрасывала звонок через ткань одежды.

– Я выйду. Никуда не уходи, я быстро. Ладно? – Настя встала из-за стола.

– Какой разговор, Настён, давай, – поднял на неё глаза, Макс, стараясь придать голосу предельно дружелюбный тон. А девушка задержалась на секунду, удивленно посмотрела на своего нового знакомого, будто обнаружила в нём что-то новое, и быстро удалилась.

Максим признался себе, что ожидал не совсем такого поворота. Из недавней жертвы превратиться в объект для душевных излияний? Возможно, в друга, в крайнем случае, в доброго приятеля. Да и девчонка ничего. Подумалось: «Вот только работёнка у неё стрёмная, дружки, менты-оборотни… Ладно, разберёмся».

Ждать пришлось не так уж и мало. Закопошились даже сомнения, а не сбежала ли подружка? Но нет. Вернулась минут через семь-восемь и немало удивила своего собеседника. От косметики не оставалось и следов, не видно было и бандана. Распущенные прямые волосы собраны в конский хвост, переброшенный через плечо вперёд. Разительная перемена во внешности преподнесла Настю в весьма выигрышном свете. Макс присвистнул от удивления и восхищения. Ещё и приятный аромат каких-то духов появился откуда ни возьмись – ни сумочки, ни карманов, куда бы можно было спрятать косметику, у девушки не было. Не иначе как в дамской комнате позаимствовала у старших подруг. А почему у старших? Тут только Макс, поймал себя на том, что вероятно ошибся в определении возраста Насти. Теперь она выглядела, пожалуй, на все двадцать.

– А теперь, полковник Исаев, ты мне расскажи, чем занимаешься, как живёшь.

Вот тебе на! Получается, Макс опять недооценил свою новую подругу. Нехотя, но всё же выдавив из себя скупой рассказ о своем нынешнем положении, Погорелов вновь перешёл в наступление.

– А вообще не важно, кто ты сейчас, кем был в прошлом, важно к чему ты стремишься. Кто у тебя родители, Насть?

– Отец бывший военный, на пенсии, мама – учительница в начальных классах. Я закончила школу, поступила в юридический на заочный, учусь на третьем курсе…

– Сколько же тебе лет?

– Девятнадцать.

– Понятно. А это у тебя что, подработка в свободное между сессиями время?

Макс махнул головой в сторону железнодорожных перронов.

– Не поняла.

Удивление Насти выглядело настолько убедительным, что заставляло усомниться в её причастности к противозаконному промыслу.

В голове Максима опять заворочались чужие мысли, но разобрать о чём они не удавалось. Он испытующе смотрел на девушку, предполагая, что эти мысли проистекают от неё.

– О чём ты сейчас думаешь? – спросил Макс.

– О тебе. Пытаюсь понять тебя. Куда ты ездил, почему так быстро вернулся? Что себе навыдумывал о нас с братом и его друзьями? Зачем меня хотел найти? У меня есть свои догадки… А вдруг ошибаюсь.

– Который твой брат?

– Со мной рядом стоял, светленький…

– Тот, что нагрубил мне?

– Нет, это Серёга, он дурак. И вовсе не светленький. Мой брат – Олег, он вообще молчал.

– Как это брат, если он со своим дружком лапал тебя?

Настя расхохоталась.

– Он не лапал, а пытался отнять у меня кое-что. Я обозлилась на него, и Серёге по яйцам дала. Вот они и пристали…

– То есть, вы не собирались…

– Не собирались – весело ответила Настя. – только Серёга уж больно задиристый, всё приключений на свою голову ищет и дружки у него такие же… Кроме моего брата!

– Это те, что в салоне сидели, и в следующем тамбуре ещё двое?

– В каком тамбуре?

– Где я упал.

– Как упал?

Теперь оба смотрели друг на друга с недоумением.

– Ты чё, споткнулся что ли там?

– Постой, Насть! Я книжку выронил и ушел в другой вагон, так?

– Ну да.

– А вы что?

– А мы тут же вернулись на свои места. Серёга чё-то разволновался, говорит, сейчас этот, мол, ну ты то есть, с дружками вернётся, надо наших предупредить… К драке всё готовился. Ты его напугал чем-то и взгляд твой не понравился, говорит, наркоман, да ещё уголовник…

– Почему уголовник?

– А это что? Он срисовал, – показала Настя на татуировку Макса.

– Так хорошо, значит, в следующем вагоне не ваши были?

– Да не было там наших! – немного возмущенно воскликнула Настя. – Ты чего навыдумывал? – уже улыбаясь, спросила она.

Макс был полностью обескуражен.

– Так, так. Ну-ка давай по порядку, Настён. Вы куда ехали?

– К однокласснику брата на день рожденья мы все ехали. А по дороге разругались, я вспылила, послала всех. А они меня. Вернуться решила. Тут вижу тебя на вокзале, смотрю: в электричку садишься. Ну и я за тобой… Только не думай… Хотя. Ты знаешь, я когда тебя увидела…

Настя опустила глаза стыдливо.

– А ещё книжка эта. Я, пока ехала, прочитать успела. Мне так понравилось, что захотелось тебя поближе узнать. Не всякий такие вещи читать станет.

Макс достал и положил на стол книгу, расправил её и, скрывая неловкость оттого, что не прочёл и пяти страниц, пробежал теперь глазами по обложке: «Жан-Доминик Боби. Скафандр и бабочка». Пока Настя говорила, он страницу за страницей перелистывал маленькую брошюрку, изредка поднимая взгляд на ставшую ещё более загадочной девушку.

– Потом вижу, ты по вагонам опять гоняешься, я уж как могла, пряталась от тебя, очки надела. Притулилась к старушке какой-то с баулами. Как ты меня не заметил, не знаю. Не видел, нет? Я так и поняла. Но знала, что меня ищешь, так ведь? Вот-вот. Я чувствовала. А на перроне тоже… Прошмыгнула мимо, пока ты девушку какую-то остановил…

– А лейтенантик тот откуда взялся, и зачем он меня…

– Пашка, знакомый мой, длинная история… Я ему шепнула: «Того парня проверь, вроде знакомый, а самой спросить как-то… Короче, нужно, мол и всё. А он такой… – Настя несколько смутилась, – всё для меня с братом сделает. Вот и заластал тебя. Ты уж прости.

Настя встрепенулась:

– Это не я виновата, он сказал, ты дерзить ему начал. Ещё отпускать не хотел. Я его уговорила. Сказала, ты мне Женьку напомнил. Пашка хоть и не знал его, но историю мою слышал.

«Ну и нагородил я себе огород, – негодовал Макс. – Чёрте что навыдумывал. А может, врёт всё эта Настя? Придумала на ходу легенду, и ездит мне по ушам, выкручивается. Ладно, война план подскажет. Но как же голос?»

– И что ты подумала, когда ваш Серёга на меня бурчать начал?

– Я про Женьку вспомнила, сходству вашему с ним удивилась. И муторно как-то на душе стало. Шёл бы, думаю, он дальше, этот парень, не связывался бы с идиотом. А ты остановился, недобрый взгляд такой у тебя был. Ну, думаю, всё, сейчас начнётся… И ты, вдруг, как мысли мои услышал…

– А я и услышал, только не так всё понял. У меня бывает: вроде слышу что-то, а разобрать не всегда могу.

– Расскажи поподробнее.

– В другой раз, мне самому разобраться сначала надо кое в чём.

– Хорошо.

– В электричке на обратном пути мне двое встретились, вроде из ваших.

– Нет, не знаю. Брат с друзьями на автобус пошли, я сама видела.

– Значит, показалось.

В кафе-ресторане звучала приглушенная музыка. Уходили одни, приходили другие. Снующие официанты позвякивали посудой. То тут, то там вспыхивали огоньки сигарет, раздавался смех, отдельные слова, сказанные чуть громче, чем остальной фон.

Настя чувствовала себя вновь влюблённой. Она представила, что ангелы неспроста послали ей этого странного парня. А может и сам Женька вернулся к ней в новом образе.

А Макс одновременно испытывал облегчение физических страданий, вызванных наркотической абстиненцией, и зарождающийся где-то внутри неведомый до встречи с Настей приятный трепет. Кажется, абстрактное философско-поэтическое понятия «Душа» начало обретать для него реальное воплощение. Ничто другое, кроме как Душа, не могло вместить чувство, испытываемое сейчас к девушке, сидящей напротив. И всё же какой-то дискомфорт портил общее впечатление от вечера. Такое бывает, когда забыл что-то очень важное, упустил из виду или потерял, и не можешь вспомнить что именно. Эффект «забытой потери».